Kitabı oku: «Не злите добрую колдунью!», sayfa 3

– Господи боже, – едва слышно пробормотал он, тоже утыкаясь носом в сгиб локтя.

Пленник по-прежнему сидел, горестно уронив голову на грудь, словно страшно печалился одиночеством.

– Вот твой Дюк, – прокомментировала я. – Как сказала: целый и невредимый.

Ведьмак покосился на меня как на чокнутую. Не то чтобы прежде он смотрел как-то иначе: с пиететом, согласно королевскому указу, или, того хуже, с мужским интересом.

– Ты дала умертвию имя?

– Он заслужил! Ты не видишь, что ли? Жизнь с тобой его доконала. Обидно уходить в вечный сон безымянным.

Откровенно говоря, Дюк давно протянул ноги, притом гораздо раньше, чем попал в кладовку моего дома.

– Это он тебе сказал? – усмехнулся ведьмак в рукав.

– Если бы твое умертвие могло говорить, то давно потребовало бы банный день! – начала беситься я. – Не в курсе, что его надо мыть? Желательно, почаще. Я думала, что это очевидно любому некроманту.

– Некроманту, может, очевидно, но я не некромант, – зачем-то высказался ведьмак, не уточнив, что мне делать с этим знанием.

– А за Дюком тебя, значит, попросили посмотреть? – не преминула съехидничать я.

– Вроде того. Зачем ты его прикрыла? Замерзал?

– В саван замотала! – огрызнулась я.

Отодвинув меня с дороги, он отбросил коврик мыском сапога, схватил неподвижного питомца за ноги и дернул. Стоило Дюка сдвинуть, как неустойчивая конструкция из тяпок, грабель и лопат с грохотом рассыпалась, накрыв исстрадавшееся чудовище. В смысле, именно то из двух чудовищ, которое было мертвым. А с полки восторженно, словно только и ждал возможности объявить о себе, свалился пыльный уличный фонарь. Он припечатал скрюченного ведьмака аккурат в район лопаток и, задорно отпрыгнув в сторону, со звоном разбился.

На дом опустилась звенящая тишина. Вокруг все замерло. И даже я. Кажется, можно было услышать, как в огороде стрекочут сверчки, не подозревающие, что им тоже следует замереть. Ведь у нас как-никак развернулась фонарно-тяпочная драма.

Ведьмак медленно выпрямился, упер руки в бока и выразительно повел широкими плечами.

– Если тебе от этого станет лучше, то мне он тоже едва не свалился на голову, – нарушила я безмолвие. – Не лучше?

– Какого демона… – делая паузы между словами, процедил он и рявкнул на одном дыхании: – У тебя такой бардак?!

– Эй, ведьмак! – охнула я, перестав говорить в рукав. – Ты владениями не ошибся? Пока твое чудовище ко мне не забралось, здесь было чисто и пахло вкусно, а не вот этим всем! Один насмердел, второй натоптал. Из нас троих я единственная, кто пострадал!

Очень медленно он повернул голову и бросил взгляд над плечом. Глаза почернели, из-под пальцев заструился темный дымок.

– Ты колдовать, что ли, в моем доме надумал? – вкрадчиво уточнила я.

Он тяжело перевел дыхание, действительно погасил заклятие, а потом одним махом, заставив меня отпрянуть к стене, за ноги вырвал Дюка из плена садовых инструментов. Грохот стоял такой, словно чулан разломали на дощечки. Впрочем, он и лежал в руинах.

– Теперь я знаю, почему у него не хватает зубов, – пробормотала я себе под нос, но на самом деле достаточно громко, чтобы этот изверг услышал. – Ты же не потащишь его за ноги?

– Ему наплевать.

– Никакого понятия о гуманности, – покачала я головой. – А еще он будет цепляться за заросли… Но действуй, как хочешь. Главное, уже вытащи своего питомца на улицу, а то у меня герань от его ароматов завянет.

– Да чтоб тебя!.. – проскрипел он, выпуская ноги Дюка. В смысле, как и при знакомстве с табуретопсом, сосед очень хотел произнести эту фразу, но почему-то получилось красочным матом. – Ты!

– Что? – немедленно приготовилась скандалить я.

