Kitabı oku: «Не злите добрую колдунью!», sayfa 2

Забор оставался колюч и монолитен. Пришлось предупредительно щелкнуть пальцами и, выбив искру, зажечь магический огонек, похожий на свечную пику.

– Сейчас же…

Стена ожила, пришла в движение и расступилась, открывая узкий зазор. На соседскую территорию пришлось пролезать бочком, чтобы не зацепиться за ощеренные длинные шипы, а хотелось-то войти по-королевски, гордо вскинув подбородок. И с лицом инквизитора.

– Итак…

С независимым видом я двинулась к дому ведьмака, себе под нос тщательно считая шаги. Так увлеклась, что едва не уперлась склоненной макушкой в крепкую мужскую грудь. Сосед перекрывал проход, уперев руки в бока. Пришлось поднять голову, чтобы посмотреть в его наглую рожу.

– Что делаешь? – тихо спросил он.

– Восстанавливаю историческую справедливость! – объявила я и сунула ему в нос слегка помятый папиросный лист, изрисованный линиями, кружочками и прочими топографическими обозначениями. – Любуйся, дорогой сосед!

– Чем? – поморщившись, как от зубной боли, он отодвинул рисунок от лица.

– Вот этим! – потрясла я бумаженцией. – Я сходила в архив, как ты настаивал, и знаешь, что выяснила? Твоя тетка отдала темной прислужнице огород, так что ни один внучатый племянничек на него претендовать не может.

Он молча перевел нечитаемый взгляд с чертежа, на меня.

– Видишь? – не унималась я. – Это доказательство, что ты присвоил целых шесть футов моей честно арендованной земли!

Смирившись, что так просто с него не слезут и причитающиеся футы стрясут, ведьмак цыкнул и забрал у меня чертеж. Некоторое время он его изучал, сверялся с натурой: посмотрел направо и налево, снова покосился в схему.

– Кто чертил? – оборонил он.

– Подсказка нужна? – съехидничала я.

Он молча пальцем ткнул в крестик и указал на старую корявую яблоню, стоящую у него под окнами. Потом постучал по второму крестику и махнул в сторону высокого древнего дуба, растущего за забором возле дороги.

– И что? – с вызовом уточнила я.

Одарив меня убийственным взглядом, ведьмак перевернул схему.

Бог мой, какой конфуз! Я-то считала, что на чертеж нанесли какие-то особенные топографические метки, значение которых понимали только землемеры, а они, подлецы, просто деревца таким нехитрым образом обозначили.

– Если верить чертежу, дорогая соседка, – проговорил ведьмак, даже не пытаясь скрыть издевку, – я отмерил тебе шесть лишних футов. Так что, будем восстанавливать историческую справедливость или оставим как есть?

Скрипнув от злости зубами, я выдрала из его рук бумагу и быстренько смяла в кулаке. Это же надо так оплошать, чтобы в собственном чертеже запутаться. Чуть сама у себя кусок огорода не оттяпала. Позор тебе, Агата Истван! Несмываемый и вечный.

– Так и я думал, – ухмыльнулся ведьмак.

– И вообще, по правилам забор между прилегающими участками нужно ставить из штакетника, а не городить такую глухую стену, что белого света не видно! – не придумав, за что еще поспорить, как-то очень удачно вспомнила я.

– Это по правилам этикета? – хмыкнул он.

– По правилам, написанным в королевском указе о добрососедских отношениях! – заявила я.

– Наш король горазд на странные указы. – Ведьмак сочувственно покачал головой. Неясно, кому он сочувствовал: мне, его величеству или всем подданным нашего королевства.

– Ты поставил стену с шипами. А если мой пес напорется? – обвинительным тоном вопросила я. – Кто ответит за здоровье невинного создания?

Неожиданно в плантации ревеня, аккуратным квадратом зеленеющей ровнехонько за спиной ведьмака, началось странное движение. Листья энергично зашевелились, и из них выглянул край любопытной табуретки. Появление «невинного создания», которому стена с шипами даже лак не могла поцарапать, ведь благородное покрытие давным-давно сошло, оказалось совершенно некстати.

