Со Светланой судьба свела меня случайно.
В последних числах сентября я вернулся из стройотряда, заработав кучу денег. Через несколько дней начинался первый семестр четвёртого курса обучения. Нам с друзьями было не до учёбы – деньги жгли ляжку. После каторжного труда от рассвета до заката на севере страны хотелось сладкого, горького и перчёного одновременно.
Началась загульная жизнь.
Мы – трое неразлучных друзей – передвигались по городу только на такси, не вылезали из ресторанов, возвращаясь в общежитие за полночь. Отсыпались до полудня, а вечером всё повторялось.
Коньяк и шампанское лились рекой, на наших коленях с завидной постоянностью восседали размалёванные хмельные девицы. Их мы снимали в ресторане и вели в общагу. Утром вкладывали в ладони жриц по трёшке на мотор и отправляли восвояси.
Претензий девицы не имели, ненужных вопросов не задавали.
Так продолжалось пару недель, пока в любовную сеть моего друга не попалась ушлая особа. Этой особой оказалась Светлана Курбатова. В день знакомства она с подругами отмечала день рождения. Столик у них был накрыт на четыре персоны и мужского пола не ожидалось.
Мы молчаливо потягивали пиво за соседним столиком и периодически поглядывали в их сторону.
– Вот что я вам скажу, братишки, – нарушив молчание, проговорил Колян Горев. – Не пора ли нам кисленькое сменить на сладенькое.
Мы с Мишаней Кобриным переглянулись в недоумении. За три года знакомства и крепкой дружбы нас не удивляла речь Коляна, начинаемая непременно с аллегорий.
Горев, выдав одному ему понятную фразу, обычно умолкал и начинал пояснения лишь после определённой паузы. На сей раз его пауза затянулась.
Колян, не отрываясь, всматривался в лица девиц. Наконец, он перевёл взгляд на нас с Мишаней, назидательно произнёс:
– Пора завязывать с шалавами и переходить к общению со светскими дамами.
Колян был старше нас с Мишаней на два года, и это давало ему негласное право верховодить «салагами». К тому же, при своём росте в 189 см я был ниже Горева «аж на 2 см», а Мишаня на 5 см отставал от меня. Нашу троицу знали, как Горе, Кобра и Орёл и побаивались не только в общаге, но и в институте. Я и Мишаня отслужили в ВДВ, Колян в морской пехоте. Все трое умели хорошо и красиво драться, потому что владели приёмами рукопашного боя.
– Где ты их увидел? – спросил Мишаня.
– Там, куда ты постоянно пялишься, – ответил Колян. – У меня глаз-ватерпас, отклонения от горизонта определяю с точностью до градуса.
– Почему ты решил, что они светские?
– А ты глянь, во что дамы одеты, какое вино на столе, обрати внимание на букет. Не какие-то зачуханные бутоны из сада, а целая охапка роз. Это говорит о многом. И ещё рекомендую внимательно прислушаться к их дивным речам.
Мы последовали совету Коляна, навострили уши и уже через пару минут были согласны с утверждением друга. Дамы действительно выглядели порядочными.
– А на кой хрен они нам сдались? – задался вопросом Мишаня, отхлебнув большой глоток из стакана. – Весь вечер сидеть с этими куклами и напрягаться, чтобы не ляпнуть непотребных слов? А потом волочиться за недотрогой неделю, ради того, чтобы разок чмокнуть её в напудренную щёчку? Нет, братцы, я лично за то, чтобы оставить всё, как есть. С шалавами мне проще. Погуляем ещё недельку, а там надо браться за учёбу.
– Я тоже за то, чтобы не клеить этих барышень, – высказал я своё мнение. Видишь, в углу сидят две фифочки? Вот их и будем сегодня лохматить. Самый надёжный вариант.
– Ну, что я вам на это отвечу, братаны? – растягивая слова, проговорил Колян. Ресторан – не штаб батальона, и я вам здесь не командир, чтобы приказывать. Поступайте, как хотите, а я сегодня однозначно займусь одной из этих четырёх куколок.
Горев ещё раз внимательно и уже оценивающе прошёлся взглядом по каждой из дамочек, потом добавил:
– Вон той, что с каштановой копной на голове.
Мы с Мишаней поняли, что легче уговорить льва не есть мясо, чем отговорить Коляна от его затеи. Загоревшийся глаз Коляна погасить было уже невозможно.
Всё произошло так, как и предполагал Кобра. Мы без труда склеили двух рыжеволосых девиц, напоили их шампанским до отрыжки, а затем привычно усадили в такси и увезли в общагу для продолжения банкета.
