Kitabı oku: «Два колдующих дитя», sayfa 3
Наглецы и беглецы.
Как только солнце коснулось неба и начало вздыматься над водой, в Приам пришла настоящая жара. Песок, казалось, никогда не остывал, ночная теплота сменилась полуденным зноем. Под тихий шелест раскрытых книг, что лежали на полу, Элла провела эту ночь. Ей не спалось: она слишком сильно нервничала перед прибытием короля Тхамара и решила провести время за любимым занятием. Под утро она слышала, как проснулись слуги. Кухарка прошла мимо двери, шаркая ногами по полу, кто-то даже приоткрыл дверь и заглянул в библиотеку и, увидев наследницу Приама, склонившуюся над старыми страницами, тихо вышел. Элла читала о мире Новом и Старом, об островах и династиях королей, о странном оружии былых времен, о многоликих Богах предков, что давно были забыты, о континентах, спрятанных под водой. Некоторые рисунки, нарисованные рукой умелых художников, восхищали, некоторые отпугивали, но все до последнего были ей интересны. Теперь это место – библиотека, пропахшая топленым воском свечей, было только Эллы, но когда-то она делила его с Каро. Они могли не разговаривать часами, усевшись по разные стороны комнаты и обмениваясь лишь редкими взглядами карих раскосых глаз.
Элла оторвалась от страницы и положила книгу на пол, взглянув в распахнутое окно. На ее руку упал солнечный свет, и она подставила под него ладонь. Тонкие пальцы, на которых мерцали золотые кольца, усеянные алмазами, будто были для нее в диковинку. Элла всмотрелась в линии, исчертившие сухую ладонь, на то, как некоторые пересекали друг друга, и громко вздохнула. В скором времени ее рука будет держать власть на Приаме, и Элла не была уверена, что готова к этому.
Дверь в библиотеку распахнулась, заставив ее слегка вскрикнуть от неожиданности. На пороге появилась Ювэр. Она как ураган ворвалась в комнату, заставив страницы книг, разложенных на полу, взметнуться, и покружилась перед сестрой, сияя, словно звезда на небе.
– Тебе нравится мое платье? – она развела руки в стороны, чтобы сестра могла рассмотреть наряд.
Элла уставилась на однотонную белую тунику и подняла глаза выше. На шее Ювэр висела тяжелая цепочка, в ушах громоздкие серьги, а волосы были подвязаны красной лентой.
– Почему оно белое? – спросила Элла и сестра под ее взглядом помрачнела.
Ювэр опустила глаза, взяла подол и взмахнула им, отставив ножку в бок.
– Тебе не нравится? – девочка вновь посмотрела на сестру с сожалением.
Элла улыбнулась.
– Ты красишь любое платье! – она поднялась, слегка качнувшись от долгого пребывания в одной позе, и обняла Ювэр, почувствовав свежий запах ее волос.
Пока все сновали по коридорам, Элла прошмыгнула в свою комнату, быстро умыла лицо, чтобы хоть немного освежить его и снять следы бессонной ночи, надела первое попавшееся платье и повесила на шею массивное украшение, подаренное ей Воридером на десятилетие. Теперь она относилась к этим вещам бережнее, старалась сохранить их блеск и красоту как можно дольше. Расчесывая длинные волосы, Элла задумчиво смотрела в даль. Она чувствовала ненависть и щемящую сердце пустоту. Внизу стоял человек, которому было уже дозволено забрать с собой Ювэр, и от этого в душе девочки клокотала злость.
Стоя на пятой ступени лестницы, Элла услышала звон доспехов и приглушенные голоса. Она различила среди них материнский, мягкий, немного тревожный, и отцовский – сладкий, как сироп, с придыханием. И несколько слов сестры, нежных, как цветок.
На мгновенье ноги принцессы, обутые в золотистые сандалии, приросли к янтарным ступеням. В горле собрался горький ком, перекрывший поток воздуха. Она не различала слов, узкий коридор расплылся, и Элла с удивлением обнаружила, что плачет. Девочка дотронулась до щеки и вытерла слезы, пока их никто не увидел, и спустилась вниз, не удосужившись натянуть улыбку. Она оказалась напротив гостей, стоящих у дверей большой залы. Стражники обернулись к ней первыми, и принцесса прошла вперед, делая вид, что не замечает крупных мужчин, способных свернуть ее шею одним движением. Она чувствовала запах пота людей, закованных в доспехи и вынужденных томиться в коже и железе в такую жару. Первый взгляд, брошенный на короля Мали, стоящего к ней спиной, был колким. Он повернулся на звук шагов Эллы и расплылся в улыбке, стараясь сделать ее как можно приветливее. Вся королевская семья стояла в белых одеждах, как и прибывшие гости, и только Элла выделялась ярко зеленым платьем.
