Kitabı oku: «Станция Вечность», sayfa 3
3. Первое издание «Бойни номер пять»
Ксан с Мэллори познакомились в 2033 году в городе Чапел-Хилл. Они оба учились в Университете Северной Каролины и посещали один и тот же курс, посвященный американской литературе двадцатого века. Их связало две вещи: взаимная любовь к Октавии Батлер и взаимная неприязнь к местному фанатику Воннегута.
Мэллори не имела ничего против самого Воннегута, но его фанатик бросал тень на всех почитателей автора. Худой как щепка, он постоянно ходил в берете и очках без диоптрий – по крайней мере, Мэллори была в этом уверена. Когда они добрались до Воннегута, он притащил на пару первое издание «Бойни номер пять» и гордо уселся с ним у всех на виду.
Профессор спокойно сказал, что они сначала разберут «Колыбель для кошки» и только потом перейдут к «Бойне номер пять», и то не факт, ведь помимо Воннегута есть множество книг и авторов.
Мэллори с Ксаном заговорили одновременно.
– Как насчет «Притчи о сеятеле»? – спросила Мэллори.
– А Октавия Батлер будет? – спросил Ксан.
Они посмотрели друг на друга. Ксан ткнул в нее пальцем и ухмыльнулся.
– Вот она меня понимает.
– О, да ладно, Курт поважнее будет, – отмахнулся фанатик. – Я о ней даже не слышал.
– Это твои проблемы, а не ее, – заметила Мэллори.
– Может, поискать в списке стипендиатов гранта Макартура для гениев, – добавил Ксан, указывая на телефон в руке фанатика.
– Батлер – прекрасная писательница, но на нее у нас нет времени, – сказал профессор, перетягивая внимание на себя.
– Оно было, просто вы запихнули в программу книгу, которую все и так сто раз читали, – возразил Ксан. – Мы проходим «Сердце тьмы» у двух других преподавателей! Думаете, я там чего-то не знаю?
– Со мной вы «Сердце тьмы» еще не разбирали, – прохладно отозвался профессор Рудник.
Мэллори подняла руку.
– Слушайте, я все хотела спросить, – сказала она. – «Сердце тьмы» было написано в 1899-м, оно не относится к двадцатому веку. Можно вместо него разобрать что-нибудь из соответствующего периода?
Профессор Рудник стремительно краснел; не обращая внимания на Ксана и Мэллори, он обратился к остальным студентам:
– Сегодня обсудим историческую ценность «Колыбели для кошки», а в среду начнем разбирать первую половину книги. Воннегут – плодовитый автор, но книги у него короткие. Думаю, вы сможете их осилить.
– То есть Батлер вы просто выкинете? – спросил Ксан, когда профессор начал писать на планшете, транслируя экран на интерактивную доску.
– Я не собираюсь обсуждать рабочую программу со студентами, – сказал он не глядя.
Ксан промолчал, но встал и вышел, прихватив ноутбук и рюкзак. Студенты смотрели ему вслед, но профессор продолжил писать.
После пары Мэллори нашла его на скамье у библиотеки и села рядом.
– О, любительница Батлер, – сказал он вместо приветствия. – Чего не пошла со мной? Я думал, у нас ментальная связь. – Он не отрывался от электронной книги, которую читал.
– Я с тобой согласна, но ты как-то не предупредил, что мне тоже обязательно нужно уйти, – сказала она. – Я Мэллори, кстати.
– Рад знакомству, Мэллори, – ответил он, широко улыбнувшись, и неловко пожал ее левую руку своей правой. – Я Ксан.
– И я осталась, потому что мне нравится «Колыбель для кошки», – добавила она, пожав плечами.
– Резонно, – кивнул он.
– Хотя этот фанатик Воннегута отбивает все желание учиться, – мрачно добавила она, и Ксан рассмеялся. Так зародилась их дружба.
После нескольких месяцев общения Мэллори хотела позвать его на свидание, но так и не собралась. Когда весной они отправились на учебную практику в Балтимор, где раньше жил Эдгар Аллан По, между ними проскочила искра, но убийство фанатика Воннегута и горничной все испортили. Хуже того: убийства оказались никак не связаны.
Вскоре после этого Мэллори отчислилась. Она думала, что больше никогда не увидит Ксана.