Я цыкнула, запрещая призрачному псу являть миру цветочную обивку, и приказала сидеть в ревене тихим шпионом. Но при жизни Йося, очевидно, был энергичным, добрым и на редкость глупым зверем. Одним из тех, что лают на грабителей от искренней радости, а не ради сохранности хозяйского имущества. В посмертии характер пса не изменился. Он решил, раз хозяйка цыкает, а не орет, значит, сильно его любит и подзывает познакомиться с новым соседом, от которого за милю разит темной силой.

Сосед между тем, ехидничая от всей темной душонки, предлагал превратить Йосю в умертвие и не догадывался, что в этой жизни Йосе уже ничего не поможет. Песик, восторженно выставив алый кант-хвост, ринулся из ревеня. Прямиком через грядку с цветущими одуванчиками.

– Тыгыдын-тыгыдын! – цокали у меня в голове табуреточные ножки.

– Сидеть! – рявкнула я, пытаясь остановить неминуемую встречу ведьмака и нечисти.

– Не понял? – изумился тот, перебитый на полуслове.

– Стоять! – страшным голосом черной ведьмы приказала я табуретопсу.

– Ты уж определись, – прошипел сосед, словно действительно хотел выполнять команды и не мог выбрать, с какой именно начать.

Секундой позже Йося, как бодливый баран, ударил острым краем ему под коленями, и ведьмак начал терять равновесие. Я отошла на шаг. Не ловить же тяжелого мужика, право слово. Тот выразил неземную радость от встречи с табуреткой лихой матерной фразой.

Уверена, что хотел сказать что-нибудь политесное, вроде «мама дорогая!», просто не нашел правильных слов. Но Йося проникся моментом и остолбенел, уронив хвостик-кант. Кажется, мне открывалась тайна Вселенной, как именно управлять нечистью.

Сосед самым немыслимым образом устоял, хотя по закону земного притяжения должен был приземлить пятую точку в сочный куст алоэ, и резко обернулся.

– Табуретка?! – в мужском голосе прозвучало откровенное изумление.

Йося отмер и начал бочком перемещаться к хозяйке, то есть ко мне, мучительно прикрывшей на секундочку глаза. Почему у всех заводятся нормальные псы и хорошие соседи, а у меня – адское недоразумение? Не иначе как пресветлый Вацлав, сидя в отремонтированном замке, насылает светлые проклятия.

– Живая, – озадаченно добавил ведьмак и перевел на меня восхищенный взгляд: – Ты об этом невинном создании соловьем разливалась?

– И что с того? – ощетинилась я, уперев руки в бока. – Отличный домашний питомец, между прочим! Есть не просит, обувь не грызет, мебель не портит.

– Безусловно, живая мебель не портит сородичей, – издевательски протянул ведьмак.

– Ключевое слово «живая»! – огрызнулась я. – В отличие от вас, темных, мы, светлые, все-таки предпочитаем жить с живыми существами…

– Мы все еще говорим об одержимой нечистью табуретке? – с ехидством протянул он, пропустив мимо ушей откровенный намек на пробужденных умертвий, которых заводил каждый мало-мальски уважающий себя некромант.

Скрипнув зубами, я подхватила увесистого «питомца» под мышку. Йосик принялся шевелить ножками, как большая водоплавающая черепаха, непременно желающая добраться до моря.

– В общем, сосед, – проворчала я напоследок, – прореди свою изгородь. Иначе прорежу я, и вам всем это не понравится!

– Всем – кому? – любезно уточнил он.

– Ни тебе, ни изгороди! – отрезала я и с независимым видом пошагала между грядками по направлению к дырке в заборе.

Даже пройти через нее не успела, как колючие ветви срослись обратно, самым нахальным образом прищемив мне край юбки. Не догадываясь о конфузе, я едва не осталась без нижней половины наряда.

– Да чтоб в твой дом молния попала! – обругала я ведьмака и, спустив табуретку на землю, кое-как выдрала прищемленный подол. Ткань безобразно порвалась, а на шипах остался висеть светлый лоскут в мелкий цветочек.

Злобно схватив шляпку и корзинку, я влетела в дом. Хлипкая дверь шарахнула за спиной, ударив скачущего изо всех ножек Йосика. А в опрятной кухне меня ждал неожиданный сюрприз. Хотя сюрприз, понятно, ожидаемым не бывает.

