Kitabı oku: «Мистер Дневной Кошмар», sayfa 3

Глава 4

За два часа до вылета мы были в аэропорту. Я волновалась сверх меры. По большому счету я не то что не люблю летать самолетом, я просто ненавижу это. И уж если совсем честно: я панически боюсь этих самых авиалайнеров.

Я нервно прохаживала по залу, с трепетом ожидая, когда объявят регистрацию на наш рейс. Алина пыталась меня успокоить, семенила сзади и предлагала принять пару таблеток валерьянки. Анюта висла на руке и давала последнее напутствие:

– Возвращайся побыстрее. А еще, мамочка, привези мне жука-скарабея, но только с золотыми лапками, и стеклянную пирамиду с глазом.

– А такие жуки бывают? – заинтересовалась я.

– Бывают, Светке Малаховой такую пирамиду привезли родители из Каира.

Санька, Алинин сын, услышав о чудо-жуке, тоже завопил:

– Мама, и мне такую же пирамиду и жука! Два жука.

Мужья наши привезти ничего не просили, а стояли в сторонке и перетирали политические события последних дней. Никакого волнения по поводу нашего отбытия в Африку они не проявляли и время от времени посматривали на часы, как будто торопились поскорее от нас избавиться.

Мне даже стало обидно. Я переживала, как Олег отнесется к моей поездке, а он хоть бы хны. Вадим, Алинин муж, стоял вообще отмороженный, даже не просил ее сообщить о благополучном приезде на место. Он у нее кандидат наук и почти все время пропадает в своей лаборатории. Когда случается, что нет опытов, он, конечно, приходит домой, но это еще не значит, что мысленно он не там, в лаборатории. Был такой случай, Алина уезжала с Санькой отдыхать и перед отъездом выпила кофе, а чашку помыть поленилась, поставила ее в мойку. Спустя две недели, вернувшись домой, она нашла в мойке чашку с засохшим осадком кофе и следами своей губной помады. Она, конечно, удивилась, но не более, Вадим такой человек, весь исключительно в работе.

Так что наших мужей не особенно волновало наше отбытие в далекую Африку. Ха, знали бы они, что мы задумали! Думаю, не стали бы торопиться от нас избавиться. Может, намекнуть им? Нет, лучше сообщим им потом, когда откроем сногсшибательный маршрут.

– Веня что-то опаздывает. Вот-вот объявят регистрацию, а его все нет, – Алина завертела головой от одного входа к другому – Куропаткин опаздывал.

Наконец в проеме раздвижных дверей появилась тщедушная фигура нашего стилиста. По случаю отъезда в Африку Веня облачился в походный костюм цвета хаки: в рубашку с миллионом карманов и карманчиков и широкие шорты, из-под которых торчали худющие ноги, покрытые рыжей порослью. На ногах его болтались армейские десантные ботинки, на голове – настоящий пробковый шлем. В этом шлеме он напоминал колонизатора, покорителя и завоевателя Центральной Африки позапрошлого столетия.

– Веня, где шлем взял? – в один голос спросили мы с Алиной.

– Дипломат из Кении подарил.

Я восторженно посмотрела на парикмахера. Надо же, а у меня нет ни одного знакомого дипломата.

– Ты и дипкорпус обслуживаешь?

– Да, у меня обширная клиентура, – скромно отозвался Куропаткин.

Вскоре объявили регистрацию на рейс до Каира, и мы стали прощаться. Я по обыкновению пустила слезу – должны же мои близкие знать, как мне тяжело с ними расставаться. Но работа есть работа, и ничего не поделаешь, нужно лететь на край света.

Алина облобызала и своего, и моего мужа, заверив его в том, что с меня глаз не спустит и привезет живую и невредимую. Вене прощаться было не с кем, и он прямиком направился к регистрационной стойке.

Мы зарегистрировали наши билеты и устремились к пограничному контролю. Я обернулась, чтобы в последний раз посмотреть на Олега с Анютой и помахать им рукой. В нескольких шагах от них стоял… все тот же тип в сером плаще. Он стоял и улыбался, глядя на меня.