Десять лет спустя, к немалому удивлению обоих, они пересеклись на дне рождения его друга.
А еще три недели спустя он встретил ее на станции Вечность и мог только шокированно смотреть, лишенный дара речи.
Мэллори даже не удивилась. Она давно ничему не удивлялась – и уж особенно совпадениям.
Поначалу Мэллори его сторонилась. Боялась, что с ним что-то случится, если они будут рядом. В итоге ее привел к нему голод. Спрашивать инопланетян, что из их еды съедобно, а что нет, было бессмысленно: они разбирались в ее биологии примерно так же, как она в их продуктах.
Адриан сочувствия не проявил и сказал, что Мэллори должна была подумать об этом до того, как навсегда разорвала связи с Землей. Его должность и заработок позволяли питаться в лучших ресторанах и пробовать все что угодно, но Мэллори тогда была на мели и не могла позволить себе покупать еду, которую в итоге пришлось бы выбросить. Когда она пожаловалась Адриану, тот сказал, что тысячи разных видов как-то находят себе пропитание каждый день и что коллеги заверили его, что на станции есть человеческая еда, просто Мэллори плохо старается.
Тогда она пошла к Ксану.
– И давно ты не ела? – спросил он, изумленно глядя на нее.
– Дня два, – ответила она, растерянно проводя рукой по волосам.
– Ты говорила станции? Вряд ли она даст тебе умереть с голоду.
– Я взрослая женщина и не собираюсь выпрашивать у нее бутерброд, как семилетка, – огрызнулась она.
Он улыбнулся:
– Поэтому ты пришла выпрашивать бутерброд у меня?
– Мы похожи. Оба попали сюда при странных обстоятельствах, оба практически ничего не имеем, оба с Земли, – сказала она. – Не давай мне рыбу, научи рыбачить! Чем ты вообще питаешься?
Они начали исследовать дешевые забегаловки; Ксан признался, что поначалу поиски еды давались ему тяжело – он несколько раз обжигал себе рот, его тошнило, постоянно болел живот. Но постепенно он нашел что-то более-менее подходящее, а вместе они смогли отыскать сначала съедобную, а потом и полезную пищу. Когда совместными усилиями они обнаружили относительно вкусные блюда, приемы пищи перестали пугать и начали вновь приносить удовольствие. Чаще всего они заглядывали в «Уголок Фердинанда», этакий кабак гнейсов. Он круглосуточно обслуживал никогда не спящий отсек для шаттлов, а когда Фердинанд узнал про людей, то начал закупать столько подходящих продуктов, что можно было наесться до отвала.
Фердинанд привычно стоял за стойкой – сон был гнейсам не нужен. Для своего вида он был довольно низким, чуть выше двух метров, и приземистым, с телом из темно-серого камня с прожилками серебра. Мэллори с Ксаном помахали ему и направились к единственному столу, который подходил им по размеру. Обычно рестораны подстраивались под нужды всех видов, но ради нескольких представителей заморачивались редко, поэтому в глазах Мэллори Фердинанд пользовался немалым уважением.
Остальные столы возвышались над полом на полтора метра. Их окружали массивные стулья из армированного камня, который мог выдержать полтонны разумного булыжника, пришедшего выпить пивка – или того, что служило им алкоголем.
Переваливаясь, Фердинанд подошел к ним и завибрировал, явно планируя заговорить на частоте, доступной людям.
– Как у тебя дела, Фердинанд? – спросила Мэллори, нарушая молчание.
– Все как обычно, количество клиентов стандартное, – какое-то время спустя ответил Фердинанд. – Вы сегодня рано встали, если не ошибаюсь?
– Мэллори нужно было поговорить, а я проголодался, – ответил Ксан.
– Люди не любят, когда с ними «нужно поговорить», я правильно понимаю? – сказал Фердинанд, обращаясь к Мэллори. – Ты собираешься разорвать с мужчиной сексуальную связь? Если да, прошу заплатить авансом. Вдруг вы решите уйти, хлопнув дверью?
– Вы что, все помешались на земных сериалах и книгах? – недовольно поинтересовалась Мэллори, надеясь, что тусклый свет скроет румянец. – Нет, я не собираюсь… мы не… я даже не знаю, как ответить. – Она глубоко вздохнула и попробовала еще раз: – Слушай, тебя как-то занесло.
