Kitabı oku: «Купи билет!», sayfa 2
Глава 3
Юля
– У вас сегодня не будет тренинга, до начала вечерней смены вы можете быть свободны! – объявил менеджер по персоналу, и всех новичков вымело из аудитории ураганным ветром секунды за три.
Шел шестой день на борту: с утра и до вечерней смены я зубрила на тренингах технику безопасности, училась проводить эвакуации, тушить пожары и спускать на воду спасательные шлюпки. Каждый вечер же шла работать в ресторан, где проще пока почему-то не становилось, а потом, отказавшись от начинавших поступать все чаще и чаще предложений выпить вместе от кого-нибудь из коллег, обессиленно падала лицом в подушку.
– Ты же понимаешь, что у нас есть целых три часа, чтобы выйти на улицу! – ткнул меня в бок Руслан. Я обескураженно уставилась на него. В то, что за пределами корабля существует еще какой-то мир, который я как раз и ехала для себя открывать, как-то уже слабо верилось.
Маршруты у круизных лайнеров случаются просто потрясающие, многие из них едва ли не кругосветные, но наш баркас был исключением. Портов предполагалось всего три: уютный американский городок Кейп Канаверал, с разгуливающими по улицам павлинами, маленький частный островок, этакий туристический рай для предпочитающих лежать пузом кверху на песчаных пляжах, и жаркая, шумная, немного базарная, но очень живая столица Багам, Нассау.
В тот день мы были в Нассау.
Я выскочила с корабля, нетерпеливо отмахнувшись от таксистов, навязчиво предлагавших отвезти меня в любую точку города, и вдохнула влажный, пропитанный ароматом моря воздух. На портовой площади местные жительницы, колоритные негритянки в длинных цветастых юбках, прямо на улице организовали парикмахерскую, заплетая всем желающим мелкие косички и дреды. Неподалеку от них музыканты играли заводную карибскую музыку. Напротив порта красовался островок Парадиз, прославившийся виллами голливудских звезд и огромным отелем «Атлантис», предлагающим гостям насладиться удовольствием экстремального спуска с водной горки прямиком к акулам, отделенным от посетителей лишь тонким стеклом.
Разноцветные домики, куча баров, главная торговая улица, состоящая исключительно из бутиков, кубинские сигары, ром всевозможных видов и местные сласти, «ромовые кексы», в забегаловках на каждом шагу – вот такой он, Нассау для туристов. Но стоит пройти лишь минут 15 от порта, и ты попадаешь на «настоящие Багамы» – с деревенскими лачугами, горами мусора, степенно рассекающими по утлой грунтовой дороге козами и бурной островной растительностью. Однако туристы, закупающиеся брендами на Бэй-стрит и попивающие «Багаму-маму» в местных барах, почти никогда сюда не доходят.
Пират-зазывала у местной лавчонки с сувенирами приветливо мне помахал и показал рукой в сторону одной из немногих местных достопримечательностей – Музея пиратов. Я весело улыбнулась в ответ. Не сегодня, друг.
Мне хотелось прочувствовать новый город, а я не знаю лучше способа знакомства с городами, чем бездумное петляние без карты, планов и целей, убегая, как можно дальше от того, что принято показывать туристам. Узкими улочками, я вышла на берег – и завороженно замерла.
Атлантика. Я привыкла к серо-синему беспокойному океану в Оушен-Сити, который легонькой волной был способен сбить тебя с ног, напоминая, что человек – лишь песчинка по сравнению с природной стихией. За минувшую неделю на борту меня перестал удивлять необычный синий цвет глади, рассекаемой винтами корабля, но здесь…
Здесь от красоты натурально захватывало дух – вода была трех цветов: полупрозрачная лазурь у самой кромки сменялась насыщенным темно-синим, плавно переходящим в нежно-голубой. Я скинула балетки и прыгнула в непривычно теплую и спокойную воду прямо в джинсах.
