Бывшие. Уже не вернуть

Глава 1

АРИНА

– Ну-уу же, давай скорее, – доносятся до меня слабые женские стоны, – пока никого нет.

Я замедляю шаг, не доходя до уборной пару-тройку шагов. Непроизвольно начинаю прислушиваться, ощущая, как по спине бежит озноб: довольно неприятно осознавать, что в паре метров от тебя кто-то активно сношается.

Оглушительный звук звонкого шлепка заставляет меня вздрогнуть, как от выстрела, и резко остановиться.

– Да… да… – продолжаются тихие, едва различимые вскрики.

Слух невольно обостряется, выхватывая прерывистые потоки сбивчивого дыхания. Я на несколько мгновений подвисаю. Неужели для кого-то нормы приличия, нравственность и собственное достоинство – это просто пустой звук? Хотите секса – уединитесь как-то, но не вот это же все в закутке в конце общего коридора!

Чувствуя себя безнадежно испачканной, я разворачиваюсь на высоченных каблуках. Горя желанием поскорее убраться отсюда, приподнимаю подол длинного струящегося платья в пол и уже готова бежать подальше со всех ног, как вдруг ловлю возбужденное:

– Детка ты супер, настоящая кошка!

Похвала в довольном мужском возгласе парализует. Я не могу не то что пошевелиться, но и вздохнуть.

«Детка, ты супер!» – раз за разом твердил мне Денис.

«Ты моя кошечка!» – восхищался он моей грацией и пластичностью, когда приходил ко мне на индивидуальные тренировки.

«Ариш, когда ты уже станешь моей?» – уговаривал он меня наконец-то сдаться и допустить его к себе «по-взрослому».

В голове проносятся сбивчивые комплименты, возбужденный шепот на ушко, поцелуи в шею и осторожные, украденные интимные касания, которые я обычно пресекала.

Я безошибочно узнаю этот теплый, бархатистый голос – такой глубокий, что в нем хочется утонуть. Он принадлежит моему Денису и прямо сейчас нежит другую.

Ошибки быть не может. Это точно он! Но я зачем-то, терзая себя сомнениями, тихо-тихо, стараясь не стучать каблуками по плитке, все-таки огибаю угол и взглядом упираюсь в широкую спину своего парня. Дорогущий пиджак слишком сильно натягивается в плечах с каждым резким движением. Широкими ладонями Ден удерживает за обнаженные бедра жгучую брюнетку, которая не прекращает тихо стонать под натиском мощных толчков. Подол ее алого платья задран до талии, трусики такого же яркого оттенка приспущены до колен. Одной рукой она упирается в стену. Другую мне не видно… Ден даже не стянул брюки. В этот момент девушка несдержанно хрипит и он мгновенно реагирует: тут же накрывает ее рот рукой, заглушая возбужденные вскрики, и пока мой парень неутомимо в нее вколачивается, брюнетка продолжает безудержно стонать в мужскую ладонь.

– Тише, а то услышат, – шепчет он прерывисто, пробивая дыру где-то глубоко во мне.

Подступившая тошнота заставляет меня отвернуться. На ватных ногах я как можно быстрее убегаю, несусь не разбирая дороги. Мне нужно выйти на свежий воздух. В ушах до сих пор их синхронные стоны и надрывный шепот.

Ден – единственный парень, которому удалось пробраться в мои мысли и поселиться там, как я думала, навсегда. Он такой галантный и обходительный. Очень внимательный, с чувством юмора. Искренний, вежливый и тактичный. Еще он очень привлекательный, из хорошей, уважаемой семьи.

Я поворачиваю, минуя вход в торжественный зал, целиком поглощенная своей бедой, и даже не замечаю, что происходит вокруг, пока висок не обжигает острой болью, прошибающей, казалось бы, до самого нутра.

– Ой! – вскрикиваю я, потирая пальцами ушибленное место, и удрученно смотрю на незнакомого мужчину, с которым столкнулась.

Он успевает смерить меня насмешливо-брезгливым взглядом, чем совершенно огорошивает. И я на автомате оглядываю его в ответ. Классический темно-серый костюм тройка, черный галстук и… черная рубашка. Обычно же все белую надевают… Я еще разок проезжаюсь по нему сконфуженными взором.