Скажу больше, мне даже хотелось поругаться. От души поорать на нахального мужика – еще один отличный способ расслабиться. Даже лучше, чем понаблюдать, как этот самый мужик копается в огороде.

– Ты слишком болтливая!

Что именно ведьмак хотел сказать на самом деле, осталось загадкой. Вообще, он так умело использовал бранные слова, собирая из них восхитительные конструкции, что невольно возникало подозрение: не учат ли их простонародному наречию в темных академиях? Очевидно же, что у моего соседа твердые знания и богатый словарный запас на любой случай жизни. Даже на тот случай, когда по хребтине прилетает стеклянным фонарем во время спасения умертвия из кладовки светлой чародейки.

– Ну извините, – развела я руками. – Пока никто не жаловался.

– В общем, поговорить тебе просто не с кем, – буркнул он и дернул подбородком, указывая на Дюка: – Печать с него сними.

– Не получится, – покачала я головой. – Сама растает.

– Когда?

– Да скоро. Через пару-тройку дней. – Я задумалась, пытаясь вспомнить, какой силы заклятие наложила. Выходило, что достаточной. – Хотя, скорее всего, через пару седмиц.

– Две седмицы?! – Он поменялся в лице.

А мне-то казалось, что еще темнее этот темнейший сделаться просто не способен.

– Что ты возмущаешься, как будто его с концами упокоили? – охнула я. – У тебя две седмицы, чтобы спокойно заняться ремонтом и не думать о питомце. Только запри его где-нибудь, а то он очнется оголодавший и будет готов сожрать даже моего Йосика. Я тебе как специалист по…

Острый взгляд ведьмака как бы тонко намекнул, что девушка неосмотрительно сболтнула лишнее. Пришлось выворачиваться:

– Просто из опыта. Помочь перевалить его на спину?

– Сам справлюсь, – буркнул он, действительно кое-как закидывая Дюка на закорки.

Неповоротливым караваном они двинулись к выходу. Ноги умертвия волочились по полу.

– С дороги! – рявкнул сосед на Йосика, неосторожно застывшего в проходе.

Несчастная табуретка с грохотом отпрыгнула в сторону и убралась под кухонный стол. Ведьмак потащился к задней двери, чтобы добраться до дома через огород.

– Спокойной ночи, – пропела я ему в спину и с улыбкой щелчком пальцев захлопнула дверь. Правда, через секунду открыла обратно: дюковский дух истреблялся только беспрерывным проветриванием.

Глава 3
Сад камней в священном огороде

На следующее утро я вскочила ни свет ни заря, но не от жажды деятельности, а от холода: под тонким летним одеялом продрогла до костей. Предчувствие меня не подвело: погода портилась.

Круэл давно ждал от лета послабления и прохлады. Бургомистр и вовсе был готов заплатить деньги за стихийную магию, крайне губительную для природы и погодного равновесия. Представляю, как он обрадуется, что удалось сэкономить городской казне внушительную сумму, а себе – нервы. Всегда найдутся недовольные, штурмующие мэрию. Ведь одним побрызжет дождичком, а другим превратит засеянное поле в непроходимое болото.

Кутаясь в теплую шаль, я быстро спустилась на проветренный и даже успевший выстудиться первый этаж. Хотела поскорее прикрыть оставленную на ночь дверь, но замерла на пороге, залюбовавшись огородом.

На рассвете он выглядел не просто прекрасно, а по истине божественно! Грядки зеленели, ухоженные кусты шелестели листвой. Дремлющие одуванчики только и ждали, когда придет время раскрыть тугие бутоны навстречу готовому выкатиться из-за горизонта солнцу.

Превосходный вид не портил даже соседский дом. Потемневшие ставни, грязные окна, стены, местами прикрытые покрывалом изумрудного плюща, а местами незамысловато облезлые. Веревка с постиранным мужским исподним, натянутая между деревьев… И никакой шипастой стены посреди участка!

Отсутствие этого колючего препятствия доставляло такое эстетическое наслаждение, что даже развешанные мужские портки не противоречили моему чувству прекрасного.

– Чудесное утро, – вздохнула я полной грудью и тут же поежилась от порыва сквозняка. – Холодное только.

