Kitabı oku: «Белая пташка», sayfa 8
«Ричард».
Корнелия вложила в слово всю свою любовь, всю благодарность и привязанность. Всю верность.
Ударил гонг.
Затем ещё раз, ещё, ещё. Четыре раза – знак Четверых. Началось. Толпа разом вскочила со своих мест, раздались крики и брань. Бранились даже дети, Корнелия видела, как некоторые подбирали с мостовой камни, и повторяя за взрослыми, бросали в помост. Камушки глухо отскакивали от досок.
Следом полетели испорченные овощи, проклятья и плевки. Кто стоял ближе, тщетно старался попасть Лили в лицо. Меж тем, Защитник, церемонно, медленно, подводил осуждённую к центру эшафота, где был начертан магический круг.
Крик усилился, мужчины пытались пробраться через кордон Защитников, ведомые праведным гневом.
– Предательница!
– Шлюха!
– Отправляйся в Бездну!
– Отродье!
Защитники, складывая руками Знаки медведя, аиста и куницы возвели вокруг эшафота непроницаемый барьер. Скорее для защиты Служителя Первых, чем ограждая Лили от толпы.
Как только Лили ступила в магический круг, витиеватые линии заклятья замерцали и кандалы, сковывающие по рукам и ногам, исчезли. Теперь…
Плаха.
Топор.
Поднявшись из центра благодаря магии, они возвышались, отбрасывая чёрную тень, символично указывающую на Лили. Она оказалась отрезанной от мира, погружённой во тьму. Из которой и явилась, и в которую должна уйти.
Теперь Ричарду надлежало спуститься. Раньше Чтец всегда находился на месте казни, в нужный момент читал заклинание и отбывал в Орден, когда приговор был приведён в исполнение. Но не теперь, когда у Виталии есть кронпринц.
«Свой собственный Чтец».
И эти мысли горечью отозвались в сердце.
Пройдя по коридору Защитников, Ричард поднялся на эшафот и в четыре шага оказался рядом с Лили. Корнелия видела, как та что-то кричала ему, вырываясь, пытаясь коснуться его. Защитники оттащили Лили к плахе, один из них принялся затягивать на её теле ремни. Бедняжка кричала и извивалась не переставая.
Ричард поднял топор.
– Если правая рука предаёт тебя, – отруби её!
Барьер не пропускает звуки и Корнелия не слышит его слов, но точно знает текст церемонии.
Топор опускается и обрубок падает на доски.
Нельзя зажмуриться, нельзя отвернутся, но можно отвести взгляд. Корнелия смотрит на Файно, – та глядит на Лили не отрываясь. Спина прямая, натянута, как струна. Кузина больше не смеётся, пусть лица и не видно, но Корнелия уверена, в нём ни кровинки.
Служитель Первых отступает от Лили, кровь остановлена, можно продолжать.
– Если левая рука предаёт тебя, – отруби её!
Всё повторяется снова. Обезумевшую от боли и страха девушку держат двое Защитников.
Корнелия моргает. Недопустимо долго держит глаза закрытыми.
«Слава Первым, я ничего не слышу. Это сущий кошмар, но толпа ликует каждый раз, стоит топору опуститься».
– Если правая нога предала тебя, – отруби её.
Всё по кругу. Лили извивается, её лицо искажено безумием и болью. Вокруг всё залито кровью. Ужасающее зрелище.
Топор опустился.
Служитель Первых залечил рану.
– Если левая нога предала тебя, – отруби её.
Корнелия до боли сжала подлокотники кресла.
«Отец будет недоволен, вновь скажет, что я слабохарактерная и мне будет тяжело принимать решения в сложных вопросах. Осуждать людей на смерть и отправлять на войну…»
Принцесса вновь закрыла глаза, задерживая тьму на мгновение дольше обычного.
«Наверное, вот так тьма и проникает в несчастных. Капля за каплей, и ты уже не различаешь, что хорошо, а что плохо. Где добро, а где зло, руководствуясь только своей выгодой. Ведь если в мире всё так запутанно, есть ли смысл…»
Наконец, финальная часть казни. Ричард поднимает вверх правую руку и раскрытой ладонью касается лба Лили. На её лице расцветает круглая печать, узоры рисуют линию за линией, и казнённая засыпает. Но сон тот подобен смерти. Пустой и чёрный, как забвение.
