Kitabı oku: «100 великих криминальных драм XIX века», sayfa 7

Лебединый рыцарь Лоэнгрин

Если вы, дорогой читатель, посетите знаменитый Нойшванштайн, замок, напоминающий лебедя, вам непременно расскажут достоверную, но малоизвестную у нас историю о том, как в этом замке гостил Петр Ильич Чайковский и был настолько очарован ярко-синим озером, расположенным в горной чаше, что в нем проснулось вдохновение и он немедленно задумал свой балет «Лебединое озеро». А дальше вам поведают, что великий Чайковский хотел, вернувшись в Россию, рассказать всем об этом озере и упомянуть его в балете, но хозяин замка, пригласивший русского композитора, мягко заметил: «Прошу вас – не стоит это делать. У меня не слишком хорошая репутация, упоминание визита ко мне может вас скомпрометировать».

Интересное замечание, не правда ли? Насколько же дурна была репутация хозяина замка, если она могла угрожать Чайковскому?

В данном случае нет никакой задней мысли в упоминании этого эпизода. Дело в том, что богатые люди нередко бывают гурманами или сомелье. Они ценят изысканные блюда или напитки. А бывают «гурманы» еще более высокого свойства – это ценители искусства, причем искусства самого отменного образца. Именно таким человеком был король Баварии Людвиг II – человек чудаковатый, не совсем обычный, но внешне и внутренне интересный. Он очаровывал одних и категорически не устраивал других. В нем находили единомышленника великие люди, вроде Петра Ильича Чайковского или Рихарда Вагнера. Но чиновники его администрации приходили от него в ужас, потому что король все больше становился фанатиком прекрасного и тратил государственный бюджет на строительство замков и содержание людей искусства. Он и сам, со всеми его причудами, дорого стоил своему государству.

Дворцы и оперы как смысл бытия

Любовь Людвига Баварского простиралась в первую очередь на архитектуру, музыку и актерское искусство. Он успел построить 12 замков, из которых наиболее известны Нойшванштайн, Херренхимзее и Линдерхоф, возведенные с большими сложностями в баварских горах и стоившие огромных денег. Стены замка Гогеншвангау были помпезно украшены изображениями короля лебедей и сценами из германской легенды, которую Людвиг обожал с детства.

Причина такой экстравагантности короля заключалась в том, что детства у него не было. Людвиг вырос в холодной, аскетичной обстановке в доме, где не было ни любви, ни нежности, ни даже достойной еды. Отец Людвига считал, что детей с малолетства нужно приучать к аскезе, лишениям и суровому обращению, чтобы из них выросли мужественные рыцари и жестокие царедворцы: иначе как они станут управлять таким государством, как Бавария?

Вышло с точностью наоборот: лишенный человеческого обращения Людвиг, став королем, взял реванш за все свои детские страдания. Ему не было никакого дела ни до государства, ни до государственного бюджета.

В сущности, люди его тоже мало интересовали. В них Людвиг видел живое воплощение искусства. Он смирился с тем, что Козима Вагнер бесконечно рожала детей, и готов был уважать и содержать ее и бесчисленное потомство Вагнеров ради выдающегося композитора, дарившего ему оперы. Приглашая к себе людей искусства, Людвиг II жаждал эстетического наслаждения, и они играли для него свою музыку, как Вагнер и Чайковский, или строили ему новые замки и парки, один удивительнее другого, как Эдуард Ридель, Георг фон Долльманн и Карл Йозеф фон Эффнер.

Когда мы говорим о том, что люди короля тоже мало интересовали, мы прежде всего имеем в виду, что сам Людвиг II всю свою жизнь оставался исключительно одиноким человеком. От родителей он не видел любви и понимания и собственную семью создать не сумел. В жизни короля была лишь одна большая любовь. Ею стала очень известная впоследствии женщина, на которую просто невозможно было не обратить внимания.