Хорошим оно, правда, оставалось недолго, часов до восьми. Только я собралась вкусно позавтракать хлебом с ветчиной, даже успела поднести сандвич к открытому рту, как на мясной ломоть упали хлопья серого пепла.

– Да что же тебе не спится-то? – проворчала я, с раздражением откладывая еду на тарелку.

В воздухе, постепенно приобретая форму листа, закружились сожженные лоскуты бумаги. Послание выткалось и посветлело. Появились строки, написанные крупным размашистым почерком пресветлого. Письмо упало на стол, прикрыв тарелку с ветчиной.

– В чем я на этот раз провинилась?

Отец всегда безошибочно угадывал, когда у меня случалось хорошее настроение, и обязательно его портил, но послание оказалось на удивление доброжелательным. Впрочем, пресветлый всегда лучился дружелюбием, когда подкладывал кому-нибудь свинью.

Оказалось, что в ковене начался традиционный отбор неофитов, и, по мнению отца, пришло время мне взять в ученики какое-нибудь юное дарование. «Превратить сорняк в благородное цветущее растение», – высокопарно писал он, по-видимому, решив, будто теперь дочь понимает исключительно садово-огородные аллегории.

– Петунья, открой шкаф! – не отрывая взгляда от послания, приказала я. – Мне нужен письменный набор.

Тетушка моментально выдвинула ящичек, где хранились перья и чернильница. Не тратя напрасно бумагу, я нацарапала ответ сразу под подписью пресветлого, нахально наехав восклицательным знаком на родовую печать: «Дорогой отец, облагораживайте сорняки на собственных клумбах. Без моего участия!»

Между засветившимися пальцами затрепетал нежный лепесток магического пламени. Чахлым и безобидным он выглядел только со стороны – лист от него съежился и потемнел в мгновение ока. В воздухе закружилось лишь несколько невесомых, как тополиный пух, хлопьев черного пепла.

Я прихлебнула чай, ожидая отцовского ответа. Обычно возмущенное послание, полное родительской скорби, приходило моментально, полагаю, пресветлый его заранее готовил и предвкушал, как обрушится на меня со всей силой всего своего возмущения.

Время шло. Чай закончился. Новое письмо не торопилось появляться. Пресветлый Вацлав проглотил отказ! Или подавился им до удушья и сейчас боролся за жизнь (сильно вряд ли).

Возможно, бросился переписывать по сотому разу завещание и мстительно представлял, как вырвет лист с моим портретом из родовой книги? Задумал какую-то каверзу? В любом случае его таинственное молчание изрядно нервировало, ведь оно могло означать что угодно!

– Умеешь же ты испортить хорошее утро, – поймав себя на том, что перебираю в уме, что именно отец задумал, буркнула я и отправилась в огород. Успокаиваться.

Прошлась по владениям: с видом полноправной хозяйки осмотрела половину ведьмака. Проверила каждый куст! Сосед не тронул ни одного растения, даже придраться не к чему. Пришлось с помощью нехитрого, но очень полезного заклятия заставить лейку поливать грядки с аптекарскими травами. Вода в ней никогда не иссякала и поступала прямиком из кристально чистого озерца в подземном гроте пресветлого.

Ведьмак выбрался из темного логова в то время, когда у нормальных людей закончился второй завтрак, и они с нетерпением ждали обеда. Йосик, топтавшийся рядышком, начал украдкой отступать в кусты. Видимо, не хотел попасться на глаза суровому представителю темной братии. Тот направился к веревке с развешенным бельем, не обращая на меня ровным счетом никакого внимания.

– Доброе утро, – поприветствовала я, укладывая в корзинку срезанный лист алоэ.

Сосед остановился и резко повернул голову. Судя по хмурому виду, он считал, что только откровенные идиоты называют утро добрым, даже если это самое утро наступило в полдень.

– Что ты делаешь? – бросил он.

– Наслаждаюсь работой в своем огороде, – с елейной улыбкой пояснила я и без того очевидную вещь. – Чудесно расслабляет. Как-нибудь попробуй завести свой огород. Очень рекомендую!

