Kitabı oku: «Нити Жизни», sayfa 3

Глава 5. Вы не слышали о Нитях?

Талви, столица региона Изыски на севере Ангардаса

– Рюмку крови, – приказал Нэвлис подавальщице, сбросил синий плащ с серебряной тесьмой и по-хозяйски огляделся.

Фальшивое северное лето подошло к концу, но в трактире было людно. В городе все еще оставались солдаты, отпущенные в сезон на вольные работы. Они сдвинули три стола и отдыхали за пивом и партией в карты. Рядом ужинала и весело обсуждала наценки компания торгашей – эти уплывут с товаром в столицу уже со дня на день, пока навигация не закрылась.

Гул в зале мерно разбивал звук спускаемой тетивы – какой-то бородатый рабочий увлеченно тянул струны «журавля»⁵. Нэвлис бросил ему на стол монету и лениво двинулся в самый угол. Там, пряча глаза под козырьком картуза, сидела прехорошенькая блондинка в мужском кафтане. Что-то новенькое.

– Какими судьбами в нашем краю, госпожа? – он шаркнул стулом, она вскинула недобрый взгляд, и вдруг ее глаза расширились, а губы разомкнулись.

– Вы, случайно, не слышали о Нитях? – спросила девушка с такой затаенной надеждой в голосе, что Нэвлис на миг опешил.

– Встречалось что-то в старой книге, – он заглянул в кладовую непригодных воспоминаний, бегло огляделся и выудил нужные знания. – Поклонники этой веры считали, что Нити разных цветов составляют основу нашего мира и связывают между собой людей, предметы, места, прошлое и будущее. А каждая ткачиха может переплетать основу с тем цветом, что ей дарован, нарушая естественный ход вещей и внося опасную сумятицу. Это и все, что мне известно. Теперь служение Нитям запрещено во благо людей.

– Да-да, – блондинка с досадой поморщилась. – Я не так спросила. Знаете ли вы кого-то здесь, кто ими интересуется?

Нэвлис непонимающе покачал головой, но девушка не сдавалась.

– Попробуем иначе. Вы местный. Слышали что-то о заброшенном храме неподалеку от вас? Довольно крупное строение, возможно, полуразрушенное, – не видя никакого отклика от Нэвлиса, она вся подалась вперед. – Возможно, оно слывет проклятым, необитаемым. Возможно, овеяно пугающими слухами. Расскажите мне. Что насчет легенд, связанных со странными местами? Пусть не прямо в Изысках, а чуть южнее, но не далее Илаки.

– Почему вы спрашиваете? И как вас зовут? – Нэвлису принесли багряно-черную жидкость в стеклянной рюмке.

– Иошима. А вас? И что пьете? – покосилась его собеседница.

– А на что похоже? – он залпом проглотил густую соленую жидкость, приправленную горькими травами. – Кровь оленя полезна для человека. Наполняет силой животного, дарит частицу его души. Я – Нэвлис.

– Удивительно, – безучастно проговорила Иошима и вновь оживилась. – Ну, так что? Я точно знаю, что вы мне можете чем-то помочь! Нутром чую. И дело не в том, что вы, очевидно, из местной знати.

– Потише, сейчас подумаем, – заверил ее Нэвлис и расслабленно потянулся. – Как вы насчет чая с медом?

– Не откажусь от табака.

Нэвлис приподнял брови, но подозвал трактирщика и попросил раздобыть. Его необычная знакомая наполнила нюхательным порошком свою маленькую табакерку и с явным удовольствием вдохнула.

– Вас это не красит, – припечатал он с неодобрением. – На большой земле теперь так модно?

– Прошу, говорите. Храм, запретные места, легенды, Нити, – напомнила Иошима.

Нэвлис откинулся на стул и быстро пересказал привычную историю про дух Гнева. Там шла речь о месте силы, которое выбрал отец Дархана для обряда. Сейчас оно как раз слыло проклятым:

– … теперь Уоюр и его слуги серьезно вредят нашему народу. Тотем с тех пор никто не видел. Считается, что дух Гнева заточен в нем и для того, чтобы прекратить все беды, нужно отыскать его и уничтожить.

