Kitabı oku: «Невеста поневоле», sayfa 2
– Я могу выслушать ваши предложения. Ответить благодарностью на помощь. Но советы и манипуляции можете засунуть туда, где им самое место. Здесь все решаю я. Особенно, какую невесту мне выбрать.
Его взгляд снова врезается в меня, пусть даже радужка больше не сияет синим, добрым этот взгляд не назовешь.
– Это касается всех. За нарушение новых правил последует наказание. Поверьте, я буду очень злым альфой, если весь этот беспредел будет продолжаться и дальше.
Читай, он будет злым альфой в принципе!
– Но, чтобы всем все стало понятно, начнем с моей невесты. Выбирай, Алиша, публичная порка или приватный разговор?
Это он сейчас так пошутил, да?
Судя по опущенным глазам остальных, которых пришибло энергетикой альфы, и по тому, что Хантер только что сказал, нет. Он совсем не шутит.
Меня ждет наказание, и – предки! – не представляю, что хуже. Порадовать тетю и развлечь родственников или остаться с альфой наедине? Выбор так себе.
– Приватный разговор, – выпаливаю я быстро, пока не передумала. Потому что это хоть какая-то отсрочка. Он сначала закончит ужин.
Вместо этого Хантер поднимается:
– Отлично. Иди за мной.
Понимаю, что приказ больше на меня действует, но ноги сами несут меня следом за альфой. Последнее, что успеваю уловить – это недовольное лицо Сесиль. От нее мне тоже перепадет. Потом.
Если я переживу наказание Хантера.
Ладно, ну не станет же он меня убивать на самом деле? Выговор сделает. Он сказал, что это приватный разговор, а про порку наверняка пошутил. Не стоит паниковать! Тем не менее неизвестность жутко меня нервирует. От нее по коже мурашки. От нее и от Хантера, который вдруг останавливается и, обернувшись, интересуется:
– В доме есть комната, где не будут слышны твои крики?
Крики?!
Предки, что за альфа нам достался? Что, если в его криминальном мире Волчьего ринга насилие – норма? И порка вовсе не фигура речи?
Я с шумом сглатываю, и понимаю, что у меня просто с трудом ворочается язык. Поэтому я усилием воли заставляю себя вытолкнуть в ответ:
– Здесь все комнаты со звукоизоляцией и толстыми дверями. Прайеры очень ценят приватность.
– Удобно, – усмехается альфа. – Тогда давай сюда.
Он останавливает возле ближайшей на нашем пути двери и распахивает ее, кивком предлагая мне войти первой.
Выбор не самый удачный, потому что это проход к тренажерному залу и крытому бассейну, если, конечно, альфа не собирается меня утопить или закрыть в одной из парилок. Мне всегда нравилось здесь, особенно когда включена только подводная подсветка и бассейн в форме фасолины напоминает мистическое озеро, отбрасывающее блики на кремовые колонны и замысловатые узоры мозаики. Вода синяя, как глаза Хантера в волчьем облике. Но если что, мои крики в столовой вряд ли услышат даже вервольфы с идеальным слухом. Я останавливаюсь в метре от бассейна и ловлю себя на трусливой мысли сбежать, поджав хвостик.
Еще бы мне кто-то позволил!
Он альфа, он главный, мне просто никто не поможет, даже если стану кричать. Даже если развернусь и убегу. Догонит! Или прикажет догнать. Это если совсем далеко убегу.
Будто прочитав мои мысли, Хантер складывает руки на груди и преграждает путь назад.
– Присядь, – он приказывает или предлагает, мне уже без разницы, потому что от волнения меня начинает потряхивать.
Я смотрю на шезлонги, расставленные вдоль бассейна – в них хорошо лежать, а вот сидеть неудобно.
– Это обязательно?
– Не хочу, чтобы ты без чувств свалилась в бассейн.
– Почему, – спрашиваю, хотя голос слегка подрагивает, – почему я должна свалиться?
– Это ты скажи – почему?
Он издевается надо мной!
– Почему ты жила среди людей? – неожиданно спрашивает Хантер. – Твою семью изгнали из стаи?