Горев же переместился за дамский столик и весь вечер навешивал на уши девиц лапшу. Те были в восторге от статного балагура и звонко смеялись. Наш обаятельный друг добился внимания Светки и отправился провожать её до дому.
– Как твои успехи? – спросил Мишаня нашего друга на следующий день.
– О победе говорить пока преждевременно, но рекогносцировку провёл тщательным образом, – ответил Колян самодовольно и потёр ладони.
– И что показала разведка? – полюбопытствовал я. – Какой величины твоя звезда?
– Звезда состоит из золота высшей пробы, – с гордостью охарактеризовал Горев новую знакомую. Учится на машиностроительном, на ракетах и гироскопах, 4-ый курс. Папа – главный инженер Облэнерго, мама – секретарь горкома КПСС.
– Влетел ты, Коля, по самое не могу, – резюмировал Мишаня. – Женит она тебя на себе, бля буду. Советую тебе не пить из копытца, а то и не заметишь, как превратишься в козлёночка.
– Кобра дело говорит, – присоединился и я к словам Мишани. – Ты, Колян, пока не надкусил конфетку – заверни-ка её в прежний фантик и возврати обратно в вазу. Пусть на неё польстится кто-нибудь другой.
– Врагу не сдаётся наш гордый Варяг, – ответил Колян, насвистывая мотив известной песни. – Слушать советы Колян не желает.
Вечером мы с Коброй отправились в ресторан вдвоём. Горев пошёл на первое свидание.
Через три дня мы уступили Коляну свою комнату на ночь, и крепость в образе Светки Курбатовой сдалась без боя.
– Ох и хороша девка, доложу я вам! – похвалился своей победой Горев на следующий день. – Жгучая, трепетная, страстная, темпераментная – слов в башке не найдётся, чтобы описать эту сексуальную волшебницу. Она, оказывается, ещё и балерина, балетную школу окончила. Такое со мной вытворяла – уму не постижимо! Я чуть с ума не сошёл от её фантазий и немыслимых поз!
– Ну-ну, – хмыкнул Мишаня и покачал головой. – Только не забывай про козлёночка, когда снова полезешь под юбку своей нимфы.
– Не учите отца любовному ремеслу, – огрызнулся Колян.
Через месяц жгучая, трепетная, страстная и темпераментная светская дама сообщила нашему другу, что беременна.
Горев был шокирован внезапным известием о том, что Светка выдвинула его персону на почётное звание отца.
– Как её угораздило залететь? – недоумевал Колян, сетуя нам на случившееся. Клялась мне, шельма, что беременность ей не грозит, доктора, якобы, ей так сказали.
– В связи с чем такой вердикт? – спросил я. – Врождённое бесплодие?
– Не-ет, аборт в пятнадцать лет сделала. Мать не хотела позора и заставила дочь избавиться от ребёнка. Бесплодная, твою мать. Обвела вокруг пальца, как лоха.
– Вот тебе и светская дама, вот тебе, бабушка, и юрьев день, – подзадорил Мишаня.
– Я ей уже и про аборт, говорил.
– И она что?
– Ни в какую. И слышать не хочет. Буду рожать, говорит, и точка. Якобы, это единственный шанс стать матерью, который никак нельзя упустить.
– В чём проблема, Колян? – сказал я. – Женись на ней, если такое произошло. Шикарная свадьба обеспечена. Её родители в рот тебе будут заглядывать, как сыр в масле будешь кататься.
– Что-о?! – взвился Колян. – Жениться?! На этой авантюристке? Никогда!
Горе походил по комнате взад-вперед, потом остановился, посмотрел на меня и спросил с прищуром:
– А ты бы сам как поступил на моём месте?
– На твоём месте я бы не оказался, – ответил я самоуверенно, – потому что не отпускаю своего красавца гулять по влагалищу без спецодежды.
– Зарекалась ворона дерьмо не клевать, – пробурчал Колян. – Мне, дураку, надо было сразу передать её в твои руки.
– Это как? – удивился я. – Попользовался сам, поделись с товарищем?
– Эта ушлая баба ещё в ресторане на тебя глаз положила, – сверкнув глазами, сообщил Колян. – Призналась мне однажды, что ты ей очень понравился. И теперь при каждой встрече интересуется твоей персоной.
– И что из того?
– Как что? Влюбилась она в тебя! Без лупы видно.
– Что-то я не пойму тебя, Колян, – сказал я. – Ты хочешь предложить её мне? Сбагрить беременную бабу другу?
