«Ворона на мосту» kitabından alıntılar, sayfa 20

Чиффа ржал так, что посуда на столе плясала.

Так вот, – сказал он так, будто с момента нашей доверительной беседы прошло минут пять. – Я обещал рассказать тебе, как свихнулся. Моя история в каком-то смысле ничем не лучше твоей эпопеи с орденскими аквариумами. Пожалуй, даже ещё более дурацкая. Однажды – в ту пору я был юным, вдохновенным студентом Высокой школы Холоми, лучшим на своём курсе, то есть самым блистательным и беззаботным молодым болваном, какого только можно вообразить, – я задремал над книгой в своей спальне, и мне приснилось, что в изголовье моей постели сидит человек с двумя лицами и твердит как заведённый, с позволения сказать, дуэтом: „Шёл я лесом, вижу мост, под мостом ворона мокнет. Взял её за хвост, положил на мост, пускай ворона сохнет. Шёл я лесом, вижу мост, на мосту ворона сохнет. Взял её за хвост, положил под мост, пускай ворона мокнет. Шёл я лесом, вижу мост, под мостом ворона мокнет. Взял её за хвост, положил на мост, пускай ворона сохнет. Шёл я лесом, вижу мост, на мосту ворона сохнет. Взял её за хвост, положил под мост, пускай ворона мокнет. Шёл я лесом, вижу мост…“ Не сомневаюсь, что тебе уже смертельно надоело, но мне пришлось куда хуже. Я был вынужден его слушать, поскольку больше в этом сне было решительно нечем заниматься, а проснуться я почему-то не мог, хоть и учился с детства повелевать сновидениями. Но оказалось, что грош цена моему высшему баллу. Я был вынужден спать и видеть сон, в котором человек с двумя лицами твердил про ворону. Это продолжалось по меньшей мере несколько часов; впрочем, в какой-то момент я утратил чувство времени. Думаю, слушая его, я получил некоторое представление о природе вечности. Теоретически я помнил, когда он начал бубнить, осознавал, что до этого момента у меня была какая-то другая жизнь, наполненная интересными и важными событиями, но воспоминания не спасали меня от ужасающего, пронзительного понимания: на самом деле двуликий болван твердил про ворону всегда и я слушал его всегда, у нашей с ним общей истории не могло быть ни начала, ни конца, лишь бесконечное настоящее время, натянутое над моей головой, как огромный тент, закрывающий небо до самого горизонта. С тех пор я знаю, что вечность сильнее человеческой неспособности её постичь. Если уж она решит предъявить себя во всей красе, тут хочешь не хочешь, а примешь её как фундаментальное правило чужой игры, в которую тебя давным-давно втравили, не спросив. И, что ещё хуже, это открытие не убьёт тебя, ты непременно выживешь. Вечность вообще никого не убивает, только сводит с ума. Кстати, если ты понимаешь, о чем я толкую, могу тебя поздравить: ты один такой в Мире. Всем остальным кажется, что я говорю полную чушь. Даже моим старшим магистрам. Они, конечно, ни за что не признаются, вечно делают вид, будто все уяснили, но меня непросто провести.

Последние годы, полные внутренних потрясений и бесконечных вопросов, ответы на которые я искал самостоятельно, тайных поражений и никому не ведомых побед весьма наглядно показали, что я действительно совершенно один в Мире, сам себе брат и друг, сам себе ученик, сам себе наставник, а все остальные – не в счет.

Я, к примеру, развлечения ради то и дело совершаю поступки, которые вовсе не кажутся мне необходимыми. А потом, какое-то время спустя, вдруг выясняется, что эти глупости — наилучшее, что можно было сделать.

Человек всегда расслабляется и теряет бдительность, выяснив, что запланированная неприятность случится не прямо сейчас, а немного попозже.

Никогда прежде я не думал, что можно стать счастливым только потому, что какой-то человек произносит вслух некоторые слова, складывая их в определенном порядке.

- ... Ты в ордене Ледяной Руки просто так, сдуру накуролесил? Или с тайным умыслом?

– С умыслом, конечно. Мне нужна была рука, чтобы сделать Перчатку Смерти. И я ее добыл. Собственно, целых две руки, но одна не из кристалла, обычная человеческая рука, в драке откусил. Взял на всякий случай.

– И правильно сделал, что взял. Хорошие трофеи, ничего не скажешь.

Я удивился, но сказал себе, что от беспорядка в доме, вероятно, тоже можно получать особого рода удовольствие, просто я пока не способен это понять.

— Что бы ни случилось, что бы тебе ни привиделось, как бы ты себя ни чувствовал, твое дело маленькое — вдыхать и выдыхать, как я тебя вчера научил. Просто расслабься и дыши, твое дыхание — вопрос жизни и смерти, никогда еще у тебя не было более важного дела, чем это. Постепенно доведешь счет с шести до нескольких дюжин, но не спеши с этим, не мучай себя, пусть твое тело само решает, как для него лучше. Это у тебя получится очень легко, сам увидишь. Так что просто дыши и наблюдай — за собой, потому что кроме тебя там ничего не будет. И не предпринимай никаких действий, никаких усилий, вообще ничего, кроме дыхания и наблюдения. И последнее. Когда ты поймешь, что способен вернуться сюда, ко мне, — немедленно возвращайся. Такое знание всегда приходит вовремя. А теперь я тебя отпущу, постарайся устоять на ногах, это будет добрым знаком.

Уже завтра утром ты будешь гораздо старше, чем сегодня. На целый день, только подумай! – Не могу представить,