– Нет. Мой отец был ученым, он изучал природные аномалии: холодное сияние, ледяные смерчи, Черный циклон. А мама ему помогала, поэтому они жили далеко на Севере и далеко от стаи.
– Ты родилась на Севере?
– Да. В маленьком городке Нордик.
– Там красиво?
– Если любишь море снега практически круглый год, то да.
Лето там было максимум две недели, поэтому родители часто отправляли меня в Черную долину, к Сесиль. Чтобы я могла пообщаться с другими волчатами, но у лета в Нордике была своя прелесть. Когда папа и его друзья из городка отправлялись на рыбалку и привозил огромных рыбин. Либо когда все жители устраивали празднование в честь Большого белого медведя.
– Тебе там нравилось?
– Да. Хотя я немного помню. Но мне нравилось с моими родителями.
Воспоминания о них отозвались болью в сердце. Потому что однажды меня отправили к Сесиль, и больше я их не увидела. Мои нервы и так на пределе, а еще это!
– Наказывай меня и покончим с этим, – говорю я. Получается резковато, но как есть.
Хантер приподнимает брови:
– Любишь получать наказания?
– Нет.
– Август часто тебя… наказывал?
И почему я снова слышу в его словах какой-то странный двойственный смысл?
– Август? Нет, в основном, это любит делать Сесиль. Бывший альфа практически меня не замечал.
Это было чистой правдой. Август хорошо ко мне относился, когда мы были подростками, помогал. Но когда стал альфой, у него появилось много дел и забот, и наша дружба сошла на нет.
– Верю. – Хантер подходит ближе (между нами всего пара шагов) и пристально рассматривает меня. – Ты не в его вкусе.
Последнее неприятно бьет по моей самооценке. Возможно, потому что попадает в цель. Я никогда не была красавицей по меркам волчиц, у которых ценились темные волосы и шоколадные или золотистые глаза. Волосы у меня темно-русые, а глаза – серые. Я сама такая.
– Слишком серая?
– Слишком непослушная.
Я вскидываю подбородок.
– Это неправда.
– И любишь спорить.
– Я не люблю, когда меня используют.
– Разве не в этом ценность и смысл жизни волчиц? Их используют для продолжения рода и как красивое приложение к волку.
Он подкрадывается ближе невидимым даже моему глазу движением, все мои инстинкты кричат отступить, и я на миг отвлекаюсь. Отвлекаюсь и не успеваю ответить.
– Сколько тебе лет? – интересуется Хантер.
– Двадцать три.
– Почему Август не нашел тебе мужа?
– Очевидно, чтобы я не опозорила стаю. Ты же слышал Сесиль: я вроде испорченного товара. – Хантер прищуривается, и до меня доходит, что я только что сказала. – Ой, нет, не в том смысле! В том смысле со мной все в порядке!
У меня снова горят щеки, потому что, кажется, я своими объяснениями сделала еще хуже, к тому же, развеселила альфу, потому что в глазах у него засияли смешинки.
– Я не против, если моя невеста будет слегка испорченной. В том смысле, в котором нужно, конечно же.
Это уже не двойной смысл, а намек.
– Я не стану твоей невестой!
– Почему? – Еще шаг в мою сторону, и он перехватывает меня за талию, потому что я едва не улетаю в бассейн. Прикосновение обжигает, и моя волчица рычит. Руки прочь!
– Вот поэтому! – рычим мы вместе с моей второй сутью. – Потому что со мной так нельзя! Потому что я тебя совсем не знаю!
– Самое время узнать, – говорит Хантер, не позволяя мне вырваться, а после склоняется надо мной и запечатывает рот поцелуем.
Из легких вышибает воздух, а меня саму будто обволакивает альфой. Его запахом. Его силой. Его напором. Хотя что считать напором? Одну ладонь он мягко кладет на мой затылок, поглаживая кожу горячими пальцами, а второй надавливает мне на поясницу, заставляя выгнуться и сильнее раскрыться.
А я чувствую себя деревянной. Застывшей статуей в его руках.
