Kitabı oku: «Эвендины. Посланник Предвечных», sayfa 2
Юст сделал Эни знак, чтобы она не спорила – ситуация разрешилась хотя и не совсем приятно, но гораздо лучше ожидаемого, – поклонился Археле и ушел.
Архела поднялась, все так же держась за виски, отвернулась к тусклому зеркалу и медленно, с явным бессилием опустила руки.
– Теперь ты… Рассказывай, – сказала она, не оборачиваясь.
Дыхание у Эни все еще было сбитым после речи в защиту Юста, мысли в голове путались от его внезапного ухода и осознания, что она теперь совсем одна. С трудом она вымолвила:
– Рассказывать что?
– Про Сорану. Про себя. Все с самого начала. Что произошло?
Имя матери, произнесенное магистром эвендинов, в очередной раз пробудило у Эни неприятное ощущение, что вся ее жизнь – ряд фальшивых картинок, за которыми она по глупости не смогла разглядеть реального положения вещей. Пересилив его, Эни коротко рассказала обо всем, смешав слова Диоса и Адаллы, открывшими ей правду, с собственными воспоминаниями.
Сорана, ее мать, вместе с ней оказалась вдали от дома, когда людей одолела новая вспышка ненависти к эвендинам. Они бросались на них толпами, убивали всех, не глядя – мужчин, женщин, детей. Эвендины защищались – и этим злили всех еще больше. В конечном итоге, людей было больше, а далеко не каждый эвендин, несмотря на магические способности, был готов убивать. В кровавой неразберихе Сорана, похожая на человека, притворилась обыкновенной девушкой, которую предал жених. В Соне ее приютил человек по имени Тугарт.
Эни помнила только то, что было потом: она считала себя человеком, а Тугарта – своим отцом. Он обращался с ними жестоко, но у них была еда и крыша над головой. В какой-то момент Сорана заболела, Тугарт запрещал к ней подходить. Позже Эни рассказали: он узнал, что она эвендин, и забирал ее кровь. Потом он сжег дом вместе с Сораной. Благодаря соседям Эни удалось бежать. Тугарт искал ее, но безуспешно. Следующие годы Эни работала служанкой – сначала в гостинице, потом ей повезло попасть в королевский замок, где она и встретилась с Диосом и Юстом.
Архела и Генерал слушали ее, глядя в разные стороны. Они ни разу ее не перебили. Только когда Эни сказала про умирающую Сорану и сгоревший дом, их, и без того хмурых, накрыло темными облаками – плечи Архелы поникли, Генерал еще ниже наклонил голову.
– Понятно, – сказала магистр. – Значит, ты почти не помнишь своего детства.
– Да, все очень смутно. Я понятия не имела, что я эвендин.
– Неудивительно. Это из-за заклинания, связывающего магические способности. Оно сильно влияет на сознание, чаще всего непоправимо, отчасти поэтому применять его запрещено. Сорана, должно быть, была в отчаянии, раз решилась на такое.
Архела отвернулась от зеркала и со вздохом провела по лицу ладонями.
– Извините, магистр, – неуверенно проговорила Эни. – Выходит, вы ее знали? Мою мать?
– Еще беда на мою голову… – пробормотала Архела, снова потирая висок. – Сорана была моей дочерью. Честно говоря, я надеялась, что однажды вы вернетесь вместе. Хотя и понимала, как это маловероятно.
Ошарашенная Эни не могла произнести ни слова. Она посмотрела на Архелу новым взглядом, пытаясь осознать услышанное и одновременно – найти в ее лице что-то похожее на мать.
Архела была ее бабушкой. Нет, поверить в это было решительно невозможно. Впрочем… «Я привел Эндару», – сказал Диос на берегу. Пристальные взгляды после этих слов.
Он знал. Все знали.
– Что ты смотришь? – Архела криво усмехнулась. – Давай сразу проясним: статус магистра тебе не светит, да и работа эта не сахар.
– Мне этого не надо, – пролепетала Эни. – Я просто… Я… Нет, – одернула она сама себя, напоминая, зачем отправилась сюда. – Я была бы благодарна, если бы вы рассказали больше о моей матери. Но я пришла, чтобы учиться. Я владею магией воздушных струн.