– А почему бы и нет? – заявил Горев. – Если ты её соблазнишь, я тут же уличу эту плутовку в измене и всё! Конец отношениям! Аля-улю, гони гусей, продувная бестия!
– Ну, отношениям, положим, наступит конец, а как быть с ребёнком? Его-то куда денешь? Мне, что ли, усыновлять твоё чадо?
– Ну, нет, конечно, – смутился Колян и как-то странно посмотрел на молчавшего Мишаню, словно хотел сообщить мне некую тайну, но лишь наедине.
Я давно обратил внимание: Горев по какой-то причине предпочитает не делиться с Кобриным сокровенными мыслями.
Я сделал серьёзную мину на лице и сказал:
– Хотя, братуха, мне кажется, в твоём плане есть разумное зерно. Нужно лишь детально проработать операцию моего десантирования на территорию противника.
– Ты, Юра, настоящий друг! – искренно обрадовался Горев. – Я всегда восхищаюсь твоими мозгами.
Я ничуть не лицемерил, когда произнёс свои слова. Откровенно говоря, мне была не безразлична судьба моего друга. В голове мелькнула шальная мысль: если Курбатова действительно жульничает, то она должна понести наказание. Какое – я пока не придумал, всё зависело от чистосердечного признания Коляна. Но если воду мутит сам Колян, тогда…
Что будет тогда, мне не приходило на ум, но и обижать невинную Курбатову, в таком случае, будет не по-джентельменски.
Через четверть часа мы с Горевым остались в комнате вдвоём – Кобрин ненадолго отлучился к одной из однокурсниц.
– Что ты мне хотел сказать? – спросил я Коляна и посмотрел в упор.
– Так это… я того… бесплодный как бы… – каким-то надломленным и неестественным голосом произнёс Горев, – секреторное бесплодие у меня…
Я был ошарашен заявлением друга и мне вдруг стало жаль его чисто по-человечески. Без объяснений было понятно, почему он не сказал о своём недуге Курбатовой. В случае утечки такой постыдной для молодого парня информации его жизнь превратится в кошмар. Гроза парней и мечта многих девчонок морской пехотинец Горев в одночасье превратится в объект насмешек. А от избалованной и уличённой во лжи Светки Курбатовой, как мне представлялось, можно будет ожидать чего угодно.
Я не стал забрасывать Коляна ненужными вопросами и заверил, что решу вопрос без проблем.
– Как? – удивился Горев, не веря своим ушам. – Ты затащишь её в постель?
– Ты же сам предложил мне такой вариант. Или уже передумал и даешь задний ход?
– Нет, не передумал. Но уложить эту пройдоху в постель будет не так-то просто, – высказался Колян. – Она вцепилась в меня своими коготками крепко и не собирается выпускать.
– Ну тогда решайся на признание, что ты не способен сделать её беременной и разруливай проблему самостоятельно, – сказал я.
– Что ты, Орёл, это невозможно. Она не из с тех чувих, которые верят мужикам на слово, а бегать по больницам с анализами, чтобы заполучить заветную справку – мне западло, лучше уж пулю в висок пустить.
– В таком случае не спрашивай, как я буду действовать. Я – десантник и всегда следую одному принципу, которого не придерживаются в морской пехоте.
– Какого?
– Там, где чёрт сломает ногу, ВДВ найдёт дорогу, – с гордостью и некоторым оттенком пафоса произнёс я. – Главное, Колян, поклянись мне, что эта светская дама тебе больше не нужна, и ты никогда не захочешь вернуться к ней.
– Клянусь, братан, никогда и ни при каких обстоятельствах не буду сожалеть об этой вражине. Вот она уже где у меня, – Колян для убедительности резанул ладонью по горлу. – Достала своими умными изречениями и поучениями!
– Тогда завтра же пошли её ко всем чертям без всяких объяснений, – распорядился я. – Только выскажи это в грубой форме.
– Ты всерьёз думаешь, что она отстанет от меня? Так просто? – в сомнении спросил Колян.
– Делай так, как я сказал, – отрубил я.
Горев впервые безропотно подчинился «салаге».
…Курбатова отыскала меня в институте в перерыве между лекциями уже через день после размолвки с Горевым.
– Юрочка, дорогой, как хорошо, что я тебя встретила, – сказала она, выдавливая из себя слезу. – Мне крайне важно поговорить с тобой!
– Что случилось? На тебе лица нет! Тебя кто-то обидел? Скажи, кто? – скороговоркой забросал я Светку вопросами.
– Сейчас нет времени говорить об этом, – услышал я в ответ. – Назначь мне встречу, где мы могли бы с тобой поговорить обстоятельно.
