Kitabı oku: «Язык Ветра. Элео», sayfa 3

Глава 4
Скитальцы

Не знаю, что происходит и как это работает, но иногда, когда я погружаюсь в мысли, то чувствую, как оказываюсь в хале. В нем нет меня самого, но я могу наблюдать за происходящим. Не думаю, что это заслуга зрения, скорее всего это возможно благодаря иному органу чувств, которого нету в теле человека.

Единственное что есть в этом хале – множество нитей, излучающих свет, которые бесконечно тянутся от одной стороны, к другой. Я ощущаю, как они пронизывают весь мир, заполняя собой почти все пространство и понимаю, что найти их конец или начало скорее всего мне не удастся никогда. Впрочем, я здесь бываю и не за этим.

Мне нужно вспомнить все, что было до моего пробуждения в хижине и знакомства с Леденом. Рассчитывать на свою память больше я не могу. Но, к счастью, помимо нее есть еще этот хал, или, как его назвал Леден, королевская лоза. Мое погружение сюда, это единственное воспоминание о прошлом с момента пробуждения, а значит пока это моя единственная зацепка. Ведь те знания, которых недостает у меня, наверняка спрятаны тут.

Каждая из бесконечно тянущихся нитей несет в себе поток конкретной информации. И насколько я помню этот поток можно сделать частью своих знаний. Конечно, если мне удастся заполучить его, а это не так-то просто.

Чем точнее я могу обозначить свою мысль, тем меньше нитей останется. А моя цель в том, чтобы осталась одна единственная. Та, в которой сокрыт ответ на мой вопрос. Я сконцентрировался на ней, а после мои эмоции начали отходить на задний план, отчего способность рассуждать здраво стала намного совершеннее. Вплоть до того, что, как я заметил многие мысли, начали посещать меня из ниоткуда. Они были вовсе не мои, но принадлежали королевской лозе и теперь стали направлять мои рассуждения путями, что более совершенны. Но даже с их помощью, я уже долгое время не мог отыскать нужную нить.

Что же, неприятно осознавать, но мое недолгое погружение вновь окончилось провалом.

Вернувшись в машиом, в свое тело, я почувствовал, как дым от паленых сухих веток пропитывает всего меня. Только-только я открыл глаза, как в них ударила целая струя этой серой провокации.

– Ай-й!

Глаза окислились. Полились слезы. Я зажмурился, отвернулся в другую сторону, стал широко и тщательно моргать, спрятав при этом глаза за ладошкой.

– Ты в порядке? – послышался голос Ледена.

– В полном, – сказал я, вытирая глаза рукавом.

Три десятка солсмен назад, я и Леден заключили союз, и уже на следующую солсмену выдвинулись в город. Весь путь нас окружали бесчисленные леса и поля. Высокие, голые стволы деревьев часто пленяли моё внимание своей устремленностью к небу. Глаз уже успел привыкнуть к окружению, так что местная флора больше не казалась одинаковой, а даже наоборот, благодаря внимательным наблюдениям за ней, мы и определяли направление своего пути, где сворачивать, а где идти дальше.

Когда идешь в самой гуще леса, окруженный деревьями-гигантами, волей-неволей, а глаза бывает тянутся вверх, осторожно пробегая по вертикали ствола. И вот даже не заметил, а голова поднята, и вместо того, чтобы следить за дорогой, приходится любоваться кроной, или если повезет проглянет усыпанное звездами небо.

Но редко, когда бывает в хвойном лесу, что небо видно больше, чем просветы между большими висячими ветками. А когда попадается более-менее широкая поляна, то туман нависнет, то еще что приключится.

Однако сегодня нам крупно повезло. Этой лунью мы остановились на ночлег посреди большой поляны, откуда небо, было видно без всяких помех. Большое красочное полотно будто купол, опирающийся на высоченные стволы деревьев. Его темное пространство было разделено изгибающимся, розовым поясом из множества звезд. На одной стороне красовались светло-бежевые, коричневые, рыжие пятна, а с другой сине-изумрудные и бирюзовые. Полотно было словно усеяно драгоценными камнями. Столь очаровательную картину мне довелось увидеть впервые за время путешествия.

– Вот это действительно похоже на величественное агито! – восторгался Леден, приписывая небу утерянный смысл, встречающийся в легендах древних.