– Простите мою неловкость, я не заметила вас.

Мужчина сверкает темными глазами и теперь кажется настороженным. Мой голос звучит почти неразборчиво, и еще он дрожит. Грудную клетку распирает от эмоций, а горло выжигает противный горячий ком.

Мне становится холодно, по спине и плечам бегут мурашки. Иначе не объяснить, почему я вздрагиваю, когда незнакомец вдруг протягивает руку и вскользь мягко пробегается пальцами по моей щеке: не выношу, когда до меня дотрагиваются чужие люди.

– Что вы делаете? – проговариваю я с нажимом, зачарованно глядя мужчине в глаза. Эти почти черные, глубокие омуты затягивают… затягивают… затягивают…

– Слезы твои стираю, конечно, – с расстановкой произносит он невыносимо менторским тоном. – Тебе нужно на свежий воздух, отдышаться.

Его четко очерченные губы смыкаются. Складки на лбу разглаживаются. Незнакомец выжидающе меня рассматривает. Он выглядит расслабленным и равнодушным. Если не сказать холодным и совершенно отстраненным.

Очень грубо и невоспитанно диктовать другим людям, как им лучше поступать. И кроме того, правила вежливости требуют от мужчины обращаться ко мне на вы, и уж конечно ни в коем случае не дотрагиваться. Панибратство – это дурной тон. Но законы этикета некоторым не писаны.

– Благодарю. Когда мне понадобится хороший совет, я всенепременно обращусь к умному человеку, – замечаю я с неприкрытой иронией, вслух вычеркивая незнакомца из разряда последних.

Непрошибаемый. На лице его не дрогнул ни один мускул. Абсолютно никакой реакции на мою колкость. Даже не скривился. Лишь только глаз его касается улыбка, на мгновение освещая их изнутри.

– Случилось что-то? – скучающим голосом спрашивает незнакомец, скрещивая руки на груди.

– Нет.

Обхожу мужчину, не заботясь о том, смотрит ли он мне вслед и посчитал ли грубой.

Вопреки своему резкому высказыванию, я все же выхожу на террасу: мне действительно нужно глотнуть свежего воздуха. Совет оказался дельным.

Я провожу здесь много времени, совершенно игнорируя звонки Дена.

На сердце тяжелеет с каждой секундой. А я-то думала, что сегодняшний вечер плавно перетечет в нашу первую ночь любви. Даже подготовилась. Дома всех предупредила, чтобы меня не ждали вечером и не переживали: я переночую у «подруги». Заранее подобрала новое красивое кружевное белье. Черное. Очевидно, я прогадала, потому как Ден оказался любителем кроваво–красного. И экстремального секса. Мне так обидно сейчас, что слов не найти. Я ведь просила просто немного подождать, пока не буду готова! Очевидно, терпение – не самая сильная черта его характера.

В зал возвращаюсь, поправив макияж и уже немного успокоившись.

– Аришка, вот ты где! Что у тебя с телефоном?

На талию ложится широкая ладонь Дениса, а перед глазами встает отвратительная сцена, где он крепко впивается пальцами в оголенные женские бедра, ритмично раскачиваясь.

– Убери, пожалуйста, руку, – прошу я с присущей мне хладнокровной вежливостью, сдерживая себя, чтобы не ударить его по пальцам.

– Хорошо, – отзывается Денис, выполняя просьбу. Недоуменно хмурит брови. – Что с тобой? Устала?

– Где ты был, Денис?

Подавить боль в голосе не удается. Мне казалось, что наши с ним чувства взаимны. Что он относится ко мне по-особенному. Все понимает и готов ждать. Я думала, у нас нечто волшебное, нежное и искреннее.

– Прости, что задержался, позвонили не вовремя. Я на улице разговаривал.

Глава 2

Изо всех сил я пытаюсь найти невербальные доказательства лжи: в глубоком приятном голосе, в красивом лице, в непринуждённой позе, в удивительно честных глазах цвета весенней зелени…

– Я все видела, – роняю вскользь. Как будто мне и дела нет до его похождений. А сама пытаюсь уловить хоть какую-то реакцию. Но Денис непонимающе вскидывает брови и уверенно, будто все в порядке, уточняет:

– Видела… что?