«Псих какой-то! Вполне возможно, он сбежал из учреждения закрытого типа. Как здорово, что я уезжаю. Может, за время моего отсутствия он меня забудет или выберет другую жертву?» – от этой мысли мне стало значительно веселее, я подняла руку и помахала Анюте и Олегу. Затем бросила взгляд на мужика в сером плаще, давая понять, что мой дружественный жест предназначается и ему. Вы не поверите, он поднял руку и нахально помахал мне в ответ.

– Какая наглость! – разозлилась я и поспешила к пограничнику.

– Это ты о чем? – вдогонку спросила меня Алина.

– Я о том типе. Представляешь, он мне помахал рукой.

Алина повернула голову назад и тоже заметила незнакомца.

– Наглец. Марина, мы уезжаем вовремя. Сначала рукой машет, потом звонить начнет, а там и в гости набиваться. Покатаемся по Африке недельки две, глядишь, за это время все и уляжется. Или его поймают, или он найдет тебе замену, – угадала мои мысли Алина.

Мы зашли на борт самолета. Мест свободных действительно не было. Салон в основном заполняли женщины с детьми. Была еще компания коммерсантов, которая была уже навеселе и занимала весь ряд, несколько мужчин представительного вида в сопровождении двух арабов, как видно, летевших на деловую встречу, три африканца, ну и, конечно, мы.

Через час после взлета нам вместо горячего завтрака подали по бутерброду, яблоку и соку. Пассажиры разочарованно жевали булки и посматривали в иллюминаторы на раскинувшиеся внизу поля, похожие на зеленые простыни.

Нам достались места в хвостовой части салона, самой безопасной на случай крушения самолета. У Вени, как у малого ребенка, рот не закрывался ни на минуту. Он постоянно спрашивал, над чем мы в сей момент пролетаем. Азовское это море или уже Черное? Увидит ли он сверху Босфор? И как скоро под нами будет Средиземное море?

– Веня, ты что, прежде никогда не летал? – догадалась Алина.

– Летал, два раза. Два года назад меня приглашали на конкурс стилистов в Варну. Я летал туда и обратно. А по стране я в основном перемещаюсь на поезде.

– Понятно. А за границей ты был?

– Я же тебе говорю, в Болгарию ездил. А я пирамиду Хеопса увижу?

– Увидишь, Веня, увидишь. Я тебе покажу много чего. На всю жизнь запомнишь эту поездку.

– Уважаемые пассажиры, мы покинули воздушное пространство нашей Родины, температура за бортом сорок градусов ниже ноля. Температура в Каире тридцать градусов выше ноля. Спасибо за внимание, приятного полета, – прошелестела в микрофон стюардесса, и все пассажиры прилипли к иллюминаторам – бросить взор на синюю гладь простиравшегося под нами моря.

– Уважаемые господа, не стоит волноваться, – голос с неподражаемым экзотическим акцентом заставил всех пассажиров оторваться от иллюминаторов и посмотреть на темнокожего юношу, перегородившего вход в кабину пилотов.

Два других его напарника стали в хвостовой части салона, практически рядом с нами. Все трое были в цветастых балахонах, в национальных головных уборах, напоминавших веселенькие тюбетейки. Руки африканцы держали поднятыми, и у каждого в ладони была зажата какая-то коробочка.

– Это – угон самолета! Всем находиться на своих местах и сохранять спокойствие. При соблюдении всех наших требований обещаем: ни один пассажир не пострадает.

В салоне самолета повисла гнетущая тишина. Все замерли без движения, туго соображая, насколько это заявление серьезно. Первая отреагировала стюардесса, она подошла к африканцу и о чем-то тихо попросила. Он не стал скрытничать и ответил достаточно громко, чтобы в дальнейшем не повторять сказанное:

– Мы летим в Судан. Сядем в аэропорту города Омдурман. В случае отказа мы взорвем самолет к чертовой бабушке.

Наиболее впечатлительные особы застонали и запричитали, некоторые дети заплакали, глядя на испуганных родительниц. Веня принялся креститься и бормотать про себя «Отче наш». Я от ужаса, что самолет может в любую секунду развалиться на куски, вцепилась в подлокотники с такой силой, что у меня онемели пальцы. Даже стойкие на вид мужчины, еще недавно потягивавшие в компании коньяк и весело балагурившие на весь салон, в страхе за свои шкуры вжались в кресла и отвели взгляды от террористов, дабы не вызвать у них раздражения в свой адрес.