В тот вечер смена в ресторане не могла испортить мне настроение. Летая между залом и кухней с тяжеленными кувшинами с лимонадом и холодным чаем, я теплее обычного улыбалась гостям и с радостью расспрашивала их о том, как они провели свой день в солнечном Нассау.
Вечером, впервые за все время, я отправилась в бар для экипажа, что располагался на открытой палубе. В полночь наш лайнер выходил из порта.
Корабль тронулся с места, и я подошла к бортику, насладиться удаляющимся пейзажем. Мы стремительно отплывали от темного побережья, пестрящего огоньками отелей и пляжных дискотек, затем оказались напротив необитаемой части Парадиза, которая вытянулась в океан длинной каменистой грядой, заросшей колючим кустарником. В конце зеленым светом кокетливо мигал зеленый маяк.
По неведомой причине меня всегда очаровывали маяки, вот и этот вид поймал меня в ловушку мгновенно – теперь, каждый раз, когда я не буду работать допоздна в ночь отплытия из Нассау, я буду приходить сюда смотреть на маяк.
А в ту ночь, кажется, я впервые подумала, что, если бы я не приехала на лайнер, я никогда бы в жизни не увидела подобного пейзажа. На краешке сознания затеплилась мысль, что, наверно, оно все того стоило.
Наш следующая остановка была во Флориде. Кейп Канаверал, знаменитый близостью к базе НАСА – типичная уютная одноэтажная Америка с приветливыми местными жителями. Здесь был наш домашний порт, то есть, именно тут мы принимали на борт новых пассажиров и прощались со старыми.
В Канаверал мы прибывали на рассвете. Подавляющее число членов экипажа сразу бежало в организованное при баптисткой церкви прибежище для моряков, где был бесплатный интернет, а пенсионеры-волонтеры были всегда готовы накормить бесплатным горячим обедом или свежей домашней выпечкой. Помнится, как-то раз я разговорилась с одной пожилой леди, принесшей только что любовно испеченные ею же кексики.
– То, что вы делаете – это так здорово! Но почему?
– Мы понимаем, что вы, ребята, далеко от дома, от семьи, не видите родных месяцами – и мы придумали это место, чтобы дать вам почувствовать семейный уют. К тому же, вы обслуживаете гостей целыми днями, а здесь вы сами можете почувствовать себя гостем.
– Это очень трогательно. Но конкретно Вы, почему Вы этим занимаетесь, Вы ведь даже денег за это не получаете?
– Я переехала в этот город после смерти мужа, – вздохнула она. – Дети взрослые и живут отдельно, у меня много свободного времени, почему бы мне не делать что-то хорошее?
По Кейп Канаверал я полюбила просто гулять. Дитя мегаполиса, фанатеющее от больших городов, я, как и в прошлый раз в Оушен-сити, ловила себя на мысли, что почему-то эти маленькие американские городки магическим образом стремительно влюбляют в себя. Я наливала большой бумажный стакан кофе и уходила в даль. Жилые домики с аккуратными садами и лодками, спрятанными на заднем дворе. Павлины, расхаживающие по городку с той же надменностью и бесстрашием, коими грешат в Москве голуби. Теплые улыбки в магазинах, за которые американцев почему-то некоторые ругают. Уют.
Нашим третьим портом был маленький остров, примечательный лишь тем, что он принадлежал нашей круизной компании и был необитаем. Все, кто оказывался здесь были или пассажирами, или членами экипажа наших кораблей. В первый раз мы вышли туда с Русланом. У нас выдалось целых четыре часа свободного времени, что по меркам корабельной жизни приравнивалось к почти полноценному выходному. Впрочем, через полтора часа прогулки, мы с некоторым разочарованием обнаружили, что обошли остров по кругу. Несколько пляжей да кусочек сохраненных джунглей – больше смотреть там было решительно не что.
В следующий раз в этом порту я оказалась уже по работе: там мы обслуживали ланч для пассажиров, которые не хотели возвращаться за едой в течение дня на борт.
С корабля на остров и обратно нас возили на катерах, поскольку огромный лайнер не мог подойти близко к берегу без риска сесть на мель.