Между столом и посудным шкафом, безвольно уронив руки по бокам, застыл высокий и худой, как оглобля, парень. И с первого взгляда в восковое, словно высушенное лицо с рыжеватой козлиной бородкой, похожей на приклеенную паклю, стало ясно, что он неживой. В смысле, подвижный, но точно мертвый!

Глава 2
Не самый свежий заложник

На лбу у «бородатого сюрприза» красовалось расплывчатое клеймо со знаком семьи Хэдлей, тонко намекающее, что питомца создали по разрешению светлого ковена. Он являлся движимой собственностью ведьмака и упокоению не подлежал.

Другими словами, наглый сосед – все-таки поехавший крышей некромант. С первого взгляда, конечно, не скажешь. Выглядит-то он относительно нормальным, без характерного безумного огонька в глазах, но и меня, миловидную и моложавую шатенку, легко спутать с нежной фиалкой. Что он и сделал. Не то чтобы я сама показала высший класс магического мастерства и искусства дипломатии.

В общем, чудесно! В смысле, конечно, ужасно. Но знаете? День перестал быть отчаянно поганым…

«Еда!» – беззвучно раззявил монстр щербатую пасть.

«Заложник!» – мысленно возликовала я.

Сорвавшись с места, кровожадный гость в три шага преодолел расстояние между нами. Выпустив из рук корзинку, я выставила вперед открытую ладонь. Кухоньку, раскрашенную теплым закатным солнцем, озарила такая ослепительный вспышка, что перед глазами поплыли белые круги.

Магическая печать врезалась в грудь умертвия и как таран опрокинула его на спину. В воздухе мелькнули ноги в исхоженных сапогах. Окостеневшее тело с грохотом распласталось на домотканом половике, раскинув руки-лапы с безобразными желтоватыми когтями.

Петунья возмущенно зазвенела чашками в посудном шкафу. Хотелось верить, что она беспокоилась за меня, а не за обездвиженное чудовище.

– Что ты раскудахталась? Он еще поживее тебя будет! – проворчала я и, обмахивая лицо шляпкой, чуточку склонилась над воскрешенным.

Незваный гость таращился в потолок по-рыбьи мертвыми глазами и энергично смердел. Пасть была раскрыта, словно челюсть отпала от изумления, что слабый корм оказался сильным хищником. Да так ее и заклинило. Передних зубов не хватало.

Самое забавное, что он удивительным образом походил на моего дядьку Дюка Иствана, ловца за живыми мертвецами. Разве что уважаемый родственник (один из немногих, к кому я испытывала теплые чувства) все еще жив. Ну… я надеюсь. Мы виделись лет семь назад, и с тех пор я о нем ничего не слышала.

В последнюю встречу, Дюк выглядел не лучше: бородатый, отощавший и оголодавший. Да и пах тоже отвратительно. С мрачным видом он заявил, дескать, только вылез из склепа, из которого гонял студентов-некромантов, вздумавших создать неподсчитанное умертвие. Но, судя по амбре, источаемому заношенным плащом, этих самых студентов дядька прождал в засаде не меньше месяца. Еще с тех пор, когда они сами не подозревали, что хотят сотворить живого мертвеца. У меня же имелся готовенький, с разрешительной грамотой и даже печатью на лбу.

Пальцем я аккуратно закрыла умертвию рот, в смысле, пасть. Челюсть опять отпала.

– Ладно, я сделала все, что могла, – выпрямляясь, вздохнула я и тут же вспомнила, что рядом с Дюком-вторым глубоко вдыхать не стоило, впрочем, как и рядом с первым. – Поехали прятаться, сердечный?

Держать пахучего монстра в доме не очень-то хотелось, но сюда, в отличие от старой клети возле забора, ведьмак без разрешения не войдет. Нет, он мог бы, но правила приличий и закон о пиетете по-прежнему были с нами. Да и отдача потом замучает.

Под действием магии распростертое на полу тело дернулось и рывками заскользило ногами вперед к дверном проему, утягивая за собой, как хвост, домотканый половик. Длинные худые руки начали медленно подниматься. В дверном проеме заложник застрял, словно вцепился когтями в косяк и отказывался двигаться дальше.