– Мы не собираемся обсуждать личную жизнь, – легко вмешался Ксан. – Просто поговорим о других людях.
Фердинанд молчал, и Мэллори задумалась, не пытается ли он понять, куда его могло «занести». Она забыла, что не стоит лишний раз разбрасываться метафорами.
– Под «занесло» я имела в виду, что ты ошибаешься, – сказала она.
– А, – ответил Фердинанд и пожал плечами, скрежеща камнем. – Ну, я все равно рад вас видеть. Я слышал о других людях. Они прибудут сегодня. Вы рады?
– Нет, – одновременно сказали они.
– Жаль. Вы будете заказывать что-нибудь новое? Я могу подойти позже.
– Нет, я сегодня как обычно, – сказал Ксан.
– А я буду кофе, – добавила Мэллори, и Фердинанд развернулся, грохоча камнем, и потопал назад.
– А я-то думал, что здесь точно можно будет избежать неловких вопросов. Но чем больше все узнают про человечество, тем хуже становится, – ухмыльнулся Ксан.
Мэллори вспомнила сегодняшний осмотр и втянула голову в плечи.
– И не говори. – Она оглянулась на дверь. – Надеюсь, Стефания зайдет, когда закончит шлифовать шаттл.
– Вспомнишь солнце, вот и лучик. Большой и каменный, – сказал Ксан, указывая на вход.
В дверном проеме показалась фиолетовая фигура. Мэллори помахала ей.
– Стефания! – крикнула она. – Иди сюда!
Услышав оклик, гнейска медленно направилась к ним, шаркая ногами по полу.
Всем обитателям станции, обладающим слуховыми рецепторами, был вживлен крохотный чип-переводчик, который весьма болезненно (по крайней мере, для людей) прикреплялся к барабанным перепонкам. Но боль была временным неудобством, а переводчик автоматически подхватывал все существующие языки во Вселенной, если они были добавлены в центральные базы данных. После Первого контакта Земли с остальными цивилизациями туда начали добавлять и человеческую лексику. Насколько Мэллори было известно, пока что среди доступных языков было несколько английских, китайских и индийских диалектов, а также мертвые языки – латынь, например. Имена переводчик тоже подхватывал, но вместо прямого значения подбирал подходящие аналоги на знакомом пользователю языке. Было непривычно называть Бертой какую-нибудь человекообразную сущность, похожую на ходячую палочку, но раз так говорил переводчик – значит, так оно и было.
На прозвищах, правда, он стопорился. В конце концов, языки стремительно развивались, и угнаться за ними было непросто. А прозвища частенько уходили в эту степь.
Что касалось еды, Мэллори, к своей великой радости, обнаружила, что практически у всех видов есть собственный «вкусный напиток, придающий бодрость», который переводится как «кофе и чай», и что она может пить все, кроме одного.
Самое странное, что удобный и мощный переводчик создала практически слепая раса, поэтому он воспринимал только речь и не мог переводить инопланетные символы. А их на станции было очень и очень много.
Мэллори любила заказывать «кофе» – или его аналоги, – закрывать глаза и притворяться, что ей снова пятнадцать и она сидит в знакомой закусочной, пьет переслащенный кофе и жалуется на жизнь. Тогда самыми большими проблемами были контрольная по математике, тетя, которая постоянно ругала ее за опоздания, и мальчик из баскетбольной команды, который в упор ее не замечал. (Он так и не заметил.)
– Кого нам ждать, ты не в курсе? – спросил Ксан, пока Стефания медленно шаркала к ним.
– Нет. Все, что я поняла из новостей, – это «люди», «пускают», «шаттл» и «скоро». Пришлось писать Стефании, она перевела мне статью. Людей теперь пускают на станцию; шаттл скоро прибудет. Адриан сказал, что впервые об этом слышит.
Ксан замолчал, раздумывая. Стефания подошла к ним, села за соседний столик и начала разогреваться, готовясь заговорить.
– Думаешь, военные кого-нибудь за тобой пошлют? – спросила Мэллори.
Он пожал плечами.
– Я даже не знаю, ищут меня или нет. Может, они вообще не догадываются, что я здесь. Твой посол в курсе?