– И без тебя знаю, – проворчала Архела и в ответ на вопросительный взгляд нехотя пояснила: – Были признаки в детстве. Без обучения не останешься, я не допущу такого позора. А пока уходи. Мне надо подумать. Генерал, не спускайте с нее глаз.
Громкие голоса отвлекли Эни от воспоминаний. Она остановилась, дожидаясь, пока эвендины пройдут по коридору, в который ей предстояло свернуть. К ней вроде бы привыкли, но сталкиваться ни с кем не хотелось. Эни слишком долго жила среди людей, уверенная в том, что эвендины – сущее зло, чтобы так быстро перестать опасаться их.
Жизнь на Тоа-Дине оказалась для Эни не такой уж плохой, если не считать грубостей Ларданы, помощницы Архелы, которая обучала ее магии. Большую часть дня она выполняла различные задачи, на первый взгляд пустяковые, но на деле достаточно трудоемкие: с большого расстояния зажечь свечу и ничего не спалить при этом, заставить поколыхаться край покрывала, вылить воду из стакана четырьмя разными способами, разумеется, ни к чему не прикасаясь. У нее была своя комната, ей не запрещали навещать Юста и вообще бродить где вздумается – так, во всяком случае, думала Эни. Генерал, как и приказала Архела, не спускал с нее глаз. Когда бы Эни ни вышла из своей комнаты, он ждал у двери, всегда с одним и тем же, убийственно суровым выражением лица, и шел за ней, но ни разу не попытался ее остановить. Он и сейчас следовал за ней. Эни настолько к этому привыкла, что иногда забывала о его существовании.
Она повернула в опустевший коридор и через несколько минут вышла к нужной двери. Хотела войти, но вдруг уловила движение справа.
Мимо проходил эвендин. Тот самый, что в первый день закричал при виде Диоса.
– Подождите!
Эни рванула к нему. Эвендин сделал вид, что не слышит, и продолжил идти своей дорогой. Он даже не ускорил шага, но когда Эни забежала за угол, то увидела только пустой коридор.
Глава 2
В жилище Юста было необычно тихо: ни разговоров, ни шорохов, ни ругательств, которыми обычно сопровождалась его работа. Слышался только мерный хруст раскалываемых камней.
Эни прошла в сумрачное, не слишком просторное помещение с низким потолком, мало чем напоминавшее ее комнату. Стены здесь были не ровными, а бугристыми, как в обыкновенной пещере – по сути, это она и была, – пол заставлен корзинами, между которых валялись различные инструменты. Но Эни знала: многим эвендинам, в том числе и Юсту, такое как раз по душе. В Предгорье он постоянно убегал из уютной комнаты в темную и сырую пещеру.
Сейчас Юста здесь не было. У большого плоского камня, приспособленного под стол, сидел один Эйдал. Он доставал из корзины с виду ничем не примечательные булыжники, раскалывал их – иногда при помощи магии, просто касаясь пальцем, иногда – используя инструменты, – освобождал из каменного плена драгоценную руду и переходил к следующим. Юст по приказу Архелы должен был заниматься тем же самым, и это значило, что с Эйдала потребуют в два раза больше руды, чем обычно.
– Здравствуйте, – сказала Эни. – А где Юст?
– Здравствуй, Эндара. Там, – Эйдал кивнул себе за плечо, в сторону второй комнаты. – Ему нездоровится.
– Я могу пройти?
– Конечно. Только не буди его, если он спит. Сон лечит лучше магии.
Эни прошла мимо, осторожно протискиваясь между корзин и переступая через инструменты. Второе помещение было еще меньше, в нем едва помещались каменный чан с водой и две соломенные подстилки. На одной из них лежал Юст. Приоткрытые глаза влажно блестели, краснота обычно бледных щек была заметна даже в тусклых отсветах, дотягивающихся сюда от лампы Эйдала.
– Как ты? – тихо спросила Эни, подходя к нему. Чтобы сесть, пришлось приподнять полу длинной светлой туники, которую ее заставили надеть вместо «человеческого», по выражению Архелы, платья.
