«Энциклопедия мифов. К-Я» kitabından alıntılar, sayfa 5
Жизнь, выходит по всему, прекрасна. Я, выходит по всему, на верном пути. Путь этот, вероятно, ведет в пропасть, но там, на дне ее, мне и место.
Быть по сему.
Некоторые разновидности нош нельзя перекладывать на чужие плечи. Некоторые дела следует улаживать в одиночку. Некоторые страницы собственной биографии не положено мусолить в присутствии посторонних. Так уж все устроено.
…музыкант не может прервать мелодию эльфов, пока ему не сломают скрипку.
Обожаю грубую лесть.
Обнаружилось вдруг,что мир состоит из нескольких слоев: на самой поверхности - тонкий целлофан знакомых голосов, под ним скользкий шелк солнечного света, еще глубже - непрочный,но целебный марлевый бинт привычного домашнего интерьера,а под ним - толстый войлочный слой небытия, темноты, которую ощущаешь не глазами,а всем телом...
Но нет, в душе загорланил вдруг сводный хор несовершеннолетних ангелов; земное тяготение,кажется,утратило власть над моей тушкой;даже неугомонный разум притих,лишь приподнялся на цыпочки и замер,ошеломленный,как ребенок,впервые в жизни попавший на карнавал. Мир померк,и я приветливо улыбнулся ему на прощание.
У меня нет больше вопросов вроде: «Куда идти?» – или, к примеру: «Что делать?» Не бывает ведь, чтобы ветер задумался, следует ли ему дуть, и если да, то в каком направлении? Он просто дует, как придется, потому что такова его природа: без дуновения нет и самого ветра. А я просто иду, наслаждаясь процессом движения, но и памятуя, что, остановившись, возможно, утрачу дивный дар быть.Не знаю и знать не хочу, куда меня занесет через полчаса, где окажусь вечером, или завтра, или год спустя. Где-нибудь, как-нибудь, кем-нибудь буду – этого вполне достаточно.
рождение и смерть – почти тождественные события, два шага в сторону абсолютного одиночества. Или даже один семимильный шаг, который нам, созданиям от природы неуклюжим и медлительным, приходится совершать в два этапа.
– Мне страшно! – кричит она, а сама смеется и машет мне пухлой ладошкой.– Это нормально, – говорю ей вслед. – Человеческая жизнь вообще страшненькое такое занятие… Что ж теперь, ложиться и умирать?
В кои-то веки я чувствовал, что все идет абсолютно правильно. Нельзя сказать, будто я ожидал, что существование мое теперь станет сплошным волшебным праздником. Просто знал, что всякое событие в моей жизни – часть причудливого замысла, все еще неясного, но, несомненно, восхитительного. Ощущал себя новеньким, тугим узелком на таинственной изнанке бытия. И был заранее готов безропотно завязываться и развязываться столько раз, сколько потребуется неведомому ткачу.