Мэллори помотала головой:
– Он жуткий параноик и совсем этого не скрывает. Если бы он про тебя знал, я бы сразу заметила. Но если до него дойдут слухи, он сразу же тебя сдаст, лишь бы выслужиться, будь уверен.
– Как он вообще получил свою должность?
Мэллори лишь пожала плечами. Ответа у нее не было.
Стефания тем временем издала звук, чуть больше похожий на голос.
– Доброе утро, – пророкотала она. – Мой дедушка – полный контрацептив. Как у вас дела?
С ругательствами переводчик тоже справлялся так себе.
– Паршиво, – ответил Ксан. – Скоро прилетят люди, но мы не знаем, кто именно. И не знаем зачем. Может, это просто туристы, а может, и военные, которые решили меня найти. И есть неплохой шанс, что на Земле на меня снова повесят убийство.
Мэллори поморщилась.
– В общем, ничего не понятно. А рядом со мной людям находиться опасно, так что я тоже от новостей не в восторге.
– Если людям опасно находиться рядом с тобой, почему здесь Ксан? – спросила Стефания.
– Мы редко видимся, – заметила Мэллори. – Но иногда же нужно поговорить.
– Так вот в чем дело. Боишься, что я умру? – задумчиво спросил Ксан.
Им принесли еду, и Мэллори уставилась в кружку. «Кофе» был похож на разбавленную водой лаву – что по температуре, что внешне. Для людей его сделали «послабее», но было все равно горячо, и ей пришлось долго дуть на поверхность, чтобы не обжечься. Сам кофе был сладким, немного островатым, с привкусом дыма и фруктов. Если не обращать внимания на консистенцию и дать ему немного остыть, он был поразительно вкусным.
Ксан косился на плоский кусок рыжей субстанции, которая напоминала хлеб, но подавалась с молотком и зубилом. Отбив кусочек, он забросил его в рот, рассасывая, как конфету. Мэллори не представляла, как он переваривает камни, но его тело – его дело.
– От этого никто не застрахован, – сказала Мэллори. – Ты же сам видел. Знаешь, что на кону.
Поддавшись одиночеству и собственной глупости, а также назойливым уговорам соседки сверху, Мэллори согласилась пойти на празднование дня рождения. Анира была очень дружелюбной, но очень любопытной девушкой и в какой-то момент решила, что Мэллори нужны новые знакомые, а значит, они пойдут на праздник вместе.
Мэллори согласилась, кого-то убили, и в тот день она поняла: хватит с нее человечества.
Поначалу она была даже рада выбраться в люди, особенно когда заметила старого университетского друга, читающего книгу в углу.
Вечеринка проходила в форте Боузер – так называлась новая военная база Северной Каролины. Мэллори не знала ни именинника, ни улыбчивую женщину, которая организовала праздник. Когда Анира закончила знакомить ее с присутствующими («Ну, хоть с самыми важными!» – как сказала хозяйка), Мэллори решила действовать привычным образом: сразу же направилась к книжному шкафу, чтобы по литературным предпочтениям сделать выводы об обитателях дома. После этого она планировала послушать, о чем говорят люди.
К сожалению, книг Мэллори не нашла, зато обнаружила фотографии с безумных вечеринок, где хозяйка лезла с поцелуями к какому-то мужчине. Она не знала, что делать с этой информацией.
Единственной книгой в доме оказалось раннее издание «Бойни номер пять», которое читал скучающий бритоголовый мужчина в джинсах и светло-серой армейской футболке. Он сидел на диване в компании одной только бутылки пива и, позевывая, листал книгу в оранжевой обложке. Этикетка пива слегка отклеилась, и он бездумно трепал ее пальцем каждый раз, когда ставил бутылку на стол.
– Мне придется отвоевывать единственную книгу в доме с боем или ты принес ее с собой? – спросила она вместо приветствия.
Он посмотрел на нее и захлопал глазами.
– Охренеть, Мэллори? Это ты?
Он захлопнул книгу, но Мэллори успела заметить на полях пару заметок.
Ее захлестнула удивительная волна эмоций. Сначала восторг от встречи со старым другом, потом вспотели ладони, ведь за прошедшие годы он только похорошел, а затем пришел ужас, потому что она осознала, насколько невероятным совпадением была их случайная встреча.