– Нормально, – буркнул Юст.
Эни и не ожидала от него другого ответа. Ей прекрасно помнилось, как Юст, получивший смертельные ранения и выживший лишь чудом, ни в какую не хотел мириться со своим состоянием и то и дело порывался встать на ноги. Но можно было и не спрашивать – лихорадка была заметна невооруженным глазом.
– Нужно позвать лекаря. Здесь же есть?..
– Целители. Да, есть, но незачем. Это ерунда. – Юст нахмурился. – Что у тебя с лицом? Лардана?
– Нет. Я видела того эвендина, помнишь, который испугался Диоса. Он проходил справа, я побежала за ним. Завернула за ним почти сразу, но его уже не было.
– Справа? Там некуда деться, да и коридор не больно короткий. Наверное, просто не хотел с тобой говорить. Сделал себя невидимым, и все. Нужно было попробовать найти признаки умозрительной магии и нейтрализовать. Могла бы, кстати, воздушными струнами.
Эни мысленно обругала себя. Иногда ей казалось, что она уже довольно неплохо развила свои магические способности, но привыкнуть к этому месту, где магию мог применять каждый, никак не получалось. Юст был прав, однако ей это попросту не пришло в голову.
– Да ладно тебе, – сказал Юст, заметив ее расстройство. – Понятно, когда живешь с этим всю жизнь, все просто. Видела бы ты меня сразу после прибытия в Фарадон. Я целый час наблюдал за людьми, думая, что они безумны, пока наконец не понял, что они просто чистят колодец.
Улыбка сама собой тронула губы Эни. Юст устало прикрыл глаза, она не стала больше тревожить его разговором и вернулась к Эйдалу.
– Как он?
– Не очень хорошо. Но звать лекаря… То есть, целителя, не хочет.
– Не беспокойся. Скорее всего, это с непривычки. Он давно не был в такой среде, да и не работал руками тоже давно. Если ему станет хуже, я позову целителя.
Говоря, Эйдал продолжал колоть камни. Иногда казалось, что те раскалываются от одного его взгляда, а длинные пальцы выбирали крошки руды так быстро, что глаз едва улавливал движение.
– Можно вам помочь? – спросила Эни неожиданно даже для себя.
– Если хочешь.
Она присела напротив Эйдала и взяла из ближайшей корзины первый попавшийся камень. Он оказался таким тяжелым, что пришлось как можно скорее положить его на стол перед собой.
– Камни можно раскалывать по-разному, – сказал Эйдал. – Опаловое пламя лучше всего, только надо превратить его в стрелу – маленькую и быструю. Если на камне есть трещины, направлять надо в трещину. Если нет – тогда в середину, и сил вложить нужно побольше.
Эни уже умела использовать опаловое пламя, оно легко вспыхивало в ее ладони голубоватым светом. Чем-то оно напоминало огонь, однако при использовании в бою становилось куда более мощным оружием. При должном умении оно могло испепелить и даже взорвать. Но как превратить его в стрелу, Эни не представляла.
– Ты ведь владеешь магией воздушных струн, – подсказал Эйдал. – Пользуйся этим.
– Лардана мне запретила. А Архела, к несчастью, приказала слушать ее, если я хочу побыстрее закончить обучение.
– Тебе не нужно использовать сами струны. Они – просто инструмент для твоей магии. Ты обучалась через музыку, верно? Звуки – твоя стихия. Опирайся на них.
Эни задумалась, с каким звуком могла бы пронестись опаловая стрела. Представился стремительный звук, с каким проносится порыв морского ветра, и он сразу же расположил ее к нужным ощущениям. Трещин в камне она не увидела, поэтому просто положила палец на его середину и, держа в уме звук, использовала опаловое пламя.
Яркая искра прошибла булыжник насквозь – он раскололся на несколько частей – и ударила в каменный стол, оставив небольшое углубление и черное обугленное пятно.
– Хорошо, только надо чуть слабее. Теперь выбирай руду. Заставь ее тянуться к своим пальцам.
