Фальшивая монета

Максим Горький

Фальшивая монета

Сцены

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Яковлев – часовых дел мастер, одноглазый.

Полина – жена его.

Наташа – дочь от первой жены.

Клавдия – племянница.

Дуня – соседка, подруга Клавдии.

Бобова – торговка старыми вещами.

Ефимов – муж Клавдии, агент по распространению швейных машин.

Кемской – судебный следователь.

Глинкин – его письмоводитель.

Стогов.

Лузгин.

Иванов – полицейский.

Большая комната – приёмная барского дома: её увеличили за счёт другой комнаты, выломав стену. В левом углу, где был вход с улицы, устроено небольшое помещение для магазина часов. Правее – лестница в два марша, – она ведёт в антресоли, где живут Кемской и Наташа. Под лестницей – дверь в помещение Яковлевых, направо, в углу – дверь к Ефимовым, ближе к рампе – дверь в кухню. В левой, скошенной вглубь стене – окно во двор. Рядом с окном – старый буфет. У правой стены – диван, но на него садятся осторожно. Всё – старое, ветхое. Эта комната служит гостиной, столовой.

Сцена первая

Утро. Ночью близко был пожар. В комнате беспорядок, мебель сдвинута с мест, всюду узлы с платьем и бельём, в окне сломана рама, стёкла выбиты, на подоконнике – горшок с цветком. Только что кончили пить чай. Среди комнаты, на большом овальном столе, погасший самовар, неубранная посуда. Дверь из комнаты в часовой магазин открыта, там возится, прибирая товар, Яковлев, человек лет 60-ти, кривой, с лицом евнуха, в жилете, в туфлях. В комнате – Полина разбирает платье, бельё; ей лет под 30, одета в тёмное, красива, двигается легко и бесшумно, кажется – строгой, даже суровой, смотрит исподлобья, но когда откроет глаза – видно, что она испугана, подавлена чем-то. Наташа, сидя у стола, читает газету и грызёт сухари. По лестнице с антресолей сходит Клавдия.

Клавдия

. Наташа, ты бы помогла!

Наташа

. Подожди, сейчас. И когда они успели написать столько!

Клавдия

. О пожаре?

Наташа

. Да. Удивляюсь.

Клавдия

. После удивишься. Лучше помоги-ка.

(Полине.)

 Это – куда?

Полина

. Это – к Наташе, пожалуйста.

Наташа

(через газету)

. Ну, чего вы торопитесь? Всю ночь не спали, устали…

Клавдия

(уходя вверх)

. Ты что же, за всех собралась отдохнуть?

Наташа

(осматривая комнату)

. «Как хорошо, что это бывает не каждый день, – подумала курица, когда повар начал резать ей горло».

Яковлев

(из двери магазина)

. Полина, ты не видала, где часы из витрины, мраморные?

Полина

. У вас в руках видела.

Наташа

(читает)

. «Всё яростнее разливалась огненная река, превращая труды рук людских в прах». Люблю, когда еров много…

Яковлев

(входя)

. Красноречие несчастию не подобает, тут нужно бы рыдая говорить, а они, пустобрёхи… Полина, а где ящик с гвоздями?

Полина

. Не знаю.

Яковлев

. Мало ты знаешь…

Наташа

. Ну, где теперь найти этот ящик!

Яковлев

(вынул часы, смотрит)

. Тут сейчас человек должен придти…

(Замялся, сморщил лицо.)

Наташа

. Человек? Возможно ли это, отец? К нам придёт человек?

Яковлев

. А, ну тебя! Всё шуточки…

(Идёт в магазин.)

 Смотри – актрисой будешь…

Наташа

. «Аббат исчез, оставив маркизу в недоумении».

(Взяв кусок хлеба, блюдце и ложку, развязывает банку с вареньем, ест. Полина, стоя на коленях, смотрит пред собою, шевеля губами.)

Клавдия

(с верха)

. Наташа, ты опять насыплешь крошек в банку, а отец…

Наташа

. Проберёт мачеху. Так и надо. Многоуважаемая мать моя – вы соизволите рассердиться когда-нибудь?

Полина

(очнувшись)

. Мне пора обед готовить.

Наташа

. Обед – это тривиально. Обеда не будет, а будет чай с различными вкусными добавлениями, об этом позабочусь я.

Полина

. А если отец…

Наташа

. «Здесь приказываю только я, – величественно произнесла маркиза».

Полина

(уходя с охапкой одежды)

. Ну, как хочешь.

Клавдия

. Она как будто всё больше дичеет, а ты с ней…

Наташа

. Ах, оставь! Ещё и ты будешь меня моралью набивать!