Отработав первую смену на 35-градусной пляжной жаре, я заползла в самый дальний угол катера и плюхнулась на пол.
– Чикита! Ну как ты? – Элвин сел рядом со мной.
С самого первого вечера, когда мы столкнулись возле кофемашины, этот хорватский парень постоянно приходил мне на помощь – с уборкой ли столов, нахождением инвентаря или полировкой до двух часов ночи хрустальных бокалов для сока. Элвин мотал на кораблях уже четвертый контракт: он рассказывал, что уехал из маленького прибрежного города в Хорватии, после того, как его жена погибла в автокатастрофе. Корабельная зарплата позволяла ему содержать пожилых родителей и семилетнего сына, который после трагической смерти матери, жил у бабушки с дедушкой.
– У нас, кстати, с тобой кажется завтра свободное время совпадает, может, выберемся в порт вместе? – предложил он
На следующий день в Нассау был мощный тропический ливень, настолько сильный, что заливало уже в коридоре возле выхода.
– Ну, что ты думаешь? Все равно пойдем наружу? – лукаво взглянул на меня Элвин
– Мне кажется, так даже романтичнее!
Смеясь как два дурака, мы прыгнули в огромную лужу возле трапа. По площади возле порта ходили редкие пассажиры с недовольными лицами, закутанные с ног до головы в ярко-желтые дождевики. Мой сарафан промок насквозь где-то через полминуты, но меня это совершало не волновало. Весенний дождь был теплым. Воздух пах свежестью и мокрым асфальтом. Мы с Элвином долго бродили по пустым мокрым улицам в попытках разыскать место, где в этом городе подают нормальный кофе, обсуждая все на свете – начиная от общих корабельных шуток и заканчивая его трагической семейной историей.
– Какой самый безумный поступок ты совершала в своей жизни? – спросил он меня, когда мы карабкались по живописной Королевской лестнице, одной из Багамских достопримечательностей.
– Даже не знаю… Наверно, в тот момент, когда променяла свою стабильную жизнь в Москве и собственный бизнес на приезд сюда – работать помощником официанта.
– Не жалеешь?
– Да у меня как-то нет привычки жалеть о сделанном: по-моему, это одно из самых бездарных занятий, что можно придумать.
Мы приземлись в «Дали», уютном полупустом баре, оформленном, как следует из названия, в стилистике Сальвадора, и разговорились о будущем.
– Может, еще один контракт, чтобы с запасом денег вернуться к своей специальности. Я – инженер, раньше проектировал мосты, но, когда жена погибла, понял, что просто не могу больше оставаться в Хорватии, вот и уехал. Подвернулись корабли, затянуло на несколько лет, – поделился со мной Элвин.
– А я тут решила, что хочу поступать в магистратуру, только не по специальности, а на гостиничный бизнес! – неожиданно для себя самой выпалила я.
«О чем я вообще? Юля, откуда взялась эта магистратура? Я еще утром про это даже не думала» – пронеслось у меня в голове
– Хороший план.
– Не поверишь, но он родился только что. Кажется, из-за этой работы мне хочется доказать самой себе, что я еще способна на что-то большее, чем с грязными тарелочками носиться. Но это, в любом случае, уже только следующим летом, а там многое может изменится. Пока надо принять, что я – просто помощник официанта.
– Ты хоть привыкла ко всему тут происходящему?
– Ну так… Меня больше всего убивает даже не физическая составляющая всей этой работы, а моральная. То, что здесь готовы глотку перегрызть за вилки и банку соуса для стейков. Я просто не понимаю, как это может кто-то считать настолько важным.
– А ты относись к этому как игре. Представь, что есть нормальная реальность со здоровыми ценностями, и есть вот такая вот искаженная, где метлы и тряпки и впрямь важнее всего. Но лишь потому что это игра. Поверь моему опыту, так будет проще выживать.