В моей жизни было всего два поцелуя: детский с Максом и взрослый с моим однокурсником на студенческой вечеринке. Сесиль учуяла на мне запах чужого мужчины, да еще и человека, и по ее милости я на полгода забыла про вечеринки и прочие развлечения. Вот это было наказание! А у этого наказания привкус кофе и ментола. Привкус власти.
Власти надо мной.
Губы Хантера будто оставляют ожоги на моей коже. Он то тягуче медленно сминает мой рот, то отпускает, отступает, чтобы снова напасть. Но ужаснее всего, что этот поцелуй подавляют волю, словно я под самым сильным приказом альфы. Словно мое тело больше мне не принадлежит. Жаркая волна прокатывается от макушки до кончиков пальцев ног, и я теряюсь в этом ощущении, уже не принадлежу себе, цепляясь пальцами за ткань футболки на его груди.
Это страшно!
Ужасно терять контроль!
Настолько, что моя волчица начинает скулить и прячется в самый темный угол, а я рвусь от Хантера прочь. Размыкая наш поцелуй и объятия.
– Пусти, – прошу, ловлю ртом воздух. – Пожалуйста.
Он недоволен. Вижу это по выражению его лица, по прищуру и залегшей складки возле рта, а главное – по едва сияющей радужке. Его волк тоже недоволен.
Опять я разозлила альфу!
Но мне все равно. Пусть наказывает по-другому, не подавляя волю. Пусть наказывает меня, а не мою волчицу. Не так. По-другому.
Губы все еще горят, а дышу я так, будто дала круг по Черной долине, но когда Хантер, не выпуская меня из объятий, проводит пальцем по моей щеке, я вся подбираюсь.
– И как мы будем узнавать друг друга, если ты, моя дорогая невеста, совсем не хочешь узнавать меня и не разрешаешь узнавать себя? – раздраженно интересуется он.
Это теперь так называется?
– Я же сказала, что не хочу.
– Не хочешь узнавать.
– Не хочу быть твоей невестой. Выбери Мэг или Таю, они подойдут. Или вообще не выбирай никого. Тебе же плевать на наши традиции.
Он кончиками пальцев поглаживает щеку, убирает прядь волос за мое ухо, поглаживая нежную кожу шеи.
– Почему же? Некоторые традиции мне очень нравятся, а с тобой, по крайней мере, скучно не будет.
Для него это игра? Я представила с лязгом смыкающийся капкан, и поняла, что должна что-то сделать. Иначе будет поздно!
– Со мной скучно. Очень скучно. Ты сам сказал, что я непослушная.
– Мне это нравится.
– Тогда я буду послушной! Самой послушной и скучной волчицей на свете.
– Докажи.
– Что?
Я быстро-быстро заморгала, если бы была в зверином облике, наверное, еще бы и ушами задергала.
– Не попробовав, не узнаешь. Станешь моей невестой. Будешь скучной, надоедливой, и через полгода я объявлю, что ты мне не подходишь. Такая сделка.
До меня все еще не доходило, что происходит. Я не хотела проводить с Хантером полгода. Но мне придется проводить с ним и больше времени, пока я остаюсь в стае. Придется. Зато и выдать меня замуж, отослать из стаи, он не сможет. Но полгода? Мне бы время на размышления. Которого нет.
– А если я не соглашусь?
– Тогда станешь невестой просто так. Бессрочно.
Прозвучало жестко. По сути, выбора у меня нет.
– Месяц, – ставлю свои условия.
– Слишком мало. Пусть будет три, и это мое последнее слово. – Он склоняется надо мной, но не целует, как в прошлый раз, а втягивает воздух возле моей шеи, щекочет дыханием ставшую дико чувствительной кожу. – Жаль, я не могу почувствовать твой истинный запах.
Это так интимно, что я снова застываю, а волчица рычит.
– Что решила?
Я покачиваюсь, когда он резко меня отпускает.
– Это нужно решить сейчас?
– В ближайшие пару минут. Потом мне еще нужно будет разобраться с остальными.
Почему я пошла на психологию, а не на юридический? Ведь точно что-то упускаю! Впрочем, по Хантеру видно, что он азартен. Игрок. И чем послушнее я буду, чем скучнее, тем лучше. Я надоем ему через месяц.