Что-то похожее Эни уже делала под руководством Ларданы. Сначала нужно было напитать частички своей магией, а потом вернуть ее себе. Эйдал делал это необыкновенно быстро, не задерживая пальцев даже на секунду, у Эни же бледно-золотистые крошки выпали из камня медленно и неохотно. Но, по крайней мере, у нее получилось.
– Из вас бы вышел хороший учитель, Эйдал.
– Я был им. Пока Юстал не сбежал.
Когда Эйдал говорил это, ни в его лице, ни в тоне ничего не изменилось. Он продолжал спокойно раскалывать камни и собирать золотистые крошки. Эни впервые об этом слышала и подумала, что, возможно, именно в этом причина нервозности Юста.
Она сильно переживала из-за наказания, назначенного Архелой, и навестила Юста при первой же возможности. Хотя работа с камнями была не слишком сложной, а Эйдал казался располагающим и добрым, таким мрачным Эни не видела его никогда. И еще сильнее удивилась, узнав, что Эйдал – его отец, и прежде Юст жил здесь вместе с ним. Фактически, Архела просто отправила его под домашний арест.
– Это наказание? – тихо спросила Эни, думая, что если так, обязательно попросит Архелу отменить его. – Это ведь не вы сбежали.
– Сначала было наказанием. Пусть сбежал не я, отец несет ответственность за сына. Архела велела заниматься этим делом лишь месяц, но когда срок вышел, я понял, что не хочу возвращаться к учительству. Я устал. Пока я не остановился, не осознавал, как мне больно видеть детей. Эриль умерла. Юстал сбежал. Когда я перебираю камни, чувствую себя куда лучше.
В памяти Эни пронеслось эхо ощущений, которое она случайно получила от Юста, неосознанно использовав способности дайи – чтения эмоций. Тогда его глазами она увидела, как люди убили его сестру, Эриль. Эйдал в последний момент сумел спасти Юста, и они сбежали на Тоа-Дин.
Уже здесь Эни узнала, что мать Юста так и не оправилась от потери. Юст терпел сколько мог, но после ее смерти бросил все и сбежал в Фарадон. Ему невыносимо было прятаться на острове и ничего не делать, пока люди продолжали жить в свое удовольствие и убивать эвендинов.
Теперь Эни стало ясно: Юст чувствовал себя виноватым, и потому находиться рядом с отцом ему было вдвойне тяжелее.
– Вы на него злитесь? За то, что он сбежал.
– Поначалу… Нет, я все же не злился, а скорбел. Я думал, он натворит бед и умрет с искалеченной душой. Так обычно случается, когда кто-то бежит в Фарадон. Но он вернулся, и вернулся совсем иным. Кем бы ни был этот Диос, он сильно на него повлиял.
– А вы не знаете, кто он? – осторожно спросила Эни. – Архела говорила с ним так, словно они раньше встречались.
Эйдал на мгновение отвлекся от камней и посмотрел на нее своими огромными серыми глазами. Пока он занимался своим делом, с трудом верилось, что он прожил уже почти полвека, но тяжелый взгляд развеивал обманчивое впечатление.
– Ты ведь не знаешь, что произошло в Эрбеле, когда туда пришли Гении. Так?
– Королю Дориану явился Двуликий и сказал ему, что эвендины оставят Эрбелу и отдадут власть людям, если он пообещает мирное сосуществование. Король Дориан согласился.
– А что произошло между Двуликим и эвендинами, ты никогда не задумывалась?
– Разве что-то произошло? – Эни неуверенно нахмурилась. – Я думала, Двуликий явился только королю Дориану.
– И эвендины просто ушли, поверив на слово, что он встретил Двуликого? – Эйдал усмехнулся. – Магистр Архела скорее бы передала свой статус ребенку, чем поверила бы ему.
– Тогда что случилось? Расскажите мне.
Эйдал снова вернулся к работе – взял камень, расколол, бегло выбрал золотую крошку и перешел к следующему. Эни последовала было его примеру, но дело пошло куда хуже, чем раньше – она волновалась, ведь всегда слышала эту историю только в одном варианте. После встречи с Диосом она имела возможность убедиться, как может перевернуться мир, если услышать версию произошедшего с другой стороны.