Дождь и не думал заканчиваться. Официант в кафе, прощаясь с нами, сообщил, что такой прогноз на Багамах на ближайшие две недели и искренне посочувствовал, что у нас, видимо, теперь не задастся отпуск. Мы лишь рассмеялись в ответ: для нас этот ливень был хоть каким-то разнообразием в застывшем пейзаже тропического острова.
Почти у самого трапа, Элвин затормозил и развернул меня к себе:
– Чикита, я уже и не помню, когда столько смеялся в последний раз. Это можно считать свиданием?
Я помедлила. Я искренне боялась заводить отношения на корабле. Специфика корабельной жизни такова, что все обо всех сплетничают, да так, что бабки на лавках могли бы брать уроки повышения квалификации. Если ты с кем-то встречаешься, будь готова, что на стабильной основе тебе будут перемывать каждую кость. Впрочем, если ты не с кем не встречаешься, легче не будет – каждый второй будет приглашать тебя выпить бокальчик чего-нибудь эдакого да сразу у него в каюте. Причем, даже если ты оскорбленно отказываешься, соблюдая образ высокоморальной девы, сплетни о тебе станут только интереснее.
Но, в конце концов, я тоже не могла вспомнить, когда я столько смеялась. Да и когда меня волновали какие-то сплетни?
– Определенно. Я прекрасно провела время. Думаю, надо как-нибудь повторить.
На следующий день, я была хостес – стояла при входе в ресторан, приветствуя гостей. Это была самая моя любимая часть работы, даже несмотря на то, что утренние смены начинались очень рано и приходилось изо всех сил сдерживать себя, чтобы не зевать гостям в лицо.
– А что, у тебя еще и подруга из России приедет? Еще одна русская девчонка? Надо занимать очередь, там будет много претендентов! – услышала я голос за спиной.
Я обернулась. За мной наблюдал Эрхан – менеджер ресторана.
– Откуда ты знаешь, что приезжает моя подруга? И ты о чем вообще? – недовольно переспросила я, поскольку общение с Эрханом вовсе не входило в список моих любимых дел. К тому времени, я разочаровалась в нем и как в управляющем, и как в личности. В отличие от многих других руководителей на борту, Эрхан никогда не опускался до такой мелочи, как помощь линейным сотрудникам, даже в минуты массового наплыва посетителей. К тому же этот турецкий парень мнил себя мачо, даже больше, чем все остальные – и количество пошлых шуток и недвусмысленных замечаний лилось из его уст рекой.
– Я все знаю! – хмыкнул он, – а если подруга у тебя такая же красотка, как ты, надо прямо сейчас бронировать себе местечко поближе, а то и эту уведут, всякие там хорваты.
Вот значит, как. Ну отлично. Сплетни уже расползлись. Шустро.
– Ну так что, красотка у тебя подруга? Хотя нет, не отвечай, я сам вас сравню, тебе потом озвучу результаты кастинга, кого я там из вас выберу себе! – рассмеялся Эрхан, и, прежде, чем я успела ответить, пошел с проверкой на кухню.
Я брезгливо поморщилась. Сил выслушивать все эти разговоры по сотне раз на дню не оставалось.
– Все в порядке, чикита? – ободряюще улыбнулся мне Элвин, пробегая мимо с подносом с полудюжиной чашек кофе
– Конечно, не переживай.
«Относись к этому как к игре, альтернативной реальности» – вспомнила я его вчерашние слова. Я решила следовать совету.
Постепенно жить на борту становилось чуть легче. По утрам я больше не носилась с грязными тарелками на подносе – за мной так и закрепили должность хостес. Вечерние смены стали неприятной, но уже не шокирующей процедурой, когда твой каждый шаг отмерен, и ты действуешь на автомате. Все время в портах я проводила с Элвином, засиживалась за поздним ужином с Русланом, с которым мы сдружились, а ночами мы частенько собирались шумной интернациональной компанией на открытой палубе.
Когда через шесть недель на борт поднялась Машка, я уже почти окончательно стала частью этой странной новой реальности.