– Да что ты будешь делать? – проворчала я и сложила ему руки на груди опрятным крестом. Хоть сейчас отправляй в последний путь. Но упокоенный заложник отобранную часть огорода мне точно не вернет.

– Двигаемся! – вновь скомандовала, подкрепляя приказ магическим знаком.

Пока он перемещался мимо обалдевшего и по этому случаю изображавшего обычный табурет Йосика, я открыла дверь хозяйственной кладовки. Крошечная клетушка под лестницей была заставлена метлами, лопатами, ведрами и остальными очень нужными в приусадебном хозяйстве вещами. Кто бы три года назад сказал, что я буду знать, для чего нужна садовая тяпка, подняла бы на смех, а потом зачаровала. Заклятием честности. Чтобы несли в мир прекрасное, а не чушь.

Неожиданно до меня донесся равномерный стук, точно кто-то отбивал молотком кусок мяса. С недоумением я выглянула из кладовки. Заложник доехал до стены и тыкался в нее ногами, словно старался проломить проход. За ним скромно топтался Йосик. Видимо, тоже очень рассчитывал на эту дыру в большой мир.

– Демоны дери, – пробормотала я, щелчком пальцев останавливая ритмичную долбежку. – Ты там выжил, Дюк?

Вообще, спрашивать у умертвия, насколько он жив, например, по шкале от скорее жив до окончательно мертв, натуральное издевательство, но Дюк, безусловно, был безответен. Пустые глаза по-прежнему смотрели в потолок, приоткрытая пасть демонстрировала щербатость, а сам он источал мертвенный холод и аромат бродяги со стажем. В самый раз, чтобы потравить тараканов. Правда, тараканов в доме не было, а так бы воспользовалась случаем и избавилась.

Затаскивать Дюка в чулан пришлось волоком, схватив под мышки. Он оказался тяжел и неповоротлив. А с виду-то и не скажешь, что весит, как полтора мешка батата. Дурацкий коврик под ним собирался гармошкой и перемещению совсем не помогал.

– Что же ты такой худой, но неподъемный? – кряхтела я, пятясь спиной. – Пожрать, поди, любишь. Да, Дюк?

Кое-как мы втиснулись в узкое пространство между тяпками и лопатами. Те зашатались, грозясь осыпаться мне на хребтину, полка над головой тоже странно задрожала, но обошлось без инвентарных катастроф. Приваленный к стене Дюк, горестно уронил голову на грудь, точно хмельной пьянчуга, случайно заснувший в подсобке питейной. Аккуратно перешагнув через длинные ноги умертвия, я вышла и накрыла его хвостом коврика, упрямо вылезающим из чулана.

– Чудесно! – С довольной улыбкой я отряхнула ладони и глянула на Йосика, обиженно жавшегося к стене. – Не ревнуй, табуретка. Скоро твое место освободят.

На запертую дверь каморки пришлось наложить проклятие, в смысле, заклятие, чтобы ядреный дюковский дух не пропитал дом и не уничтожил в нем все живое. В смысле, меня и две цветущие герани на кухонном подоконнике. Осталось дождаться, когда сосед обнаружит пропажу и лично явится за питомцем.

Но вторжение злобствующего некроманта никак не происходило. Дом медленно окунался в сумерки, я успела хорошенько отмыться и сделать освежающую маску из огуречных кругляшей, а он все не являлся. Возможно, оказался недогадливым или же рысцой носился по окрестностям, прочесывая близлежащие овраги, кладбища и единственный склеп на другом конце Круэла.

Вскоре я начала подозревать, что ведьмак просто выгнал умертвие, как нашкодившего щенка. Может, в соседнем жилище оно пыталось найти нового хозяина, а не корм? Но его мало что не упокоили, так еще сверху добавили сковывающую печать. Даже жалко стало горемычное. Чуть слезу не пустила, пока думала о нем и разливала по флаконам зелье красоты! Хотя, возможно, глаза заслезились от ядреного снадобья.

Когда на землю опустилась по-сельски густая темнота, в небе рассыпались мелкие звезды, а сверчки застрекотали на остроконечный месяц, дом сотряс грозный стук во входную дверь.