– Никто не знает, как Гениям удалось проникнуть в Эрбелу, – начал Эйдал. – Следует отдать им должное: потерь было не так много, как могло бы быть, пройди они через главные ворота. Они сразу устремились в замок, в то время это была резиденция магистра Архелы. Много крови пролилось около и внутри него. Мы не собирались так просто сдаваться. Нашим долгом было защитить магистра и изгнать Гениев. Нельзя сказать, что преимущество было на их стороне. Но в один момент раздались условленные звуки… Знак от Архелы, что нужно немедленно прекратить бой. Это то, что известно от многих свидетелей. Остальное известно лишь Археле. – Эйдал со вздохом сбросил со стола осколки камня и взял следующий булыжник. – Она говорила неохотно и отказывалась сообщать подробности. По ее словам, она увидела Двуликого. Он предложил ей поступить по справедливости: передать власть в Фарадоне законному наследнику престола, с условием, что наследник обеспечит эвендинам безопасность и мирное сосуществование с людьми. Архела не видела смысла спорить с посланником Предвечных и рассудила, что это действительно будет справедливо. Ведь в свое время именно эвендины силой захватили власть. И все же у нее были сомнения.
– В чем?
– Сложно сказать. Она сказала лишь, что в ответ на эти сомнения Двуликий обнадежил ее, сказав, что если обещанный мир будет нарушен, он придет снова. Архела спросила, сможет ли она узнать об этом – ведь тогда, до последнего момента, она понятия не имела, что мир посетил Двуликий. И он ответил, что она сможет узнать о его приходе по имени. Это имя – Диос. Так он сказал.
– Но… – Эни растерялась. – Если так… Вы все равно не верите?
– Я не говорил с ним, лишь видел издали, когда мне принесли весть, что вернулся Юстал. Он уже уходил. Но давай взглянем правде в глаза: кто угодно мог бы назвать себя Диосом, хотя для этого, конечно, нужны недюжинные смелость и наглость. Мы никогда не распространялись об этом разговоре Двуликого с Архелой, и все-таки о нем знает практически каждый эвендин. Не думаю, что людям было бы сложно узнать об этом.
– Нет, – уверенно сказала Эни. – Это не так. Он бы не стал лгать. Он делал вещи, которые… В которые невозможно было поверить, и все-таки они случились.
– Может быть. Но Юстал сказал мне, что Диос никогда не называл себя Двуликим и говорил, что каждый должен решать сам. Это справедливо. И я пока решить не могу.
Эни вспомнились слова Архелы: «Давно не виделись – это мне следует сказать?.. Не иначе как пришел с очередной личной просьбой?»
– Но если бы это был не он, Архела бы об этом узнала, встретившись с ним. Разве нет?
– Я скажу так, Эндара: никто, кроме Дориана и Архелы, не знает, что произошло тогда в замке Эрбелы, с кем они виделись и какие указания получили. Что-то они сказали, но мало и точно не все. К счастью, тревожиться еще и из-за прихода Двуликого у меня просто нет сил, – Эйдал слабо улыбнулся. – Думаю, Диосу не будет никакого ущерба, если я буду продолжать сидеть здесь и задаваться вопросом, а правда ли он посланник Предвечных. В любом случае, я бесконечно благодарен ему, ведь он спас жизнь Юсталу. Да и душу, пожалуй, тоже. Ты знаешь, Эндара… Не обязательно быть кем-то необыкновенным, чтобы помочь другому встать на правильный путь.
Эйдал внимательно всмотрелся в извлеченные золотистые крошки, сбросил несколько на пол, а остальные плавным движением смахнул в наполовину наполненную склянку.
*
Разговор оставил у Эни тяжелое впечатление. Нельзя было сказать, что слова Эйдала неразумны, напротив. Но это был первый раз, когда Эни столкнулась с кем-то, кому прямо сказали – Диос – Двуликий, и этот кто-то попросту не поверил. «Ну, он же не видел все своими глазами, – успокаивала себя Эни. – И не чувствовал ту магию».
Ее вера не пошатнулась ни на миг, но все равно стало интересно, что же на самом деле произошло в замке Эрбелы. Как именно выглядел Двуликий? Почему и Дориан, и Архела сразу поверили, что он – посланник Предвечных? Расскажет ли Архела, если спросить? Вряд ли, уж скорее сам Диос, когда они встретятся снова.