Глава 4
Mаша
– Детка, не беспокойся, без нас не уедут! – уверенно заявила мне моя новая знакомая Ная, горничная с Ямайки, которая отправлялась на этот корабль уже в четвертый раз.
Прошлую ночь мы провели в гостинице, которую арендовала для своего персонала наша компания, и Ная травила мне страшные байки про корабельную жизнь, которые, надо признать, из ее уст звучали куда более пугающе, чем из Юлькиных.
Весь последний месяц мне прилетали редкие сообщения от моего брата по разуму, и в них, с нарастающей тревогой, я прослеживала весьма депрессивные мотивы. С точностью можно было сказать только одно: что бы там не происходило на корабле, со стороны это выглядело так, будто они там все на чем-то сидят и постоянно балансируют на грани от прихода до ломки.
Как иначе объяснить заявление Юльки о том, что мне нужно готовиться к повышенному мужскому вниманию, но радоваться по этому поводу не стоит.
– Поверь мне, это очень, очень плохо: на тебя здесь охоту объявляют! – повторяла она мне слабым, едва ли не умирающим голосом в трубку, когда находила в своем безумном расписании время для звонка.
Подобные высказывания прилетали от нее постоянно, но на все уточняющие вопросы она отвечала, что я сама все пойму, как только окажусь на месте, и меня, признаться, это несколько будоражило.
И вот теперь я сидела с Наей в ресторане при отеле и нервно наблюдала, как она неторопливо вкушает завтрак, несмотря на то, что автобус, который должен был нас отвезти в порт, уже в третий раз издал настойчивый гудок.
– Мария, прекрати дергаться и наслаждайся последними минутами свободы! – велела мне бывалая, щедро покрывая джемом очередной рогалик. – Ад начнется совсем скоро, и ты с ностальгией будешь вспоминать вот это чувство: когда ты просто можешь не работать.
Подавив в себе желание завязать спор, я еле-еле дождалась, когда Ная, наконец, соблаговолила выйти на автобусную стоянку.
Закинув багаж, мы последними зашли в практически полный шаттл до порта, и я изумилась тому, что, кроме нас двоих, все остальные были мужчинами – разных наций, разных возрастных групп, но мужчинами. Это был первый момент, когда я столкнулась с гендерным неравенством, существовавшим в корабельной индустрии. Но об этом позже.
Тем временем, мы вышли у огромного, как мне тогда показалось, 11-палубного лайнера, у входа в который нас ожидала очередная проверка.
– Слушай, что они ищут так упорно? – спросила я Наю, когда мы уже прошли в зону посадки.
– Да все, как обычно: взрывчатые вещества, оружие и так далее, – пожала она плечами. – Но, вообще, на наших, багамских, круизах, чаще всего ловят на наркотиках. Потом увидишь, какие жесткие проверки будут при возвращении с островов.
Логично. Я пока ни разу не была на Багамах, но, стоит только включить воображение, мне сразу же рисовался богемный растаман, вальяжно покуривающий косячок прямо под табличкой «Welcome to Nassau». Откуда такой образ взялся в моей голове, мне было неведомо, но, похоже, служба безопасности моей компании была со мной в этом солидарна.
– Девочка, девочка, мне нужна девочка! – внезапно услышала я чей-то истошный вопль. – Да расступитесь же вы, у меня новая девочка в ресторане!
Из толпы показался невысокий филиппинец, который судорожно затряс мою руку, скороговоркой причитая, как он рад меня видеть, и что уже почти месяц как на официантские позиции присылают исключительно мужчин, и что мне нужно срочно идти и размещаться в каюте, пока есть время до сервиса…
– Эдуардо, отстань от нее, а? – послышался знакомый голос.
Я резко обернулась. На всех парах ко мне неслась по коридору загорелая как никогда Юлька, одетая в нелепую мужскую рубашку с коротким рукавом гавайской расцветки, в которую можно было запихнуть десяток-другой таких же девчонок. Отодвинув филиппинца, она тут же повисла у меня на шее.