Повинуясь заклятью, плаха рассыпается, собираясь вновь жутким прямоугольником гроба. Защитники берутся за ручки унося его с помоста. Сегодня же вечером процессия отправится к Синим Скалам: Служитель Первых, четверо Защитников, что исполнили приговор и десять солдат из простолюдинов. По прибытии будет исполнена финальная часть казни. Чтец, ожидающий на месте, разбудит Лили, и все вместе они прочитают молитву, после чего, гроб с осуждённой, влекомый приливами Барьера, отправится прямиком к Чёрному.
Корнелия не отрываясь смотрела на Ричарда. На топор и одежду, забрызганную кровью, влажная ткань ловила отблеск заката, на магический круг, нелепо сияющий белизной в этом кровавом кошмаре.
«Что я сейчас чувствую? Почему мне не страшно, почему я не испытываю… отвращения, лишь жалость? Почему при взгляде на него мне так спокойно? Ведь только что, на моих глазах, Ричард…»
Чтец появился рядом с королём в одежде, сияющей чистотой. Словно ничего и не было. Даже топор, воткнутый им в доски эшафота, сиял, словно новый, поражая своим блеском.
Король поднялся со своего места. Мгновение, и весь шум стих, стоило Августу заговорить.
– Сограждане! Народ Виталии! Сегодня мы с вами лицезрели ужаснейший из пороков – предательство и измену, своему отечеству и короне. Впрочем, нет, был предан сам Свет…
Голос его стал громким, зычным, все взгляды оказались прикованы к лицу короля. Толпа внизу словно окаменела в изумлении, одна женщина так и не донесла плюшку до рта, застыла с поднятой рукой.
Внимание Корнелии было устремлено к эшафоту.
«Чудовищно. Но Великие Первые, почему же мне никак не отвести взгляд…»
Уже завтра отрубленные конечности будут выставлены на всеобщее обозрение за стеной города. Их прибьют к доске с полным описанием преступления, именем, возрастом и родом занятий приговорённой. Горожанам не составит труда выяснить информацию о родственниках Лили, впрочем, семьи обвиняемых в предательстве задолго до казни покидают город.
«Интересно, семья Лили…»
Принцесса осеклась на половине фразы. А была ли у Лили семья? С чувством горькой досады Корнелия подумала, что ничего не знала о своей личной горничной, что работала у неё долгие годы.
«Я так и не смогла узнать хоть что-то о Лили, что так долго была рядом со мной. Неудивительно, что она меня возненавидела, ведь я пустоголовая дурёха.
Из меня выйдет никудышная королева. Я интересуюсь не тем, чем нужно, не тем, что надо. Впрочем, я хочу только одного, успеть бы…»
Ричард коснулся её руки, призывая встать, последние слова короля правила требуют выслушивать стоя.
Корнелия поднялась со своего места и опустила голову. Мышцы одеревенели, спина горела огнём, извечная неподвижность угнетала, хотелось скорее пройтись, сдвинуться с места, размять закостенелые руки и ноги. Все мысли сосредоточились на потребностях тела стоять прямо.
– … посмотрим в последний раз на эшафот, на бренные останки несчастной девушки и запомним раз и навсегда, – Чёрный не дремлет! Будем же бдительны и не пустим тьму в наш дом, и в сердца наших близких!
Как только финальные слова растаяли в воздухе, Защитники недвусмысленно принялись разгонять сограждан зазевавшихся или вовсе не собиравшихся уходить. «Реликвии» и «артефакты» с места казни имели неплохую цену на теневом рынке.
Представление окончено. Корнелия от облегчения едва не лишилась чувств, и только как всегда предупредительный Ричард, вовремя подставивший плечо и подавший руку, спас принцессу от позора.
– Благодарю, Ричард.
– Прости, что тебе пришлось на это смотреть. Я не хочу, чтобы ты видела эту неприглядную сторону моей жизни.