– Нет, не подходит. Совсем не то. Есть что-то еще? Возможно, вы знаете охотников, которые промышляют чуть южнее, в тайге? – Иошима нахмурилась и внимательно оглядела публику в заведении.

– Ни разу не слышал здесь ни о храме, ни о здании на него похожем, ни о Нитях, – покачал головой Нэвлис, ощущая легкое раздражение от того, что девушка совсем не оценила его талант рассказчика. – Охотников знаю, но сводить вас с ними не настроен.

Блондинка деловито кивнула, нагнулась, стянула сапог и вскоре звякнула об стол золотым перстнем с печаткой. Нэвлис скрестил руки на груди. Иошима вздохнула, огляделась и придвинулась к нему, чтобы горячо зашептать:

– Нэвлис, это вопрос жизни и смерти близких мне людей! Мне позарез нужен этот Храм. Я уже потеряла счет времени, блуждая по лесам и селам. Мои вера и сила на исходе. Возьмите кольцо и найдите охотников, которые знают тайгу. Я буду рада любым сведениям. Храм посещают. Он не мог остаться незамеченным!

Дверь заведения открылась. Незваными гостями в проем проникли вечерний воздух, дорожная пыль и высокая фигура в черном плаще. Шум стих словно по щелчку пальцев. Весь зал взглядом проводил прибывшего прямиком до столика Нэвлиса. Затем жизнь в заведении отмерла, и звуки вновь взвились под потолок.

– Это же он! – вдруг воскликнула Иошима.

– Это же я, – бесстрастно согласился Дархан, приказал принести ему жаркое с пивом и дежурно оскалился. – Не помешал?

– Даже удачно прибыл как картинка к моей истории, – кивнул Нэвлис. Появление Дара подарило ему спокойствие и удовлетворение, которое ощущает хозяин, у ног которого привычно расположился огромный сторожевой пес. – Погодите, милая дама. Я ведь не говорил, как выглядит шаман. Тоже ваше чутье?

– Нет, мне рассказали в паре деревень про знахаря, который калечит людей. В Большом Яре последний раз.

– Да, местные парни меня обожают, – сухо подтвердил Дар. – Про дорогу, вымощенную костями, упоминали? Затейники. Я даже и впрямь подумываю воплотить.

– Мне плевать. Скажите, северный храм Нитей видели? Вы как раз в тех местах и бродите, судя, по рассказам, – Иошима уперлась в него взглядом.

– В их воображении, я прямо-таки у них живу. Но на деле бываю куда реже, и только чтобы набрать жабьей травы, водяного перца, и еще кое-чего. Не знаю, не слышал, – он методично принялся поглощать пищу.

Иошима приложила ладони к лицу и сильно потерла.

– Я слышала, колдуны при помощи карты и маятника могут искать предметы. А вы способны на нечто подобное? Я заплачу!

– Не занимаюсь этим, – зевнул шаман. – Корбу может, но она Верховная и к ней очередь.

– Насколько я знаю, нашей шаманке еще понадобится какой-то предмет из искомого места, – добавил Нэвлис. – Духам бывает трудно объяснить на словах.

Девушка опустила руки и уставилась в угол. В ее бездонных прорубях-глазах блеснули слезы, и верхняя губа не очень женственно задралась, на миг обнажая оскал. Эта бессильная ярость тронула Нэвлиса, и он смилостивился.

– Ладно, насчет охотников – я помогу просто так. Заберите перстень, моя дорогая, он вам пригодится. Где вы остановились? Здесь наверху?

– Да, – устало кивнула Иошима и обреченно забормотала себе под нос. – Небесная мать, ну почему не я там оказалась… Ничтожество! И как теперь поступить? Остаться тут, искать и надеяться? А если и найду, что я сделаю в одиночку? Или вернуться в столицу, где от меня больше пользы?

– Мне будет приятно, если вы останетесь. А коли хотите уехать, то стоит решать быстрее – еще немного и течение принесет с севера крепкие льдины и затруднит путь кораблям. А морем путешествовать быстрее и удобнее, чем верхом, – подсказал Лис.

– Пожалуй, – подумав, согласилась блондинка. – Меня отчетливо ведет домой, хоть и покидать север одной так больно и стыдно… Придется оставить здесь душу и честь.