Он окинул меня недобрым взглядом, выразительно кашлянул и, сорвав с веревки белье, широкими шагами направился в дом. Так решительно и целенаправленно шел по кромке огорода, что грешным делом я подумала: не забыл ли завернуть за угол? Вдруг выйдет прямиком из калитки и на своих двоих уберется из Круэла, не забирая ни вещей, ни умертвия?

Я наблюдала за решительным проходом, затаив дыхание. Это было бы идеальной развязкой нашего нелепого соседства. Но увы! До меня донесся грохот захлопнутой двери. Он шибанул ею с такой силой, словно выместил на ней всю необъятную «радость» от нашей встречи.

Во второй половине дня громко позвонили в колокольчик, висящий на крюке возле калитки. Я щелкнула пальцами, заставляя засов отодвинуться. За дверью зазвучали звонкие женские голоса. Под действием заклятия сама собой отворилась неприятно скрипнувшая входная дверь.

На пороге под жестяным козырьком, занеся кулак, удивленно хлопала глазами девица в светлом платье и в соломенной шляпке. За ней мяла в руках зонтик от солнца ее подружка.

Дочь главного лекаря Эльза и падчерица хозяина ателье Гретта всегда приезжали без договоренностей. Обе учились в женском пансионе недалеко от столицы и в прошлом месяце вернулись домой на каникулы.

– Привет, Агата! – разжав кулак, с улыбкой Эльза помахала рукой. – Я за эликсиром красоты.

– А я со списком от матушки, – высовываясь из-за ее плеча, пояснила Гретта. – Можно войти?

– Конечно, – с гостеприимной улыбкой кивнула я. – Добро пожаловать.

За спиной раздался категоричный щелчок запертого посудного шкафа. В прошлый раз Эльза кокнула чашку с голубым цветочком на боку, и тетушка Петунья тонко намекнула, что девицы, конечно, могут пожаловать в дом хоть с добром, хоть с чем угодно, но на облепиховый чай пусть не рассчитывают. Посуды для чаепития из ее шкафа мы все равно не добудем. Разве что из шкафа соседа. Что тоже весьма сомнительно.

– Список, – потребовала я от Гретты.

Она с азартом вытягивала шею и смотрела в окно, словно между кустами выросло что-то интересненькое, о чем я сама не имела понятия.

– Ага, держи. – Не потрудившись повернуть голову, она на ощупь вытащила из кружевной сумочки запечатанную записку и протянула в мою сторону.

Некоторое время я провела в погребе: подобрала заказанные флаконы с эликсирами, упаковала их в холщовые мешочки, чтобы спрятать от солнечных лучей, и вышла обратно в кухню. Девицы успели переставить с подоконника горшки с геранью, а теперь припали к окну, что-то с жадностью разглядывая.

– Какая красота! – прошептала Эльза, обмахивая лицо ладошкой, словно в кухне резко сгустилась духота.

– Превосходный образчик! – с придыханием согласилась Гретта. – Глаз не оторвать.

– Чего вы там разглядываете? – наконец не выдержала я, смутно догадываясь, что девушки говорят вовсе не о замечательном отборном кусте белого олеандра.

Подвинув болтушек, я выглянула в окно и изумленно прошептала:

– Бог мой…

Вообще-то, хотелось выругаться, но меня подвел голос. Раздетый до пояса ведьмак раскладывал крупные камни, явно привезенные с берега соседней речушки.

– Скажи? – хихикнула Эльза. – Какой мужчина! Не представляю, как ты рядом с ним живешь и не воспламеняешься?

– Поверь мне, – зачарованно глядя, как ведьмак укладывает очередной булыжник, протянула я, – с огромным, огромным трудом. Просто нечеловеческим усилием воли…

– И я тебя понимаю! Какая убийственная фактура! – подхватила Гретта и дрожащими от жадности пальцами словно погладила в воздухе невидимые ведьмачьи телеса. – А торс! Какие у него мускулы.

– Ты ехать не хотела, – высокомерно фыркнула ее подружка. – Говорила же: здесь будет на что посмотреть.

– Бог мой, что он творит? – едва слышно выдавила я и выкрикнула звенящим от ярости голосом: – Какого адского демона ты устроил в моем огороде?!