– Тебя. С тобой брюнеткой. И слышала, как она кричала.

Мы стоим друг напротив друга в окружении огромного количества народа: разодетые гости, расслабленный гомон, взрывы смеха. Всем хорошо. А мне плохо. Мне очень плохо. Я хочу уехать куда-нибудь. Туда, где никого нет и можно восстановить душевное равновесие. Еще мне нужно как-то обдумать произошедшее.

Ден даже не оправдывается. Его взгляд бегло скользит по моему лицу, выражая слабое сожаление. Как будто ему и вовсе наплевать на мои оскорбленные чувства, он просто старается увести меня подальше от посторонних глаз, чтобы гости вечера, которых мы оба знаем лично, не стали свидетелями неуместной сцены.

– Пойдём выйдем? – обезоруживающе предлагает он.

– А есть смысл, Ден?

Я ему доверяла. Честно думала, что он ждёт меня. Но очевидно, во взрослом мире совершенно другие правила. И если я не готова на этот важный шаг и не решаюсь допустить его до себя и стать женщиной, то допустит другая. Неужели разницы для мужчин нет никакой?

– Идём, – выдает он резко и хватает меня за локоть. Даже настойчиво подталкивает к выходу.

– Перестань!

Вырвать руку мне удается уже на улице. Да и то потому, что Ден позволил.

– Арин. Истерик только не надо, ладно.

– Да. Конечно. Никаких истерик. Путь открыт. Можешь и дальше идти геройствовать.

– Ариш. Это сейчас ни к чему. Я, если что, – Ден сверкает глазами, вспыльчиво продолжая, – мужик вообще-то. И у меня есть физиологические потребности. Ты попросила тебя этим не обременять. Просила подождать.

– А ты и ждешь. Преданно и верно, – выплевываю я с вызовом.

Правда не ожидала. Слишком идеализировала Дениса. Сама отнесла его к разряду рыцарей. Настоящих мужчин. Тех, что делают выбор раз и навсегда. И ценят то, что может дать им их женщина.

– А ты знаешь, что у мужиков могут начаться реальные проблемы при постоянном воздержании?! Что-то ты об этом не подумала, когда просила дать тебе время!

– Я тебя услышала, Денис. Ты решил переложить ответственность за свои поступки на меня. Очень по-взрослому.

Слова хлестко бьют в цель, распаляя Дена еще больше.

– Ариш. Я не железный, – шепчет он мне в губы, неожиданно оказываясь рядом. Руки его удерживают меня за талию. – Ты даже не представляешь, как я тебя хочу. Все мысли о тебе: на работе, дома, за рулем, в душе. Я даже сейчас о тебе думал. Представлял, что это была ты…

– Денис, пожалуйста, не трогай меня. Мне противно. Отвратительно это слушать. Отпусти сейчас же, пока я не позвала охрану.

Ден раздраженно смотрит в сторону, а затем вновь на меня.

– Ариш. Я виноват. Признаю. Ну давай сделаем вид, что ничего не было. Давай мы поедем ко мне. Спокойно поговорим. Ты дашь мне шанс убедить тебя сдаться… Я обещаю, ты не пожалеешь.

Вот именно так я и представляла себе свой первый раз. «По большой любви. Нежно, заботливо». Глупые мечты и глупое доверие. Ден меня отрезвил. Ему надо. Просто надо. Не меня. Ему нужен секс, чтоб от воздержания не скопытиться.

– Ты не понимаешь, что я не поеду?

– Когда ты станешь принадлежать мне, все будет по-другому.

– Мы с тобой это обсуждали. Я объяснила, что для меня это важно. Ты согласился подождать. Сам. Мы пришли к договоренности. Я думала, ты любишь меня и другие женщины тебя не интересуют.

– Ну так я и люблю, и жду! А иначе какого хрена я ношусь с твоей девственностью?! – вместе с его словами в сердце бьет острая неприязнь. Он, даже не дотрагиваясь, делает мне больно. Одним взглядом вспарывает остатки моего спокойствия. – А как ты, Арин, хотела? Как ты это видела?! Ты понимаешь, что отсутствие секса плохо влияет на мужской организм?! Тебе нужно время – пожалуйста! Но тогда не надо меня обвинять в том, что я могу перепихнуться с другой бабой, когда совсем невтерпеж, а ты всегда остаешься недотрогой.