– Я согласна.
На что только? Сама еще не представляю.
– Отлично, – усмехается Хантер. – Поздравляю, Алиша, теперь ты моя невеста.
Я киваю и разворачиваюсь, чтобы уйти. На автомате, потому что все еще в шоке от всего, что здесь произошло.
– Куда? – интересуются мне в спину. – Что будем делать с твоим наказанием?
– Наказанием? Разве это не было наказанием?
– Наш договор?
– Наш поцелуй!
Хантер оказывается рядом со мной раньше, чем я успеваю что-то сделать, но почти не касается меня.
– Я не буду наказывать тебя поцелуями, волчонок. Ими я буду тебя поощрять.
То есть еще ничего не кончено? И меня ждет что-то пострашнее?
– Уберешь мою комнату самостоятельно. Завтра утром.
Я немного подвисаю, и единственное, что могу сказать:
– У меня с утра занятия.
– Отлично. У меня тоже. Тогда после обеда. Я за этим прослежу.
Во мне закипает раздражение:
– Хочешь, чтобы я почистила твою ванную зубной щеткой? Или вылизала…
– Лучше не продолжай, – прерывают меня. – У меня слишком богатое воображение. Думаю, генеральной уборки вполне достаточно. И Алиша… Ты по-прежнему непослушная. Свободна.
Надо ли думать, что из комнаты я вылетаю быстро и злая. В шоке от всего, что произошло.
Ну и во что я ввязалась на этот раз?
Глава 3
Хантер
Я проследил за тем, как Алиша вылетела из комнаты, и облизнулся.
Сладкая на вкус девчонка сбежала так быстро, будто за ней гнались волки. Какая ирония. Она сама вервольф, а мне не нужно ее догонять: Алиша и так в моей власти. Потому что я ее альфа. Волчонок с серыми, как туманное утро, глазами и пухлыми губами, пожалуй, единственный приятный бонус к моему новому статусу.
Экрот обещал, что будет сложно, что вервольфы Черной долины отличаются от остальных, потому что живут не по волчьим правилам, а по собственным, и мне хватило нескольких минут, чтобы это понять.
Мое детство и юность прошли вдали от стаи. По правде говоря, я вообще считал себя человеком, пока в тринадцать чуть не подох во время первой спонтанной трансформации. После этого моя жизнь на несколько лет превратилась в кромешный ад, в котором не получалось справиться со своей природой. Меня никто не учил как правильно оборачиваться в волка, как это делать быстро и безболезненно, поэтому мои трансформации едва меня не убивали. Когда же я научился это контролировать и узнал, что отец отказался от меня еще до моего рождения, то решил, что стая мне не нужна. По крайней мере, такая стая, где все готовы перегрызть друг другу глотки только чтобы сесть поближе к альфе и присвоить себе побольше власти.
Как, например, это делала и продолжает делать Сесиль, супруга отца и мать моего братца. Уверен, пока Август потакал своим слабостям и упивался всемогущим статусом, стаей через него управляла она. Или Руперт, отвечающий за безопасность в Черной долине, своеобразный генерал, который должен заботиться об остальных, но на самом деле печется исключительно о себе. Они настолько испугались смены власти, что бросили истекающего кровью Августа на арене. Даже на Волчьем ринге к проигравшим относились лучше.
Стая Черной долины настолько погрязла в эгоизме, что, кажется, вовсе перестала быть стаей. А мне было интересно посмотреть, кто вступится за бывшего альфу. Кто наплюет на статус, не побоится выступить против новой власти. Я ждал этого от молодых волков.
А в итоге получил отпор от совсем юной волчицы.
Которая смотрела мне в глаза, как равная. Которая не испугалась наказания, притащив Августа в дом нового альфы. И которая отбрыкивалась от статуса моей невесты всеми лапами. Я еще на арене выделил ее среди толпы. Именно ее, и в любом случае собирался познакомиться поближе.
