Mark Twain

Наша семья для закона недосягаема: ни один закон нас не касается, нас не ограничивает, не дает народу защиты от нас. Отсюда вывод: мы вне закона. А ведь в того, кто вне закона, любой человек имеет право всадить пулю!

Not to swear is as easy as to swear, if you make a custom of it. A

деревянной ручке. Он окинул взором бесконечные доски забора, и остатки былой радости мгновенно испарились. Глубокая печаль овладела душой Тома. Тридцать ярдов дощатого забора высотой в девять футов! Это была катастрофа! Всё рухнуло! Жизнь вдруг показалась ему пустой, бессмысленной шуткой, а существование – тягостным, бессмысленным бременем. Вздохнув, он обмакнул кисть и  ме-е-едленно провёл ею по кромке самой верхней доске, потом повторил операцию

did not wait for the rest. As he went out at the door he said: “Siddy, I’ll lick you for that 3

gang — n шайка, банда gate — n ворота gentle — adj мягкий, добрый, нежный, ласковый; вежливый; знатный get — v (got) получать; доставать; попадать; становиться get over справиться; оправиться (после болезни) get used to smth привыкать к чему-л. giant — n великан golden — adj золотистый grateful — adj благодарный gratefully — adv с благодарностью, благодарно grief — n горе, печаль; несчастье groan — v стонать grown — adj взрослый guardian — n опекун, страж Guildhall — n ратуша (в Лондоне) H hang — v (hung, но hanged в значении вешать, казнить) вешать, подвешивать; висеть hardly — adv едва, едва ли heart — n сердце heir — n наследник heiress — n наследница hero — n герой hesitate — v колебаться, не решаться hide — v (hid, hidden) прятать(ся), скрывать(ся) Highness — n Высочество homeless — adj бездомный horror — n ужас horror-stricken — adj объятый ужасом humble — adj робкий, смиренный, почтительный humbly — adv робко, смиренно, почтительно hunger — n голод

– Том! Тишина. – Том! Тишина. – Куда же он подевался!.. Том, где ты? Тишина. Тетя Полли опустила очки на нос и оглядела комнату поверх очков, затем подняла их на лоб и повела глазами из стороны в сторону. Минуту-другую старушка пребывала в растерянности, а потом произнесла – достаточно громко, чтобы мебель в комнате могла ее слышать: – Ну погоди, я до тебя доберусь…

There were three of us in the smoke-room of the ship – me, my very good friend, and, in the opposite corner, a shy man, the editor, as we knew out later, of a New York Sunday paper.