С недоуменным видом повернувшись, ведьмак обнаружил в окне девиц, две из которых пускали на подоконник слюни, а третья незамысловато исходила злостью и практически из этого самого окна вываливалась. Он одарил нас широкой улыбкой, вызывающей немедленное желание превратить ее из белозубой в беззубую.

– Отличный денек, дамы!

– Не смей сходить с места! – приказала я, готовая взорваться на тысячу маленьких светлых чародеек.

Пихнув в руки ойкнувшей Гретты корзинку с флаконами, я рванула на улицу. Выскочила через кухонную дверь и двинула в сторону соседа. На пальцах трещали магические разряды. Перед глазами плясали кусты, грядки и почему-то световые пятна. Никак от гнева из глаз собирались посыпаться искры.

– Соседка, ты вышла мне помочь? – с иронией протянул он. – Не суетись, я почти закончил.

– По какому праву ты хозяйничаешь в моем огороде? – прошипела я, останавливаясь в трех шагах от ведьмака. Вблизи оказалось, что следы от когтей умертвия пересекают не только грудь, а тянутся до самых ребер. На другом боку был виден еще один белесый рубец, оставленный оружием.

– Тебе не понравились изменения ландшафта? – С самым непонимающим видом он указал на разложенные широким кругом валуны.

– А мне должны понравиться раскиданные поперек грядок булыжники? – прошипела я.

– Почему же раскиданные? – протянул он. – Художественно разложенные. И грядок здесь нет.

На клочке земли, где он устроил свои архитектурные фигуры, действительно ничего толкового не росло, сколько бы я ни предпринимала попыток. На островке появлялась лишь мелкая травка. Да и та вылезала неохотно, жалкими пучками.

– Пока нет! Ты решил из камней художественную стену сложить?

– У тебя никакого творческого воображения, госпожа светлая чародейка, – жалостливо поцокал он языком, словно я действительно страдала скудоумием и этот обидный факт его страшно расстраивал. – Это сад камней. Никогда о таких не слышала? На эти камни надо взирать и успокаиваться.

Я сделала к нему угрожающий шаг.

– Пожалуй, я сейчас тебя упокою на пару седмиц и без медитаций стану безмятежной, как гладь мертвого озера.

– Видишь? – он неодобрительно покачал головой. – У тебя проблемы с контролем гнева. Будешь ходить по кругу и ловить волны спокойствия. Не благодари.

– И не подумаю! Немедленно убери камни! – рыкнула я и указала на один из валунов.

С кончика пальца сорвалась магическая молния. Вокруг рассыпались искры, а на гладкой, отполированной речной водой поверхности нарисовался черный след. По идее, камень должен был отлететь как минимум на пару шагов, но он не сдвинулся с места. Не веря собственным глазам, я проговорила:

– На них темное заклятие!

– Зато пролежат долго. Каждый на своем месте.

– Эй, ведьмак, ты же не собираешься собрать шабаш и устроить какой-нибудь темный обряд? – нехорошо сощурилась я. – С танцами голышом и зарезанными курами.

– А ты о темных обрядах, гляжу, побольше моего знаешь, – хохотнул он. – Расскажи поподробнее, а то я впервые о таких слышу. Наблюдала? Близко?

Далеко, демоны дери! Если так интересно, то перетряси темные гримуары.

– Лучше ты расскажи, как обошел магическую клятву, – огрызнулась я.

Удивительно, но ведьмак не послал меня в учебники, а, наоборот, охотно ответил:

– Разве можно обойти клятву? Я не владелец этих земель, а твой новый садовник.

От неописуемого нахальства я подавилась на вздохе и только сумела выдавить:

– Ты сам себя нанял?

– Тебе явно не хватает в хозяйстве мужских рук, госпожа светлая, – спокойно пояснил он. – Я решил, что готов подсобить. По доброй воле. Ты против?

– Против!

– А вчера заставила рыть яму.

Откровенно сказать, я не нашлась чем ответить. Мужских рук в хозяйстве мне точно не хватало. Мужских, заметьте, а не ведьмовских.

– Ладно, мой новый садовник, – проскрипела я, понимая, что сама открыла ведьмаку лазейку в магической клятве. – Мне не нравится твой заговоренный сад камней. Убери!