– Нет, я хочу знать все грани твоей личности. Знать и любить тебя всего, – и хорошего, и плохого. Я смотрела на тебя и не отвратилась, смотрела и не ужасалась тебе. Я смогу любить тебя разного, не сомневайся во мне. Не сомневайся.
Ответом ей был ласковый взгляд и тепло рук.
Корнелия шептала, едва раскрывая губы.
«Нет нужды кричать, нет нужды говорить, но мне всё же хочется обличить мысли в слова. Хочу говорить, открыть свои чувства, пусть он и знает о них, едва они возникают в моей голове или сердце. Произнести вслух, – это другое, нежели помыслить».
Впервые за долгие дни они ехали в поместье вдвоём. Корнелия взяла Ричарда под руку, переплела его пальцы со своими и в сладкой дрёме положила голову на плечо. Стоило принцессе закрыть глаза, как весь мир перестал существовать. Прошлое забылось, будущее маячило где-то далеко, всё существовало только здесь и сейчас – весь мир был его теплом. Корнелия хотела раствориться в Ричарде без остатка.
«Он пламя, а я мотылёк».
***
Заклятье действовало безотказно. Переплетённое с тканью платья, оно полностью впиталось в кожу, а затем, и в саму суть принцессы. Но дело в том, что светлое чувство уже было внутри, заклятье лишь помогло ему раскрыться, но родилось оно само по себе.
Стремление Корнелии раствориться во мне обескураживало и кружило голову. Человек холоднокровный и рассудительный за века привыкший к отсутствию эмоций, не в силах их обуздать.
Пора признать свою ошибку и начать действовать. Моя милая Корнелия выворачивает мою душу наизнанку. Как оказалось, она у меня тоже есть.
До последнего этапа осталось три дня, Чёрный не дремлет, а значит, впервые мне предстоит довериться человеку и уповать на то, что любовь не погаснет даже после того, как заклятье развеется.
Как и всегда, дорога оказалась слишком короткой, но я не стал будить принцессу, лишь глубже погрузил в сон, коснулся Связей, чтобы она проснулась полной сил.
Поместье шаг за шагом погружалось в сон, – за моей спиной гасли магические сферы, и тьма наступала на пятки. Совсем, как в жизни. Впрочем, это я отбрасывал тень, а не наоборот. Я – источник тьмы.
Осторожно положил Корнелию в постель, доверив её заботам Ланайвы, и зашагал прочь.
Сон для людей, а у меня ещё слишком много дел.
***
Ричард сказал, что на сборы останется три дня, но Корнелия с удивлением обнаружила, что остались не собраны только её личные вещи. Об остальном позаботилась Ведагора, о чём степенно докладывала, протянув для наглядности исписанный быстрым почерком листок.
«Я слишком часто удивляюсь. Но ведь это Ричард, – он удивительный. Всё, что он делает, достойно восхищения. Невозможно представить хоть что-то, чтобы он делал не блестяще, не идеально, не удивительно. Нет вещей, что ему не подвластно».
– Ведагора, вы удивительная помощница, как славно, что Ричард нашёл вас.
Старая служанка молча склонила голову, принимая похвалу.
Корнелия сияла. Кошмар закончился, и уже сегодня принцесса чувствовала себя легко, словно тяжёлый груз упал с плеч.
«Но разве это не странно?
Перевернуть страницу и не о чём не думать. Отчего на душе так спокойно и легко?»
Утренний напиток обжигал, пригубив, Корнелия отставила чашку, углубившись в доклад.
– Вы отлично справились, Ведагора. Пришлите после завтрака на помощь Ланайве ещё несколько служанок и мои вещи будут уложены до завтрашнего утра.
«Что берут в дорогу простые горожанки? Мы едем инкогнито, только с Ланайвой, брать много вещей бессмысленно, нелепо».
Ведагора собрала им в дорогу только необходимое: личные вещи Ричарда, смену одежды, кошелёк с деньгами и право на проезд по главным дорогам. Чтец будет играть роль купца, путешествующего с молодой женой. Основное место в докладе занимали распоряжения в период их отсутствия.