– Хорошо, – сказал я и посмотрел на часы. – А почему бы нам не пригласить на разговор Коляна?
– Нет-нет, ни в коем случае, – выпалила Светка испуганно и оглянулась по сторонам, будто хотела убедиться в том, что Горева нет поблизости. – Он не должен знать о нашей встрече.
– Ну, ладно, как скажешь, – согласился я. – В шесть вечера у центрального входа в парк Горького, устроит?
– Вполне.
– Тогда до встречи?
– Ты умница, Юрочка, – враз расцвела Курбатова и чмокнула меня в щёку, моментально забыв про фальшивые слёзы. – Буду пунктуальна, тебе не придётся меня ждать. Пока, пока.
И уплыла от меня походкой модели, соблазнительно покачивая аппетитными бёдрами.
За прошедшие сутки до встречи с этой лисой в моей голове уже созрел чёткий план действий.
Первое. Нужно было точно узнать, беременна ли светская дама в действительности.
Второе. Если – да, то какой срок беременности.
Третье. Отыскать владельца бесконтрольных сперматозоидов и выпотрошить из него всю правду.
Четвёртое. Соблазнить плутовку и вывести на чистую воду.
Это был весь план, но при нём имелась ещё одна важная цель, ради которой я согласился раскрутить эту скверную историю. Я хотел понять: какое уникальное действие должна совершить красивая женщина и искусная любовница, чтобы влюблённый в неё мужчина в столь короткий срок вдруг возненавидел её? Каков этот шаг от любви до ненависти?
Я пропустил лекции и отправился распутывать детективную историю. У меня был друг, работающий в медсанчасти того района, в котором проживала Курбатова. Через него я намеревался получить интересующую меня информацию.
***
Светка явилась на встречу вовремя. Когда она появилась в поле зрения, мои часы показывали без двух минут шесть.
– Я не опоздала, правда? – бодрым голосом спросила Светка, грудь её часто вздымалась от быстрой ходьбы. – Всю дорогу бежала, чтобы успеть.
– Слов на ветер не бросаешь, – похвалил я её с дальним прицелом.
– Стараюсь никого не обманывать, – подхватила Светка.
– Стараешься или не обманываешь вообще? – задал я вопрос и внимательно посмотрел в глаза Курбатовой.
Веки девицы заметно дрогнули, она на секунду стушевалась, но быстро совладала с собой.
– Людей, живущих без обмана, не существует в природе, – отпарировала Светка на мой вопрос. – Я не могу быть исключением.
– Ты права, – согласился я с приведённым доводом.
– Я всегда говорю правильные и аргументированные вещи, – сказала Светка и бесцеремонно взяла меня под локоть. – Куда пойдём?
– А куда бы тебе хотелось?
– Сегодня мерзкая погода, и я предпочла бы провести вечер в каком-нибудь тёплом и уютном помещении.
– Хм-м…Таким помещением, на мой взгляд, может быть лишь ресторан, но …
Светка не дала мне договорить.
– Для нас сегодня не должно быть никаких «но», – решительно заявила она. – Идём в ресторан. Сейчас минуем парк и сразу уткнёмся в «Погребок». Там самая подходящая атмосфера для разговора и очень хорошая кухня.
Я знал, что в ресторанах центрального района в такой час нет свободных мест, и хотел своим «но» поставить спутницу в известность о возможной проблеме.
Она восприняла мои невысказанные слова иначе.
– Насчёт денег не беспокойся, я не бедная девочка и привыкла за всё платить сама. К тому же, я должна как-то отблагодарить тебя?
– За что? – искренно удивился я.
– Как за что? За то, что согласился меня выслушать и, надеюсь, поможешь мне разрешить одну проблему.
Я не стал возражать, потому что был очень голоден. Посещение медсанчасти отняло у меня много времени, заменив обеденный приём пищи.
Как я и предполагал, в «Погребке» свободных мест не оказалось. Это обстоятельство ничуть не смутило Курбатову.
– Постой здесь, – сказала она и двинулась к швейцару, который заслонил своим тучным телом вход в подвал. Светка что-то шепнула ему на ухо, тот с вежливым поклоном отступил в сторону и пропустил её вниз.
«А ты непростая штучка, – подумал я, разглядывая чучело оскалившегося волка. – Всё у тебя в городе схвачено. Только вот непонятно, зачем тебе понадобился нищий студент Горев? Что ты хотела от него заполучить?»
– Молодой человек, – услышал я у себя за спиной и обернулся. – Вас просят спуститься вниз.