Не прекращая разговоров, гости и хозяева прошли в комнату. Мали восхищался убранством и яркими красками не только дома, но и всего города, говорил о том, как вкусно пахли мешки со специями в лавках торговцев, а Самос, в свою очередь, напевал хвалебные песни Тхамару. Элла слушала отца в пол уха – пройдя за всеми, она выбрала пуф у дальней стены и практически упала на него. Полы платья всколыхнулись, легкая ткань взлетела и упала на колени. Слуги молча внесли блюда с угощениями и поставили на низкий стол в середине комнаты, гость расположился на диванчике и, взяв кусочек спелой дыни, осторожно положил в рот.
– У нас тоже растут дыни, но ваши сладки, словно мед! – голос короля был мягким и нежным.
Элла внимательно следила за Мали. С его прибытием в доме стало слишком шумно, будто этот человек заполнил собой все окружающее пространство. Она посмотрела на мать, сидящую с идеально ровной спиной, словно кукла, и на отца, вальяжно развалившегося на диванчике. Он улыбался Мали, но девочка знала, что за этой улыбкой скрывается.
Ювэр, рассматривая Мали, буквально пожирала его взглядом. Им с сестрой не удалось еще нигде побывать, и хоть на Приам прибывало много путешественников, он вызвал у нее интерес. Его светлые волосы, падающие на плечи крупными волнами, голубые глаза, в которых было много теплоты, когда он на нее смотрел, крепкое тело, приятный голос – невесте, видимо, нравилось все.
Мали попробовал инжир и разбавленное вино, старался поддержать беседу, вел себя заинтересованно, а когда уже короли обсудили все вопросы, он подозвал одного из стражников. Высокий мужчина вошел к залу и всем поклонился.
– Принеси сундук – дары для моей невесты, – произнес Мали. Он вновь взглянул на Ювэр, отчего та залилась краской. – Для самой прекрасной невесты.
Еще раз поклонившись, мужчина удалился. Комната снова наполнилась голосами. Самос слишком активно размахивал руками, причитая, что все эти дары излишни. Ясмин глупо хлопала глазами и прижимала руку к груди, будто боялась, что ее сердце сейчас выскочит, а Ювэр молча смотрела перед собой и лишь боязливо бросала взгляд на Мали, полный восхищения. Элла поджала губы и с ненавистью сжала ткань платья, стараясь не показывать своих истинных эмоций, хотя стоило хоть кому-то из присутствующих обернуться и взглянуть в лицо девушки, то он бы наткнулся на ледяной взгляд.
Когда стражник появился вновь, еле пройдя в двери с сундуком в руках, все взволнованно встали со своих мест. Мали немного отошел в сторону, чтобы дать стражнику развернуться и открыть тяжелую крышку. Элла осталась сидеть на месте и, глядя на спины людей, собравшихся вокруг сундука, даже не повела бровью. Стражник оказался у окна, наступив тяжелым ботинком на легкую штору, колыхнувшуюся от порыва ветра, и повернул голову к принцессе. Он не спешил покидать комнату, разглядывая сквозь прорези на белом шлеме девушку. Белая кожаная куртка, плотно прилегающая к телу, штаны и железный нагрудник, который позвякивал при движении мужчины, подчеркивали его мышцы. Элла привстала, чтобы рассмотреть его, но стражник опустил голову и быстро вышел, спрятав необычные разноцветные глаза. Он так стремительно покинул комнату, будто боялся, что наследная принцесса погонится за ним, забыв о приличиях.
Ювэр тем временем присела перед открытым сундуком. Она вытащила оттуда один из свертков и развернула хрустящую тонкую бумагу. Ей на колени выпали мешочки с семенами. Белоснежные кульки, завязанные кожаными веревками, приятно шуршали в ладонях девочки.
– Это семена цветов, – подсказал король Тхамара. – Мои лучшие алхимики вывели сорт, который должен выжить в песках Приама. Специально для вас, принцесса Ювэр.