Одна Алина сохраняла видимое спокойствие. Она полезла в сумочку, вытянула из нее карманный атлас мира и включила на телефоне калькулятор.

– Прелестно! Чудно! Великолепно! О, мы можем сэкономить столько денег, – восторженно лопотала сама с собой Алина, нажимая на кнопки калькулятора.

– Ты о чем бормочешь? – толкнула я под бок эту сумасшедшую.

– Как о чем? Нам не надо плыть по Нилу на теплоходе, сразу приземлимся в Судане. Омдурман – самый большой город в Судане, расположен на берегу Нила, соседствует со столицей Хартум. Ничего лучше не придумаешь.

– Алина, ты ненормальная, – процедила я сквозь зубы. – Ты хоть понимаешь, мы можем в любой момент взлететь на воздух.

– Мы и так в воздухе, – обиделась на «ненормальную» Алина. – Ты вспомни, когда в последний раз взрывали самолеты? Одиннадцатое сентября не в счет, там была замешана большая политика.

– А сколько жертв бывает при захвате заложников? Случайная пуля, усыпляющий газ, от которого не каждый может проснуться. Что скажешь на этот счет?

– Так это где? А нас угоняют в Судан. Откуда там взяться усыпляющему газу и отрядам спецназа? Это же Африка!

– Знаешь, ОМОН – и в Африке ОМОН, ну, может, с другим названием.

– Не придумывай! – пресекла дискуссию Алина. – Нам выгодно лететь в Судан.

С моей подругой иной раз трудно спорить, она всегда хочет слышать лишь подтверждение своим мыслям, и в эти минуты никакие убеждения и призывы к здравому смыслу на нее не действуют.

– Ты пойми всю выгоду происходящего. Мы экономим не только деньги, но и кучу времени. Сколько бы мы телепались на гнилом теплоходике вверх по течению? Неделю? Может, даже больше. А так уже сегодня можно пересесть на поезд и мчаться навстречу своей мечте.

– А как же пирамиды? – вклинился в наш разговор Веня.

– Веня, пирамиды я тебе покажу на обратном пути, – заверила Куропаткина Алина.

– Алина, я бы не стала так радоваться, все может закончиться весьма плачевно.

В этот момент не я одна вела дебаты – стюардесса убеждала главаря террористов в бессмысленности захвата.

– Понимаете, у нас просто не хватит горючего, чтобы долететь до Омдурмана. Мы заправляемся только необходимым для полета количеством топлива. Вы же не хотите, чтобы мы упали на полпути, где-нибудь в Нубийской пустыне? У нас есть договор, и на обратную дорогу мы заправляемся в Каире.

– Я почему-то ей не верю, – зашептала мне на ухо Алина. – С какой стати нашим самолетам заправляться в Каире? Как пить дать, обманывает парня, в топливных баках есть горючее и на обратную дорогу.

Я оглянулась назад, два других террориста уже опустили руки и прислушивались к разговору своего товарища со стюардессой.

– Молодые люди, можно задать вам один вопрос? – очень дружелюбно обратилась я к угонщикам, изобразив на лице свою самую очаровательную улыбку. – Могу я поинтересоваться, почему вы настаиваете на Судане?

Парни оказались простыми, непосредственными и не менее дружелюбными, чем я.

– Потому что мы там живем.

Воспользовавшись тем, что террористы не проявляют никакой агрессивности, Веня попросился в туалет, и его великодушно туда отпустили. Африканец, с которым у нас завязался разговор, присел на Венино место.

– Поверьте, мы ваши единомышленники, – зашептала Алина. – У вас, наверное, имеются какие-то политические мотивы, раз вы решились на этот мужественный поступок. Если не хотите, можете не отвечать, мы и так понимаем вас без слов.

«Интересно, что она понимает? Я так совсем не понимаю, какую игру она собирается вести с угонщиками самолета. Ой, чувствую добром это не кончится», – думала я.

Между тем суданец обрадовался неожиданному участию посторонней женщины. Слово за слово и угонщик поведал душещипательную историю бедного суданского юноши, по воле случая попавшего на учебу в российский университет. Я слушала внимательно, затаив дыхание, зато Алина то и дело вставляла свои реплики, вздыхала и хваталась за сердце.