– С другой бабой, значит?

– Да, Арин! Это одноразовый секс, и он для меня вообще ничего не значит!

– Тогда нужно было изначально искать себе девочку, которая не нанесет вред твоему дражайшему мужскому организму. А не мне лапшу на уши вешать.

– Ты меня-то послушай! Ты хотела время – я тебе его дал! Без упреков и претензий! Я уважительно отношусь к твоим просьбам! А теперь ты еще и недовольна! Да, мне приходится иногда скидывать напряжение! Но тут я не один виноват, между прочим!

– Да, это все я, – соглашаюсь, отодвигаясь подальше. – Потому что верила тебе. И уж никак не ожидала, что окажусь виноватой, потому что тебе присунуть негде и приходится стараться и искать!

Нервы не выдерживают, я повышаю голос.

– Мы уезжаем! – объявляет Ден, заключая меня в кольцо сильных рук. – Поговорим без свидетелей!

– Отпусти! Я никуда с тобой не поеду! Иди дальше развлекайся, поправляй свое здоровье!

– Арина! Не надо раздувать из мухи слона! – рявкает на меня Ден. – Сядем, спокойно поговорим! Обсудим!

– Отпусти же! Мне больно!

Я вырываюсь и отпрыгиваю от него в сторону.

– Арина!

– Я с тобой в одну машину теперь не сяду, не говоря уже о постели.

И еще… признаюсь себе, что все-таки кривлю душой, говоря о доверии.

Поднимая подол прекрасного платья из тончайшего шелка, я несусь за ворота, стараясь внутренне никак не реагировать на ядовитое «Сама же потом приползешь, глупая!» и «С ума не сходи, Арина!». И только оставив за спиной очертания престижного загородного клуба с огромной просторной террасой и бескрайней прилегающей территорией, я запоздало соображаю, что пока боролась с Деном, выпустила сумочку из рук. Ну что за наказание! Теперь действительно придется вернуться: проклятье незадачливого кавалера сбывается. В сумочке и деньги, и телефон. И ключи от дома.

Вне себя от негодования я расстроенно бреду обратно по вымощенной кирпичом дорожке. На улице уже темно, совершенно ничего не видно, а Ден оттащил меня в сторону от фонарей! И даже дорогу осветить нечем!

Сколько времени я тут потратила, уткнувшись носом вниз, и представить сложно, пока не бросаю наконец эту бесперспективную затею.

Нужно просто пройти в здание, попросить кого-то включить фонарь на телефоне и мне помочь.

Дрожа от нетерпения и желания поскорее отсюда уехать, я спешу к выходным стеклянным раздвигающимся дверям. На меня падает полоска яркого света, и внезапно… я вновь сталкиваюсь с тем самым мужчиной. В черной рубашке.

– Мадемуазель, – насмешливо замечает он, сверкая белоснежной дерзкой улыбкой, – какая неожиданная встреча.

– Простите! – обращаюсь я к незнакомцу, не желая терять ни минуты. – Вы, кажется, предлагали помощь?

Правая темная бровь мужчины ехидно взлетает вверх, демонстрируя плохо скрываемую насмешку.

– Я? Разве? – высокомерно удивляется он.

От такой едкой иронии меня бросает в ступор.

– Должно быть, я неправильно вас поняла, – расправляя плечи, презрительно проговариваю ему в лицо. – Лучше попрошу о помощи кого-то из джентльменов…

Пренебрежительно обхожу его и неожиданно упираюсь в крепкое предплечье.

– Что у тебя стряслось? – язвительно спрашивает он таким тоном, словно ожидает услышать в ответ полнейшую глупость. В его вопросе сквозит пробирающая прохлада, невыносимая заносчивость и обидное снисхождение.

– У меня небольшие проблемы. Я…

– Какие же у тебя могут быть проблемы? Каблучок сломала? Или не досталось любимого коктейля?

Он издевательски сверкает глазами.

