«Энциклопедия мифов. К-Я» kitabından alıntılar, sayfa 6
- ...Благослови, боже, изобретателя электронной почты и всех примазавшихся!
- Но это всё равно не то. Для дружбы тоже требуется некая телесная близость. Слова на экране монитора - как-то слишком уж пресно. Тут всё же в глаза смотреть надо, дыхание слышать.
Я ложусь навзничь, прижимаюсь лбом, губами, щеками, веками к прохладным камешкам мостовой. Это осознанный жест: я не знаю иного способа приветствовать новую реальность, кроме вот такой робкой телесной близости, в которой нет ни страсти, ни восторга – лишь почтительный трепет и бесконечное смирение.
- Увидеть двойника – значит встретить смерть… Но что означает встреча с мертвым двойником?
– Встреча с мертвым двойником означает, что ты идиот, – подсказала Стаси. – Потому что только идиот мог влипнуть в такую идиотскую историю!
– Спасибо, я тоже тебя люблю, – кивнул я.
Забить на все и зажить нормальной человеческой жизнью? Соблазнительный вариант, но какая-то заповедная часть моего существа истерически сопротивлялась такой идее. Она, эта сволочная часть, обладала латинским темпераментом, визгливым, пронзительным голосом и замашками начинающего фюрера. Игнорировать ее регулярные выступления на моих внутренних митингах не представлялось возможным. Надеяться, что она в ближайшее время утихомирится, было бы нелепо.
Всякий кнут должен уравновешиваться пряником – примерно так я представляю себе идеальную формулу самодисциплины.
Инстинкты тут же расслабились и с восторженным визгом разбежались по организму: они мгновенно уверовали, что здесь мне ничего не угрожает; более того, если и существует где-нибудь во Вселенной абсолютно безопасное для меня место – то вот же оно!
Следующим номером программы у нас значилась внутренняя борьба. В красном углу – страстное желание убежать куда глаза глядят, оглашая окрестности жизнерадостным воем перепуганного младенца тридцати с лишним лет от роду. В синем углу, соответственно, топчется облаченное в махровый халат любопытство. Оно не рвется в бой. Ощущает себя боксером, которого по ошибке выпустили на ринг в составе другой весовой категории. И надо бы указать гражданам арбитрам на вопиющую их ошибку, но…
Обреченно махнув рукой, любопытство мое разоблачается, принимает боевую стойку и… побеждает нокаутом в первом же раунде, к изумлению публики и играющего тренера в моем лице.
- ...Беру свои слова обратно. Если разобраться, ты святой.
– Ты тоже, – ухмыляется Веня. – По меньшей мере, блаженный.
– То есть оба придурки изрядные, – заключаю жизнерадостно.
Прежде она разглядывала меня с уважительным любопытством, теперь же в ее взоре напряженное, тревожное восхищение, словно бы я – не блудный псих, не варяжский гость, запутавшийся в собственных галлюцинациях, а посланец небес с запыленными крыльями и вспотевшим от полуденной жары нимбом.
– Ага, – смеюсь, – вот щас допью кофе и благовещать начну!..
Тут все немного не так, вот в чем дело. Причинно-следственные связи то ли вовсе не работают, то ли существуют по каким-то иным, неизвестным мне законам: скажем, под ярким фонарем вовсе не обязательно должно быть светло, тьма на этом участке может оказаться даже более густой, чем на противоположной стороне улицы, где не то что фонарей – окон освещенных, и тех нет. Воздух здесь имеет некий особый цвет; когда дует ветер, краски сгущаются и, кажется, даже меняют оттенок в зависимости от его направления. Да и с плотностью атмосферы творятся странные вещи: на некоторых участках пространства я ощущаю сопротивление среды, почти столь же сильное, как если бы я шел по горло в воде; зато встречаются и такие места, где меня словно бы тянут вперед, толкают в спину, так что можно вовсе не двигаться, а лишь расслабиться, покориться этой настойчивой, ласковой силе и пулей лететь в предопределенном, но и желанном направлении. Я не слышу звука собственных шагов, зато подошвы моих туфель оставляют яркие фосфоресцирующие следы на асфальтовой тверди. А когда я останавливаюсь, полы моей куртки продолжают развеваться, словно я по-прежнему торопливо шагаю вперед.