– Завтра.

Я резко дернула подбородком в сторону каменного круга:

– Сейчас!

– Сейчас не могу. – Изображая вселенскую печаль, он потер поясницу. – Спину сорвал, пока дотащил тележку. Не жалко согревающей растирки для усердного работника?

Ответом ему послужил убийственный взгляд.

– Ясно, никаких растирок, – хмыкнул он и кивнул в сторону дома: – Там тебя дожидаются.

Я обернулась. Гретта с Эльзой, с жадностью следящие за нами из окна, с зачарованным видом синхронно подняли руки – одна правую, другая левую – и помахали. Ведьмак хмыкнул, схватил небрежно наброшенную на ветки кустов рубашку и прикрыл телеса, будоражащие девичьи фантазии.

– Увидимся, дорогая соседка… – Он делал вид, будто на секунду призадумался. – М-м-м… Хотя ты же мне теперь хозяйка, да?

Он сжал ручки тележки, поднял ее и резко толкнул. Деревянное колесо подскочило на кочке и как-то ловко скатилось в углубление, где крепко сидел куст горного табероуса. Незаменимое для косметических паст растение было вкопано так, чтобы до него не добрался Йосик и не раздавил коробочки с розовой пыльцой на жилистом стебле. Но мой новый сосед оказался проходимее табуретопса.

– Осторожно! – воскликнула я. – Там…

Раздался хлопок. В ведьмака ударило клубящееся облако ярко-розовой пыльцы. Со стороны дома донесся испуганный вскрик. Я успела прикрыться магической заслонкой, красящий пигмент захватил лишь подол платья и носы туфель, из-под него торчащие, а вот соседа накрыло. Он-то о коварности горного растения, похоже, понятия не имел.

– Там… посажен табероус, – тихо договорила я и, помахав рукой, развеяла магию, любезно позволившую мне избежать большой стирки.

Зато пыльца табероуса не плавала по воздуху, а моментально прилипала на ближайшие поверхности. На травку, кусты, обалдевшего от цветочной подлости ведьмака. Он замер в напряженной позе, сжимая ручки тележки. Сказала бы, что до побелевших костяшек, но пальцы, рукава и кузовок окрасились жизнерадостным цветом королевской фуксии. Зато спина осталась чистенькой!

– Эта пыльца используется почти во всех косметических притирках, – зачем-то пояснила я буквально жизненную необходимость каждой светлой чародейки вырастить в огороде подлое растение.

Сосед резко повернул голову. С розового лица осыпалась пудра. Глаза горели от ярости.

– Не открывай рот! – Я выставила вперед указательный палец. – Она отвратительно горькая.

Не то чтобы совсем отвратительно… На самом деле мне ни разу не пришло в голову попробовать пыльцу табероуса. Но лучше пусть сосед сожмет зубы и молчит. Злобные ведьмачьи глаза на фоне розовой физиономии получше любых слов говорили о том, какие мысли сейчас проносятся в его голове. Очень говорящие глаза! Буквально вопящие забористыми ругательствами.

– И послушай доброго совета: лучше сразу отмывайся в реке, иначе весь дом уделаешь, – поделилась я печальным опытом. – Где речка, ты уже знаешь. Вот! Прямо туда и отправляйся.

Неожиданно мне на нос сверху упала тяжелая капля. Невольно я подняла голову. Весь день ветер гонял по небу серые облака, собирая их в тучу. Похоже, Круэл дождался осадков.

– Хотя, может, и не надо на речку, все равно сейчас пойдет дождь, – задумчиво протянула я. – Зря только грядки с утра поливала.

– Госпожа чародейка! – неожиданно позвали из кухонного окна девушки, заставив меня повернуться. Выглядели они испуганными, словно ожидали, что сейчас начнется магический поединок, и их вместе с домом сметет каким-нибудь разрушительным заклятием.

Или просто боялись, что дороги традиционно размоет, и в городок они вернутся только к ночи, вымокшие и несчастные. После того, как их карета раза три увязнет в грязи. Если что, прошлой осенью маменька Эльзы так и добиралась из нашей с соседом дыры в Круэльскую цивилизацию после притирок красоты.