Клавдия

. Чего ты взвилась?

Наташа

. Надоело! Ходит какая-то бутылка постного масла… от неё – тоска. Чертей не удивишь кротостью. Молодая женщина, недурна, а не умеет себя поставить…

Клавдия

. Как это – поставить?

Наташа

. Так. Тоже и ты, труженица, вышла замуж за привидение какое-то…

Клавдия

(усмехаясь)

. Если мне нравится…

Наташа

. Ну, миленькая, вижу я, кто тебе нравится!

(Полина входит торопливо, потерявшаяся, широко раскрыв глаза, за нею, в дверях, Стогов, мужчина лет за сорок, острижен ёжиком, виски седые, бритый, без усов, одет солидно. Говорит, держится спокойно, уверенно, с оттенком пренебрежения.)

Клавдия

. Что вы, Поля?

Полина

(бормочет)

. Вот, – Наташа… я не знаю…

Наташа

(прищурясь)

. Что такое?

Полина

. Вот этот господин… я сейчас спрошу…

(Идёт в магазин, спотыкаясь, как слепая.)

Стогов

(вежливо)

. С кем я могу говорить относительно найма квартиры?

Наташа

. Какой квартиры? Мы – не сдаём…

Стогов

. Мне сказали, что у часовщика Яковлева сдаётся флигель.

Наташа

. Не слыхала, хотя прихожусь часовщику дочерью…

Стогов

(кланяясь)

. Очень приятно узнать. Однако…

Наташа

. Вы – погорелец?

Стогов

. Нельзя ли видеть самого господина Яковлева?

Наташа

. Можно. Он – существо видимое. Вы – приезжий?

(Полина стоит у двери в магазин, наклоня голову, как бы не смея войти туда.)

Клавдия

. Пройдите в магазин – он там…

Стогов

. Благодарю вас.

(Полина, уступив ему дорогу, отошла в сторону, встала, опираясь плечом о стену.)

Наташа

. Вежлив. Похож на американского героя.

Клавдия

. Как ты можешь так говорить с незнакомым?

Наташа

. Ты, мачеха, чего испугалась, а?

Полина

(согнувшись над узлом)

. Я? Почему? Голова кружится…

Наташа

. Нет, всё-таки?

Полина

(словно припоминая)

. Я развешиваю во дворе платье – вдруг он идёт… Я не испугалась…

Наташа

. Ох, мачеха, ты скоро сама себя бояться станешь… Ну, ладно: «Оставим это для потомства, – сказала графиня, выбросив за окно изношенную туфлю». Впрочем – такой графини не было. Мачеха, иди, ставь самовар!

Клавдия

(задумчиво, глядя на Полину)

. Не рано ли?

Наташа

. Не смущай меня возражениями! Я буду мыть посуду и вообще – трудиться.

Яковлев

(из магазина)

. Наташа, не видала ключ от флигеля?

Наташа

. Нет.

(Стогов в двери магазина. Клавдия и Наташа не видят его.)

Клавдия

(мечтательно)

. Знаешь, Ната, я всё думаю о фальшивомонетчиках…

Наташа

. Да? И что же?

Клавдия

. Вот бы познакомиться с человеком, который делает золотые….

Наташа

. Прекрасная мечта!

Клавдия

. Или хоть с таким, который сбывает их…

Наташа

. Превосходная идея!..

Клавдия

(вздохнув, с досадой)

. Ты всё насмехаешься. Удивительно, до чего ты несерьёзна! И как это можно: всегда, надо всем шутить?

Наташа

(серьёзно)

. А видите ли: один грешник, просидев в аду тысячу девятьсот тринадцать лет, сказал соседу: «Здесь вовсе не так жарко, как мне говорили».

Клавдия

. Терпеть не могу твои шуточки…

(Из магазина выходят Яковлев и Стогов.)

Яковлев

. Полина – ключ от флигеля! Где Полина?

(Полина из кухни быстро бежит по лестнице в антресоли. Наташа бесцеремонно разглядывает Стогова. Он тоже спокойно разглядывает всех. Клавдия всё время входит и уходит, унося вещи.)

Яковлев

. Очень интересно объяснили вы намерения ваши. И верное, должно быть, дело – теперь многие изобретают…

Стогов

. Мы весьма отстали в технике против иностранцев.

Яковлев

. Зато в доброте души – мы впереди всех народов.