Образ прекрасной дамы

Герцогиня Элизабет-Амалия-Евгения дружила с Людвигом и была добра к нему. Но, конечно, несмотря на свое изначально менее престижное в Баварии положение, она была ему не пара по своим человеческим качествам. Неизвестно, была бы она счастлива с Людвигом, но, безусловно, была бы гораздо менее знаменита. Элизабет получила чрезвычайно выгодное предложение и вышла замуж за Франца-Иосифа Габсбурга, императора Австро-Венгрии. С этих пор она из веселой и свободолюбивой девушки превратилась в легендарную императрицу Сисси – любимицу австрийцев и венгров. Обаяние и простота этой женщины, выросшей в обстановке любви к природе и естественной жизни, стали наилучшей дипломатией австрийского двора и большим подспорьем для политики Франца-Иосифа I. Элизабет вошла в историю, но жизнь ее не была счастливой. В начале правления ей приходилось проявлять недюжинную волю, потому что королева-мать София, злобная свекровь, постоянно третировала молодую женщину. Единственного сына Элизабет потеряла при трагических и загадочных обстоятельствах, отношения с венценосным супругом в конце концов охладели обоюдно: они расстались, хоть и сохранили дружбу и взаимное уважение. В конце жизни Сисси по собственной воле покинула опостылевший ей австрийский двор и путешествовала с камеристкой-венгеркой, но и тогда ей не суждено было умереть в мире и покое: наступала эпоха террора.

Без семьи

Людвиг всегда смотрел на Элизабет как на прекрасную мечту, но втайне надеялся на то, что она заметит его – не только как дальнего родственника и друга детства, с которым можно устроить скачки наперегонки, но и как возможного жениха. Но Элизабет была старше его на восемь лет и смотрела на него несколько свысока – как на младшего брата. Иными словами, как на мальчика из своего прошлого. И это неудивительно, ведь Людвигу было только девять лет.

Тогда он обратил внимание на младшую сестру Элизабет – герцогиню Софи-Шарлотту. Она обладала рядом качеств, которые очень подходили Людвигу: Софи любила музыку Вагнера, прекрасно пела и играла на пианино. По просьбе Людвига она часто исполняла арии из опер Вагнера. Ради Людвига, а может, просто из презрения Софи отказала другим соискателям ее руки – старому и чужому для нее герцогу Филиппу Вюртембергскому, напыщенному и воинственному колонизатору принцу Луишу Португальскому и инфантильному Людвигу-Виктору Австрийскому. Последний был для нее вполне престижной партией, поскольку приходился братом ее деверю, императору Австрийской империи, но инициатором этого брака был скорее Франц-Иосиф, нежели сам Людвиг-Виктор, известный своей нетрадиционной ориентацией (он, кстати, так и не женился).

Понадеявшись на свадьбу с симпатичным и воспитанным Людвигом, Софи была жестоко оскорблена в своих ожиданиях, потому что уже назначенная свадьба так и не состоялась.

Причуды короля

Людвиг просто не был готов к браку. Его совершенно не интересовали вопросы наследования и государственного строительства. Жене и детям нужно было уделять внимание, а он жил только ради искусства и собственных, весьма причудливых желаний, которые, казалось, не знали никаких преград и не терпели возражений.

Например, Людвиг мог уже далеко за полночь вызвать к себе артистов для исполнения оперных арий и в одиночестве слушать их. Он мог внезапно отправить огромный букет роз жене принца Леопольда Гизеле, с которой у Людвига было много общего, и букет доставлялся только лично и немедленно, в любое время суток.

Людвиг мог пригласить к себе знаменитого австрийского актера Йозефа Кайнца и сразу же заставить изумленного трагика кататься вместе с ним на старинной, увитой листьями ладье по расположенному в пещере озеру в окружении ряженых эльфов и лебедей. Королю это доставляло эстетическое удовольствие, но Кайнцу было совершенно непонятно. А Людвиг лишь воплощал свою давнюю мечту – сыграть роль Лоэнгрина из оперы Вагнера: этот рыцарь появляется на лодке, запряженной лебедем.

Но эти случаи свидетельствуют только о том, что при всем к ним уважении люди эти воспринимались королем как куклы или шахматные фигурки: он играл ими, как играет маленький ребенок.

Сам Вагнер готов был сносить прихоти короля, но становился все более сварливым и корыстным, а его требования денег на содержание семьи выглядели как неприкрытый шантаж. Но Людвиг терпел ради искусства и ради собственных желаний. «Я хочу навсегда снять с Ваших плеч презренный груз повседневных забот. Я хочу дать Вам возможность наслаждаться покоем, которого Вы так жаждете, чтобы Вы смогли беспрепятственно воспарить на могучих крыльях своего таланта и подняться в незамутнённое небо Вашего восхитительного искусства! С самого моего раннего детства Вы были, не подозревая о том, единственной моей отрадой, другом, который беседовал с моим сердцем так, как больше никому этого не было дано, лучшим наставником и учителем!» – писал он Вагнеру. Это ли не признание в любви? Строительство Дворца фестивалей Рихарда Вагнера в Байройте и создание Байройтского патронажного общества – заслуга Людвига. Фестиваль существует до сих пор.