– А вы тонкий знаток женской психологии, да? – складываю я руки на груди, стараясь не обращать внимания на свое участившееся дыхание и на то, как недопустимо близко придвинулся ко мне незнакомец. – Не угадали. Ни то. Ни другое.

– Я совершенно заинтригован, – мурлыкает он мягко и склоняет голову на бок, как будто разглядывает диковинную зверушку.

– Я случайно обронила сумочку. Там, – киваю я себе за плечо, – на заднем дворе. Хотела попросить кого-нибудь осветить дорогу телефоном, чтобы я могла найти пропажу.

Он тяжело вздыхает, разочарованно покачивая головой.

– Пошли. Сейчас найдем. Диктуй номер, – вновь указывает мне мужчина.

– Зачем? – успеваю вымолвить я, прежде чем прикусываю язык, столкнувшись со смеющимися темными глазами. Ну ясное же дело зачем! – Да, конечно…

Диктую номер, спускаясь с крыльца, и запоздало соображаю: я включила беззвучный режим, чтобы звонки Дена не действовали на нервы. Прекрасно же!

– Набрал. Звука не слышу.

– Его и не будет… – резюмирую я.

– Беззвучка? – тонко подмечает незнакомец.

– Угу, – угрюмо киваю.

Как только он включает фонарик, я тщательно обшариваю взглядом все закутки и поверхности. Ничего. Сумочка как сквозь землю провалилась. Мы на три раза прошлись по указанной мною стороне, и все равно ничего!

– Ну вот, – расстроенно лепечу я, отворачиваясь. – Что же теперь делать…

– А что ты планировала? – любопытствует незнакомец, гордо вскидывая подбородок.

– Ну… я… – тяжело вздыхаю, – я, если честно, очень хотела уехать отсюда. Думала вызвать такси.

Уныло отворачиваюсь от мужчины. Кроме Дена мне об одолжении и попросить-то некого. Если только вновь не потревожить папу и не просить выслать за мной машину. Или к администратору…

– Такси? Уверен, ты бы долго ждала. А учитывая вечные пятничные пробки, машина добиралась бы к тебе нереально долго.

– Да, я понимаю. Ладно, что-нибудь придумаю. Спасибо за отзывчивость.

Отворачиваюсь и останавливаюсь, не зная, что делать. А может…

– А вы не могли бы вызвать мне машину с вашего телефона? За такси платить мне нечем, но как только я доберусь до дома, обязательно рассчитаюсь за поездку.

– Постой здесь, – с каким-то царственным спокойствием приказывает он. – Я… сейчас вернусь.

На улице уже холодно, и мне становится зябко. Я обхватываю себя руками и пытаюсь согреться, скользя ладонями вверх-вниз по обнаженным плечам.

– Ты что, замёрзла? – впивается мне в затылок новый ледяной клинок. И тут же на плечи опускается серый пиджак. Я разворачиваюсь, с благодарностью смотрю на мужчину. Моего обоняния не касается шлейф парфюма или табака. Я не могу понять, чем пахнет этот пиджак. Какой-то тонкий мягкий аромат. Ополаскиватель? Ароматизатор? А еще я невольно отмечаю, что в составе ткани слишком много синтетики. Это кажется мне таким странным и непривычным. У папы все костюмы лучшего качества, и пиджаки совершенно другие на ощупь.

– Насчет такси, – уточняет мужчина. – Я, конечно, вызову машину, но сам тоже уже планирую уезжать. Если хочешь и не побоишься сесть с незнакомцем, могу подвезти тебя.

Сомнения обрушиваются и жалят. Я никогда в жизни не ездила с малознакомыми людьми. Папа с детства настаивал на осторожности и машине с водителем. Сюда меня привез Денис. Вообще-то, я планировала поехать на ночь к нему домой. Но ему, к счастью, об этом еще не сообщила…

– Если только до города. А там я поймаю такси, – отзываюсь, решившись на совместную поездку. – Это не займет у вас много времени.

– Меня не затруднит подкинуть тебя домой. Или считаешь, что я бензина пожалею?

Мне не удается сдержать нервный полусмех-полувсхлип.

– Если вы не возражаете, я бы хотела предупредить администратора, что уезжаю, взять их контакты, оставить свои и попросить еще раз поискать мою сумочку утром. При свете дня.

