«Ключ из желтого металла» kitabından alıntılar, sayfa 18
Драматург должен заставить персонажей делать глупости. От последствий их поступков зависит, трагедию или комедию мы получим на выходе. Но принцип один.
- Отлично, - сразу сказал Митя. - Вы попались. Теперь у меня есть ваш номер. И я смогу звонить вам долгими зимними вечерами, когда так хочется услышать теплое слово. И вы будете говорить мне: "грелка", "печка", "одеяло"...
- "Паровое отопление", - подхватил я. - "Утюг". "Варежка". "Колбаса".
- А почему "колбаса"? Колбаса холодная.
- Совершенно верно, холодная. А я голодный. А вы обещали. И что, и как?
Ну и дурень, пропасть — и то не сумел, балбес несчастный. В твои годы все приличные люди уже давным-давно без присмотра пропали, некоторые даже и по два раза, а ты?
Чудес больше не будет, во всяком случае, для меня. И силой их не возьмешь, и даже не выклянчишь, отчаявшись. В глубине души я догадывался, что проблема во мне самом - видимо, есть во мне какая-то червоточина, которая как магнитом притягивает всякое фуфло, а настоящее, наоборот, отталкивает.
Известно только, что время от времени Врата Гекаты должны открываться. Как окна в доме. Реальность тоже надо проветривать, Филипп Карлович. Если по уму, это следует делать хотя бы раз в несколько веков, а последний раз Врата Гекаты открывались тысячи две, что ли, лет назад. Поэтому здесь уже практически нечем дышать. Совершенно невыносимо, вы и сами это наверняка чувствуете.
А там — только сосиски и пиво. Пиво и сосиски. Сумрачная тевтонская диета.
Однако не тут-то было, в наши руки попала одна из самых отвратительных халтур за всю историю человечества. Картина изображала зверски осклабившихся сталеваров, вступивших в непростые профессиональные отношения с доменной печью, и была написана настолько скверно, что Рената схватилась за голову, Карл малодушно дезертировал в кабинет, а я спешно поволок творение неизвестного гения на помойку, содрогаясь от стыда при мысли, что соседи могут увидеть нас вместе - меня и сталеваров. Но милосердный Господь не допустил моего позора, с тех пор я Его вечный должник.
Распахнув окно, я по пояс высовываюсь наружу и по-хозяйски озираю окрестности. Там истошно орут свихнувшиеся от весеннего солнца птицы и дети, где-то вдалеке звонко лает пес, зато автомобили помалкивают, улица короткая, тупиковая, нечего им здесь делать.
Боюсь, Мировой Разум нынче не расположен вещать моими устами. Во всяком случае, ни одной стоящей гипотезы он в мою голову не вложил. Даже нестоящие зажилил. Поэтому я просто ничего не понимаю.
...бросай все дела, садись в поезд, самолет или за руль, как тебе больше нравится, и дуй сюда так быстро, как получится. С меня – оплата всех мыслимых дорожных расходов, с тебя – один-единственный умеренно безумный поступок, всего-то. Соглашайся.