Дождалась! Темнейший явился.

Петунья с перепугу заблокировала створки посудного шкафа. Йосик изобразил табуретку. А я, источая спокойствие, достойное мертвого озера замка Истван, открыла припозднившемуся визитеру.

Сосед был взмылен, взбешен и растрепан. Зуб даю: гонял в склеп на другом конце города. Над его головой светился уличный фонарь, привешенный на крючок под козырьком. В тишине в стекло бились мотыльки, привлеченные ярким огоньком.

– Где он? – без вступлений рявкнул ведьмак и дернулся, готовый без дозволения чародейки ворваться в светлый дом.

Я выразительно посмотрела на порог и сложила руки на груди. Темный скрипнул зубами, но вернул ногу в пыльном сапоге на место. Видимо, кое-какие зачатки манер у него все-таки имелись. Или исключительно развитый инстинкт самосохранения.

– Мне просто любопытно, ты недогадливый или невнимательный? – К шантажу я приступила издалека, не скрывая ехидной улыбочки. – Не сразу понял, где его искать, или не сразу заметил, что оно сбежало?

– Верни мое умертвие! – процедил он.

– Без проблем, – с фальшивой легкостью согласилась я, и по его лицу пробежала судорога облегчения. – Но что мне за это будет?

– Я тебе ничего не сделаю, – щедро пообещал он.

– Это понятно, – усмехнулась я. – Что ты готов мне предложить за своего потерянного питомца?

– Чего? – коротко уточнил ведьмак, кажется, не веря собственным ушам.

Может, ему эликсир для остроты слуха предложить? В качестве компенсации. Или лучше успокоительную настойку? А лучше смешать все в одном флаконе! По-моему, отличная идея. Вон какой дерганый. Явно нервишки не в порядке.

Нарочно затягивая переговоры, чтобы он точно проникся безвыходностью положения, со знанием дела я принялась рассуждать:

– По правилам светлых ковенов, если хозяин не обнаружился в течение суток, я обязана умертвие упокоить и предать огню, чтобы его никто не поднял еще раз. А если вспомнить, как выглядел твой питомец, то он уже заслужил вечный сон.

– А ты, огородная фея, смотрю, не так проста, как кажешься, – нехорошо сощурился сосед. – Что ты хочешь?

– Твою часть участка, – без экивоков потребовала я, – убрать безобразную стену и, пожалуй, чтобы ты больше не выпускал своего товарища на самовыгул.

Он кривовато усмехнулся:

– Если подумать, сутки еще не прошли…

– Верно, – спокойно согласилась я, – но завтра-то под вечер они закончатся, и тогда я буду вынуждена следовать правилам. Ты и меня пойми: в ковенах очень строго с этими вашими умертвиями. Один раз отпустишь, потом он сбежит и кого-нибудь слопает, а отвечать придется мне.

– А знаешь, госпожа соседка…

Ведьмак облокотился одной рукой о дверной косяк и склонился ко мне. От него мускусно пахло горячим телом и хвойным мылом. Носы сапог уперлись в порог, но шаг внутрь кухни он себе не позволил.

– Я сейчас просто войду к тебе и заберу умертвие, – хрипловатым тихим голосом пригрозил он. – Как тебе план?

– Нет, ты, конечно, мог бы попытаться… – Я пожала плечами, дескать, взбесившего коня здравый смысл вряд ли остановит, только пропасть. – Но искренне не рекомендую.

Некоторое время мы смотрели глаза в глаза. Вблизи ведьмак казался старше. Полагаю, я выглядела младше, но он уже не обманывался моложавой внешностью. Всем своим сильным, напружиненным телом темный стремился ворваться на чужую территорию, а я с напряжением ждала, когда его подсознательное победит и мне удастся сорвать раздражение из-за переполоха в священном огороде.

Неожиданно он выпрямился и предложил:

– Забирай до осени.

– Навсегда! – отрезала я. – Ты уступишь свою часть участка навсегда.

– Идет, – вдруг согласился ведьмак на совершенно наглый, даже с моей точки зрения, шантаж.

У меня вырвался смешок:

– А ты, похоже, действительно дорожишь своим умертвием.

– Теперь я могу его забрать? – Он пропустил мимо ушей издевательское замечание.