Сидя на коленях, она подняла взгляд, полный радости, и улыбнулась.
– Если цветы погибнут, то я прикажу казнить этих обманщиков.
Улыбка сползла с лица девочки, и лицо Мали тоже стало серьезным.
– Прошу вас, не нужно! – воскликнула она так отчаянно, что король Тхамара немного растерялся.
Мали нахмурился и приложил руку к груди, словно давал клятву.
– Не буду, обещаю вам!
Ювэр достала второй сверток, более массивный. Развернув его, она вытащила на всеобщее обозрение золотого цвета платье и охнула, прижав его к себе. Тонкая нежная ткань приятно легла на грудь девочки и норовила упасть к ее коленям.
– Какая прелесть! – воскликнула Ясмин и протянула ладонь, чтобы потрогать ткань.
Ювэр бережно отложила платье в сторону и достала со дна маленький деревянный ключик. Она покрутила его в руках и встала в полный рост.
– Это ключ от моего замка, он открывает главные ворота. Ключ от моего замка и моего сердца! – Мали с жаром произнес эти слова, и Ювэр слушала его, как заколдованная. – Вы покорили меня с первого взгляда! Красивая, добрая, нежная… вы – цветок Приама, дорогая моя принцесса. Я готов нарушить все запреты Тавота и отдать ему все, лишь бы вы стали моей королевой!
– Может быть, для начала вы прогуляетесь со мной? – вопрос Эллы, прозвучавший у них за спинами, заставил всех одновременно обернуться.
Элла подумала, что он откажется. Даже его стражник, тот, что прятался в коридоре и пытался всеми силами скрыть свое присутствие, но выдавал себя легким лязгом белоснежных доспехов, кашлянул. Когда принцесса задала этот вопрос в неловкой тишине, что создалась вслед за ее словами в коридоре послышалась возня. Даже осы, что жужжали над блюдом с финиками и инжиром, уселись на край посуды.
Король Мали усмехнулся, а Самос натянул на лицо маску неподдельного ужаса. Элла видела, как сжались ладони отца, которые он спрятал за спиной.
– Элла! – воскликнул король Приама. – Что подумают жители, когда увидят тебя мило беседующей с женихом сестры?
– Кто сказал, что беседа будет милой? – от жары хотелось спать, и Элла вяло отмахнулась от слов отца.
Мали охотно рассмеялся и пригладил свои светлые волосы, пытаясь скрыть нервозность.
– Что ж, ваши дочери не только прекрасны, но и остроумны. Мне в радость будет пройтись после долгой дороги. – он вновь бросил взгляд на Ювэр, и та залилась краской.
Элла также внимательно следила за реакцией сестры на его слова и взгляды этого слащавого мужчины, и ей не нравилось то, что она видела. Она понимала, что Мали понравился Ювэр, и червячок ревности принялся точить сердце наследницы земель Приама, как спелое яблоко. Элле очень не хотелось делить любовь своей сестры с чужаком.
Все присутствующие покинули комнату, чтобы их проводить, и Мали с Эллой вышли на улицу. Принцесса предложила королю набросить на голову шаль, спрятать белую кожу от палящего полуденного солнца. Тот с радостью принял нежную светло-голубую шифоновую ткань из рук служанки, покорно предложившей несколько на выбор. Элла усмехнулась, глядя, как король Тхамара, неумело перебирая пальцами, пытался завязать шаль на голове, и злился, что выставляет напоказ свою неумелость. Она отвернулась, будто это ее не волновало, и прошлась взглядом по родным улицам, расположенным внизу. Когда Мали поравнялся с девушкой, она лишь слегка кивнула и двинулась в сторону торговцев.
– Знали ли вы, принцесса, – начал разговор король и заложил руки за спиной, – что долина Тхамар когда-то тоже была пустынна. Я был мал, когда на нашу землю ступил Тавот, и мой отец попросил у него сделать ее плодородным краем. Представляете? Все три острова, соединенные тонким перешейком суши, были погребены под толщей мелкого, горячего песка.
Элла резко обернулась, когда услышала звонкий детский смех – несколько мальчишек, весело обогнав их, понеслись прочь. Ожерелье на ее шее звякнуло, а затем еще раз, когда она вновь повернулась к королю. Они прошли площадь, и у открытых дверей храма принцесса замедлилась, а затем прибавила шаг, пока ее не постигло искушение. До этих мест уже не долетал аромат специй, здесь пахло лишь горячим песком, жареным мясом и сырными лепешками. Воздух, отражаясь от разноцветных окон и дверей, тонкой дымкой поднимался от дорог, вымощенных камешками, до крыш домов.