А озабоченные чиновники в Баварии на всех совещаниях ставили вопрос о том, что семейство Вагнер в конце концов разорит страну.

Загадка озера Штарнберг

Что произошло дальше, до сих пор составляет тайну. Официальная версия, принятая в те времена, гласила, что король в состоянии депрессии и слабоумия попытался покончить с собой, а его личный врач старался помешать ему в этом и в результате столкновения оба погибли. Но есть и другая версия, гораздо более логичная.

Выстроив небывалые по роскоши дворцы, наслушавшись лучшей музыки, увидев всю возможную красоту гор, лесов и озер, Людвиг, казалось, пресытился всем и безумно устал от великолепия. Не стоит забывать, что приходилось ему все-таки и государственными делами заниматься. Это нервировало, и Людвиг подумывал попросту сбежать куда-нибудь подальше – туда, где нет надоевших бюрократов и Козимы Вагнер с ее прожорливыми детьми. Хотелось полного одиночества и уединенного размышления.

И вот уже одни начали поговаривать, что Людвиг задумал продать Баварию – всю Баварию! – и на вырученные деньги купить себе живописный необитаемый остров. Это в его духе. А другие распускали слухи, что Людвиг собирается совершить паломничество в Гималаи. Продажу Баварии – даже по частям – допустить было никак невозможно. И к Людвигу направили комиссию из четырех лучших психиатров, чтобы объявить его недееспособным. Резолюция от 9 июня 1886 года гласила, что у короля параноидальное расстройство, ведущее к слабоумию, поэтому его следует отстранить от управления государством и назначить опеку.

Когда Людвигу об этом сообщили официально, он был близок к нервному срыву, но ответил с достоинством, что отойти от государственных дел ему нетрудно: «…Стоило только выброситься из этого окна, и всему позору конец». Со все нарастающим возмущением он добавил: «Пусть меня лишат правления – это ничего, но я не могу пережить того, что из меня делают сумасшедшего».

Обнаружение тела Людвига Баварского в озере Штарнберг. Гравюра 1886 г.

С момента подписания психиатрического заключения прошло всего четыре дня. Людвиг был практически под конвоем отправлен в замок Берг. По дороге он мог бы, зная доброе отношение к нему народа, призвать встречавших его жителей к возмущению, но, похоже, он действительно устал от этой жизни и своего окружения.

И наконец наступило 13 июня. Вечером Людвиг попросился на прогулку и в сопровождении доктора удалился в парк. Охранников он отослал. Ни король, ни доктор не вернулись. Их тела обнаружили в озере Штарнберг.

Самым замечательным образом выглядит следующий пассаж: «Расследование показало, что Людвиг, бросив зонт, сняв на ходу плащ и сюртук, побежал к озеру. Доктор поспешил за ним, догнал на мелководье и попытался остановить. Завязалась борьба, в которой более сильный и молодой король победил».

Дело в том, что ничего подобного расследование показать не могло просто потому, что не было ни одного свидетеля произошедшего, а все остальное было только лирическим допущением, построенным на косвенных уликах.

Насколько это в духе баварской бюрократии – возможность избавиться от надоевшего короля? Другая история – с устранением загадочного Каспара Хаузера – показывает, что и такое бывало. Вопросы государственного имущества и прав наследования воспринимались очень серьезно.

В грандиозной картине итальянского режиссера Лукино Висконти «Людвиг» (1972, в главной роли – австриец Хельмут Бергер) баварского короля сопровождал его собственный доктор, то есть преданное королю лицо. И устранение обоих, один из которых – цель, а второй – нежеланный свидетель, было самым простым решением непростого и достаточно позорного для Баварии вопроса.

Трагическое путешествие на незнакомый континент

Жизнь королей всегда трагична. Женщины, которые так или иначе были связаны своей биографией с Людвигом II – Элизабет и ее сестра Софи, – вышли замуж не за него, но умерли тоже не своей смертью и были несчастны в замужестве. Софи в начале 1887 года хотела развестись со своим супругом Фердинандом Алансонским и выйти замуж за врача. В ответ на это герцог отправил ее в психушку, полагая, что имеет место «нравственное помешательство». Семь месяцев герцогиню лечили в нервной клинике «Мария Грюн» под надзором психиатра Рихарда фон Крафт-Эбинга. А в таких заведениях «исцеляли» преимущественно ледяными ваннами, после которых любой здоровый человек становился пассивным, апатичным и бессловесным, как сомнамбула. Сделав вид, что «исцелилась», Софи получила право воссоединиться с мужем. Через десять лет – за год до гибели старшей сестры – Софи погибла во время пожара на благотворительном базаре в Париже. Журналист и историк Хайнц Гебхардт даже опубликовал эпистолярную книгу с резонансным названием «Король Людвиг II и его сожженная невеста».