За этими мыслями Эни не заметила, как дошла до своей комнаты. Все это время перед ней неприятно маячила тень – Генерал по-прежнему неслышно ступал за ней. Раньше было неудобно заходить в комнату и оставлять его за порогом, но теперь Эни и к этому привыкла – Генерал встал у стены, сложив руки на груди, а она зашла к себе и прикрыла за собой дверь.
Сухой цветок лежал на столе, напоминая Эни о собственном бессилии, и при взгляде на него ей стало еще хуже.
Прошло уже достаточно времени с тех пор, как Диос оставил их здесь. Юст заперт, а теперь еще и болен. Она сама не способна выполнить пустяковое задание, оставленное ей в явной издевке.
Эни прикрыла глаза. «Звуки – твоя стихия», – прозвучал в голове голос Эйдала.
Она коснулась пальцем сухого стебля и решила: будь что будет.
Мелодия сама пришла на ум – сотканная только из природных звуков, она напоминала робкий весенний ручеек. Эни прислушалась к ней, свыклась с ее неспешным темпом и в согласии с ним направила искорку магии в цветок. Тот дрогнул и как будто увлажнился; Эни посмотрела на него и увидела, что стебель снова позеленел, а лепестки наполнились синевой.
Вслед за облегчением едва не пришло опьянение собственными возможностями, но ему воспрепятствовала Архела.
– Отлично, – сказала она, и Эни вздрогнула – отдав все внимание музыке, что звучала в ушах, она не услышала, как отворилась дверь. – Только не обольщайся – цветок все равно мертвый, он лишь выглядит живым. Твоя сила испарится, и он снова станет как прежде.
Эни огорчилась: цветок действительно начал потихоньку утрачивать краски.
– Что ты расстроилась? Ничто не вечно в этом мире. Уж тебе бы следовало это усвоить. А что касается Ларданы, именно такого результата она от тебя и добивалась. Теперь пойдем… Погуляем.
Заинтригованная, Эни послушно пошла за ней. Раз в неделю Архела звала ее к себе, они пили пряный травяной напиток, магистр задавала один и тот же вопрос – как проходит обучение – а затем старалась вытянуть из нее какие-нибудь подробности о Соране. Сперва Эни казалось, что она просто очень тоскует по дочери, но потом поняла: Архела хочет знать, что именно с ними произошло. Как выяснилось, Сорана была достаточно сильна, чтобы дать отпор – если не сразу, то после. Однако вместо этого она связала свою дочь заклинанием и довольно долгое время жила под видом человека. Немыслимо. Но Эни ничем не могла помочь – все, что она помнила, рассказала в первый же день.
Так или иначе, на прогулку Архела ни разу не приглашала, все их встречи были короткими и не особо душевными: глядя на них со стороны, едва ли кто мог предположить, что они родственницы, хотя, как заметила Эни, все же Архела разговаривала с ней несколько мягче, чем с остальными, и это грело ей сердце.
Выйдя из комнаты, Архела, не глядя, махнула рукой в сторону Генерала, и он остался стоять на месте. Эни воспользовалась моментом, и когда они отошли на порядочное расстояние, спросила:
– Почему ты приказала ему следить за мной? – при личных встречах Архела велела ей обращаться по имени и на «ты».
– Чтобы ты не исчезла снова куда-нибудь, – буркнула Архела.
– Куда я могу деться? – удивилась Эни. – И разве у генерала нет более важных дел?
Архела расхохоталась.
– Где ты видела немого генерала?! Одно название, что генерал.
Этот смех не понравился Эни, но она промолчала. Можно было самой догадаться – Генерал за все время, что она здесь, не издал ни единого звука. Впрочем, это только все еще больше запутало. Неясно, почему, учитывая особенность Генерала и ядовитый смех Архелы, она все-таки держала его при себе в числе первых приближенных.