– Быстрый какой! – фыркнула я. – Мне нужны гарантии.

– Считай, ты их получила, – кивнул сосед.

– Пф! Я с детства не верю людям на слово.

– Тяжелое детство? – не преминул съехидничать он, хотя по всему находился не в том положении, чтобы отвешивать ядовитые комментарии.

– Обычное, но оно научило меня не рассчитывать на призрачные морковки, – не думая обижаться, объявила я. Он же не жил с пресветлым Вацлавом в одном замке и не в курсе, как от басистого голоса «самого доброго чародея королевства» дохли даже канарейки в клетках. – Дай магическую клятву.

– Нет.

– Как знаешь. – Я потянулась к ручке, чтобы захлопнуть перед его носом дверь. – Спокойной ночи, сосед. Обещаю, твой питомец уйдет в вечный сон со всеми почестями.

– Да демоны тебя дери! – рявкнул он, не позволяя мне запереться. – Хорошо!

Ведьмак протянул руку, раскрыв ладонь с глубокими, словно порезанными линиями судьбы. Просто мечта ярмарочной гадалки! На внутренней стороне крепкого предплечья выделялись вены.

– Держи свою клятву, – поторопил он.

Отгоняя идиотскую мысль, что мне всегда нравились красивые мужские руки, а у ведьмака они до обидного красивые, я мягко обхватила крепкое запястье. Его шершавые сухие пальцы сомкнулись на моем предплечье без нарочитой агрессии и излишней силы. Из-под них заструился черный дымок.

– Участок твой, – спокойно произнес ведьмак, глядя мне в глаза.

Магическая клятва была дана, и мы мгновенно расцепились.

– Теперь отдай мое умертвие! – потребовал он.

– Конечно, – согласно кивнула я. – Забирай.

– Где?

– Ну…

– Ты его зарыла, что ли? – мрачно пошутил ведьмак.

Конечно, до вечера садовым совком махала и грабельками помогала: раскидывала комья земли, а потом закидывала. Как раз на том месте, где в начале лета землекопы не дорыли компостную яму.

В самую жару они втроем вяло поковыряли грунт и сбежали «обедать» в неизвестном направлении, как Йосик, чудом вырвавшийся на свободу. Месяц жду, когда подлецы вернутся, но, думаю, их уже нет в королевстве… А на крыльце между тем стоит крепкий, широкоплечий и, главное, готовый абсолютно на все мужик. Просто сто семьдесят фунтов – точно не меньше! – не пристроенной к приусадебному хозяйству силы!

– За домом, – не моргнув глазом соврала я.

Сосед поменялся в лице и прошипел:

– Какого хрен… демона ты его похоронила?!

– Ну не в кладовке же его прятать, право слово. Он у тебя такой зачуханный, что скоро чесаться начнет. Когда ты его в последний раз мыл? За умертвиями тоже надо следить. Не в курсе, что вы в ответе за тех, кого воскресили?

– Лопату… – перебил ведьмак скрипучим голосом и протянул руку, словно рассчитывал, что садовый инвентарь ему вытащат из кармана платья. – Давай!

– В огороде возле бочки стоит, – охотно подсказала я и крикнула в спину, когда ведьмак, как налакавшийся зелья резвости, ринулся за угол дома: – Подожди: фонарем подсвечу!

Господи, радость-то какая! Мало, что участок вернула, так и землекопа для компостной ямы сумела найти.

Я быстро спряталась в кухне, запалила фонарь и через заднюю дверь вышла в огород. Ночь неожиданно оказалась прохладна. Ветер, намекающий на близкую непогоду, шелестел в кустах боярышника и тревожил светлячков в густой траве. Из-за дома к небу поднималось багряное марево, словно возле забора полыхала пламенем старая покосившаяся клеть.

Несколько забеспокоившись, я завернула за угол и поморщилась от яркого, режущего глаза света. Ведьмак действительно копал, но без ожидаемого энтузиазма: ритмично вонзал лопату в сухую землю, откидывал рассыпающиеся комья. А над ним переливалась оранжевая сфера, словно наполненная раскаленной лавой.

Недолго думая, без предупреждений я погасила чужую магию. Показалось, что мир погрузился в темноту, а перед глазами поплыли красные пятна. Землекоп замер и выразительно кашлянул.