А совпадения обычно приводили к убийству.
Она кивнула на книгу:
– Ну и что ты читаешь?
– Думаешь, тут оценят Оливию Батлер? – понизив голос, поинтересовался он. – Я хотел подарить «Бойню» Билли, но… – он кивнул на книжный шкаф, заставленный фотографиями и мисками с деревянными яйцами, – вместо книг тут оказалось вот это, а мне было скучно, и я решил почитать. – Он подавил зевок. – А ты что тут делаешь? В армию записалась?
– А, нет, я тут впервые. Подруга решила вытащить меня в люди. Я никого тут не знаю. Думала, буду бродить по дому и смущать народ вопросами, кем они друг другу приходятся. – Она посмотрела на армейскую футболку и виднеющиеся под ней мускулы, которых раньше определенно не было. – А ты, видимо, записался.
– Да, пришлось отчислиться и пойти в армию. Долгая история. – Он нахмурился, но продолжил: – Больше десяти лет отслужил. Сначала форт Ли, потом Афганистан, потом Сэм-Хьюстон, год назад перевели сюда.
– Так ты тут всех знаешь? Тогда чего заскучал? – спросила Мэллори.
Он пожал плечами и достал из кармана порванную оберточную бумагу. Разгладил ее, положив на журнальный столик.
– Настроения нет. Но мы с Билли дружим, я обещал заглянуть. – Он положил книгу и попытался завернуть ее обратно в бумагу. Получилось не очень аккуратно, и кое-где торчал отклеившийся скотч, но было видно, что даритель очень старался. Внутри виднелась какая-то подпись, но Мэллори не разглядела ее до конца.
– Я, конечно, ничего не говорю, но у тебя вообще есть знакомые, которые оценят подержанного Воннегута? – спросила она с улыбкой.
– Был один, и тот умер, – ответил он, но шутка не удалась: они оба вспомнили, что в последний раз виделись в день, когда нашли своего одногруппника мертвым. Они его не любили, но убийца сбросил его с балкона, и он не заслуживал такой смерти.
– Может, солдату по имени Билли понравится книга про солдата по имени Билли? Знаешь, как детям дарят книги о похождениях их тезки.
– Вряд ли он поймет ее смысл. – Он огляделся. – С кем ты пришла, говоришь?
– С Анирой. – Мэллори указала на соседку, которая допивала остатки колы из дешевого пластикового стаканчика и смеялась над шутками хозяйки. Заметив, что Мэллори смотрит, она помахала ей рукой. Серебристые ленточки, вплетенные в ее светлые волосы, блеснули. – Мы соседи. Она дружит с хозяйкой. Мы почти не знакомы, но я недавно переехала, и она решила меня пригласить. Видимо, пожалела.
– Значит, ты не в армии и не работаешь здесь. Как жизнь, чем сейчас занимаешься? – спросил он.
Мэллори скривилась. Врать не хотелось, но она не знала, как объяснить свое текущее положение.
– В основном волонтерю по ночам в приюте для животных.
– А деньги откуда берешь? – спросил он, приподняв бровь.
Она вздохнула.
– Пишу книги. Они неплохо продаются, – сказала она. – Гонорара хватает.
Она не считала себя настоящим писателем; ей было далеко до мастеров, которые ходили в шарфах, обвешанные массивными украшениями, и спорили в интернете, как правильно использовать гендерно-нейтральные местоимения. Она писала только потому, что не могла работать с людьми.
Стоит признать, ей было что рассказать. Жизнь сама подкидывала сюжеты для детективов.
– Что пишешь?
На ум тут же пришла книга, в которой она описала поездку в Балтимор с «фанатиком Торо» и «Эриком», в которого была влюблена главная героиня. Мэллори тут же запаниковала; шансы Ксана наткнуться конкретно на этот роман были невелики, но если бы он его прочитал, то с легкостью узнал бы себя.
– Детективы под псевдонимом, – ответила она, пожимая плечами. – Такие, для домохозяек. А ты чем занимаешься?
Он нахмурился, словно не понимал, почему она не хочет говорить о себе. Но потом пожал плечами и ответил:
– Служу интендантом в 919-й квартирмейстерской роте. Мы недавно отделились от форта Ли. Начинал механиком, сейчас работаю в похоронной службе. – Он замолчал, будто ждал шутки.