Бедные Габсбурги

«Бедным» императора Австрии назвал в своей переписке весьма деятельный и консолидирующий все фракции парламента депутат Йозеф Бернрайтер: «Этот салон, который наш бедный император имеет обыкновение посещать и в котором он, общаясь с сомнительными, безответственными людьми и слыша их бестактные разговоры, может быть введен в заблуждение вследствие своего добродушия, стал для нашей внутренней политики поистине средоточием всех несчастий» (Rutkowski Ernst. Briefe und Dokumente zur Geschichte der österreicisch-ungarischen Monarchie. Т. 2).

Речь в письме шла о сообществе парламентских радикалов, пытавшихся на рубеже XIX – ХХ веков оказывать влияние на старого монарха. Но бедным он был не только поэтому. Франц-Иосиф мог бы войти в Книгу рекордов Гиннесса как долгожитель на троне: конец его правления, совпавший с началом Первой мировой войны, был сопряжен с неутешительными врачебными заключениями о «дряхлости» и «развивающейся деменции». Но у него просто не осталось другого выхода, как только править из последних сил: власть некому было наследовать. Вокруг австрийского императора все погибали. Нелюбимый племянник Франц-Фердинанд был убит в Сараеве. Но еще до всего этого случилось несчастье с родным братом Франца-Иосифа – Максимилианом.

Мать австрийского императора, гордая принцесса София, переживала из-за младшего сына, отданного мексиканцам.

Быть пешкой в чужой игре

Республиканцы начали в Мексике гражданскую войну, совершенно чуждую и малопонятную австрийцу из династии Габсбургов. Максимилиан Габсбург к тому моменту уже был мексиканским императором Максимилианом I. Человек образованный и мягкий по натуре, он пытался во всем уступать восставшим мексиканцам, признавая за ними право на бунт и самоопределение, но так и не смог с ними договориться.

Бедняга Максимилиан увлекался биологией и этнографией, мог бы стать и претендентом на австрийский престол и одаренным ученым. Кстати, в отличие от своего кровожадного племянника Франца-Фердинанда Максимилиан никогда не убивал животных. Но добряк Максимилиан оказался всего лишь жертвой обстоятельств и марионеткой в руках европейских политиков.

Женившись на бельгийской принцессе Шарлотте, Максимилиан мирно жил в Италии, любил путешествовать, вел путевые заметки. Он оказался в чужой, непонятной стране, на мексиканском троне при посредничестве французского императора Наполеона III, которого впоследствии называли «злым гением Габсбургов». Решив распространить свое влияние на Латинскую Америку, французский император посадил Максимилиана на мексиканский трон.

Когда в Мексике разразилась республиканская революция, австрийский эрцгерцог оказался просто никому не нужен. В тот момент от него отвернулись все, даже Наполеон III, которого его собственный ставленник больше не интересовал.

Мексиканский император Максимилиан перед казнью. Художник Жан-Поль Лоран. 1882 г.

Максимилиан пытался бежать и перебраться в безопасное место. Но оказалось слишком поздно: их маленький отряд окружили революционеры, люди горячие и одержимые. Их волновало будущее Мексики, но не волновало будущее чужого, пришлого императора – человека с лицом ребенка, умными глазами и большущей бородой. 19 июня 1867 года Максимилиан Габсбург был без суда и следствия убит повстанцами на холме Лас-Кампанас.

Принцесса Шарлотта, метавшаяся по всем странам Европы и отчаянно добивавшаяся его спасения, провела последние годы жизни в клинике для душевнобольных. Говорят, она сошла с ума от ужаса, даже не успев узнать, что ее муж погиб. Подкосила ее не гибель мужа, о которой она еще не знала. Ее свели с ума осознание собственного бессилия и всеобщее европейское равнодушие и предательство. Детей у пары не было.

