«Малая Глуша» kitabından alıntılar, sayfa 3

Собачники, они, знаешь, какие настырные? А собаки ритуальщики, еще патер Браун говорил. Один и тот же маршрут, круглый год, в любую погоду.

у всех есть скрытые возможности. Должны быть. Иначе какой смысл жить на земле?

Неприятности заразны, особенно для начальства.

если ждать и верить, то оно все получается обязательно.

У нас всех ненормированный рабочий день. И это значит, что мы можем только перерабатывать.

Он сел на самый удобный, самый розовый, самый чистый камень и достал из рюкзака лебедевские бутерброды с салом и огурцы. И хлеб, и сало были правильными, такими, как надо, да и огурцы оказались неожиданно вкусными, острыми и в меру солеными. Он уже заметил, что, в отличие от города, с его необязательной манерой жизни, тут [в деревне] все было вещественным и важным, словно обладало каким-то дополнительным качеством — скажем, плотностью. Каждый жест и каждый поступок были исполнены прямого немедленного смысла, единственно только и возможного, словно время тут стояло, заворачиваясь внутрь себя, или же шло по кругу.

– Откуда в Москве специалисты, – равнодушно сказал мальфар, – чиновники там, а не специалисты, ото.

-Вот, люблю я балтийский шпрот. Анчауса наши неплохо делают, а шпроты загубили.

Ничего нельзя начать сначала, Инна. Можно только... реставрировать, имитировать, врать.

Да. Нас учили, что это очень важно — уметь выносить любые трудности. Но здесь, мне кажется, от нас требуется вовсе не это. Что-то другое. Я не знаю — что.