Они одолели извилистый коридор, спустились по каменной лестнице, прошли еще немного и наконец выбрались наружу. Эни с удовольствием вдохнула свежий воздух, плывший с моря. Все-таки в жилье, сделанном прямо в горах, было очень неуютно, и она не представляла, как Юст мог променять комнату в доме на сырую пещеру.
Спуск с горы напомнил Эни первый день, проведенный на Тоа-Дине, и она в очередной раз остро почувствовала, как соскучилась – не только по Диосу, но и по остальным Темнокрылым, по Кристине и по зелени Предгорья. На Тоа-Дине растительности было удручающе мало, лишь на одном далеком участке острова темнел небольшой лесок.
По пути им попадались эвендины. Для Эни было удивительно, что магистр так просто ходит по острову, без свиты и охраны, а все встречные и не думают выражать благоговение, просто кланяются мимоходом.
– Это тебе не человеческие церемонии, – покосилась на нее Архела после очередной такой встречи. – Магистр – не то же самое, что король. Среди эвендинов очень мало тех, кто хотел бы править, следить за порядком. Все понимают, как это сложно, поэтому магистр пользуется огромным уважением.
– А тебе хотелось править?
– Нет, но никто и не спрашивал. У меня было больше нужных способностей, чем у других, вот и пришлось. Как видишь, преемника у меня до сих пор нет, хотя и пора бы. Надеюсь привлечь к этому делу Лардану, но она больно много о себе думает, а надо бы о других. Посмотрим.
Представив, что Лардана станет магистром, Эни невольно поежилась. Она была уверена, что та бы выбросила ее с Тоа-Дина в мгновение ока.
Извилистая тропа неожиданно свернула в сторону, и они стали огибать гору. Вскоре появилась лестница, ведущая вверх. Взойдя по ней, Эни и Архела оказались на ровной площадке с балюстрадой. Архела облокотилась на нее и поманила Эни пальцем. Подойдя, Эни увидела внизу довольно большое пространство, на котором собралось с десяток эвендинов. В руках у них были музыкальные инструменты – виелы и арфы, один держал магадис.
– Они будут играть? – заволновалась Эни.
– Конечно. А ты думала, они решили просто выгулять инструменты?
Архела помахала рукой, привлекая внимание. Эвендины внизу заметили ее и принялись пробегать пальцами по струнам, настраивая инструменты. Горное эхо разнесло вокруг мелодичные трели.
– Я редко такое здесь позволяю, – сказала Архела. – Слишком громко. Но сегодня немного послушаем. Только слушай внимательно, всем своим существом. Не пытайся запомнить мелодию, разобраться в звучании разных инструментов. Просто растворяйся в музыке. Поняла?
– Думаю, да.
В одиночестве играя на виеле, просто потому, что просила душа, а не для того, чтобы изучить сложные гаммы, Эни именно это и делала – сливалась воедино со звуками, исчезала в них.
Эвендины закончили настройку и заиграли. Сначала зазвучала одна виела, потом к ней присоединились еще две, один за другим вступили другие инструменты. Мелодия была нежной, то ровной, то как будто немного грустной. Эни вслушивалась в нее и чувствовала себя очень спокойной, но вскоре звуки сменились тревожными перепадами и стали прерывистыми и резкими, заставляющими думать о бессильной злости; они резали изнутри, словно нож, и горное эхо делало их еще резче и болезненнее. Через минуту музыка стала жесткой и грозной, как боевой марш, и наконец – снова нежной, грустной и безусловно красивой. Эни не заметила, как по ее щекам потекли слезы, хотя она не смогла бы объяснить, почему.
Музыка незаметно затихла. Эвендины внизу принялись спокойно переговариваться – они делали друг другу замечания и посмеивались, словно не исполнили только что грандиозный концерт перед магистром, а просто сыграли ради забавы.
– И как? – спросила Архела.
– Потрясающе красиво, – Эни вытерла слезы.
– Предвечные. Это и так понятно по твоим рыданиям. Твои ощущения – я о них спрашиваю.
– Ощущения?
– Да. Или ты слушала только ушами? Я, кажется, сказала тебе раствориться в музыке.