– Знали ли вы, король, – вальяжно начала Элла, – что именно благодаря моей тетушке Каро, ваша долина, как говорят многие, прекраснее всех на свете. Именно она, будучи маленькой девочкой, не побоялась и шагнула в пещеру, чтобы освободить Тавота из вечного томления у подножия вулкана.
Мали отрицательно покачал головой.
– Может быть, отец и рассказывал мне, но я был мал и не помню этого.
– Когда мой дедушка отправился в Цве, он привез на своем корабле не только теней – жителей того тусклого края, земли которого настолько бедны, что их дети вынуждены жить на застывшей лаве и дышать пеплом, сыплющимся им на голову, но и самого Тавота. Вы когда-нибудь видели живого Бога?! Его бычью морду, золотое кольцо в носу, витиеватые рога и могучий торс?
Мали снова замотал головой.
– А мы с Ювэр видели. Однажды он явился нам по зову Каро. Она ведь освободила его и подарила ему свою душу, чтобы он обрел силу, а взамен она получила шанс уплыть оттуда, ведь до этого корабли в Цве не ходили. Так началось великое путешествие нашего Бога. А теперь, король, когда моя история впечатлила вас больше, чем меня ваша, я могу поговорить о том, о чем хотела, когда звала на прогулку.
– О чем же?
Они спустились к берегу и пошли вдоль линии воды.
– О том, что моя сестра слишком молода для вас.
Мали остановился. Слева от него блестело море. Он поднял глаза к солнцу, и Элла не могла понять – он был огорчен наглостью девушки или всерьез раздумывал над сказанным.
– Вы сейчас в таком возрасте, принцесса, что все люди, которым чуть за двадцать, кажутся вам стариками, – наконец произнес Мали и двинулся дальше.
Король старался выглядеть равнодушным, даже слегка улыбнулся, но Элла успела заметить огонек злости в его голубых глазах.
– А вам, король, разве чуть за двадцать? – принцесса продолжила внимательно следить за мужчиной, не глядя себе под ноги.
– Вы правы – мне двадцать девять. У меня есть опыт правления, и я могу уверенно сказать – малоприятные слова девчонок, что только оторвались от груди кормилицы, меня уже не заботят.
Один из двух стражников, что следовали за ними на некотором расстоянии, зашелся в кашле и Мали чуть скосил глаза в его сторону.
– Я запомню ваши слова, король, – Элла усмехнулась. – Скажите мне вот что: неужели не нашлось принцессы более… подходящей?
Элла видела, как терпению короля приходит конец. Он расцепил руки, что держал за спиной, и нервно пошевелил пальцами, сжав челюсть.
– У вас достаточно дахманов на покупку алмазов, тем более, что отец делает долине хорошую скидку. – Элла все больше давила на Мали, оставаясь при этом внешне спокойной. – Так зачем вам еще и пятнадцатилетняя Ювэр?
Мали улыбнулся шире, словно хотел, чтобы его кожа треснула, шаль под порывом ветра слетела с головы и болталась на шее.
– Для такой юной принцессы вы очень умны.
– Я много читаю. – ответила Элла и остановилась. Стражники замерли, как и король Тхамара. – Я наследница этих земель, и мне положено знать о всех островах, с которыми мы ведем торговлю.
– И все же вам известно не все. – ответил Мали. – Когда вы будете навещать свою сестру в долине, у нас будет больше времени для разговоров.
Он взмахнул рукой и один из стражников подошел ближе.
– А пока, если вы не устали, не могли бы вы показать моему воину быков Митши? Их еще не убили? Он никогда не видел этих чудовищ и был бы вам очень благодарен.
Наследница Приама повернулась к мужчине, закованному в тяжелые доспехи и утопающему стопами в песке.
Элла молча двинулась в сторону города, не удостоив Мали последнего взгляда. Король долго смотрел ей вслед, оставаясь неподвижным, а затем с ненавистью сорвал с шеи шаль и бросил ее под ноги. Оставшийся стражник подошел к нему и снял шлем. К его лицу прилипли светлые волосы, большие разноцветные глаза уставились в ту же сторону, куда падал взгляд его короля.