Стогов

(усмехаясь едва заметно)

. Говорят, что так…

Дуня

(вбегает, – это девица лет 25-ти, жеманится, приглядываясь к Стогову, картавит)

. П'едставьте, всё ещё летят иск'ы. Я вынесла на те'асу батистовое платье, и вд'уг оно заго'елось, – вот какая ды'а. Я п'ибежала сказать вам…

Яковлев

(внушительно)

. Искры летят оттого, что люди роются на пожарище.

Дуня

(удивилась)

. Да?

Яковлев

. А вы думали – отчего?

Дуня

. П'едставьте, я вовсе не думала об этом!

Наташа

(уронила на пол блюдце)

. Ах, несчастная!

Яковлев

. Хозяйка, эх…

Полина

(с верха)

. Нет ключа.

Яковлев

. Как же это?..

Клавдия

. Идёмте, я отопру без ключа!

Яковлев

(Стогову)

. Пожалуйте. Хаос у нас.

(Ведёт его к двери в кухню. Навстречу – Ефимов, в руках его по тяжёлой связке книг, он держит их, как вёдра с водою.)

Дуня

. Ах, какой ужас был ночью, какое раззорение!

Наташа

. Забыла, Дуня, нужно сказать – 'аззоение…

Дуня

. Ах, оставь! Что тебе? Ты любишь осмеивать всех, а мне нравится картавить.

Ефимов

(опустил книги на пол, отирает пот с лица)

. Для Натальи Ивановны стеснять людей – первое удовольствие.

Наташа

. «Философия составляла любимый предмет Агафьи».

Дуня

. Это что ещё за Агафья?

Наташа

. Старушка одна у Льва Толстого, в «Анне Карениной».

Ефимов

. Ваш Толстой мыло считал произведением искусства.

Наташа

. Агафьюшка, это не Толстой, а Левин.

Ефимов

. Всё равно. У серьёзного писателя и герои не говорят глупостей.

Дуня

. Наташа, – кто этот господин?

Наташа

(отломила ручку чашки)

. Ещё одно несчастие!

Полина

(как во сне, спускается с лестницы, испуганно остановилась)

. Какое несчастие?

Наташа

(показывая ей чашку)

. Как трудно трудиться, Поля!

Ефимов

(толкая ногой связку книг)

. Вот, – за швейную машину энциклопедическим словарём заплатили. И то – слава богу, – могли ничего не заплатить, а машина-то уже в ссудной кассе заложена. Да… В других странах невозможно подобное… извращение фактов, а у нас…

(Огорчённо махнул рукою, взял книги, идёт к себе.)

Наташа

. Ты этого бритого не встречала раньше?

Полина

(беспокойно)

. Где же? Куда я хожу? Только в церковь…

Дуня

(идёт за Ефимовым)

. Интересного мужчину и в церкви заметишь.

Полина

(ходит по комнате, дотрагиваясь до разных вещей)

. Ничего я не замечала. Всё это напрасно…

Наташа

. Что ты ворчишь?

Бобова

(входит с узлом в руке. Женщина за сорок, говорит певуче, крепкая, бойкая)

. Здравствуйте, дорогие, на долгие года! Страхи-то, ужасти, пожарище-то каков! Я, подобно мыше летучей, всюю ноченьку металась, не знай как! Третий разок посещает господь городок наш огненной бедой, и раз от разу всё погибельней. Растут, видно, грехи-то наши, возрастают… Не помочь ли вам в уборке-то, устали, поди-ко?

(Полина, разбирая вещи, часто поглядывает в окно на двор, прислушивается.)

Наташа

. Вот именно – помоги! Умираю от усталости…

Бобова

. Женишка твоего видела сейчас.

Наташа

(равнодушно)

. Где?

Бобова

. Сюда идёт с Кемским.

(Наташа, составив на поднос чайную посуду, несёт её в кухню.)

Бобова

(Полине)

. Нет, как ведь господь милостиво оградил вас, – всего на два дома до вашего иссяк огонь…

Полина

(глухо)

. Сгореть бы и этому…

Бобова

. Ну, зачем же? Нас не стены держат, а глупость да робость наша. Однако неудобный домок, неудобный! Что это Наташа не уговорит крёстного отца совсем подарить ей рухлядь эту? А то – живёте вы под барским капризом: сегодня – любезны, а завтра – пошли прочь! А Наташе-то продать бы дом этот, а я бы покупателя нашла.

(Глинкин входит из магазина. Красивый молодой человек 22–25 лет. Лицо нахальное. Немного выпивши или с похмелья. В кожаной куртке, охотничьих сапогах, в картузе с дворянской кокардой. В руках – портфель.)

Бобова

. Дворянину – почтение! Что это, какой кожаный сегодня?

Глинкин

. Не твоё дело. Где Яковлев?