– У нас есть свет, – пояснила я и для наглядности помахала фонарем, отчего огонек безудержно затрепетал, готовый погаснуть. – Мы же не хотим спалить дом?

Ведьмак так громко промолчал, что стало ясно: не стоит говорить за всех присутствующих здесь чародеев. Он-то в душе не против подпалить дом ушлой феи. Но знаете? Какие соседи, такие и феи!

– Странно, – протянул он и выразительно воткнул в глинистую почву лопату.

– Что именно?

– Земля твердая, как будто до меня здесь никто не копал. Тщательно утрамбовала?

– Хочешь найти свое умертвие? – сдержанно уточнила я, не собираясь выпускать из огорода бесплатную рабочую силу, пока не получу хотя бы подобие компостной ямы. – Копай!

Видимо, нечаянный помощник уже и сам осознал, что, как и умертвие, превратился в заложника, которому придется отработать и свою свободу, и неживого приятеля. С мрачным видом он швырнул мне под ноги комья земли, словно сказав все, что думает о светлых чародейках. Выразительно цыкнув, я отряхнула туфлю и потеснилась, практически утопив его в темноту.

– Поближе, – недовольно буркнул он. – Я копаю почти наощупь.

Чем уж там он ощупывал почву, ногой или лопатой, история умалчивала, а мне были не особенно интересны подробности. Главное – результат!

– Уверяю, ты ему точно ничего не отрубишь, – отозвалась я и, подняв повыше фонарь, вновь придвинулась к краю будущей компостной ямы. – Получишь своего питомца в целости и сохранности. Со всеми конечностями. Правда, без зубов. Но зубы он потерял до меня, так что потом не предъявляй претензий.

Некоторое время он продолжал работать. Компостная яма грозила перерасти в могилку.

– Давай левее, а то недолго до первобытных захоронений дорыть, – деловито скомандовала я и указала пальцем в намеченную еще землекопами границу.

Окинув меня убийственным взглядом, он начал копать левее. На руках напрягались мускулы, гибко двигалось сильное тело. Честное слово, следить за тем, как мужик роет компостную яму – сплошное удовольствие. Очень советую попробовать. Расслабляет дивно! Особенно когда за это еще и денег платить не придется.

Неожиданно он прервал работу и вытер вспотевший лоб краем выбившейся из-за пояса штанов широкой рубахи.

– Правее тоже надо?

– Как отказаться, если господин темный чародей сам предложил? – с улыбкой развела я руками. – Ни в чем себе не отказывай. Рой в удовольствие!

– Свет! – рявкнул он.

– Господи, что ты кричишь, как будто не землю копаешь, а артефакт собираешь? – буркнула я и снова вытянула фонарь, отбрасывающий тусклое свечение.

Накидывая землю на быстро растущую по краю ямы гору, порядком упаренный ведьмак пропыхтел:

– Ладно, что моего умертвия здесь нет, я понял с первого взгляда. Но зачем мы роем? Клад ищем?

– Почему же мы? – даже удивилась я. – Роешь ты, а я контролирую процесс.

– И что именно я рою?

– Компостную яму, естественно.

Он поперхнулся на вздохе, словно до этой вспышки честности считал, что его в самом деле посреди ночи заставили хитростью сооружать могилку. Ну знаете? Так сказать, на будущее. Чтобы горюющие Истваны не перепутали место, куда завещала похоронить свой прах старшая дочь пресветлого Вацлава, когда ее укокошит взбешенный сосед.

– Ты комаром, что ли, подавился? – озаботилась я. – Водички принести?

– Не надо.

– Да мне не жалко водички для усердного работника, – уверила я. – Просто, понимаешь, полтора месяца ждала, когда вернутся землекопы, а ты один за полчаса справился. Всегда знала, что некроманты умеют отлично выкапывать ямы. Но чтобы настолько! Искренне восхищена. Честное слово, похлопала бы, но фонарь мешает… Почему ты на меня так смотришь, будто думаешь проклясть?