– Знаешь, Баро, – произнес Мали, и высокий мужчина повернулся к нему. – Я давно понял, что не стоит бояться этого Бога Тавота. Если ты, совершив злодеяние, дашь ему равноценный откуп, то он простит тебя и, возможно, ты еще получишь какой-нибудь дар. Но вот от этой девчонки стоит ждать беды.
Бухта Приама была полна кораблей. Некоторые из них были огромными и качались на волнах, как бедра пышной девушки при ходьбе, некоторые, крохотные, чуть больше рыбацких лодок, плескались в воде чуть быстрее, словно голова старушки, машущей в такт музыке. Моряки расположились отдохнуть и растянулись по всему берегу: кто-то играл в карты, подставив вместо стола ящик с алмазами, кто-то лежал в тени пальмы, стараясь скрыться от солнца в ожидании приказа своего капитана, кто-то пытался уладить дела с распорядителем, и несколько бывалых моряков брели вслед за старым сухим мужичком с крючковатым носом и абсолютно седой головой.
Калеаб отправился в город раздобыть еды, пока у них еще было время – корабль на Виту должен был прибыть к двум часам пополудни. Пробираясь сквозь толпу людей, снующих по рынку, старик поднял голову на холм, где стояла вилла короля острова. Он сжал губы, отмахнулся от навязчивого запаха каких-то пряностей, что сунул ему под нос наглый торгаш, и прислонился спиной к столбу, поддерживающему палатку. Калеаб размышлял о том, не притащить ли ему Каро с ее девчонкой к королю сегодня. Он почесал грудь, на кучерявых седых волосках проступил пот и нахмурился, вспомнив о деньгах, что сулила госпожа Михиледжи. Старик снова уговорил себя не отступать от собственного плана. Все мысли Калеаба занимали монеты, что он получит от Каро, и награда от короля Самоса. Нужно было лишь продолжать путь.
Каро сидела в стороне ото всех, глядя на волны и горизонт, задрав платье до колен, и тихо перебирала песок тонкими пальцами. Она нежила его, сгребая песчинки и высыпая с ладони обратно к своим бедрам.
Литта скучала. Она посмотрела на мать, на людей, что были заняты своими делами, и развернулась лицом к городу. Девочка сидела под пальмой, набросив на голову желтую шаль, что заботливо предоставил Терим, и закрыв часть лица, чтобы никто ее не узнал. Жар от раскаленного песка поднимался вверх, размывая черты города, теплый ветер приносил знакомые с детства запахи. Она так и сидела почти неподвижно, обхватив колени руками и положив на них подбородок, пока не увидела вдали фигуры в белом. В этом одеянии она сразу узнала короля и движущихся следом стражников, а когда они подошли ближе и, повернувшись боком, прошли перед ней, в спутнице Мали Литта признала Эллу. О чем они беседовали, девочка не слышала, но при виде лица кузины сердце ее сжалось от тоски. Литта повернула голову, чтобы взглянуть на мать, полностью сосредоточенную на своих мыслях. Среди всей этой толпы дочь Воридера чувствовала себя одинокой. Ей хотелось встать, громко закричать, чтобы все знали, что она жива и здорова, но она не могла сделать над собой усилие. Тем временем Элла ушла, а чуть погодя король Мали двинулся к городу, и Литта вновь осталась одна.
Наваждение мгновенно пропало, и время, секунду назад замедлившее свой бег, понеслось с прежней скоростью. Впервые за свою недолгую жизнь Литта ощутила новое чувство, охватившее ее под жарким солнцем родного края. Охваченная злостью ко всему живому, девочка зажмурилась, стараясь выровнять свое дыхание.
Справа от города, в стороне дымили алмазные шахты. Она вспомнила, как они вместе с дочерями Самоса бегали туда. Люди, привезенные из Цве, к тому времени уже получили жилье и были более адаптированы к жизни в Приаме, но, несмотря на это, Ювэр продолжала им помогать. Она брала кувшинчик с водой и омывала руки каждого работяги, что выходил вечером на поверхность, оставив позади, глубоко внизу, часы своего труда. Литта вспомнила, как они улыбались, как были благодарны заботе маленькой принцессы.