Но потом узнал, что мой приказ оказать первую помощь брату выполнен заранее одним безбашенным волчонком. Первой моей мыслью было, что Алиша – одна из игрушек Августа. Но каждый разговор с ней это опровергал. Потому что Август любил ломать свои игрушки, подавлять их волю, превращать в тени, делать покорными. Именно такой была Венера. Алиша сломанной не была. Она вообще понятия не имела о вкусах Августа и о сексуальных играх в принципе.
Ее волчица испугалась поцелуя.
Я это почувствовал, и это было забавно. Она была забавной, и это заводило меня сильнее, чем когда-либо. Кто бы мог подумать, что меня будет заводить наивность и неопытность? Но в ней они сочетались каким-то невероятным образом.
Еще бы почувствовать ее настоящий запах!
Сначала была толпа вервольфов, потом запахи чужих мужчин на ее коже и отказ принять душ. Это раздражало. Бесило. Для вервольфов знакомство без запаха то же, что и не видеть лица, а я хотел ее увидеть.
После душа и желательно без одежды.
В штанах стало совсем тесно, стоило нарисовать в своем воображении два в одном. Алиша с влажными волосами, с нежно-розовой, покрытой мурашками и капельками воды кожей. Нестерпимо захотелось слизывать эти капельки, покрывать ее тело поцелуями, пока непослушный волчонок не запросит добавки.
Но до этого главное ее не спугнуть. Таких, как Алиша, невозможно сломить, можно только приручить. И кажется, у меня получилось найти себе развлечение на время, пока буду создавать из этой стаи что-то хорошее.
Возвращаюсь в столовую и ожидаемо не вижу за столом Алишу. Сбежала? Ладно. Все равно далеко не убежит. А мне нужно разобраться с новообретенной стаей и расставить точки над i. Разговор с Алишей не только приятный бонус, но и демонстрация моих желаний для остальных. Их обязательного исполнения.
– Вернемся к тому, на чем мы закончили, – говорю, опускаясь на стул во главе стола. Судя по притихшей стае, в мое отсутствие они все успели обсудить и теперь терзались догадками.
– Алиша согласилась? – осторожно интересуется Сесиль. – Стать твоей невестой.
– Разве у нее есть выбор? Альфа здесь я.
Волчица хочет что-то сказать, но передумывает и опускает взгляд в тарелку.
– А как же наказание? – уточняет Руперт.
– Она уже наказана. Я не стану делать поблажек ни для кого из вас.
Я обвожу взглядом всех присутствующих и поднимаюсь. Если честно, есть расхотелось. Особенно, в такой компании и без Алиши.
– Я вернусь завтра, и жду вас всех для принесения клятв.
– Вернешься? – Сесиль явно сбита с толку. – Ты разве не будешь жить здесь?
Что это в ее голосе? Надежда? Тогда я ее разочарую.
– Буду. Сегодня моя спальня не готова, но завтра моя невеста лично позаботится о том, чтобы ее освободили и убрали. После я перееду.
На сегодня хватит игр в альфу. Если не получается провести эту ночь с Алишей, то, по крайней мере, проведу ее спокойно и подальше от этого звериного царства.
Но Сесиль думает иначе, потому что следует за мной.
– Что? – интересуюсь я, набрасывая на плечи поданную дворецким куртку. Из примечательного, у Прайеров целый штат слуг. Да, моя новая семейка кардинально отличается от стаи Морийских лесов, и наказание для невесты я подобрал отличное.
– Насчет освобождения твоей комнаты, альфа Хантер. Ты позволишь моему сыну остаться в этом доме?
– Только на одну ночь, Сесиль. Завтра он может идти куда хочет.
И мне плевать, как он туда доберется.
– Это единственный дом Августа. Его стая.
– Которую он не удержал в своих руках.
– Это правда. Но все состояние Прайеров теперь отходит тебе по праву альфы, и у него ничего не останется.
Садист в роли жертвы? Вряд ли Августу понравилось бы такое определение.
– Эти деньги принадлежат стае, Сесиль. Если Август захочет остаться в стае, пусть остается. Строит собственный дом, приносит пользу обществу. На территории Черной долины, но в моем доме его не будет.
Во взгляде Сесиль заблестели слезы, но мы оба понимали, что это фарс.