Бобова

. Уж очень ты строго спрашиваешь!

Глинкин

(Полине)

. Вы что же не здороваетесь со мной?

Полина

. А вы со мной?

Глинкин

. Пардон. Я спросил: где Яковлев?

Бобова

. А ты кого спросил?

Глинкин

. Не всё равно – кого?

Бобова

(Полине)

. Это куда?

Полина

. Дайте мне, это наверх.

(Идёт.)

Глинкин

(ворчит ей вслед)

. Копчёная селёдка. Как живёшь, Бобиха?

Бобова

. А как привыкла: хихоньки да хахоньки, доходишки – махоньки, живу – не тужу, всем служу, а тебе – погожу. Когда должишки-то отдашь мне?

Глинкин

(ходит вокруг стола)

. Успеешь.

(Суёт пальцы в карман жилета, предполагая найти там часы. Часов нет. Он косится на карман, на пальцы, щёлкает ими. Напевает из Фауста.)

 «На земле весь род людской…»

Бобова

(улыбаясь, следя за ним)

. Забыл, что часики-то у меня в закладе.

Глинкин

. Я гадостей не люблю помнить.

Бобова

. Свадьба-то у вас – когда?

Глинкин

. Это не твоё дело. Семья – священный оазис в пустыне жизни, и никто не смеет вторгаться в недра брака. Да. Для вас, вот таких, брак – любительский спектакль, а для меня это парадное представление на сцене императорского театра. Поняла? Нет, конечно.

(Осматривает стены, насвистывая.)

Наташа

(вышла, приседает)

. Виконт!

Глинкин

. Здравствуйте. А где ваш отец?

Наташа

. Пошёл сдавать какому-то господину квартиру во флигеле. Ну-с?

Глинкин

. Странно. Разве во флигеле можно жить? Куда это вы?

Наташа

. За провизией к обеду.

Глинкин

. Полезное путешествие. Водки купить не забудьте.

Наташа

. Виконт – я знаю ваши вкусы…

Стогов

(входит)

. Человек должен иметь хозяина…

Яковлев

(идя за ним, весело)

. И надо всеми – господь! Приятно слышать такие речи в наше время всяческого буйства. Очень приятно… Теперь позвольте вас познакомить с моими: дочь – Наталья.

Стогов

(кланяется, не подавая руки)

. Пётр Васильевич Стогов.

(Наташа комически важно приседает.)

Глинкин

(тоже важно)

. Тихон Степанов Глинкин, юрист.

Наташа

. Из пятого класса реального училища.

Глинкин

(окинув её сердитым взглядом)

. Личный секретарь судебного следователя Кемского.

(Стогов серьёзно кланяется, но в глазах усмешка.)

Наташа

. То есть – писарь.

Яковлев

. А эта – торгует старинными вещами.

Бобова

. Продаю, покупаю, распрекрасную невесту сосватать могу.

Стогов

. Выгодно старинными вещами торговать?

Глинкин

. Ерунда! Обман! Она сама выдумывает эти вещи…

Бобова

. Вещь, сударь мой, нельзя выдумать, её надо сделать. И без обману нельзя. Все любят обмануты быть, лишь бы хорошо обманули.

Яковлев

. А вот – жена…

(Полина прячет руки за спину, отступив.)

Стогов

(кланяется ей)

. Так вы позвольте мне смерить там, – нет ли у вас рулетки или аршина?

Яковлев

. Полина…

Полина

(села на стул)

. Нет.

Яковлев

. Как – нет?

Наташа

. Аршин у меня в комнате.

(Полина не двигается.)

Яковлев

. Ты слышишь?

Наташа

(идёт)

. Я принесу.

Яковлев

(жене)

. Ты – что?

Полина

(тихо)

. Устала…

Яковлев

. Ну… все устали!..

Наташа

(подавая аршин)

. Извольте.

Стогов

(кланяясь)

. Благодарю.

Яковлев

. Может – помочь вам, а?

Стогов

. Нет, не беспокойтесь, я сам…

(Ушёл.)

Яковлев

. Ну, – похоже, что хороший постоялец, видимо – со средствами. Вот я забочусь обо всех, как лучше, покойнее, а вы…

Наташа

. «Аббат, мы это слышали».

(Идёт в магазин.)

Яковлев

(жене)

. А ты чего сидишь вороной? Убирай дом скорее.

(Полина встаёт.)

Глинкин

(иронически)

. Ха-арошенькое обращение с женщиной!

Яковлев

. Вы, Тихон… эх, грешить не люблю!

(Уходит в магазин, сердито ворча.)

<b