Завершение путешествия каждую солсмену знаменовалось потрескиванием дров в костре и запахом очередной горячей стряпни от Ледена. Обычно я собираю ингредиенты и дрова, а он разжигает костер и готовит, руководствуясь своими особыми рецептами, а их у него было хоть отбавляй. Иногда ингредиенты и способ приготовления вызывали недоверие с моей стороны, но вкусно получалось всегда. В этот раз ингредиенты собирал не я, так что даже не представляю, что сейчас варилось в котелке. А собирал не я, потому что мы решили, что лучше будет мне заняться поиском ценной информации среди нитей королевской лозы. Ведь благодаря неё мы могли узнавать, в какой точке леса находимся, так мы проверяли свой путь, сбились ли мы с маршрута или нет.

Мой живот заурчал, вернув меня с агито на омоэ. Как долго уже варится еда? В момент, когда я последний раз погружался в лозу, Леден уже ставил котел на огонь, значит прошел где-то пятнадцать градусов до сего момента. Если так, то готово будет еще не скоро. Мой друг мешал что-то в кастрюле. Как раньше, так и сейчас жизнерадостный взгляд, и легкая улыбка сопровождали все его телодвижения. А мне прикладывая колоссальные усилия, чтобы пошевелить отекшими ногами, все-таки удалось встать. Чуть пошатываясь, я подошел к костру и заглянул внутрь котла.

– Вновь стряпня из зелени? – спросил я, не отводя глаз от варящихся зеленых трав.

– У тебя всё стряпня! – ответил он, с той жизнерадостностью, которую питал всякий раз, как уставал от постоянного напряжения, вызванного вдумчивыми решениями и холодными рассуждениями.

– Так ты названия придумывай покороче, и я запоминать начну.

– Их не я придумал. Готово будет не скоро, так что можешь пока заняться чем-то.

– И чем же, например? – спросил я. Леден пожал плечами.

– Например, можешь рассказать, что тебе удалось узнать в лозе.

– Ничего особенного. На расстоянии смены или двух смен пути, лес заканчивается, и начинается долина. По обе стороны горы, а впереди…

– Гор-р-ры! – выкрикнул он высоким тембром, то ли от радости, то ли в предвкушении трудностей. – Там правда есть гор-р-ры?! – он так громко крикнул, что кто-то вдали повторил за ним последние слова: «Есть гор-р-ры?!». Они повторялись, становясь с каждым разом все меньше и меньше слышны.

– Вновь этот феномен, – пробормотал я себе под нос и обратился к Ледену. – Так ты всех птиц распугаешь… Да-да, там правда горы. Ты ведь и сам знал, что там горы. На карте они изображены.

– Да знаю, но это удивительно, мы увидим настоящие горы, разве ты не рад?

– Не знаю где, но они для меня точно не новость. Точно, я ведь в королевской лозе их и видел. Как-то раз…

Только я попытался рассказать историю, когда мне впервые довелось лицезреть горы в хале королевской лозы. Только хотел объяснить, как это таинственное пространство может воздействовать на мой разум так, что я могу видеть объекты, которых нет рядом, и видеть их без глаз, но через прямой контакт с лозой, как Леден перебил меня. Мне вновь стало ясно, для чего он предупреждал меня ещё при знакомстве о том, что манерное общение больше не пригодится. Он воскликнул: «Ты видел гор-ры?!». Пару минут я еще успокаивал его от этой впечатлительности, а после продолжил и рассказал, что посреди долины будет еще и озеро. На что услышал: «Озер-ро-о?!». Потребовалось еще какое-то время до того, как он пришел в обычное состояние.

– Да, завтрашняя смена уж точно будет насыщенной, – пролепетал он и словно птица, встрепенулся.

– Насыщенной?

– Тебе не понять.

– Да уж, – я сел обратно и скрестил руки у груди.

– А узнать что-то о своем прошлом удалось? – спросил Леден после того, как добавил в стряпню какие-то специи.

– Все так же, как и пять солсмен назад, абсолютный нуль. Все без толку. Не знаю, чего мне не хватает в этом случае, – я расслабился и лёг на спину подперев голову ладонями.

– Может быть есть и другие правила пользования королевской лозой?

– Правила пользования? – переспросил я с насмешкой. – Ты же совсем не понимаешь, о чем спросил только, что, да? – Леден посмеялся смехом, каким смеёшься, когда надо поддержать беседу.