Она положила руки на стол и тяжело уронила на них лоб. Мужчины переглянулись.

– Таков путь, – пожал плечами Дар и выпил пива.

Нэвлис покровительственно положил руку на ее локоток. Было неприятно находится в обществе столь красивой и столь удрученной женщины. Не он ли в Изысках хозяин? Разумеется, в его силах ей помочь и будет жестокостью этого не сделать.

– Ну же, дорогая. Вы не из тех, кто сдается так просто, верно? Я уже сказал, что поищу нужных людей, а еще оплачу ваше возвращение на корабле, идет?

– И зачем это вам? – хмуро подняла глаза Иошима.

– Бросьте. Уверен, вы знаете, что мужчинам бывает приятно щегольнуть щедростью, когда все к этому располагает, – промурлыкал Нэвлис. – Я не обеднею, а только стану богаче, если увижу вашу улыбку.

Иошима вымученно улыбнулась и теплыми губами оставила печать на щеке Нэвлиса, подтверждая свое согласие. Приятное щекочущее ощущение осталось и тогда, когда она отстранилась.

– Хочу вас предостеречь, – вдруг строго прошептала ему блондинка. – Не рассказывайте больше приезжим легенду о вашем друге. Поберегитесь.

– Вы про запрет на иноверие? Этого я опасаюсь меньше всего. У нас тут, сами видите, свое королевство, да и вы не сколько-нибудь известное государственное лицо, – Нэвлис лениво отмахнулся и расслабленно завел руки за голову.

– Зря не опасаетесь. Вы не представляете, как далеко простирается власть Тортура. Кроме того, вы явно не для меня старались, – Иошима доверительно наклонилась к нему, словно намекала на какой-то секрет, доступный только им двоим.

Она бросила свое неуместное предположение так уверенно и спокойно, будто оно было истиной, и раздражение Нэвлиса взметнулось вверх обжигающей и шипящей струей гейзера. Предостерегает его. Пугает королем. Сует нос не в свое дело. Кем она себя возомнила? С чего решила, что ей дозволено озвучивать глупые выводы о нем?

– А для кого я старался, по-вашему? – вкрадчиво осведомился он, приподняв бровь.

– Ну, – Иошима ненадолго задумалась, словно решала, стоит ли лезть на рожон, но все же продолжила. – Для себя. Вы говорили с видимым удовольствием, смакуя детали. Мне кажется, вас возмущает непричастность к иному миру. Другие избегают непостижимых сил или покоряются им, а вы словно хотите приобщиться и натянуть на себя этот загадочный ореол. Но как это сделать? Говорить. Свободно и расслабленно. Будто это простая забавная история. Ибо в молчании страх и благоговение. Я вас даже понимаю, но не хочу, чтобы из-за своего каприза вы попали в неприятности.

– О чем она говорила? – недовольно спросил Дар, когда девушка их покинула. – Моржовый… рог тебе в рот, Лис. Снова травишь байки про меня?

– Однажды я прикажу отрезать тебе язык и бросить псам. Но есть такую погань они не захотят, – сердито отчеканил Нэвлис, раздувая ноздри от гнева. – Если и травлю, тебе какое дело? Это не твоя фамильная тайна, а значимая трагедия всего края. Тем более, это могло ей сильно помочь.

– И тем более, ты известный меценат. Ну да, ну да, – хмыкнул Дар. – Тогда и заплати заодно за мой ужин.

Он встал, вернул себя под покров накидки и произнес из убежища уже тише и проще:

– Непростой день. Скорей бы домой и забыться. Давненько не навещал кое-кого в Нижнем мире.

– Забыться? Тебе? Роскошь, – нахмурился Лис. – Хочешь навестить жертв?

Но Дархан уже хлопнул дверью. Лис задумчиво провел руками по столу, разглядывая кольца из платины на пальцах. Уже который год на восходе осени его охватывало беспокойство и застревало костью в горле, когда княжий сын оставался один. Скоро жизнь в Изысках замедлится и свернется в клубок. Черную сухую землю, едва увидевшую солнце, вновь погребет под неподъемной плитой из сбитого снега, а над сопками и тундрой воцарятся непредсказуемые абасы. Среди беспощадного мрака, мороза и безумства духов, вместе с другими обреченными, ему придется поддерживать слабый огонек безбедной жизни, способный лишь едва обогреть тех, кто подойдет вплотную.