Не дождался.
– Вы же не в зоне боевых действий. Чем вы занимаетесь?
– В основном проводим учения, тренируем новобранцев, следим за проведением похорон. Иногда военные умирают и на гражданке. – Он пожал плечами. – Да и в целом делаем то, что прикажут. – Нахмурившись, он покосился на книгу.
– Ничего себе, – сказала она.
С противоположного конца комнаты раздался громкий смех именинника – кажется, Билли?
– Симбы. Как их там. У инопланетян есть симбы! – говорил он столпившемуся вокруг народу. – Это ж охренеть просто!
Услышав это, Ксан резко вскинул голову и замер.
– «Симбы»? – спросила Мэллори.
– Об этом нельзя говорить, – сказал Ксан, убирая книгу в задний карман.
– Да ладно. Я даже не знаю, о чем речь, – ответила Мэллори, пожимая плечами.
– Ему все равно стоит держать язык за зубами, – заметил Ксан.
– …Обычные паразиты! – снова расхохотался Билли. – И они у всех инопланетян есть!
– Твою мать, – сказал Ксан, вежливо, но настойчиво отстраняя Мэллори и направляясь к другу. Он не успел – какая-то сильная на вид блондинка добралась до Билли первой и вывела из комнаты, тихо что-то сказав. – Ладно, она сама разберется. Вот идиот. – Ксан обернулся к Мэллори и глубоко вздохнул, приводя нервы в порядок.
– Значит, изучаете инопланетян?
Он вскинул бровь.
– Ты же знаешь, что я не могу об этом говорить.
– Попытка не пытка, – ухмыльнулась она.
Он хотел что-то сказать, но хозяйка постучала по бутылке безвкусным кольцом под стать наряду. Все тут же замолчали и обернулись к ней.
– Так, народ! – сказала она, обращаясь к гостям. Локоны ее волос упруго колыхались, словно она вышла из рекламы шампуня. – Давайте поиграем! Все знают, как играть в «оборотня»?
Сердце Мэллори ушло в пятки. Она отошла от стены и виновато улыбнулась Ксану.
– Пойду найду что-нибудь выпить. Увидимся.
Он зевнул, прикрыв рот ладонью, и потряс головой.
– Хорошая же игра. Давай разок сыграем, а потом выпьем вместе? – Осушив пиво, он поставил бутылку на стол. – Мы давно не виделись.
Мэллори стиснула зубы. Она не хотела упускать возможность пообщаться с Ксаном, но дурное предчувствие не отпускало.
– Я уже пробовала. Не моя игра, – сказала Мэллори. Сделав пару шагов в сторону кухни, она обернулась и добавила: – Не советую участвовать. Компания неподходящая.
С этими словами Мэллори ушла на кухню, оставив удивленного Ксана в одиночестве. Она знала, что он ее не послушает. Ее никто не слушал.
Ксан не стал ее догонять. Вместо него показалась соседка. Она бросила Мэллори практически в самом начале вечеринки, и та решила, что Анира давно про нее забыла.
Дверь захлопнулась за ее спиной. Встав перед Мэллори, Анира скрестила руки и красноречиво закатила глаза.
– Чего ты тут прячешься? Опять убийств боишься? – поинтересовалась она.
– Я пришла за пивом. Веришь? – спросила Мэллори.
– Конечно. Только ты лимонад пьешь, – сказала Анира. – В «оборотне» никто никого не убивает по-настоящему. Это просто игра. – Она достала из холодильника бутылку пива, открыла и приложила к губам.
– Ты же за рулем? – спросила Мэллори, настороженно косясь на бутылку.
Анира махнула рукой. Румянец на щеках выдавал ее восторженное возбуждение.
– Не меняй тему. Чем тебя игра не устроила?
Мэллори пожалела, что впустила Аниру в квартиру. Несколько недель назад она по-соседски к ней заглянула, а Мэллори так давно ни с кем не общалась, что позвала ее в гости и устроила небольшую экскурсию по квартире. Анира увидела полку с книгами Шарлотты Куин, завалила Мэллори вопросами и быстро догадалась, что она не просто автор, но и главная героиня. Разумеется, она не поверила, что истории основаны на реальных событиях. Никто поначалу не верил. А потом предупреждать было поздно.