– За что ты его так ненавидишь?
– Ненавижу? Нет. Я слишком долго ненавидел отца за то, как он поступил с матерью. Поэтому ненависть во мне давно закончилась. А вот чувство ответственности осталось, и я здесь для того, чтобы сделать из вас нормальную стаю.
Такой был план, который мне предложил Экрот. Избавить стаю от Августа и занять его место. Я же считал это самой скучной затеей, пока не встретил непослушного волчонка.
Искушение посмотреть, как Алиша будет исполнять приказ было настолько огромным, что я решил ему поддаться. Конечно, нужно было еще проследить, правильно ли она выполнит задание. Поэтому следующего дня я ждал с нетерпением, которого не чувствовал уже очень давно, и, стоило отчитать последнюю лекцию, как я сел в машину и отправился в Черную долину.
В отличие от Морийских лесов, территории Экрота, моя стая жила поближе к городу, что тоже мне нравилось – не хотелось тратить часы на дорогу на работу и обратно. Если до знакомства с невестой я планировал жить в своем доме под Крайтоном и лишь наведываться к Прайерам, то после неприкрытого вызова в ее взгляде, понял, что мне нужна бывшая спальня Августа и именно эта девчонка на огромной кровати. Правда, первое, что я сделал – заказал новый матрас, который должны были доставить ближе к вечеру.
В спальню я поднялся сразу. Чтобы застать свою миниатюрную невесту на высоченном, похожим на барный, стуле и за попытками снять тяжелые портьеры. Длинные волосы она убрала под бандану, рукава клетчатой рубашки закатала по локоть, а полы завязала узлом на животе, открывая моему взгляду потрясающее зрелище на свою пятую точку. Джинсы обтягивали ее бедра и упругую задницу.
Не знай я ее мнение, решил бы, что Алиша оделась так специально для меня. Но одежда выглядела хорошо поношенной, из чего я сделал вывод, что для генеральной уборки она надела то, что не жалко потом выбросить.
Не сразу, но волчонок уловила мое присутствие. Быстро оглянулась, оступилась и полетела вниз.
Я прыгнул вперед, но изящно подхватить Алишу, как в фильмах, все равно не успел. Только перехватить в полете: я упал на пол, а она – сверху. В общем, результатом я все равно остался доволен, потому что волчонок опять оказалась в моих объятиях.
– Зачем? – выдохнула она, упирая руки в мою грудь. – Я волчица! Я бы упала на лапы.
– Кажется, ты перепутала волков с кошками.
– Если бы ты снова не подкрался, я бы не свалилась!
– Значит, я виновник твоего падения?
Вид снизу открывался очаровательный: рассерженная, раскрасневшаяся девушка, несколько прядей выбилось из-под банданы, грудь высоко вздымается, а полоска светлой кожи, которую видно из-за задравшейся рубашки, так и просит провести по ней пальцами или губами. От этого вида я даже позабыл, что мы обсуждали мою привычку передвигаться бесшумно.
– Нет, альфа, – Алиша опустила взгляд, и даже ее голос внезапно стал другим. – Прошу прощения, что тебе пришлось меня ловить.
Послушная девочка? И надолго тебя хватит?
Она поерзала, и я отреагировал на эту невинную возню боевой готовностью продолжать нашу игру. Но в этот момент принюхался к запаху Алиши и чихнул.
Пришлось самому ссадить ее с себя, потому что у меня снова зачесалось в носу.
– Что это? – интересуюсь с отвращением.
– Лимонная свежесть, – отвечает эта сама невинность и вскакивает на ноги.
Я поднимаюсь следом.
– Смердит так, будто химическая свежесть.
Более мерзкого запаха я в жизни не чувствовал. Это вообще кто-то покупает?
– Ты сам сказал, что спальню нужно хорошо отмыть, но это единственное средство, которое убивает любые запахи.
– Потому что напрочь отшибает нюх?
Алиша кашляет в кулак, но я и так прекрасно понимаю, что она давится от смеха.
– Нет. Потом лимон выветрится, и останется только свежесть. К тому же, в конце уборки я хорошенько проветрю комнату.