Как гагара, которой, забавы ради, перерезали крылья, он остается в Изысках не по своей воле. Ему бы подняться в воздух, и во главе стаи лететь на зимовку. Плыть вместе с суетливыми торговцами и прекрасной Иошимой в столицу. Оценить, как все устроено, познакомиться с блистательными умами королевства. Решить вопрос с огромными налогами на переработку платины и непосильным объемом ее поставок ко двору.

Нэвлис посмотрел в окно на ряд двухэтажных каменных домов. Полюбовался мозаикой, что украшали их фасады. Кусочки минералов синего и зеленого цветов вместе со звездами из платины изображали ночное небо. Конечно, он любил Изыски и Талви. С самого детства его приучали направлять свои таланты и энергию на пользу краю и его людям. И скучать здесь точно не приходилось – забот хватало. Но все же это выглядело так, будто он суетливо бежит вперед на тонких ножках птицы вместо того, чтобы расправить сильные крылья и покрыть одним махом втрое большее расстояние. Его место при дворе! Только там он сможет раскрыться в полной мере, оттуда сможет больше сделать для родины. Что он все еще делает здесь? Почему снова провожает других к истокам жизни? Кажется, не только из-за отца и долга единственного наследника. Не только из-за потребности в нем и заслуженного уважения окружающих.

Нэвлис прислушался к себе и ощутил внутри сомнение, похожее на кусок гниющего мяса, облепленного личинками слепня. А если не выйдет занять достойное и ожидаемое положение? Плечи передергивало от мысли, что придется довольствоваться малым или вернуться домой с позором. Нет, это не для него. Его путь: преуспеть или умереть. Или… ничего пока не менять.

Нэвлис вздохнул, заплатил за ужин и пообещал себе найти приятную компанию на вечер, чтобы хорошенько отвлечься от тягостных мыслей.

Глава 6. Три пользы

Талви, столица региона Изыски на севере Ангардаса

Утро встретило Нэвлиса в чужой комнате отчего дома. Он лениво потянулся, пробежался глазами по стенам в поисках часов и резко приподнялся. Испытание нового шамана начнется в полдень, а значит, на сборы и дорогу остается меньше часа. Без него не начнут, но все же стоит поторопиться.

Нэвлис осторожно перелез через дочку химика и подобрал с пола одежду – светлую сорочку с жабо, шерстяные штаны и элегантный в своей простоте изумрудный камзол, щедро расшитый золотой нитью. Оделся, нашел зеркало на стене и поправил на лацкане брошь – полярную лисицу из платины на янтарном камне. Холеный блондин в отражении довольно прищурился и провел рукой по длинным волосам.

Лида застала его на пороге. В свете дня она потеряла манящую притягательность – теперь лицо сердечком и кукольные глаза с длинными ресницами раздражали. Нет, все же она мало напоминала ту, что на днях уплыла в Оспари. Охотники, которых он нашел для Иошимы, ничем не смогли помочь, и девушка стояла на борту корабля с таким мрачным лицом, словно отправлялась в последний путь. Но все же что-то ее удерживало от беспросветного горя. К чему-то она стремилась и цель свою видела ясно, судя по взгляду – как клинок она вонзила его в определенную точку на линии горизонта. «С таким лицом думают о мести» – предположил Нэвлис.

Перед тем как взойти по трапу, Иошима еще раз сухо поблагодарила его и более не искала взглядом, будто он был всего лишь ровной и удобной ступенькой на лестнице, ведущей к желаемому. Это так дико его разозлило, что накрепко врезалось в память мелкой занозой, которая не особо мешает, но не дается и раздражает самим фактом присутствия в коже. Нужно было повременить с помощью и посмотреть, что тогда предпримет эта таинственная любительница табака. Отчаялась бы покрепче – ценила бы оказанную услугу посильнее! Ну что ж, уже не важно. Теперь перед ним стояла ее жалкая копия.