Где-то в гостиной хозяйка объясняла правила игры. На лбу Мэллори выступил пот.
Она запрыгнула на кухонную стойку, игнорируя ручку мини-духовки, впившуюся в спину.
– У меня есть несколько жизненных правил, – сказала Мэллори и подняла палец. – Во-первых, не собираться большими компаниями. Его я уже нарушила.
– А я думала, что первое правило клуба убийц – никому не рассказывать о клубе убийц, – с веселой ухмылкой сказала Анира.
Мэллори недовольно посмотрела на нее:
– Во-вторых, если я все-таки окажусь в компании, нужно найти горячие точки.
– «Горячие точки», – повторила Анира. – Да, тот парень был довольно горячим. Он в эту категорию входит?
– Да, но если ты продолжишь перебивать, я не стану ничего рассказывать.
Анира безуспешно попыталась сдержать улыбку.
– Да, конечно, прости. Продолжай.
– «Горячие точки» – это общительные люди, у которых много знакомых. Случайные убийства рассматривать не будем – я с ними не сталкивалась. Убийцы всегда оказывались связаны с жертвами. Итак, из «горячих точек» у нас есть хозяйка дома. У нее куча друзей, но в первую очередь это ее брат и сестра, ты, ее подруга и тот парень, с которым она постоянно флиртует. Ее муж в командировке, так что есть шанс, что она с кем-нибудь ему изменяет.
Анира открыла рот, будто хотела возразить, но Мэллори подняла руку.
– Я ее не осуждаю и даже не обвиняю. Просто такое возможно. Так, теперь именинник – Билли, да? Он тут всех знает. Праздник организовала его сестра, а еще здесь его бывшая девушка, но нет мужа сестры, с которым он дружит. Эти двое – центральные фигуры возможных конфликтов.
– Ого. И ты все это помнишь? Ты же даже не знаешь, кто подойдет позже!
– Их не учитываем, они придут уже после того, как кто-то умрет.
Мэллори замолчала, и неизбежный вопрос не заставил себя ждать.
– Если ты так в этом уверена, почему не предупредишь их?
– Не получится. Я пыталась, – ответила Мэллори, потирая руки, словно пыталась избавиться от грязи. – Мне ни за что не поверят. Если я предупрежу их, то кого-нибудь все равно убьют, а я стану главной подозреваемой. Ладно, в общем, это было второе правило, – продолжила она, демонстрируя второй палец. – Третье правило – уйти из комнаты, где вот-вот произойдет убийство. – Она красноречиво посмотрела в сторону гостиной. Голоса стихли, и когда она выглянула за дверь, оказалось, что свет в коридоре выключен.
– Наступила ночь. Оборотень выбирает свою первую жертву, – зловещим голосом произнесла хозяйка.
Анира тоже выглянула в комнату, а потом посмотрела на нее:
– Что, прямо сейчас?
– Скорее всего, – кивнула Мэллори. – Поверь, я всеми руками и ногами за то, чтобы ничего не случилось. Если они просто спокойно поиграют, можешь месяц мне об этом припоминать. – Помолчав, она добавила: – Ну, или хотя бы до следующего убийства.
Вспыхнул свет; из гостиной донесся смех, и тревога отпустила Мэллори. Неужели в этот раз все обойдется? Она бы не отказалась отдохнуть в веселой компании. Может, еще немного поговорить с Ксаном?
Ариана ухмыльнулась:
– Ну, жди, весь месяц буду… – Но тут раздался крик, и она замолчала.
– Ну, так кого убьют? – спросил Ксан, рассасывая камушек.
Мэллори удивленно моргнула. Он верил ей, но все равно ничего не понимал.
– Не знаю. Смотря кто приедет. Но я уверена, что между ними найдется какая-нибудь неочевидная связь. Потом окажется, что вместе с кем-то из пассажиров прилетел бывший любовник, или внебрачный ребенок, или какой-нибудь одногруппник.
Пожав плечами, он с хрустом разгрыз камень. Мэллори дернулась.
– Я думал, умереть может кто угодно, не только человек. – Он обвел рукой бар, словно подразумевал всю станцию, но поблизости оказалось лишь несколько гнейсов.