За период нашего путешествия я заметил за ним большие перемены настроения. Со мной он всегда старался быть мягким и очень многое спускать с рук, отмахиваясь улыбкой. Однако, как мне кажется такая доброжелательность ему не свойственна. Он по натуре строг. Каждая деталь для него имеет значение, и ничего важного, а иногда и второстепенного, он никогда не оставит вне своего внимания. Хоть он и скор на принятие решений, всегда интересуется моим мнением. В нём сочетаются сразу два характера. В зависимости от настроения он будет либо прозорлив и азартен, либо строг и вдумчив. При этом даже в моменты, когда он азартен, холодный рассудок не покидает его, как бы просачиваясь сквозь пристальный взгляд. Интеллект и принципы, среди которых есть и воспитание – вот его самое серьезное достоинство.

– Да уж, мне не суждено погрузиться в королевскую лозу, – пожимая плечами сказал он. – Так уж сложилось, что этим навыком владеют лишь монархи. Мне остается доверять источникам информации, что есть в физическом мире. Как например карта и компас, – тут я вдумался в слова, сказанные им.

– А вообще, думаю ты прав.

– Насчет чего именно? – переспросил он.

– Что вероятно существуют еще условия, которые нужно соблюсти для извлечения информации из лозы. То правило, которым я руководствуюсь сейчас, можно сформулировать так. Заполучить можно лишь ту информацию, к которой ты устремлен больше всего. Это незыблемое правило королевской лозы. Следуя ему у меня уже ни раз и не два, получалось достать для нас нужные данные. О местности и о съедобных травах.

– То есть дело все в целеустремленности? – спросил Леден.

– Да. Получается, либо я стану неотступно искать ответ на имеющийся вопрос и найду то, что нужно. Либо останусь в этом хале довольствуясь лишь тёплыми и приятными ощущениями.

– Так, а в случае с информацией о потерянной памяти, что не так? Ты же просто одержим тем, чтобы вернуть себе память. Неужели твоей концентрации недостаточно?

– Я не знаю, что тут думать. Первое условие королевской лозы я смог понять рефлекторно, словно это также просто, как и дышать. Но если есть и другие. Как их узнать-то?

– Это вопрос не ко мне, – задиристо сказал Леден.

– Тоже, верно.

– Ну, ещё чуть-чуть осталось.

– Ты, о чем? Мы прошли только одну треть пути.

– Я про еду.

После того, как стряпня приготовилась, мы поужинали и принялись готовиться ко сну.

Уже давно хотелось спросить у Ледена о тех чужих воспоминаниях, что я видел при заключении нашего союза. Я уверен, что тот мальчик из воспоминаний, был именно он. И воспоминания тоже были его. Вероятно, каким-то непостижимым уму образом, мне удалось увидеть их. Скорее всего это было из-за физического контакта, в момент рукопожатия. Но не ясно, был ли тот господин в колпаке – господин Донэх. Исходя из постоянных рассказов Ледена, я могу лишь предположить, что это он. Ведь о других людях он почти ничего не говорил, словно в его жизни никого и не существовало, кроме этого, самого Донэха.

То, что я услышал в тех воспоминаниях от господина в колпаке, мне показалось непонятным. Они говорили о гармонии. Леден утверждал, что ее может и не существовать вовсе, отчего его внутреннее состояние пришло в ужас. А мужчина в колпаке, напротив, утверждал, что гармония есть и её нужно созидать монархам. А Леден, считал, что и материалисты должны тоже созидать её. И я не понимаю ничего! О какой-такой гармонии шла речь?

За ужином я хотел узнать у Ледена, об этом. Однако столкнулся с неприятной проблемой. Как показало наблюдение, Леден не знает о том, что существует возможность, видеть чужие воспоминания. А значит, неизвестно, как он отреагирует, узнав, что я побывал у него в голове. Дело вот в чем. Он человек добродушный, однако строг, когда дело касается порядка и в особенности порядка его вещей, а порядок его вещей заключается в первую очередь в том, что его вещи должны оставаться его вещами и брать их можно лишь с его разрешения. А разрешения на его воспоминания я не просил.

За ужином я вновь попробовал ненавязчиво навести его на мой вопрос, надеясь хотя бы узнать, что такое гармония. И почти было навел, но разговор вновь застрял в печальном молчании. Отсюда и появилось то неловкое чувство, с которым мне суждено было сегодня заснуть.