– Вы свободны, – Корнелия дочитала, кивнула и отпустила старшую горничную, та с поклоном удалилась.
– Ланайва, что берут с собой в дорогу горожанки? – доклад опустился обратно на поднос для писем.
Принцесса подала служанке остывающий напиток в чуть тёплой чашке, – Ланайва подлила кипятка из фарфорового чайника с длинным носиком. Из чашки пошёл пар. Принцесса вновь пригубила обжигающий напиток с имбирём, корицей и лимоном. Ей нравился этот вкус, пить, когда ещё так горячо, что можно обжечься.
– Думаю, не более двух перемен одежды. Но господин поедет, как купец, а значит вы можете взять немного больше, – возможно, четыре. Несессер положите внутрь, а сундуки с одеждой закрепят позади экипажа. – Ланайва помолчала мгновение, задумалась, – Я уточню на кухне, там служат девушки, что часто ходят на рынок и порой перебрасываются парой слов с жёнами владельцев лавок.
Принцесса с улыбкой отметила, что служанка стала более разговорчива.
«Словно кошка, что решила, наконец, доверять новым хозяевам».
– Благодарю, Ланайва. Мне тоже хочется постараться ради Ричарда, – Корнелия сделала глоток, едва не обжигая язык. – Не забудь сложить тёплую одежду и моё дорожное платье, его сегодня должны доставить. Ступай.
Ланайва с поклоном ушла, и принцесса осталась в одиночестве, смотреть на умирающую природу за окном. Утром шёл немилосердный дождь, обещая остаться в столице на несколько дней, а то и на неделю.
«Пожалуй мы будем выезжать в дождь, по совершенно непригодной, раскисшей дороге, в слякоть и грязь».
Месяц Трудолюбия подходил к концу. За ним последует ещё более промозглый месяц Урожая, следом – холодный и тёмный месяц Жатвы, а затем, как преддверие зимы – месяц Сбора. С метелями и снежными заносами, позёмкой и трескучим морозом в последние дни. К этому времени экипаж должен прибыть во владения маршала Рубена на свадьбу кузины Файно. Корнелия ждала этого момента с волнением, болью и грустью.
Во-первых, это была первая, после её собственной, брачная церемония. Во-вторых, Файно лишилась расположения Корнелии, её дружбы и доверия, но смотреть на знакомое лицо без боли было попросту невозможно. Без щемящей боли в груди, вдоволь подпитываемой светлыми воспоминаниями, теперь, словно политыми дёгтем.
И в-третьих, принцесса всё ещё не понимала, чего хочет достичь её кузина? Точнее, как она хочет этого достичь. Зачем? В том, что Файно намерилась занять её место, Корнелия больше не сомневалась.
Корнелия бросила в кружку сушёных яблок, вдохнула аромат лета, помешала ложечкой, наблюдая, как дольки кружатся в напитке.
«Я тоже слепо следую своей судьбе, как эти сухие фрукты – повинуясь чужой воле они кружатся в вихре, пока не достигнут печального финала. Файно не такая, как я. Она идёт против течения, так разве я вправе её винить? Но Великие Первые! Какими путями она добивается желаемого! Мне ли не знать, как тяжёл груз ответственности, как тяжко идти узкими вратами, но я следую, потому что от меня зависит всё. Все и каждый.
Файно, ведь ты свободнее меня. Ты можешь жить свободно и счастливо с тем, кто тебя любит, отчего же ты хочешь другого?»
Корнелия позволила себе грустную полуулыбку.
«Видимо, у всех свои понятия о счастье».
Глава 17
Дорога, уходящая за горизонт
«Зимнемесяцы коварны и суровы, даже теперь, не все могут пережить их,
с радостью встретив весну, а затем и лето.
Зима, захватывающая месяц,
а порою и все два месяца осени, начиная с Жатвы,
вступает в свои права с силой захватчика, так же нехотя передавая свои права весне.
Путешествовать зимой опасно для жизни».
Из общей истории Виталии. Том V «Природа Виталии. Кругозор. Путешествия».