– Машка, наконец-то! Мне уже и не верилось, что ты приедешь, кажется, несколько лет тебя не видела – тут вообще как в другом мире, даже время по-другому течет, да ты сейчас сама поймешь, – затараторила она со скоростью света, которая, похоже, была привычной всем на борту.
На автомате обняв ее, я несколько секунд помолчала, а потом все-таки, осторожно отодвинувшись, задала мучающий меня вопрос:
– Что. К черту. На тебе. Надето?
В ответ она несколько истерично засмеялась:
– Добро пожаловать в мир убогой униформы, детка!
***
Каюта была, определенно, больше той комнаты, которую мы когда-то снимали в Оушене. Моя соседка оказалась очень приветливой девушкой из Украины, которая тут же заявила, что в своей кровати ночует редко, предпочитая оставаться у своего бойфренда, чем окончательно завоевала мое расположение.
Готовясь к первому рабочему дню, я неловко затягивала синий галстук. Вечерний наряд отличался от дневного – никаких гавайских мотивов, только безликий сервис: громоздкие ботинки, широкие брюки и жилет из волшебной ткани, на которую почти невозможно было поставить пятно, белые рубашки и, конечно, галстук. Просто невероятно, как эта униформа уродовала девушек, и это при том, что молодые люди выглядели в ней очень даже неплохо. Например, высокий парень из Одессы, который встретился нам с Юлькой по пути в ресторан, производил достойное впечатление.
– Слушай, а тут вообще много русскоязычных? – спросила я ее, пока мы поднимались по винтовой лестнице.
– На весь корабль – меньше десяти, и это при том, что нас здесь восемьсот, – ответила она, и я невольно присвистнула. – Один инженер, один музыкант, а остальные работают в нашем же ресторане, как, например, Егор, с которым мы только что столкнулись.
По дороге Юлька мне объяснила, что из себя представляет структура вечернего сервиса: гости приходят двумя потоками – к 17.45 и к 19.45. Эти потоки здесь называют «ситтингами», между которыми есть перерыв всего в несколько минут, за который нужно провернуть полную подготовку и перезагрузку своей станции. Когда гости, наконец, уходят, начинается часть, именуемая «клинингом», во время которой, как несложно догадаться, официанты и ассистенты убирали со столов, отвозили на мойку всю посуду, сервировали столы к завтраку, а также отдраивали станцию и прилегающие окрестности до блеска.
Как только мы выяснили, кто с кем работает в этот круиз (а ротации и смены пар официант-ассистент происходили каждую неделю), Юлька с сожалением отметила, что ее станция расположена максимально далеко от меня. Но, тем не менее, первым делом она взяла меня за руку и подвела к официантке, под руководством которой я и должна была работать следующие семь дней.
Ею оказалась юркая темнокожая девушка с дредами и пирсингом в носу по имени Моника, которая, к слову, была совершенно не в восторге от того, что ей придется кого-то обучать.
Разведя руками, Юлька убежала, напоследок сказав, что попробует заглядывать ко мне так часто, как позволит загруженность ее станции.
– Главное – это кувшины. Сейчас тебе нужно наполнить водой четыре кувшина! – напутственно прокричала она мне и тут же слилась с толпой точно так же одетых официантов.
Ага. Кувшины, ясно. А где же они? Обшарив всю станцию, я не нашла ни одного.
– Что-то ищешь, чикита? – раздался рядом со мной приятный мужской голос. Надо мной стоял парень с участливой улыбкой, которая после моего нервного объяснения тут же сменилась на гримасу ужаса. – Ты что, кувшины – это самое главное!
Он досадливо обернулся на свою собственную станцию, которая, как и юлькина, находилась на другом конце ресторана и, похоже, тоже еще была не готова. Потом снова посмотрел в мои полные отчаяния глаза и, видимо, принял решение.
Он схватил меня за руку, и мы вместе стрелой побежали на следующий этаж, где не без помощи крепкого словца на непонятном мне языке нашли человека, организовавшего мне кувшины.