– Нас сложно убить, – любезно подсказала Стефания. – Даже друг другу. Думаю, ваша раса не справится.
– Ты удивишься, – буркнула Мэллори. – Люди умеют выкручиваться, когда надо. – Она отпила кофейную лаву и чуть не подавилась. Дать ей остыть было хорошей идеей, вот только, как и лава, при охлаждении жидкость сильно загустевала. Ну, зато она давно перестала волноваться, как будет это переваривать. – В общем, если бы я знала, кто прилетит, то могла бы попробовать определить жертву. Но пока что варианта три: мы с тобой и Адриан. Но на меня еще ни разу не покушались.
– Будем надеяться, что жертвой станет Адриан, – иронично ответил Ксан.
К Стефании подошел Фердинанд и поставил перед ней тарелку с блестящими камушками. Мэллори не заметила, когда она успела сделать заказ.
– О чем ты хотела поговорить? – спросила Стефания, громко хрустя.
– Поможешь нам сбежать со станции? – спросила Мэллори. – Ксану опасно тут находиться, а я не хочу снова оказаться в центре расследования.
Стефания пристально посмотрела на Ксана. Тот продолжил спокойно откалывать завтрак, словно не замечал ее взгляда. Мэллори смотрела на них, вертя головой. Складывалось неприятное впечатление, что она чего-то не знала – прямо как в университете, когда ее друзья начали встречаться и решили скрыть это от нее. Мэллори могла раскрыть дело об убийстве, но как только друзья начинали ей врать, она мигом теряла всю проницательность.
– Ребят? Ау?
– Нет, – наконец произнесла Стефания. – Вы не выживете на нашей планете.
– Можно улететь на другую станци…
– Не советую, – сказала Стефания.
Мэллори вскинула брови. Она впервые видела, чтобы неторопливая Стефания успела перебить человека.
– Ладно, потом это обсудим, – пробормотала она. – Нам бы уговорить станцию развернуть шаттл. Есть идеи?
– Люди уже в пути. Топлива хватит ровно до станции. Если они давно вылетели, то не смогут развернуться. – Она помолчала. – Потому что тогда шаттл остановится, все на борту умрут, и ты станешь убийцей.
– Это шутка? А то я как-то не уверена, – без улыбки спросила Мэллори.
– Шутка.
– Ты мне скажи, ты знала, кто умрет на вечеринке? – спросил Ксан.
Она вздохнула.
– Догадывалась, но не была уверена.
Жертвой стал Уильям Уильямс Третий – Билли для друзей, Трей для родителей, Уилл Уилл Уилл для сестры. Бедолагу зарезали прямо в его день рождения. Судмедэксперт сказал, что смерть наступила мгновенно.
Как только послышались крики, Анира с Мэллори бросились в гостиную. Горел свет; Ксан укладывал истекающего кровью Билли на пол. Его армейская футболка насквозь пропиталась кровью, а во взгляде читался шок. Все, включая Аниру, тут же бросились зажимать рану на груди Билли, но было поздно. Он уже умер.
Дверь была открыта. Мэллори огляделась, но не заметила, чтобы кто-то сбежал. Кто открыл дверь? Убийца, который вошел с улицы, разобрался с Билли и убежал?
Ксан стоял над ним, весь в крови, и тряс головой. То ли не верил своим глазам, то ли пытался взять себя в руки. А потом он попятился, развернулся – и, пошатываясь, вышел из дома.
В груди Билли зияла дыра, но орудия рядом не оказалось. Оно должно было остаться у кого-то в руках или на ковре. Возможно, под телом. Конечно, можно было предположить очевидное и решить, что его забрал Ксан, но Мэллори давно привыкла не зацикливаться на очевидном.
Она стала оглядываться, игнорируя рыдающую хозяйку и шокированных гостей. Взгляд выцепил все сам собой: разбросанные повсюду бутылки, планшет на столе, до сих пор открытый на правилах «оборотня», перевернутая миска чипсов, которые валялись на полу, частично раздавленные. Она подошла к месту, где сидел Ксан. Рядом лежал брошенный пластиковый стаканчик без крышки, вокруг которого расплылась лужа льда. На соломинке остались следы помады.