Все воспоминания рассеялись, как дымка, и Литта вернулась в свою удручающую реальность, открыв глаза. Они с матерью затеяли путешествие за быком, за особенным быком, как было сказано, и девочка знала, что Каро под силу создать что-то этакое. Литта никак не могла признаться матери, что ей не нужен трон, не нужен Приам и длинное утомительное путешествие тоже. Ей хотелось свободы, приключений, но не тех, что вели к смерти и свержению короля. Она с некоторой досадой и завистью смотрела на рыбаков, бывающих на разных островах Нового и Старого мира, пробующих незнакомую еду и слушающих рассказы жителей столиц. Литта вновь посмотрела на мать и была готова погрузиться в себя еще глубже, но ей на плечо легла тяжелая рука. Калеаб смотрел на девочку сверху вниз, весь мокрый от пота, и протягивал широкую ладонь, на которой лежали два инжира и половинка яблока. Литта молча взяла угощение, принялась вяло жевать фрукт. Старик плюхнулся рядом с ней на песок и вытер рукой лоб, который тут же заблестел вновь.
– И как вы жили в этой жаре? – спросил он. В нос Литты ударил едкий запах пота, кислый и резкий, отбивший весь аппетит.
– Ко всему можно привыкнуть, – сказала она и отложила инжир.
– Город хорош. – пропел Калеаб и потянул воздух широкими ноздрями. – Я видел быков у порта. Вернее, их туши.
Мужчина глянул на Литту, но она лишь повела плечом.
– Самос хитер, – Калеаб одобрительно усмехнулся. – Даже после того, как все жители Приама похоронили вас, он продолжает истреблять животных.
Литта повернулась к нему, и он стал разглядывать ее глаза. Желтая ткань шали красиво подчеркивала загорелую кожу, а сами зрачки стали глубже, будто он глядел в глаза Каро. Калеаб опустился на спину, а затем перевернулся на бок.
– Можно было бы просто схватить Самоса и вывезти к островам Старого мира. Спокойно перерезать горло и все. – Калеаб усмехнулся. Он прошелся взглядом по тощей фигуре девочке, пока она задумчиво смотрела вдаль.
– Кара Тавота настигнет везде. – ответила Литта. – Неужели ты этого не знаешь?
Не настигнет, если ты достаточно умен, подумал Калеаб, но не сказал этого девочке.
– Каро готова понести кару, – ответил старик. – Даже если Митши убьет твоего дядю, вина ляжет на плечи твоей матери.
Литта промолчала. Старик вновь усмехнулся и повернул голову к Каро, сидящей чуть дальше. Сумасшедшая, подумал Калеаб, глядя, как женщина перебирала пальцами песок.
Элла помогла сестре надеть золотое платье. Все ремешки, что шли под грудью и на бедрах, подчеркивали загорелую тонкую фигуру девушки. Когда Ювэр повернулась к сестре, та улыбнулась самой искренней улыбкой. Элла добавила к наряду обруч, с которого по бокам свисали тонкие нити с нанизанными на них розовыми бусинами. Ювэр подошла к зеркалу, чтобы полюбоваться собой, а Элла села на постель сестры. Легкая штора, подхваченная ветром из открытого окна, прошлась по коже девушки, и вслед за этим по плечу пробежали мурашки. Она поежилась и пересела на другой край – ей и так было волнительно отпускать сестру.
Приам затих. Король Мали спал в гостевой комнате, привыкший рано ложиться, он уже храпел на своей постели, и ему было невдомек, что жизнь в доме правителей края пустынь продолжалась. Когда стены дома остыли, для Самоса и его жены наступило время уединения – король перебирал документы в кабинете и расчесывал язвы, Ясмин думала о грядущем дне, слуги лениво зевали и мечтали уже, наконец, отправится спать. Со стороны тихий дом, в окнах которого иногда мелькал свет свечей, по-настоящему еще не спал. Девочки в темноте делились секретами и рассказывали друг другу о впечатлениях дня, пока под их окнами стража Мали отдыхала под открытым небом.
Элла видела, как Ювэр довольна подарками короля, но молчала, держа мнение о беловолосом человеке при себе, чтобы не расстраивать сестру. И тем не менее, будущей королеве Приама было горько осознавать, что ее любимая сестра за один день прониклась симпатией к незнакомому человеку.
Глядя, как Ювэр гладила ткань платья, расправляя невидимые складки, Элла легла на постель сестры и уставилась в потолок. Нарисованные звезды смотрели на девушку, переливаясь от света свечей, расставленных по всей комнате, и будто насмехались.