– Сопроводишь меня на испытание? – девица старалась держаться уверенно, но отчаянный страх в глазах выдавал ее с головой.

– Что ты милая, это очень опасно, – безразлично ответил Нэвлис. – Что я скажу твоему отцу, если с тобой что-то случится?

– Ты собираешься поговорить с моим отцом? – она порывисто прижала руки к груди и приоткрыла рот.

– Конечно. Вечером он отправится со мной и наместником на торговую встречу. Химики из Индигира должны снабдить нас «королевской водой»⁶ по приятной цене. Твой отец окажет нам любезность и поведает о нюансах применения смеси.

– Но… Мы ведь завтра утром уплываем на последнем корабле… – ее глаза посерели, словно огни, вспыхнувшие в них, потухли и зачадили. – Я думала, ты попросишь моей руки.

Нэвлис на миг отвернулся, чтобы вернуть хладнокровие, затем сжал ее пальцы в своих, и процедил:

– Любовь моя, но ведь я говорил, что не могу дать тебе большего, чем восхищение и тепло души. Я не могу обречь тебя на прозябание в вечной мерзлоте. Тебе суждено купаться в роскоши при дворе короля и стать самой большой радостью в жизни достойного и семейного человека. Я попросту не гожусь на эту роль, и лучше пущу себе пулю в лоб, чем перечеркну твое счастливое будущее.

Лида всхлипнула, и Нэвлис тут же поставил точку, не дожидаясь омерзительной и банальной истерики:

– Я представляю, что ты хочешь сказать, и сердце от этого разрывается в клочья. Молчи! Иначе мы полетим в пропасть вместе. Ты благоразумна, мой ангел. Не удерживай. Дай сохранить в памяти твой светлый и возвышенный образ. Не нужно сцен.

Он хлопнул дверью, бросил монетку слуге, который выходил с охапкой белья из соседней комнаты, и скатился по лестнице. На улице решил не ждать экипаж, а пешком пройтись до Театральной площади, где проходили все городские праздники и собрания. Нет, все же надо намекнуть отцу Лиды, что девушка в него безответно и безосновательно влюбилась, и лучше бы поскорее ее пристроить, пока не выкинула чего-нибудь. Так химик хотя бы будет к ней внимательнее и сам будет пресекать любые разговоры о северянине.

Нэвлис вышел на перекресток и пропустил элегантную повозку, которую тянула четверка оленей с цветной упряжью. Пассажиры саней узнали княжьего сына и почтительно склонили головы. Он ответил дежурной полуулыбкой. Остановившись, заметил плакат из единственной в городе типографии. Сверху в центре листа красовался бубен, а дальше шел лаконичный текст:

«ТРИ ПОЛЬЗЫ. КАМ. ПОЛДЕНЬ».

Жители Талви не нуждались в пояснениях. Плакат приглашал их на открытые испытания нового шамана, который желал законно практиковать в городе. Испытание заключалось в том, чтобы публично совершить три полезных дела. В случае успеха люди могли обратиться к новичку относительно без опаски. Относительно – потому, что ремесло собеседника духов накладывало серьезный отпечаток на характер человека. Нэвлис ни разу не встречал еще сильного шамана, который был бы при этом сговорчивым и приятным в общении. Однако каждый отличался от другого. Каким же будет этот Кам, сегодняшний испытуемый?

Еще на подходе к площади Нэвлис увидел густую гудящую толпу и раздраженно нахмурил брови. Слишком у многих любопытство побороло страх. К счастью, словно из-под земли, рядом вырос Сармик и избавил его от необходимости пробиваться в центр.

– Эй, пропустите господина Нэвлиса! Дорогу! – задорно заорал молодой шаман с двумя по-девичьи тонкими черными косами и узкими медовыми глазами. Он схватил кого-то за локоть и резко дернул в сторону, другого зеваку уверенно толкнул в плечо. Обиженные было горожане, натыкались на хищную вызывающую улыбку Сармика и молча потирали ушибленные места. А заметив Нэвлиса, они отодвигали в сторону своих соседей. Постепенно в толпе открылся узкий коридор, по которому княжеский сын и задорный шаман прошли в центр. Из театра вытащили ряд деревянных кресел с темно-синей обивкой. Часть мест уже заняли члены первого круга. В древние времена уважаемых людей всегда пропускали ближе к огню и пище – они составляли первый круг у костра, отсюда и пошло такое название местного совета.