После Максимилиана осталась интересная книга этнографических зарисовок и путешествий, в которой отразился и его характер. С любознательностью и добротой он описывал тапира, утверждая, что это – «хорошо закаленное, выносливое животное, с острым, как у мыши, слухом и коротким, гладким хвостом, находящимся в непрерывном движении. Этот хвост производит очень забавный эффект по сравнению с прочими частями тела, находящимися в неподвижности по причине флегматичного характера тапира. /…/ В общем, это очень симпатичное животное, и, поймав, его довольно легко приручить» (Recollections of my life (by Maximilian I, emperor of Mexico). In three volumes. Vol. III. London, 1908).

Мелодрама в Майерлинге

Самой большой трагедией для императора Франца-Иосифа I стала гибель единственного сына – странное событие, которое до сих пор оставляет много вопросов.

Рудольф был единственным преемником Франца-Иосифа, но вел праздный и даже разгульный образ жизни, не любил придворный этикет, а его эксцентричные развлечения были далеки и от монархических, и от религиозных идеалов Австрии. Чувствуя себя изгоем при дворе, принц начал помещать статьи политического содержания в левой печати. В них он, подписываясь другим именем, высказывал свои собственные представления о политике, призывал к сближению с Францией и отходу от Германии. Дружба принца с французскими левыми, а также с еврейскими кругами нравилась императору и его приближенным еще меньше, чем визиты принца в бордели. Рудольф раздражал своими публикациями министр-президента графа Тааффе, которому кронпринц казался праздным баловнем и неудобным человеком.

Кронпринц Рудольф пытался хоть что-то изменить в политике своей страны, с ее партиями, клубами, братствами и обветшавшими традициями. Противостоять всему этому в одиночку было безумием, но получить такую страну в наследство от отца-императора было безумием не меньшим.

Слабость принца, его привычка к праздности, безволие и неспособность противостоять государственной машине привели к тому, что он порой задумывался о самоубийстве как единственном выходе в его положении. Власть в таком государстве его не прельщала.

Была ли трагедия в охотничьем поместье Майерлинг преступлением? На этот счет существуют разные мнения.

Версии

Довольно забавно, что в случаях политических смертей с непонятной и явно криминальной подоплекой бывает три версии – официальная (абсолютно нереальная), возможная (уже реальная) и конспирологическая (недоказуемая, но логичная). Самая нелепая – первая версия, официальная. К примеру, по официальной версии, князь Михаил Скопин-Шуйский умер в 1610 году от простуды, императора Павла I в 1801 году убил апоплексический удар, а король Людвиг Баварский в 1886 году утопился в состоянии помешательства. С австрийским кронпринцем и единственным прямым наследником престола произошло то же самое.

В три часа дня 30 января 1889 года было опубликовано официальное сообщение: «Его Императорское и Королевское Высочество прославленный наследный принц эрцгерцог Рудольф вчера отправился на охоту, и только что была получено тревожное известие. Его Императорское и Королевское Высочество внезапно скончался, вероятной причиной называется инсульт».

Нужно быть совсем наивным человеком, чтобы доверять подобным сообщениям. Кронпринцу было всего 30 лет, и никаких причин для внезапной кончины у него не было. Но попытки утаить истинную причину гибели, возможно, даже некриминальную, приводят к радикальным версиям конспирологического характера: если от вас что-то скрывают, значит, им есть что прятать и чего бояться.

Те, кто был знаком со взглядами и поведением Рудольфа, могли предполагать, в какой мере этот прямой наследник не устраивает австрийские верхи: еще немного – и он станет императором, а правление такого человека подобно кошмару. Франц-Иосифу почти 60 лет. Сколько он еще проживет, неизвестно. Возможно, если упустить благоприятный момент, потом станет поздно.

И всё же вряд ли люди из окружения Франца-Иосифа отважились убить его сына. Себя погубил он сам. Его разгульная жизнь была хорошо известна придворным; знали они и о том, что он, человек с расстроенным здоровьем, мечтает иногда умереть. Оставалось лишь ждать…

Судя по всему, принца окончательно подтолкнул к решению о самоубийстве исход политической борьбы во Франции, когда тайно обещавший ему поддержку скандально знаменитый и довольно популярный в народе генерал Жорж Буланже потерпел поражение и отправился в изгнание. Кстати, театральное самоубийство Буланже на могиле его возлюбленной в 1891 году чрезвычайно напоминает историю, приключившуюся в Майерлинге за два года до этого. Очевидно, принц Рудольф и Буланже по-человечески были похожи, потому и сблизились.