Какое-то время я наблюдал за звездами. На легендарном агито красовались загадочные разноцветные пятна. Леден говорил, что они сделаны из газов, что парят далеко-далеко в бесконечности, за пределами нашего мира, а может и вовсе за пределами всех миров. Так по крайней мере сказал ему господин Донэх, а уж он-то знает все об этом мире. На мой вопрос: «А были ли у твоего господина Донэха доказательства этой теории?», он неоднозначно фыркнул и лёг спать на другой бок, отвернувшись от звёзд и от меня. Обижается… Но, а что поделать? Вот если мне в это с трудом верится, пусть тогда предоставит доказательства, если и тогда не поверю, то другое дело, тогда пусть обижается. А сейчас это не к чему. Мне вот больше кажется, что пятна эти, это краски. Которые вылили в какую-нибудь густую воду, и их момент смешивания длится всю вечность, а мы наблюдаем за тем, как они сливаются, такими вот чудноватыми завихрениями.

Глава 5
Город

Город расстелился перед моими глазами так же реально, как я наблюдал любую другую местность до этого. Его узкие улочки и каменные дорожки между домами для меня были новшеством. Деревьев мало. Воздух тяжелый. Что-то меня тревожило и это не запах дыма, выходящего из труб каменных домиков, но какая-то тягостная атмосфера, висящая вокруг. Только вот сейчас не было времени оценить обстановку. Важным было найти место и прилечь отдохнуть. Хотя и помыться было бы тоже кстати. Однако нельзя забывать, что в первую очередь наша цель – розыск королевской гвардии. Этим мы и занялись. Горы, которыми предварительно восхищался Леден, изрядно нас помотали. Помотали, вымотали, пожевали и выплюнули. Так что да, помыться, наверное, стоит прежде сна.

А что о горах, то мы любовались ими со стороны и это не продлилось долго. После мы и сами не замечали, как поверхность под ногами меняет свой угол наклона. Не думаю, что вообще возможно отличить, где поверхность с наклоном, а где без нее, после такого приключения. Больше тридцати солсмен мы шагали по склонам, то забирались на подъем, то спускались. Иногда кубарем катились вниз, после чего тратили бесчисленное количество времени на поиски лечебных трав и приготовления целебных отваров. Сделав новый шаг на подъем, по деревянной лестнице я больше не чувствовал усталости, как прежде. Оказавшись на крыльце, мы с Леденом переглянулись, он нерешительно кивнул и подался вперед, и постучал в деревянную дверь.

– Кто?! Что вам нужно? – послышался из-за двери недовольный мужской баритон. Леден прочистил горло.

– Здравствуйте, вы не могли бы оказать расположение духа и выслушать меня? Мы с приятелем давно искали это место…

– Что? Дети? Я вам ничего не дам, идите вы к черту!

Не ясно, почему нас только что прогнали, но было весьма неприятно. Леден решил уладить недоразумение и продолжил диалог, что было полностью бесполезно. Тот мужчина так и не открыл нам дверь, впрочем, так поступал каждый, в чьи двери мы стучали. Кто-то делал это более грубо, кто-то менее. А если кто и открывал нам дверь, то только женщины и старики. Но при виде нас, они обычно меняли свою доброжелательность и косились в сторону. Пытаясь нелепо оправдать свою срочную занятость, о которой, видите ли, они только что вспомнили.

– Но постойте! Мы ведь не хотим многого, только скажите нам, как мы с приятелем можем найти королевскую гвардию?! – вмешался я в очередной умирающий диалог Ледена. Это была женщина. Приятной на вид она не казалась, но хотя бы выслушала нас и на том спасибо.

– Понимаете, я просто не хочу проблем. И вам я не советую их иметь. Так что, если нужна помощь с ночлегом, за этим можете обратиться в постоялый двор. На центральной площади есть прекрасн…

– Прошу прощения, мы ведь просто спросили, где располагается штаб королевской гвардии! – продолжал я, на что женщина быстро озирнулась по сторонам, извинилась и захлопнула за собой дверь, затворив после её на щеколду.

Переведя дух, мы решили все-таки обосноваться на постоялом дворе. Но тут возникла проблема посерьезнее. Нам назвали количество изделий, которые мы должны дать взамен на предоставленный нам ночлег. И у нас с собой не было таких изделий. Мужчина из гостиницы назвал их монетами. Что-то в этой ситуации его развеселило, хотя улыбка на его лице мне совершенно не нравилась, она была нехорошей и отпугивала. Что до его смеха, то он и вовсе не напоминал о радости на душе. Чуть погодя его настроение поменялось, и он по всей видимости подумал, что мы нарочно отвлекаем его от работы.

– Что за спектакль! Либо платите, либо прочь!

– Господин, мы правда не знали, про монеты. Нам бы на одну лунь всего лишь, – мужчина покраснел от ярости.

– Чтобы я вас здесь больше не видел!