Богатые дельцы из самого Талви и соседнего портового города Калари оживленно обменивались новостями на своих местах. Старая верховная шаманка Корбу успела задремать сидя. Один из ученых расчерчивал в блокноте табличку, готовясь заносить туда свои наблюдения. Наместника и князя дела заставили пропустить яркое событие, а горделивая шаманка Майма нарочно оставила без внимания появление в городе новичка. Легендарный Дархан старался не показываться в людных местах без крайней нужды, зато жадный до впечатлений Сармик не пропускал ни одного столпотворения. Он плюхнулся на кресло справа от Нэвлиса, и оба принялись разглядывать испытуемого – мужчину с внешностью могучего китобоя. Он смотрелся довольно сурово с короткими волосами ржавого оттенка, колючей щетиной и узкими глазами цвета пасмурного неба.

Кам неподвижно стоял в центре площади с безразличным видом, но люди все же держались на приличном расстоянии от мужчины, в чьем спокойствии сквозила угроза. Нэвлис отметил, что шаман безоружен и одет в простую походную одежду серого цвета с множеством карманов. На род его занятий отдаленно намекало только металлическое кольцо в носу и резной деревянный футляр для варгана, висящий на шее.

– И что тебе не сиделось в Калари, Кам? – резко и без приветствия начал Нэвлис, вольготно устроившись в кресле.

Толпа затихла.

– Долгая история, господин, давай сразу к делу, – не пожелал откровенничать Кам.

– Мы для того и собрались, чтобы узнать тебя поближе. Рассказывай, где родился, когда переболел, – отмел возражения Нэвлис.

Он много слышал о том, как шаманская болезнь настигала человека. Снаружи это выглядело как беспричинное недомогание – у кого недельная горячка, а у кого многомесячное оцепенение. Но сам больной в бреду видел, как на его теле пируют духи, разрывая на части и поглощая. Затем они притягивали откуда-то новые куски мяса и конечности, чтобы собрать бедолагу заново в улучшенном виде. По окончании инициации новоиспеченному шаману являлся амагят – дух-покровитель, который выбрал себе этого человека и намеревался помогать ему в делах. От силы амагят зависела и сила собеседника духов.

Кам вздохнул и скучающим голосом перебрал факты:

– Родился в Калари, отец – приезжий офицер, мать – коренная. Переболел в десять лет. В семье признают лишь Небесных родителей, поэтому мне отдали в наследство чум моего прадеда-оленевода и попросили из дому. Сперва жил со своей амагят в каньоне на плато Сандаасо, потом вернулся в город и скрытно применял дар для себя самого, но в пятнадцать все же прошел Три пользы и начал практику. Лет пять все были довольны, да и я не жаловался. А уехал из-за девушки.

– Поплыл! Я так и подумал, что тут в любви дело! – хлопнул рука об руку Сармик и с видом знатока взглянул на Нэвлиса. – Эх, Лис, надо было нам ставки делать.

– Я о тебе наслышан, хранитель бестий, – тихо проговорил Кам, исподлобья взглянув на шамана с двумя косами. – Но я не враг тебе, мы в одном стане, так что придержи язык.

– Не мешай, Смех, – отмахнулся от Сармика Нэвлис, и ободряюще кивнул Каму.

Тот продолжил:

– Этой зимой в город заезжал шаман из племени орочи, оленевод-кочевник. Она убежала с ним. Но не средний шаман то был, а «последний». Из тех, что без амагят. Ничтожный вещун, предсказатель. Стелил гладко, а может, просто был полоумным. Не стал об него руки марать, а женщину отпустил – сама себя наказала, после поймет. Но погано на душе стало, да и сплетни за спиной досаждали, вот и решил с обжитого места съехать.

– Так ты что, бросил своих подопечных? Жителей Калари без шамана оставил? – сурово спросила Корбу. Высокая, жилистая и морщинистая верховная шаманка в любое время года носила черную шапку, к которой с двух сторон прижимались вороновы крылья.