Кронпринц Рудольф

Помимо всего прочего, кронпринц много пил, увлекался морфием и к тридцати годам страдал множеством болезней, в том числе и не совсем приличного свойства. Одним из таких заболеваний он заразил свою жену Софию, лишив ее возможности родить ему наследника: у них была только дочь. Софию, у которой из-за похождений мужа совершенно испортился характер, принц никогда не любил и даже не испытывал угрызений совести, решив развестись с ней на основании того, что она теперь «бесплодна». По своей ли вине или в силу обычной распущенности – что, впрочем, одно и то же, – принц стал для женского пола чем-то вроде демона, рокового злодея: из-за увлечения им так или иначе пострадало множество молодых девиц.

Существует несколько версий того, что произошло январской ночью в охотничьем замке Майерлинг. По одной из них, принц, задумав совершить самоубийство 29 января 1889 года, за три дня до этого отправился к своей многолетней подруге, даме полусвета Мицци Каспар, и предложил ей разделить его участь. Двойные самоубийства характерны для романтической эпохи, поскольку придают добровольному уходу ореол трагической истории на манер «веронских любовников» Ромео и Джульетты. Именно так в начале XIX века ушел из жизни в окрестностях Берлина, на Ванзее, немецкий романтический поэт и драматург Генрих фон Клейст: его возлюбленная была неизлечимо больна, и он пожелал отправиться на тот свет вместе с ней. Очевидно, Рудольф и от своей многолетней любовницы ожидал такой же преданности.

Но Мицци Каспар отличалась рассудительностью, практичностью и жизнелюбием, она не разделяла этих взглядов и отказалась последовать за кронпринцем. И тогда Рудольф нашел себе другую спутницу – юную экзальтированную баронессу Марию Вечера, влюбленную в него с детства и собиравшую его фотографии и реликвии. Она давно добивалась встречи с принцем, и такую возможность ей обеспечила склонная к интригам тетка, посещавшая салоны венской знати. За пару недель до происшествия в Майерлинге принц соблазнил восторженную девицу, она была готова на все и под благовидным предлогом сбежала из дома, тем более что ее пугала перспектива скорого замужества с не любимым ею испанским герцогом, навязанным матерью. Знаки, оставленные кронпринцем и Марией своим приближенным, как будто не оставляют сомнения в том, что это было продуманное самоубийство: и Мария говорила об этом старшей сестре Ханне, и кронпринц намекал на это разным лицам, с которыми общался.

Мария Вечера

Закрывшись с Марией в покоях охотничьего замка Майерлинг, находившегося в 28 километрах к юго-западу от Вены, Рудольф сказал камердинеру Иоганну Лошеку: «Вы никого не должны впускать ко мне, даже если это будет сам император».

Потом камердинер, по его словам, забеспокоился: ему показалось подозрительным, что из комнаты не доносится ни звука и оттуда давно никто не выходит. Позднее он менял показания и говорил, что, напротив, заволновался, когда услышал два выстрела подряд. Присутствовавший в замке товарищ принца по охоте, родовитый австрийский аристократ испанского происхождения Йозеф Хойос, помог Лошеку взломать дверь. Перед ними предстала жуткая картина: Рудольф «перегнулся через край кровати и был в луже крови. Мария лежала неподвижно, сложив руки». Испугавшись судебного разбирательства, Хойос сразу уехал в Баден.

Дело обросло множеством подробностей. Личность Марии Вечера решено было вовсе убрать из этой истории по причине скандальности обстоятельств смерти принца. Элизабет Габсбург раздраженно сказала Хелене Вечера, матери Марии, что ее дочь отравила принца, а сама застрелилась. Родственникам девушки настоятельно посоветовали уехать из страны, а тело Марии тайно вывезли из Майерлинга и похоронили на провинциальном кладбище. Обстоятельства этого погребения не могут не шокировать: дядя баронессы Вечера вывозил ее труп из замка, привязав к ручке швабры, чтобы никто не заподозрил покойницу в женской фигуре. Когда слухи расползлись вопреки атмосфере секретности, в прессе сообщали, что это было самоубийство. И, наконец, уже в конце 30-х – начале 40-х годов ХХ века после аншлюса Австрии документами по этому делу почему-то занялись нацистские спецслужбы. Очевидно, это была личная просьба Гитлера. Он с детства слышал эту историю, случившуюся за три месяца до его рождения, и ему хотелось узнать, что там произошло на самом деле.