– Уже бегу!

Ведьмак как-то странно зарычал и почти выпустил из рук тележку.

– Нет-нет! – поспешно остановила я. – Аккуратно откати, а то куст заденешь. Мне надо идти. Но ты постой. Под дождем все быстренько отмоется.

Ливень обрушился на землю разом: заколотил по листьям деревьев, наполнил воздух влажной серой дымкой, притушил дневной свет, превратив его в грязноватые сумерки. Я бросилась в сторону дома с опустевшим кухонным окном.

Пока рассчитывалась и прощалась с девушками, сосед исчез вместе с тележкой. Паршивый сад камней никуда не делся. Мок под дождем и выглядел неопрятно. Такой себе, прямо сказать, источник спокойствия. Бесит одним видом!

Дождь зарядил до ночи. Набирал силу и слабел, снова превращался в яростный ливень. Прекращался на некоторое время, а потом опять начинал частить звонкой капелью. Он смывал с кустов розовую пыльцу, насыщал иссохшую землю влагой.

Я засыпала под убаюкивающий мерный стук по крыше, а проснулась от яркой вспышки, осветившей спальню. Тишину сотряс тяжелый басовитый раскат грома. Кажется, от него даже стекла зазвенели.

Откинув стеганое одеяло, я слезла с кровати и подошла к окну. На улице хлестал дождь, ветер гнул деревья, трепал кроны… Но барабанной дроби злого ливня не было слышно. В доме царила ничем не потревоженная тишина. Похоже, на окно была наложена мастерская иллюзия.

Нахмурившись, я громыхнула шпингалетом и открыла створки. В лицо вместо влажной мороси действительно пахнуло густой, тяжелой магией. Настолько сильной, что кончики пальцев сами собой вспыхнули голубоватым свечением.

Ни ветра, ни дождя. Только небо выглядело мутным, сизым. Сверкнула близкая молния и под новый раскат грома за кустами высветила фигуру ведьмака. Он стоял, возведя руки к небу, посреди того самого доморощенного сада камней, а вернее, самого настоящего ведьмовского круга.

Я почувствовала, как меняюсь в лице.

– Какого демона?

Натянув на ходу халат, я спустилась по лестнице на первый этаж, сунула босые ноги в туфли и толкнула дверь. Теперь за порогом дул колдовской набирающий силу ветер. Уверена, темные придумали для этого явления красивое название, но в белых гримуарах иначе как «ведьминым дыханием» яростные порывы не величали. Во времена кровожадных драконов они корежили рощи, сносили крыши, а иногда разрушали целые деревни.

Если ветер войдет в полную мощь, то окончательно разворотит посадки, но он неожиданно стих. Пространство замерло, словно приготовилось к новой вспышке молнии и раскату грома, но небо промолчало – содрогнулась земля. Между грядок, заваленных сломанными ветками и сорванной листвой, прочертилась кривая глубокая трещина. С яростной скоростью она ринулась по каменной дорожке. Я остановила разрушение резким магическим приказом и, от ярости сжав зубы, свирепо зашагала к самодельному святилищу.

Картина открылась чудная. Выложенные камни тускло светились, озаряя полупрозрачным мерцанием стоящего спиной ведьмака. В магическом свечении он казался выше и мощнее, чем при свете дня. В центре круга из земли высовывался каменный ларь, стоящий на невысоком постаменте и закрытый резной крышкой. Во время магических войн в таких тайниках ведьмаки прятали мощные артефакты. Зато стало ясно, почему в этом месте не приживался ни один саженец.

– Не приближайся к колдовскому кругу, светлая, – повернув голову, бросил над плечом ведьмак. Его голос звучал иначе: мягкие, вкрадчивые интонации теперь резали, словно холодная сталь.

– Значит, ты под моим носом все-таки выложил ритуальный круг. Поэтому хотел отгородиться забором? Чтобы я ничего не заметила? – насмешливо проговорила я, не сводя с него глаз и не пропуская ни одного даже малейшего жеста.

– Не люблю любопытных соседей. Как ты сейчас догадалась о ритуале?

– Гром есть, а шума дождя нет. Ты забыл, что дождь не бывает беззвучным.