Парня звали Агбонгботиле, а его друзей Ватавата и Антото. Они жили по соседству в западной провинции Судана и были направлены к нам на учебу, с тем чтобы впоследствии поднимать народное хозяйство родной республики. Агбонгтиле учился на экономическом факультете, а два других приятеля изучали международное право.

Они благополучно отучились два года. Но надо знать особенности проживания в студенческих общежитиях, дабы в дальнейшем предположить: учеба в их головах станет занимать последнее место среди самых разнообразных форм времяпрепровождения. Так оно и произошло.

Компания будущих авиаугонщиков не имела состоятельных родителей, и государственной стипендии им хватало на очень непродолжительное время. Деньги они зарабатывали, круглосуточно околачиваясь в «негробанке», меняя доллары на рубли и проделывая обратную операцию. Пятачок обмена находился рядом с общежитием иностранных студентов, в этом месте практически в любое время суток можно было совершить обмен валюты с обоюдовыгодным и для клиента, и для продавца курсом. Причем работали ребята честно, обманывая разве что государство. Но, как говорится, не все коту масленица, не везде негру Африка, на «негробанк» наехала налоговая полиция, и точку закрыли. Деньги быстро закончились, и наши «банкиры» едва наскребли на три билета до Каира.

– А в Африке, как вы понимаете, автостопом через пустыню не доберешься, – плакался Алине Агбонгботиле. – У нас просто не было другого выхода, как угнать самолет.

– А почему на лето не остались? Подзаработали бы, на следующие каникулы поехали бы в свой Судан.

– А где бы я подзаработал? Обменку закрыли, больше я ничего делать не умею. Хотел в рекламе сняться, отказали. Им такой типаж не нужен. В официанты не берут. Милостыню в переходе просить – у вас своих нищих до черта. Нигде не приткнешься! За место знаешь, сколько отстегнуть нужно?

– Я думала, бабушки стоят, потому что пенсии маленькие, на хлеб не хватает.

– Эти бабушки вечером у нас свою выручку на доллары меняли. Сказать, сколько за день они собирают? – разоткровенничался Агбонгботиле.

– А что вы в руках держите? Это взрывчатка? Настоящая? – спросила я, косо поглядывая на зажатую в руке суданца коробочку.

Он с подозрением посмотрел на меня. Я бесспорно не вызывала у него такого доверия, как Алина. Уж не знаю почему, но на меня он смотрел совершенно иначе, чем на мою подругу.

– Настоящая взрывчатка, что ни на есть настоящая, – подтвердил он.

– Ну что за дурацкие вопросы? – ни с того ни с сего разозлилась на меня Алина. – Стали бы они захватывать самолет с пластилиновым пистолетом и гранатой из папье-маше? Нет, конечно. Ой, боженька, что в мире делается. Бедным детям домой не на что добраться. Ну ты не переживай, все будет хорошо. Доберетесь! Я тебе обещаю.

Расчувствовавшаяся Алина дружески похлопала Агбонгботиле по руке и предложила ему бутерброд, от которого юноша не отказался. Пока он ел, мы некоторое время сидели молча.

Я думала о том, что парни только с виду страшные и на настоящих террористов совсем не похожи, может быть, все еще и обойдется, они передумают угонять самолет, и мы спокойно сядем в Каире.

Но в то время, когда я на минуту расслабилась, произошло непредвиденное. Я, разумеется, знала, что Алина человек непредсказуемый, эмоциональный, способный на необдуманные поступки, но чтобы на такие, даже не предполагала. Она подхватилась, встала посреди салона самолета рядом с напарником Агбонгботиле и открыла рот.

Я в одночасье пожалела, что родилась с отменным слухом. Лучше бы мне всего этого не слышать. Я поняла, все мои надежды на благополучное завершение полета накрылись медным тазом. Алина начала говорить, но ее речь больше напоминала бред сумасшедшего революционера в фазе весеннего обострения.