– Вот бабалу! – фыркнул мой герой, кивая на парня, который, оказывается, был в ответе за то, чтобы на каждой станции кувшины были в наличии. Поймав мой недоуменный взгляд, он пояснил: – Бабалу – это вроде идиота, чисто корабельный сленг, кажется, ямайцы занесли это слово. Ты скоро привыкнешь, здесь каждый второй бабалу.
Хихикнув, я уже начала было рассыпаться в благодарностях, но парень только покачал головой:
– Ты же Мария, та самая девушка, о которой говорила Юля? Ее друзья – мои друзья! Я от тебя далеко, не знаю, смогу ли чем-то помочь, но, если надо будет, найди меня! – сказав это, он убежал.
Тогда я этого еще не знала, но так началась моя дружба с Элвином.
Вокруг меня все время носились люди. Не просто очень быстро ходили, а практически бегали, набирая скорость с каждой минутой, приближающей нас к открытию дверей для гостей. Поначалу мне казалось, что они слишком драматизируют, но, прикинув объем предстоящей подготовительной работы и оставшееся время, я сама внезапно поймала себя на том, что тоже перемещаюсь галопом.
Итак, я налила воду в кувшины, принесла стаканы, наполнила масленки, захватила коробочку с чаем и пару соусов под несколько нервным руководством Моники, и тут двери ресторана распахнулись и в них вплыло… нечто, к чему меня жизнь не готовила.
Группа из сотни с небольшим девушек и дам, разодетых на манер Леди Гаги в карнавальные костюмы, которые кричаще смотрелись бы, пожалуй, даже на карнавале в Рио, направилась в нашу сторону и начала занимать соседние столики. По обрывкам разговоров я поняла, что наш круиз принимает сегодня какое-то благотворительное общество, которое успешно провернуло очередной проект и выиграло поездку на Багамы с безлимитным алкоголем.
– Давай молиться, чтобы эти бабалу к нам не сели! – прошипела Моника, меняясь в лице. Я ошалело кивнула. Алкоголь, как и любые напитки, был моей обязанностью, и от одной только мысли о том, что в первый же день мне придется разбираться с их безлимитом, мне становилось дурно.
Но, то ли молиться в этой клоаке надо было Посейдону, то ли Вселенная решила, что мне маловато приключений для одного дня, но все мои столики заняли именно эти девушки, пытающиеся уместить свои несуразные костюмы на стандартных сидениях, нещадно прижимая при этом свои хвосты и щупальца и сбивая элементы ресторанного декора головными уборами, некоторые из которых достигали высотой метра.
Набрав воздуха в грудь и нацепив на себя максимально приветливую улыбку, я понеслась было принимать заказы на напитки, как Моника меня ткнула в бок:
– Ну и куда ты пошла? За хлебом, быстро! Через пару минут ничего не останется!
Вспомнив краткий курс от Юльки, я поскакала на кухню, про себя пытаясь понять, почему в таком крутом ресторане не могут рассчитать количество выпеченного хлеба и откуда берется дефицит?
Впрочем, ассистенты, несущиеся мне навстречу на космической скорости с двумя-тремя корзинками хлеба, которые они прикрывали белоснежными салфетками, тут же прояснили ситуацию. Вспомнив, что по расчету, каждый ассистент должен был довольствоваться одной порцией, я ускорила шаг, но все впустую. К тому моменту, когда я оказалась у раздачи, стол был уже пуст.
Судорожно соображая, что же теперь делать, я потерянно оглянулась вокруг. Внезапно какой-то проходящий мимо индус резко остановился, как вкопанный, пораженно глядя на меня:
– Ты новенькая?
– Да, привет. Слушай, а где можно хлеб взять, если он тут закончился? – едва ли не заламывая руки, спросила я.
Он еще раз внимательно оглядел меня с ног до головы, тяжело вздохнул и жестом фокусника достал корзину из-за спины.
– Ай-яй-яй! На, держи.
– Спасибо!!! А у тебя есть еще корзинка? – восторженно пискнула я, про себя подумав, что едва ли смогу из благородства вернуть ему хлеб, даже если он сейчас скажет, что оторвал последнее от сердца.