Ведьмак усмехнулся и повернулся ко мне. Он выглядел другим. В смысле, не просто отмылся от цвета фуксии, что уже вызывало восхищение, а двигался иначе. Плавно, как напряженный перед стремительным выпадом хищник. Лицо не выражало эмоций, глаза казались почти черными. Настоящий, стопроцентный ведьмак, готовый к бою. Не то чтобы кто-то сомневался в цвете его магии.

– Послушай, фея, у меня есть щедрое предложение. Ты зайдешь в свой уютный чистенький домик, закроешь дверки и снова заснешь. Я не трону тебя, просто заберу свое.

– И что там? – кивнула я в сторону ларя. – Ответь, ведьмак. Тогда я решу: готова ли вернуться в дом и закрыть ставни на окнах.

– Значит, по-хорошему не хочешь. В таком случае… постараюсь быть нежным.

Мы выбросили заклятия одновременно: он хотел быть резким и неожиданным, а я ожидала удара и приготовилась защищаться. Но нежность по-ведьмачьи поражала воображение. Я отклонилась от сонных чар, и за спиной фактически облысел куст сирени, принявший на себя темную магию.

Оказалось, что уходить от ударов в домашнем халате такое себе удовольствие. Особенно, когда противник превосходит в сноровке. Он одет в удобные штаны и, в отличие от меня, последние три года не закапывал навыки в грядках. С выпущенным в него заклятием, сбивающим с ног, справился играючи.

Яркой вспышкой оно отлетело в сторону и яростно врезалось в ларь. Каменная коробка зашаталась, грозя перевернуться. На долю секунды движение отвлекло противника, и я тут же отправила в него парализующее заклятие. Но едва магия сорвалась с кончиков пальцев, как сверху меня накрыла невидимая сеть. Ловушка сжалась вокруг тела, перепеленав руки и ноги.

Ведьмак застыл в нескольких шагах в самой нелепой позе, словно собирался бухнуться на одно колено и преподнести на раскрытой дымящейся магией ладони обручальное кольцо.

За пару коротких мгновений мы оба превратились в неподвижные изваяния: в колонну и в статую мужика с протянутой рукой. Не огород, а галерея скульптурного творчества. И мы наблюдали, как медленно, не устояв, заваливается на бок ларь…

С грохотом отлетела тяжелая крышка. Каменная коробка перевернулась, мелькнув нутром, и упала на землю. Тайник ведьмы Хэдлей оказался безнадежно пуст.

От неприятного открытия затих даже огород. Вокруг плавали сорванные листья, потухли ритуальные камни, превратившись в непритязательные речные голыши. Никто из нас не победил. С яростью мы таращились друг на друга, скрипели зубами и неохотно осознавали, что придется наступить на горло принципам и договориться.

– Милое платьице, – заговорил ведьмак, неожиданно заведя светскую беседу.

– Это вообще-то халат. Так торопилась, что не успела переодеться к твоему чудесному шабашу, – насмешливо отозвалась я. В смысле, настолько насмешливо, насколько возможно, будучи опутанной темным заклятием.

– Снимем на счет три? – предложил ведьмак. – Раз…

– Давай хором, – перебила его.

– Мы на детском празднике? – разозлился он, хотя, казалось бы, куда уж сильнее.

– На детских праздниках не устраивают темные ритуалы, – огрызнулась я. – Вдруг я сниму заклятие, а ты нет?

– Демон с тобой, фея, давай хором, – процедил он.

Мы принялись считать, словно маленькие дети, вызывающие призрак давно почившего дедушки. Получилось вразнобой: он торопился, я тянула.

– Три! – исхитрились произнести в унисон.

И ничего не произошло. Мы по-прежнему стояли как два идиота и сверлили друг друга ненавидящими взглядами. В общем, проверка на доверие между соседями оказалась с треском провалена.

Сверху на макушку упали тяжелые холодные капли. Снова начинался дождь. Представилось, как через пару часов займется рассвет, а мы, вымокшие, замершие и потерявшие чувствительность конечностей, стоим посреди огорода, и вокруг, увязая в грязи, скачет ничего не понимающий восторженный Йосик.