Эни не была уверена, о том ли спрашивает Архела, но рассказала, что чувствовала: как некоторые части неприятно царапали по душе, как пугал марш и, в то же время, как хотелось взять эту силу под контроль, возглавить ход невидимой армии; с каким облегчением воспринялась нежная грусть, что была в конце.
– Хорошо, – Архела удовлетворенно кивнула. – Сможешь повторить?
– Ну… – Эни растерялась, она, как ей и было сказано, не пыталась запомнить мелодию. – Точно так – конечно, нет. Но я запомнила настроение и, возможно, получится что-то похожее. То есть, я не смогу в точности так сыграть звуки, но могу передать настроение. Только я не стану этого делать.
– Почему?
Эни стоило немалых трудов рассказать, что в последний раз, когда она попыталась поделиться своим настроением, все в Предгорье благодаря ее магии узнали, что Диос – Двуликий, хотя он просил держать это в тайне. Архела, выслушав ее, фыркнула.
– Тоже мне проблема. Ты просто еще не умела как следует контролировать магию. Те, кто сейчас играл – они же тоже ее использовали, просто в меру. Чтобы передать то, что они хотели передать. Впрочем, мне и не нужно, чтобы ты играла на виеле. Суть в том, чтобы использовать услышанное, играя на воздушных струнах.
Раздался обрывок протяжной мелодии, потом еще один. Эвендины внизу спорили – наверняка о том, как правильней исполнять определенные моменты.
Архела, не обращая на них внимания, продолжила:
– Учить тебя толком больше нечему. Основы ты знаешь, дальше поможет только опыт. В том, что касается музыки, у тебя его безбожно мало, а это для тебя критично – магию воздушных струн именно так и развивают – звуками, их сплетениями, умениями вычленять, понимать и преображать. Сейчас ты услышала что-то новое – услышала и поняла, а значит, сможешь использовать. Не так важно выбрать нужные струны, как правильно на них сыграть. Например, выберешь струны воздуха, движения, света и воды. Результат будет. Но если сыграешь на них что-то похожее на, как ты назвала его, марш, удивишься, насколько лучше получится. Сметешь людей подчистую.
При одной этой мысли к горлу Эни подступила тошнота.
– Ничего подобного я не собираюсь… Но подожди, что значит – нечему учить? Лардана даже ни разу не разрешила мне использовать воздушные струны!
– И правильно, – усмехнулась Архела. – Тебе было необходимо обучиться с нуля, простейшим вещам, которые умеет даже ребенок, и развить их до определенного уровня. Обучить тебя магии воздушных струн Лардана не сможет – она же ей не владеет. Я тоже не владею, а единственную подсказку, которая мне известна, я дала тебе только что.
– А кто владеет? – не сдавалась Эни. – Не может же быть, что только я.
Архела вздохнула и подняла руку над балюстрадой. Музыканты заметили этот сигнал и с сожалением отложили инструменты.
– Красиво, конечно, но тут – очень громко, мешает другим работать… – пробормотала Архела. – Ничего такого уж особенного в тебе, Эндара, нет. Просто способности к такой магии не очень распространены. Я знала одиннадцать Струнных, не считая тебя. К сожалению, большинство убили люди, кого-то во время битвы за Фарадон, кого-то уже после… Двое умерли сами – они уже были достаточно стары. Один из них, к слову, был твоим прадедом.
– И нет никаких книг? – в отчаянии спросила Эни. – Как такое может быть?
– Спроси у Дориана и его прихвостней. Мы чудом спаслись от бойни, наши библиотеки сгорели, как и многое другое. Когда видишь, как пытаются заживо сжечь твоих близких, о спасении книг как-то не думаешь.
У Эни опустились руки. Она не зря прибыла на Тоа-Дин – хотя бы потому, что встретилась с Архелой и худо-бедно приручила магию, наполняющую ее кровь, научилась лучше ее использовать и понимать. Но этого явно было недостаточно. Диос все время повторял, как важны воздушные струны, и ясно, почему: можно привлечь достаточно эвендинов, однако именно такой силы, а ее можно применять очень по-разному, так просто не найти. Отправляясь сюда, Эни воображала, что сможет полностью овладеть струнами, возможно, даже узнать, как одной мелодией сразить всю армию Готтрана, но увы.