– Граждане-соотечественники! Предприниматели и бизнесмены! Коммерсанты и негоцианты! Женщины и дети! Я сейчас услышала историю этого чернокожего юноши. Ничего более ужасающего мне прежде слышать не приходилось. Посмотрите на этого милого парня, – она показала пальцем на Агбонгботиле. – Он один из представителей вымирающего племени йоруба, поехал к нам учиться, а попал в лапы подпольных работорговцев. Три долгих года он терпел голод и пытки. Его держали в подвале, кормили впроголодь и заставляли работать на подпольной фабрике по производству наркотиков двадцать четыре часа в сутки. Господа, если бы не черный с рождения цвет кожи, вы бы смогли увидеть на его теле ссадины и синяки, оставленные жестокими надзирателями. Но ни побои, ни унижения не смогли сломить его боевой дух. Воля к свободе и любовь к своей маленькой отчизне помогли ему выжить в нечеловеческих условиях. Ему и двум его товарищам удалось бежать. Вот они! Взгляните на этих героев. Они сейчас добираются на свою родину, к родным и близким людям, которые все эти годы надеялись и ждали своих сыновей. Граждане, я обращаюсь к вам! Не будем расистами, поможем добраться нашим чернокожим братьям домой!

Под равномерный гул мотора Алина взывала к пассажирам, просила сжалиться над бедными жертвами работорговли и узниками наркомафии, простить и понять их необдуманный поступок, не дать племени йоруба потерять лучших своих представителей, помочь вернуться на родину бедным студентам.

Равнодушных в салоне не оказалось. Кто-то зааплодировал Алине, кто-то из наиболее впечатлительных пустил слезу. Даже Антото и Ватавата заслушались пламенной речью незнакомой им женщины, толком не понимая, о ком она ведет разговор, кто эти смелые парни, так горячо любящие африканскую саванну.

По салону начали разноситься робкие призывы, которые с каждым выкриком набирали силу, и вскоре все пассажиры дружно скандировали: «Долой наркоторговлю и работорговлю!», «Мы за мир и дружбу!», «Расистов к ответу!», «Высадим чернокожих братьев в Судане».

– Господа! – опомнилась стюардесса. – Мы не можем отклониться от маршрута. У нас не хватит топлива.

– Давайте дозаправимся и полетим дальше, – поступило предложение от компании мужчин, неизвестно откуда доставших бутылку водки и уже разливавших ее в стаканчики из-под прохладительных напитков. Вполне возможно, это высказывание относилось именно к содержимому бутылки, а не к авиатопливу.

– Хорошо, я доложу командиру экипажа о вашем предложении, – с этими словами стюардесса удалилась в кабину пилота и пробыла там несколько минут. – Командир экипажа дал разрешение на дозаправку. Мы сейчас изменим курс и сядем на запасной аэродром, вы не возражаете? – обратилась она к угонщикам.

Суданцы закивали головами в знак согласия, они не возражали.

– Тогда я с вашего разрешения подам второй завтрак и напитки, – любезно сообщила стюардесса.

Пассажиры дружно зааплодировали и, казалось, напрочь забыли, что еще недавно тряслись за свои жизни. Самолет накренился, делая разворот, но в какую сторону мы полетели, думаю, заметили немногие. Горячительные напитки полились рекой. Стюардесса катила по проходу тележку с напитками, щедро наполняя стаканчики вином и коньяком. Не пили только дети. Каждый пассажир счел своим долгом выразить поддержку африканскому народу. Группа коммерсантов приняла в свою компанию Антото и Агбонгботиле. А Ватавата, как самый красноречивый, выступал перед мамашами с детьми, по ходу придумывая истории из жизни жертв наркомафии. Женщины в буквальном смысле рыдали над злоключениями бедных юношей.

Через несколько часов стюардесса известила о снижении высоты.

– Наш самолет идет на посадку. Прошу пристегнуть ремни безопасности и до полной остановки двигателей своих мест не покидать.

Агбонгботиле и его напарники заняли места согласно купленным билетам. Мы тоже пристегнули ремни и стали мысленно готовить себя к посадке. Я прошептала про себя несколько раз «Отче наш», пытаясь успокоиться, но это не помогло, дурное предчувствие меня не покинуло.

Веня нервозно ерзал в кресле, то и дело прилипая к иллюминатору. Сквозь облака он пытался высмотреть внизу запасной аэродром.

– Интересно, куда нас решили посадить? Вижу большой город, я почему-то думал, мы на какой-то маленький аэродромчик сядем.