– Ладно. Другой вопрос – почему этой «несвежестью» пахнешь ты?
– Наверное, одежда впитала запах, когда растворяла его в воде. – Она указывает на небольшое ведерко возле кровати.
Наверное. Впитала.
Или волчонок не хочет, чтобы его нюхали, и чтобы я оставался здесь на время уборки.
Хитро.
Но я не собираюсь никуда уходить.
– Продолжай, – говорю я, и располагаюсь в массивном кресле. Оно еще пахнет прежним владельцем, но не думал, что когда-нибудь это признаю – вонь Августа приятнее ядреного лимона.
– Ты будешь здесь? – Алиша складывает руки на груди. – Будешь смотреть, как я убираюсь?
– Да.
– Тебе разве не надо заниматься делами? Делами альфы или личными?
– Мне нужно проверить эссе студентов, – я достаю смартфон из кармана и стилус, чтобы сразу делать пометки, – но я вполне могу сделать это здесь. Заодно прослежу за твоим наказанием.
Судя по ее лицу, Алиша в «восторге». Но она быстро вспоминает о своей роли и сдернув повисшую на одном честном слове портьеру, направляется к столику с остальной дурно пахнущей гадостью.
– Студентов? Ты преподаешь?
– Да. Историю в Крайтонском историческом институте.
Бах!
Хорошо, что эта гадость в пластиковой упаковке, иначе бы лимона в моей жизни стало бы больше.
– Поосторожнее, волчица, иначе комнату придется проветривать недели две, а у меня на это нет времени.
– Не может быть! Ты не можешь преподавать в моем институте!
Я оторвался от чтения письма, которое успел открыть, и посмотрел на Алишу. Она же сверлила меня убийственным взглядом, будто я был повинен во всем мировом зле.
– Очевидно, что могу.
– Но мы ни разу не встречались!
– Большое упущение. Впрочем, КИИ – одно из самых огромных заведений в стране, у тебя другая специальность и факультативы, а я преподаю здесь всего лишь с начала учебного года.
Крайтонский исторический было старинным названием, присвоенным институту восемьсот лет назад. Помимо самого исторического факультета там изучают экономику, право, физику, математику и даже медицину.
– Бичэм, – пробормотала Алиша. – Вот почему твоя фамилия показалась мне знакомой.
Я приподнял брови.
– Я популярен в твоем институте?
– Среди девушек, – процедила она и вернулась к уборке, а я, немного понаблюдав за ней, продолжил чтение.
Сосредоточиться на котором было достаточно сложно, учитывая, что волчица постоянно крутилась рядом, то наклоняясь за чем-то и показывая мне упругие ягодицы, затянутые в джинсы, то потягиваясь, тем самым позволяя рубашке натянуться на груди. Не будь вчерашнего поцелуя и такого напуганного им волчонка, решил бы, что все это часть игры.
Сексуальной игры.
Но она действительно старательно делала вид, что меня здесь нет.
Убиралась Алиша достаточно быстро, но качественно: помыла окна изнутри, протерла каждую поверхность, даже не забыла про стены. Теперь уже моя спальня была огромной, и работы здесь было как для целой команды уборщиков, но я не услышал от нее жалоб. То ли вошла в роль послушной волчицы, то ли уже делала это.
– Прежний альфа часто наказывал тебя уборкой? – интересуюсь я, закрыв очередное эссе, которое так и не смог дочитать до конца.
Кажется, я сам себя перехитрил, затеяв эту игру. Но вместо истории вервольфов я думал исключительно о девушке.
– Как будто ему нечего было делать! – фыркнула Алиша, протирая каминную полку, и тут же спохватилась: – В основном нас строит моя тетя Сесиль.
– Она тоже наказывала тебя уборкой?
– Как только ни наказывала, но этим никогда. Я самостоятельно убираю свою комнату, просто эта спальня в разы больше моей.
Хм, интересно.
– В особняке есть слуги.
– Да, но это слуги Сесиль. В смысле, теперь твои, конечно же. Они убирают общие комнаты, а мы с Мег и Таей и так пользуемся добротой Прайеров и живем за их… то есть теперь за твой счет.