– Да брось, чтобы от пересудов укрыться, надо было в берлогу переезжать. Я о тебе наслышан уже тоже, – ехидно заметил Сармик и снова развернулся к Нэвлису. – Кам всем раструбил, что девица, мол, шаманства испугалась, вот и выбрала кого безобиднее. А на деле, говорят, скучно ей с ним было, не разжигал огонь в душе и в теле. Подружкам жаловалась, да на других поглядывала, а тут приехал красавчик полоумный – так сразу и ускакала, едва поманил. То есть и не в шаманстве дело-то было! Ой, не в нем!

Сармик запрокинул голову и так весело расхохотался, что и Нэвлис не удержался от улыбки. Кам сжал челюсть и поднес к губам варган, намереваясь проучить наглеца, но Корбу сама отвесила Сармику смачный подзатыльник. Весельчак примирительно поднял руки, а Кам ответил на вопрос Корбу:

– Ты забыла, Верховная, что в Калари есть еще средняя шаманка. Теперь она небось пирует там – все подношения в одни руки.

– А не переехать ли мне теперь в Калари? – сразу задумался Сармик.

– Вали, – доброжелательно кивнул Нэвлис. – Одной бедой меньше. А то вместе с Камом вас станет пятеро и город точно разорвет от шаманских войн.

Впрочем, чему удивляться. Это в древности один шаман приходился на пять-шесть стойбищ, и то они прытко перемещались, чтобы указать сопернику его место. А с тех пор, как предок короля Тортура отправил своих людей обживать и изучать богатую землю, вся жизнь закипела вокруг Талви и Калари. Конечно, и шаманы осели поблизости. Там, где они могли за свое уникальное ремесло получать славу и богатые подношения. Потому и бились так ярко и часто, что искры летели— каждый видел себя единственным объектом почитания. Нэвлис рассудил уже не одну ссору между ними, то запугивая участников изгнанием из города, то задабривая подарками и расположением. Отправить хотя бы Сармика в Калари пришлось бы весьма кстати. Но Сармик уже бросил раздумывать о переезде и принялся подначивать Кама:

– А правда, что как баба от тебя сбежала, ты ушел в тундру и чье-то стадо оленей замертво положил? По-моему, врут. Ты парень тяжелый, конечно. Сядешь на ездового самца, так он и хребет под тобой сломает. Но чтобы стадо… Докажешь?

Кам только закатил глаза и объяснил для Нэвлиса и Корбу:

– Было такое, но я владельцу ущерб возместил. А стадо положил криком. Мой амагят – дух Звука Эхта.

На этих словах толпа выплюнула в центр девушку, которая поддерживала под руку кругленькую старушку с палочкой. Девушка сложила руки над головой в знак почтения Первому Кругу и звонко обратилась к Каму:

– Дух Звука, говоришь? Так принеси первую пользу, шаман! Уже два года мы всей семьей срываем глотки в попытках докричаться до бабули.

Люди одобрительно рассмеялись. Бабуля даже глазом не моргнула, только укоризненно посмотрела на внучку. Нэвлис кивнул, разрешая испытуемому действовать. Кам привычно поднес к губам варган и ударил по язычку, одновременно затянув песню без слов. Звук его глубокого низкого голоса немедленно унес слушателей в первобытные времена. Гласные из открытого рта чередовались с мычанием сквозь сжатые губы. Дикое начало завибрировало внутри Нэвлиса – сердце забилось в ритм со звоном варгана, по телу пробежала горячая волна. Казалось, что его наполняет звериная сила, и, вместе с окончанием песни, он сам, как и каждый стоящий на площади, будет готов ожесточенно преследовать зверя, отчаянно убегать от опасности или безудержно сношаться. Кам замолчал. Его зрачки потемнели, лицо приобрело отстраненное выражение. Звучным голосом он позвал:

– Эй, Хозяйка Звука, иномирная супруга, сделай милость, покажись этим людям!