– Я подожду тебя здесь.

Фамильярное обращение уже совсем не царапает слух. Меня не было минут девять, и мужчина уже успел подогнать машину ко входу. Огромный дорогущий черный седан с сияющими в свете фонарей боками.

Мужчина распахивает передо мной заднюю пассажирскую дверь, кивая вглубь светло-бежевого кожаного салона. Я бы и сама по привычке заняла это место, если бы мне предложили выбор. Но сейчас подобное кажется жутко неловким. Он ведь не мой водитель.

Заметив мои колебания, мужчина спокойно уточняет:

– Предпочитаешь ездить впереди?

– По правде говоря, нет, – отвечаю я, стягивая с плеч пиджак и возвращая хозяину. – Знаете, я только сейчас поняла, что мы не представились друг другу.

В свете фонарного столба мужское лицо кажется строгим и отрешенным. А еще необъяснимо притягательным какой-то дикой, холодной, первобытной красотой. Его сомкнутые чувственные губы твердо произносят:

Глава 3

– Нил.

Он… что сказал?

Видимо, у меня очень потрясенный вид. Поэтому мужчина уточняет:

– Это мое имя.

Я недоверчиво прищуриваюсь. Серьезно?! Нил?!

Когда он слышит в ответ мое, вдруг так очаровательно улыбается, что за ребрами нечто неизведанное дрожит и плавно обволакивает теплом изнутри.

– А твое очень красивое, – тонко замечает он. – Громкое. Звучное. И редкое.

– Редкое? – выпаливаю я в порыве веселья. – И это мне говорит человек, которого зовут Нил? – подозрительно уточняю я, наигранно хмуря брови.

– Мои родители оказались жуткими оригиналами, – слегка вздыхает мой новый знакомый.

– Тебе оно не нравится? – любопытствую я, наконец-то занимая предложенное мне место.

– Поверь, я разбил не один десяток носов в школе, чтобы никто не смог придумывать к нему неприятные рифмы, – ухмыляется Нил.

– Спешу тебя расстроить, открыв простую истину. К любому имени можно придумать дразнилку.

– Ну-ну, – смеется Нил, падая на водительское сидение, и обжигает властным взглядом. – Давай-ка попробуй! – предлагает он в пол-оборота. – Есть имена, к которым буквально просится всякая гадость, как мое, например. А есть…

– Что?

Я подаюсь вперед, к нему поближе. Не свожу с него заинтересованного взора.

– Твое, к примеру. Когда на ум приходит… – он замолкает, нарочно держит меня в напряжении.

– Что? – снова нетерпеливо уточняю я. Одаривая мужчину новой улыбкой.

– Аринка-картинка. Аринка-мандаринка, Аришка-трусишка, хвастунишка, торопыжка, – подшучивает он наигранно серьёзный тоном, выглядит при этом жутко по-деловому и… интригующе. Налет высокомерия, скуки и грубости растворился совершенно! Передо мной другой человек! С озорными тёплыми чернющими глазами, в глубине которых затаились золотистые смешливые искорки.

– Что это ты так расщедрился?

– В каком плане?

– Балуешь меня комплиментами. А я к хорошему быстро привыкаю.

Он не отвечает, но в зеркале заднего вида я успеваю углядеть кривоватую ухмылку на его суровом лице.

– С кем ты приехала, Арина? – Нил пристально разглядывает меня, не поворачивая головы, а значит, я могу украдкой наблюдать за ним и дальше.

– С парнем.

Неожиданное молчание накрывает легкую непринужденную атмосферу в салоне. Нил даже вновь бросает короткий недоверчивый взгляд в зеркало.

– И почему же ты с ним не уехала? – наконец продолжает он разговор.

– Мы поссорились. Разошлись. И я не хочу даже сидеть с ним в одной машине.

– Как это по-женски. А завтра помиритесь. И все будет хорошо.

– Ты захотел бы простить предательство?

– Предательство – это довольно сложное понятие. Скажем так, разная степень глубины образовавшегося из-за него морального конфликта.

– Измену. Ты бы простил измену?

– Я – нет. Но лично знаком с теми, кто простил.