Лицо соседа действительно было сложно описать во всех оттенках и красках. Полагаю, он представлял, с каким наслаждением свернул бы мне шею и похоронил в этой самой, уже выкопанной, компостной яме. А потом, через пару дней, поднял и превратил в свеженького питомца, коль прежнего, потасканного жизнью и пахнущего отнюдь не розами, найти не удалось.

– Идея соблазнительная, но я и без магии уже затрах… накопался.

Он категорично воткнул лопату в землю и, отряхнув руки, с превеликой аккуратностью принялся расправлять закатанные рукава рубахи.

– Что ты делаешь? – заволновалась я. – Мы еще не закончили.

– Я закончил, но ты можешь продолжать, уважаемая соседка. Хочешь, фонарь подержу? – любезно предложил он, напрочь отказываясь превратить неровную яму в опрятную усыпальницу для животворящего компоста.

– Похоже, я тебя перехвалила, господин некромант, – недовольно проворчала я себе под нос.

Ведьмак брюзжание проигнорировал и выбрался из ямы:

– Теперь я могу забрать свое умертвие?

– Конечно, – согласилась я, и он напрягся, видимо, начиная подозревать, что сейчас его хитростью вынудят еще что-нибудь сделать: крышу там отремонтировать, старую клеть заново построить. – В смысле, конечно, забирай. Он в кладовке.

Если бы взглядами темные умели проклинать, ей-богу, у нас случился бы магический поединок.

– Позволь задать личный вопрос, а то меня терзают смутные сомнения, – вымолвил он мягким голосом, отчего сразу стало ясно, что непременно ляпнет гадость.

– Спрашивай, – великодушно согласилась я.

– То, что ты не наивная фея, я уже понял. Но ты точно светлая?

– Вот сейчас было обидно! – возмутилась я. – Не понимаю, почему все сомневаются в цвете моей магии?

– И впрямь! С чего бы? – издевательски хмыкнул он.

Не побоявшись повернуться к нему спиной, с независимым видом я направилась к распахнутой задней двери, из которой в ночь сочился теплый свет обжитого дома.

– Я начинаю понимать, как ты оказалась в глухой провинции, – проговорил он мне в затылок и без промедлений предположил: – Тебя поперли из ковена за дивный характер.

– Мне любопытно, за что в глухую провинцию поперли тебя, господин темный? – не оборачиваясь, с усмешкой парировала я и вошла в дом.

Ведьмак остался стоять в раскрытом дверном проеме, с интересом разглядывая цветочные стены, дощатые полы и Йосика, несмело покачивающего хвостиком-кантом.

– Могу я войти? – поторопил сосед.

– Сапоги для начала оббей, – велела я, кивнув на измазанную в глине обувку.

Он нарочито громко, так что косяк задрожал и в двери зазвенело оконце, постучал мыском о порог. Сбив с подошвы комья глины, то же самое проделал со вторым сапогом.

– Сейчас я достаточно чистый, чтобы оказаться в вашем гостеприимном жилище, госпожа чародейка?

– Добро пожаловать. – Пристроив фонарь, обернулась я к нему, но тут же ткнула пальцем: – Главное, не забывай, что ты гость, а приличные гости грязными башмаками по мытым полам сильно не топчутся. Хотя где темные, а где приличия…

– Я нахожусь от тебя в двух шагах и все слышу, – войдя, насмешливо отозвался он.

– Значит, в зелье для остроты слуха не нуждаешься, – кивнула я и пояснила, собственно, ничего толком не поясняя: – А то я уже начала подозревать неладное. Идем: покажу, где кладовка.

Мы остановились перед чуланом под лестницей. Ведьмак оглядел закуток и кивнул на хлипкую дверь:

– Он все время был здесь?

– На нем печать неподвижности, поэтому убежать не должен, – рассудила я и уткнулась носом в рукав платья, представив, какой «божественный» запах стоит в кладовке. Хоть топор вешай. У соседа, к слову, один был. Могли бы из исследовательского интереса провести эксперимент.

– Открывай, – поторопил он, теряя терпение.

Проглотив совет не дышать глубоко, а лучше вообще не дышать, я повернула ручку и дернула на себя дверь. Изнутри, больше не сдержанное заклятием, на нас хлынуло облако зловония. Оно практически сбивало с ног. Я была готова, а вот ведьмак отшатнулся.