– Есть, и даже не одна. Меня зовут Абилаш, кстати. У тебя парень есть? – внезапно, без перехода, выдал он.
– Эээ, нет. Мария. В смысле, меня зовут Мария. А парня нет, – растерялась я.
– Ну, это ненадолго. Быстрее беги, у тебя сервис в разгаре! Еще поболтаем потом! – прокричал мне Абилаш, исчезая за очередным поворотом бесконечной кухни.
Окончательно ошалев, я вернулась обратно к сервису и побежала к гостям, которые уже начинали злиться за такой медленный сервис. Итак, выяснилось, что за первые десять минут ситтинга ассистент был обязан: помочь гостям сесть и положить им на колени накрахмаленную салфетку, предложить меню (если официант не успевает, а такое бывало часто), разлить по стаканам воду со льдом, принять заказы на напитки – как алкогольные, так и безалкогольные, выиграть борьбу за хлеб и предложить его гостям, раскладывая его специальными щипчиками по тарелкам, а также принести соки, содовую и любые другие включенные в стоимость круиза напитки, которые клиенты успели заказать. На оформление заказа по винам, коктейлям и прочему алкоголю полагалось еще десять минут, и это с учетом того, что каждый стакан надо было пробивать через специальную систему. А бдительные менеджеры, казалось, были озабочены только тем, сколько воды осталось в стаканах у твоих гостей. Также нужно было пристально следить за каждым действием официанта и быть готовым помочь ему с сервировкой соусов и приправ к блюдам. И Боже тебя упаси не знать, что к ягненку нужно подавать мятное желе, а не клюквенный соус! Если официант не успевает (а у него, поверьте, было где-то в два раза больше обязанностей), также нужно было следить за тем, чтобы на столе всегда было достаточно закусок и, порой, заказ на еду тоже приходилось принимать ассистенту.
Надо ли упоминать, что все вышеупомянутое нужно было делать с приятной улыбкой и максимальными реверансами?
Когда я дошла до приема заказов на алкоголь, со мной произошло именно то, что и предвещали безлимитные карты: фриковато одетые девушки, уже успевшие разогреться в баре перед ужином, желали получить все пункты нашего обширного меню. И, несмотря на то, что для них все было включено, мне нужно было оформлять каждый бокал через компьютерную систему, в которой сам черт ногу сломит.
– Мария, где вино? Гости уже бесятся! – орала Моника.
– Мария, ты видела, у четвертого столика вода заканчивается, надо подлить! – увещевал меня с другой стороны грубоватый турецкий менеджер по имени Эрхан.
– Девушка, а можно еще сока? – доносилось откуда-то сбоку от дамы с торчащими из плеч массивными крабьими клешнями, перегораживающими мне путь к станции.
– Девушка, а у вас есть хлеб без глютена?
– Мне кто-нибудь принесет, наконец, мой виски с колой?
– Начинаем сервировку мяса, стой рядом со мной с перечницей и соусами наготове!
Все эти голоса сливались для меня воедино, и я физически почувствовала, как земля уходит из-под ног. С чего начать распутывать этот клубок? Руки нервно дрожали, я впала в самый настоящий ступор, и не могла сделать и шагу.
– Привет, чем тебе помочь? – внезапно спросил меня кто-то по-русски.
Я в отчаянии обернулась и увидела симпатичного светловолосого парня, который уже окинул опытным взглядом мои столики и сам принял решение:
– Так. Налей этим воду и беги к Монике с приправами и соусами, она тебе покажет, что делать. Давай сюда карты и заказы на алкоголь, я с этим разберусь! – тут он повернулся к одному из моих столиков и перешел на английский – Хлеб без глютена? Конечно есть, мэм! Мы отправим на кухню заказ, и специально для Вас наши кулинары испекут новую порцию в считанные минуты. Конечно, чтобы он был максимально свежим, придется немножко подождать, но, поверьте мне, результат Вас не разочарует!