Эхта предстала перед зачарованными людьми. В воздухе появились бесцветные очертания миниатюрной девушки в платье. От ее головы лучами солнца отходили семь длинных кос. Нэвлиса мигом сразил ее нежный облик, но вскоре он разглядел, что падающие со лба нити бисерного украшения плохо скрывают пустые глазницы, мило вздернутый носик не имеет ноздрей, а руки – кистей. Иномирная девушка танцующим шагом приблизилась по воздуху к Каму и легонько приложилась к его губам. Шаман серьезно кивнул и наклонился к уху глухой бабули, будто собрался поделиться с ней тайной. Бабуля настороженно замерла. Ее внучка тоже оставалась на месте, опасливо глядя на Кама, и не без причины. В следующий миг он издал невозможно пронзительный звук, который заставил пожилую женщину зайцем отпрыгнуть от него на несколько шагов. И не только ее. Нэвлис почти свалился с кресла, зажав уши руками. Люди тоже шарахнулись в стороны, стекла в театре треснули. Дух Звука исчезла. Кам заулыбался. Нэвлис по губам увидел, что шаман шепотом спросил что-то у бабули. В ответ она замахнулась на него своей палкой:

– Как я? Да я чуть к предкам не провалилась! Чтоб сихиртя тебя утащили, ирод проклятый! Предупредить же нужно старого человека!

В толпе облегченно засмеялись. Внучка чмокнула в щеку возмущенную бабулю и поклонилась Каму. Шаман улыбался, но его зрачки продолжали оставаться расширенными, и он все еще видел что-то, кроме того, что видели все. Глубоким вибрирующим голосом Кам обратился к Нэвлису:

– Говори, чего хочешь ты, молодой князь. Звуком не только исцелять можно. Оглушить насмерть твоих врагов? Желаешь подслушать, о чем говорят на той стороне Ангардаса? Могу голосом зачаровать для тебя девушку. Внушить что угодно любому упрямцу.

У Нэвлиса загорелись глаза. Кам – это же настоящее сокровище. При помощи звука передвигаются киты и птицы, значит шаман сможет легко и быстро составить карту местности южнее Талви, чтобы отыскать новые платиноносные сопки. Можно будет не тратить время на изучение земель и сразу отправить людей заниматься подготовкой. Хотя есть и другая важная задача – предотвратить потери рабочих.

– Чего у меня нет – того добьюсь сам. Не люблю зависеть от неподвластных мне сил, – твердо заявил шаману Нэвлис. – А вот для Изысков ты можешь кое-что сделать. Вот тебе вторая польза, Кам. Наша последняя шахта находится неподалеку от горячего источника, откуда порой валят клубы ядовитого дыма. При первых признаках опасности, смог бы твой дух-покровитель предупредить всех, кто трудится неподалеку? И хорошо бы, он был настороже постоянно.

Нэвлис не очень представлял, как дух может это сделать, но решил попытаться. В любом случае он уже нашел пару толковых изобретателей и приказал им придумать систему оповещения в шахтах. Раньше с этой задачей справлялся большой медный колокол, но потом понадобилось подавать разные сигналы. Обвал – двигаться к выходу либо бежать на помощь. Дым – защитить нос и рот, лечь на землю. Нападение сихиртя – хватать кирки, и обороняться, светя им в лицо. Ученые решили использовать фонари и зеркала, чтобы получился язык света. Но дело пока шло со скрипом. К его радости, Кам легко согласился:

– У моей амагят есть рой маленьких служебных духов. Они незримые, несмышленые, но связаны друг с другом, и один может эхом повторять то, что услышал другой. Их можно прицепить к месту, рассадить по разным подземным коридорам. Духи останутся там, пока я не прикажу им уйти. Главное, чтобы рабочие каждое утро оставляли для них подношение, а то они могут обидеться и начать шутить, сбивать с толку.

– Само собой, благопочитание твоих духов мы обеспечим, – понимающе кивнул Нэвлис. – А вторую пользу засчитаем тебе заочно.

– Нэвлис, у меня есть третья! Насчет девушки! – воскликнул один из состоятельных горожан, лысый дородный мужчина с увесистой золотой цепью на шее. Но Нэвлис уверенно остановил его взмахом пальцев. Он обожал улучшать почти все, что видел. А особенно то, что приводило к обогащению и прославлению его персоны. И на Кама у него уже появилась масса планов, но тут в испытание вмешалась погода.