Родители Алиши ничего ей не оставили?
– Учишься ты тоже за счет стаи? – спрашиваю я, и мне действительно интересно. Алиша для меня девушка-загадка, хотя после боя с Августом первое что я сделал – это узнал ее имя и кто она. Ответ был таким: она сирота на обеспечении стаи. Как бы Сесиль ни распиналась за ужином, что Алиша плохая волчица, приняли ее в Черную долину, чтобы потом подороже продать какому-то вервольфу для продолжения рода.
Вопрос про обучение простой, но девушка вдруг бледнеет и прекращает полировать деревянный столик. Смотрит на меня настороженно, если не сказать – испуганно.
– Да, альфа Хантер. Сесиль позволила мне учиться, потому что я очень этого хотела.
Все, что я успел узнать о матери Августа – она ничего не делает просто так.
– Это похвально.
– Похвально?
– То, что ты решила получить высшее образование.
Алиша расслабляется и направляется к следующему этапу уборки – кровати. Стаскивает покрывало и простыни, а мое воображение уже рисует ее распластанной на этой кровати. Подо мной. Возбужденной, стонущей мое имя.
Картина такая яркая, что воображаемое возбуждение превращается в мое настоящее. У меня встает, но к счастью, Алиша на меня не смотрит. Иначе сбежала бы. Или нет?
Посмотрим, есть ли пределы у ее послушности!
Я поднимаюсь одним мягким, бесшумным движением, и подхожу к девушке, которая снимает наволочки с подушек. Чтобы заключить ее в объятия и прижать спиной к себе. Алиша дергается, но тут же замирает. Не расслабляется, нет. Просто заставляет себя стоять на месте.
– К тому же, – продолжаю я наш разговор, склоняясь к ее уху, – когда у нас будут совпадать занятия, я как твой жених смогу отвозить тебя в институт.
– Благодарю, альфа. Но у меня есть собственная машина.
– Собственная? Тоже подарок Сесиль?
– Августа. На совершеннолетие.
Еще интересней. Откуда у сиротки, которую никто ни во что не ставит, и которая считает себя серой и незаметной, такие бонусы? Но сейчас меня гораздо больше интересует вкус ее кожи, по которой я провожу языком.
Сладкая.
Какая же она сладкая.
– Что ты делаешь? – Голос Алиши слегка подрагивает, выдавая ее волнение.
– То, что делает со своей невестой любой жених.
Я поглаживаю ее живот кончиками пальцев, слегка забираясь под рубашку. Кожа у Алиши мягкая, бархатная и горячая.
– Ты сказал, что поцелуи не наказание.
– Поощрение, да. В данном случае за качественную уборку.
– Я еще не закончила, – сдавленно шипит она.
– Я тоже, – я смеюсь и прикусываю мочку уха. Ладонью скольжу выше, обхватывая холмик груди через тонкую ткань белья и слышу рычание.
– Ты что-то сказала, волчонок?
Рычание тут же прекращается, если можно застыть еще сильнее, Алиша это делает, а я будто читаю ее мысли: послушная волчица вовсе не хочет быть послушной. Она хочет вырваться и покусать меня.
Но сделка есть сделка.
Прижимаю ее к паху, позволяя почувствовать насколько сильно я возбужден нашими объятиями, и продолжаю исследовать ее грудь. У Алиши она небольшая, но упругая с маленькими, стоячими сосками. Я сжимаю один, перекатываю между пальцами, и волчица рвано выдыхает.
Ей хочется казаться равнодушной, изо всех сил хочется.
Но не получается.
Когда я начинаю поглаживать вторую грудь, Алиша тихо всхлипывает и прислоняется в моей груди. Ноги не держат, волчонок?
Игра перестает быть игрой. Тогда я соскальзываю ладонью вниз, расстегиваю пуговицу и молнию на ее джинсах. Остается всего мгновение, чтобы провести еще ниже, узнать, насколько сильно она влажная и хочет меня, но раздается бесов стук в дверь.
Как в плохой комедии, честное слово!
– Альфа Хантер, – голос Сесиль, – могу я поговорить с Алишей?