– Веня, как наш самолет может сесть на маленький аэродромчик? Ему просто-напросто может не хватить взлетно-посадочной полосы на маленьком аэродромчике, как ты выражаешься. Другое дело, в какой стране нас решили посадить? – Алина отодвинула Веню и заглянула в иллюминатор. – Не пойму, вроде что-то знакомое. Поля, поля. Неужели пустыню распахали? И это называется страна третьего мира? Да они американцев на сто лет вперед обогнали. Что-то ни одного верблюда не видать, машины сплошняком по автодороге мчатся, – комментировала Алина вид из иллюминатора. – Слушай, какой огромный оазис. Просто молодцы! Это мы должны к ним студентов отправлять опыт перенимать.

Шасси самолета соприкоснулись с поверхностью посадочной полосы, и мы ощутили легкий толчок. Слава богу, мы на земле. Авиалайнер некоторое время катился по инерции, потом остановился как вкопанный, и мы вздохнули с облегчением.

В этот момент раскрылись двери и салон начал быстро заполняться людьми в черных комбинезонах и шапках, закрывавших все лицо, с прорезями для глаз.

– Всем оставаться на своих местах! – раздался громкий оклик на хорошо знакомом с детства русском языке.

– Падай на сиденье, сейчас стрелять начнут, – скомандовала шепотом Алина, подтолкнув мою голову к коленям. – Это ОМОН, легок на помине. Сколько раз за собой замечала, как что скажешь, не подумав, обязательно сбывается. Было бы что хорошее, а так одни неприятности.

– А ты думала, что тебе дадут беспрепятственно угнать наш самолет? – так же шепотом спросила я. – Добрая ты, однако, государственное имущество разбазаривать.

– Я же не насовсем. Почему не помочь бедным африканцам? Тем более, если это совпадает с нашими интересами.

– Вот теперь будешь отбрехиваться. Знаешь, в какой организации?

– Догадываюсь. Только в чем моя вина?

– В излишнем сочувствии.

– Еще посмотрим, как дело повернется.

Пока мы пререкались с Алиной, Агбонгботиле и его напарников успели вывести из самолета. Они не сопротивлялись, «освобождение» пассажиров прошло без шума, стрельбы и пыли. Потом попросили выйти и нас, пассажиров. Мы спустились по трапу и приятно удивились, увидев перед собой вывеску с названием родного города.

– Вот мы и дома!

– Уважаемые пассажиры, садитесь в автобус, вас отвезут в здание аэропорта. После дозаправки, примерно через час, мы вылетим в Каир, – все та же стюардесса пригласила нас в автобус.

– Вы как хотите, а я никуда не полечу! – мне и правда уже никуда не хотелось лететь.

– Алина Николаевна Блинова? Вам следует проехать с нами, – двое мужчин подошли к Алине, оттеснив нас с Веней в сторону.

«До чего оперативно работают! Кто же успел сдать Алину?» – подумала я, догадавшись, из какого ведомства прибыли эти люди.

– А собственно, в чем дело? Кто вы такие? – поинтересовалась Алина, на первый взгляд, мало удивившись приглашению проехать с ними.

Мужчины щелкнули перед ее носом удостоверениями и показали взглядом на машину, стоявшую в стороне.

– Не волнуйтесь, по возможности, мы не будем вас долго задерживать.

– Позвольте, а могу я узнать, куда вы ее везете? – вступилась я за Алину.

– Да, можете, – и один из мужчин назвал мне известный всему городу адрес городского управления госбезопасности.

Алину увезли, а мне пришлось заняться багажом. Сперва я объяснила наше нежелание лететь диспетчеру, потом дежурному по аэровокзалу. Вещи нам отдавать не хотели. Представьте себе, никто не хотел лезть в чрево самолета и искать там наши чемоданы. Пришлось сказать, что мою подругу подозревают в пособничестве террористам, а ее багаж на борту самолета, в то время как она уже никуда лететь не собирается.

– Догадываетесь, чем может закончиться полет?

Дежурный по аэровокзалу тут же отдал приказание изъять наш багаж. Пока мы ждали, когда нам вынесут наши чемоданы, Веня стоял в сторонке и натуральным образом ронял слезы в стянутый с головы шлем.

– Веня, прекрати плакать, шлем промокнет.

– Не промокнет, он из натуральной пробки, а она влагу не впитывает. Я так мечтал побывать в Африке. Это мечта моего детства. У меня не будет больше такой возможности.