Он вытолкнул нас из гостиницы, и падать с деревянных подступенок оказалось больно. После этого момента Леден стал прихрамывать. Мы остановились на скамье, недалеко от того места, чтобы перекусить.

– Ненавижу город, – злобно сказал Леден перед тем, как укусил фрукт, которых мы успели вдоволь нарвать на территории постоялого двора.

В ту солсмену небо яростно громыхало. Казалось, его рёв ничто не могло заглушить, ни шум водопада, каких мы наслушались в пути, ни крепкий сон. Подгоняемые стихией, мы отыскали навес. Это был подиум из деревянной доски, высотой в пару-тройку ступенек. Плотный маркиз укрывал его от неба, держась на деревянных стойках с одной стороны, а с другой примыкал к зданию. Полил дождь. Казалось, будто стук капель никогда не прекратится, однако со временем он стал подобен тишине. Приведя мысли в порядок, я вот о чем подумал. С момента нашего прихода в город мы до сих пор не встречали людей, кроме тех, что выглядывали из дверей своих жилищ. Эта мысль веяла загадочностью.

Но больше всего, я пребывал в недоумении: и я и Леден – люди. Каждый представитель города, с которым нам довелось пообщаться, тоже человек. То есть все мы – люди. От чего же мы друг другу, будто чужие? Большое количество зверей и птиц повстречались нам на пути. И все они были к нам добры. Птицы показывали нам нужное направление и приносили ягоды. Большие звери на четырех лапах нередко подвозили нас чуть ближе по нашему пути. Да и в общих чертах, среди каждого живого существа особенно внутри его вида была какая-то доброта. Но люди в городе оказались не такими. Что же это значит? Я пребывал в недоумении.

Мне не было грустно от того, что с нами плохо обошлись сегодня. Я тревожился за Ледена, ведь его надежда пошатнулась. Не о таком городе он мне рассказывал. И не так себе представлял поиск королевской гвардии. Нам казалось, что самое сложное на этом пути – сам путь. Сквозь леса и горы. А город… «Там же есть люди!» – думали мы. И казалось, будто попасть в него, то же самое, что и найти королевскую гвардию. А теперь мы сидим на своих походных мешках прямо посреди города, но до сих пор не имеем никакого представлениям о том, где можно найти королевскую гвардию. И более того, нам даже неизвестно, что такое королевская гвардия.

– В лесу и горах можно было хоть спать где угодно, а тут мало того, что люди не странноприимны, так еще и насмехаются над бездомными детьми. Что за коллапс!

– Не стоит так переживать, завтра будет новая солсмена, – сказал я, надеясь, что мои слова его утешат. – Мы отыщем гвардию завтра.

– Завтра?! – возмущенно ответил он. – Элео, мы прибыли сюда еще в третьей четверти солсмены, и самый длинный наш диалог состоялся пару градусов назад.

– Верно. Интересно, почему люди по домам сидят? Мы ведь еще не встретили ни одного человека на улице.

– Они не просто сидят, они боятся. Видать в этом городе порядки полностью отличны от дворцовых. Вот что господин Донэх забыл уточнить, при своей последней речи: в городе живут запуганные, необразованные и злые люди. Особенно этот глупец с постоялого двора. Дурачьё!

До этого момента Леден редко показывал свое раздражение. И совсем никогда не вспоминал господина Донэха недобрым словом. Однако теперь я слышу это своими ушами. Мне всегда казалось, что Ледена я знаю хорошо. Но было непонятно и то, почему он стал говорить плохие слова в сторону мужчины в гостинице. Ясное дело, было не приятно, когда на нас накричали. Еще более неприятно, когда столкнули с лестницы. Но зачем нужно называть другого человека глупым? Нам ведь ничего не известно о его интеллекте. Теперь я уже не понимал совсем, что происходит вокруг.

Поутру мы израсходовали свои последние запасы еды. Это была хлебная горбушка и кусочек масла, которыми нас одарила бабушка. Забыл о ней упомянуть, один из людей, к кому мы вчера стучались, все же отворил нам дверь с улыбкой на лице, это была старушка, настолько она была старой, что ни слуха, ни голоса не имела. Она дала нам кусочек масла и потрепала по голове, прежде чем закрыть дверь. Разумеется, о королевской гвардии она нам ничего не поведала. Мы позавтракали и решили разделиться. Договорились о встрече на том же месте, где и ночевали. Я пошел вглубь города, а Леден остался на месте дожидаясь хозяев дома, у чьего порога мы ночевали.