– Я застала его в закутке, возле туалета. Он зажимал ей рот ладонью, чтобы ее стоны не разносились по всему коридору.

– Я понял, почему ты плакала, – с обезоруживающим хладнокровным спокойствием заявляет Нил. – Давно вместе?

– Полгода.

– Сочувствую. И могу лишь предложить тщательнее выбирать поклонников. Мне на заправку нужно заехать. Ничего не имеешь против?

Возражений у меня нет. Когда Нил возвращается, то несёт в руке две бутылки с водой. Одну протягивает мне.

– Решила выйти из машины?

– Да, – отвечаю я, стеснительно улыбаясь. – Там, – киваю на спуск, но в темноте мало что можно рассмотреть на большом расстоянии, – видны водные блики. Очень красиво. Это озеро, наверное.

– Река, – кивает Нил. – У меня есть немного времени. Можем туда спуститься. Только пиджак накинь. Уверен, ты рискуешь замерзнуть там.

Я начинаю колебаться, особенно остро ощущая, что совсем не знаю этого человека. И было абсолютно сумасбродной идеей ехать с ним, не говоря уже о том, чтобы спуститься к берегу.

Я не успеваю возразить, но вероятно, Нил прочитал ответ в моих глазах:

– Хорошо. Тогда можем ехать дальше.

Его равнодушие почему-то ранит. Но… что я скажу?

Дальше мы движемся в молчании, и я слишком поздно соображаю, что по правую сторону от меня мелькают скудные кусты. А еще мы едем вдоль берега.

– Не волнуйся, я не маньяк. Спокойно наслаждайся видом.

Машина останавливается. Нил распахивает дверь и освещает фарами пространство.

– Ты всегда такой? – удивленно осведомляюсь я, стараясь замаскировать охватившее меня напряжение.

– Какой именно?

– Не прислушиваешься к чужому мнению. И делаешь по-своему.

– Да. Всегда. Я так привык. И кроме того, – продолжает он расслабленно, – заметил, что ты хотела. А так как мне это ничего не стоит, помимо пяти минут моего драгоценного времени, то счастлив тебя порадовать. Жду в салоне, – невозмутимо заявляет.

На берегу особенный влажный воздух, я выбираюсь из салона. Кажется, время убегает без счету.

Я теряюсь, когда чувствую прикосновение к плечам чуть жестковатой прохладной ткани.

– Арина, ты забыла о пиджаке.

От раздавшегося в ночи приятного низкого тембра меня на пару секунд бросает в дрожь.

– Спасибо.

Нил занимает место справа от меня. И опустив руки в карманы, сосредотачивает внимание на таинственных бликах водной глади, но у меня складывается впечатление, что он мыслями витает далеко отсюда.

Я то и дело тайком бросаю на спутника косые взгляды. Он задумчив, собран, серьезен. Мне никак не удается отделаться от ощущения его отрешенности. Налет равнодушия отчетливо выделяется на фоне спокойствия и показной вежливости. Ничто не вызывает у моего спутника интерес. У меня создаётся впечатление, что Нил на все вокруг смотрит с прохладцей, немного свысока и с легкой долей снисхождения. Или… или такая реакция у него только на меня?

– Арина, я испачкался?

Ленивый поворот головы… скучающий тон… а взгляд сверкает, как звезды.

Я, содрогнувшись, ловлю ртом воздух и тут же смыкаю губы, перехватывая горящий взгляд. Даже в темноте видно, как блестят мужские глаза: с предупреждением и опасностью.

– Что, прости? – непонимающе переспрашиваю я.

– У меня грязь на лице?

Опешив, я стараюсь разглядеть какое-либо следы на его коже. Но… в темноте, конечно, не нахожу.

– С чего ты взял?

Я озадаченно пожимаю плечами.

– Ты во мне сейчас дыру взглядом пробьешь. Что-то не так?

– Прости, – лепечу я, отворачиваясь, смущённо опускаю голову. – Мне вдруг стало интересно, о чем ты задумался. И я неосознанно засмотрелась.

Отчего-то очень важно уверить Нила, что я уставилась на него бессознательно и непреднамеренно.

– Тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, – он растягивает слова, обволакивая меня своим удивительно глубоким голосом, – что… вот так смотреть на мужчину – опасно?