– Да не расстраивайся ты так! Хотел увидеть пирамиды? Увидишь, я тебе завтра куплю путевку у конкурирующей фирмы. Извини, наша фирма этот маршрут, благодаря Алине Николаевне, еще не освоила. Но будем надеяться, срок ей дадут небольшой. Я не знаю, сколько дают за соучастие в угоне самолета и в подстрекательстве пассажиров, но, по-любому, желаю ей скорейшего возвращения в наши ряды.

Мы получили с Веней багаж, сдали билеты и поехали справиться о судьбе Алины.

Разумеется, внутрь здания нас не пропустили. К кому обратиться, мы не знали, и нам ничего не оставалось, как выйти на улицу и там решить, что делать дальше.

Для начала я достала телефон и набрала номер Олега, чтобы сообщить ему о своем возвращении.

– Олег, это я. У меня все в порядке. Нет, я звоню не из Египта. Наш самолет захватили угонщики. Не волнуйся, все живы и здоровы. Славные ребята. Просто у них не было денег на билет. Нет, нас вернули обратно. Я в городе и скоро буду дома. Нет, я лететь отказалась. Пока!

Разговаривая с мужем, мне совершенно не понравился его голос – какой-то отрешенный и уставший. Олег совсем мне не обрадовался, и, как мне показалось, угон самолета на него не произвел должного впечатления. Так, задал для приличия несколько вопросов и повесил трубку. Странно. Наверное, я своим внезапным прилетом нарушила его планы. Ладно, с мужем я разберусь. Вот как нам с Алиной быть?

– Марина, Алину ведут! – завопил Веня, подпрыгивая от радости.

Чему он радуется? Допросили, теперь повезут в следственный изолятор. Сколько она там просидит, одному богу известно.

Я повернула голову и увидела гордо спускавшуюся по ступенькам Алину в сопровождении сотрудника службы безопасности. На политзаключенную она мало походила. Они шли и мило разговаривали, потом остановились, мужчина пожал нашей Алине руку и отпустил с миром, при этом с восхищением посмотрев ей вслед. Мы с Веней зачарованно наблюдали за этой сценой. Алина нас заметила, весело помахала рукой и направилась в нашу сторону.

– Как трогательно! Вы меня ждете?

– Тебя отпустили? – в один голос спросили мы с Веней.

– А что в этом удивительного? Почему меня должны были не отпустить? Вот, смотрите! – Алина гордо развернула перед нашими лицами свернутую в трубочку бумагу.

– Благодарность за содействие в операции по задержанию террористов и освобождению пассажиров, – прочитал вслух Куропаткин.

– Алина, как тебе это удалось?!

– Как удалось? Рассказала все, как было: как я отвлекала на себя угонщиков, как входила с ними в контакт, как пресекала панику в рядах пассажиров. Благодаря мне операция прошла без единой капли крови. Жаль, генерала на месте не оказалось. Ну, я к нему еще на днях зайду, грамоту подписать. Вещи из аэропорта забрали? Обидно, самолет без нас улетел, теперь три дня ждать надо. Следующий рейс будет только в субботу, и останутся ли места – неизвестно.

– Алина, не напрягайся, я не полечу, мне как-то расхотелось лететь. А Веню я отправлю с другой фирмой, это будет надежнее.

– С чего это конкурентов подкармливать? – обиделась Алина.

– А с того, что твои выходки для моего здоровья бесследно не проходят.

– Можно подумать, это я Агбонгботиле с друзьями в самолет запихивала и родину им выбирала. Я, можно сказать, жизнью рисковала, самолет спасала, государственную собственность целую и невредимую вернула. И вот вам благодарность за спасенные души! Хорошо, поеду домой, обрадую мужа с ребенком, что я еще жива и на свободе. – Алина демонстративно подхватила чемодан и принялась махать рукой на обочине, останавливая такси.

Мы с Куропаткиным сели в другое такси и уехали следом за обиженной Алиной.

– Может, мы зря ее обидели? – спросил Веня.

– Кого, Алину? Ничего подобного, наутро она даже об этом случае и не вспомнит. А завтра я позвоню тебе по поводу путевки. В Египет ты улетишь, даже не переживай.