Швейцар стоял в двух шагах от меня и внимательно разглядывал.
– Спасибо, – поблагодарил я его и направился по ступенькам в подвал.
Светка, стоя внизу уже в одной кофточке, встретила меня неожиданным упрёком:
– Где ты пропадаешь? Идём скорее за мной. Я всё уже решила. Нам предоставили столик в отдельном зале.
По её деловому виду нельзя было сказать, что она страдает от размолвки с Коляном, или хотя бы строит на лице гримасы переживания. Скорее наоборот, была более весела и жизнерадостна, нежели печальна.
– Что тебе заказать? – спросила Светка, когда я занял место напротив неё.
– На твоё усмотрение.
– Хорошо, закажу тебе стейк из говядины, а себе, пожалуй, рыбу по-французски. А что ты будешь пить? Коньяк, водка, вино?
Мне вдруг захотелось ущипнуть себя: уж не сон ли это? Ещё несколько дней назад эта женщина нежно ласкала моего друга, а теперь вот старается ублажать меня. Я решил не нарушать придуманного ей сценария и сухо ответил:
– Не отказался бы от коньяка.
Молодая официантка, казалась, только и ждала условного сигнала. В считанные секунды она очутилась рядом и приняла заказ.
Через пару минут на столе появилась мясная нарезка, бокал красного французского вина и бутылка армянского «Арарата». Официантка наполнила бокалы и удалилась.
Я не торопил события, не задавал никаких вопросов. Просто сидел молча и ждал, что скажет хозяйка стола.
– Я предлагаю первый тост за тебя, Юрочка, – произнесла Светка, заметно волнуясь. Волнение было реальным, не наигранным.
– С чего вдруг? – не удержался я. – Ничего отвратительного я пока не сотворил, чтобы такая импозантная дама пила за меня.
– Кроме шуток, – продолжила Светка. – Я пригласила тебя на встречу, чтобы рассказать обо всём, что творится в моей душе. Ты должен обязательно выслушать меня. Это крайне важно для нас обоих.
– Я буду весь во внимании после того, как мы выпьем, – сказал я. – На голодный желудок серьёзные вещи воспринимаются негативно.
– Хорошо, давай выпьем.
Мы чокнулись и выпили.
– Горев не говорил тебе, что мы с ним поссорились позавчера и расстались? – просила Светка.
– Впервые слышу, – соврал я без промедления. – Николай никогда и ни с кем не делится деталями личной жизни. Она у него за семью печатями. Да и не мог он что-либо мне рассказать, потому что его нет в общаге уже несколько дней – уехал на встречу с каким-то родственником.
В глазах Курбатовой мелькнуло некое облегчение. Она поверила.
– Так-таки и расстались? – подлил я масла в огонь.
– Да, навсегда.
– Не верится. Мы привыкли видеть его счастливым от влюблённости в тебя.
– В начале я тоже думала, что он влюблён в меня, пока не убедилась в обратном.
– Это как? – с открытой заинтересованностью спросил я.
– Однажды я обмолвилась, что если бы тогда в ресторане ты не увлёкся той рыжей девчонкой, то я отдала бы предпочтение тебе, а не ему. Ты мне понравился с первого взгляда больше, чем он.
– И что он ответил?
– Взбесился. Спросил со злостью: что, на безрыбье и рак рыба? Я попыталась объяснить, что это были всего лишь первые минуты нашей встречи, первые взгляды друг на друга, что мы ещё были совсем не знакомы, первое впечатление очень часто бывает обманчивым и так далее.
– Не поверил?
– У него сложилась своя точка зрения, другое мнение его не интересовало. Он оказался ревнивым и тщеславным человеком, а таких людей, как известно, переубедить практически невозможно, – печальным голосом закончила Светка.
Я наполнил бокалы, и мы, не чокаясь, выпили молча.
– Ты предлагаешь мне поговорить с ним, чтобы возобновить ваши отношения? – спросил я.
– Нет, этого делать уже не нужно.
– Почему?
Светка долго держала паузу, а затем, сверля меня острым немигающим взглядом, неожиданно выдала:
– Потому что я люблю тебя, Юрочка, а не Горева.
Бокал, который я поднял, чуть не выпал у меня из рук. Я ожидал услышать от этой лисы любые льстивые слова в свой адрес, но только не такую взрывную фразу.
Я залпом опрокинул в рот свой коньяк и шумно выдохнул.
– Это действительно так, мой дорогой друг, – подтвердила ещё раз своё признание Курбатова. – После первой ночи с Горевым я поняла, что обманулась в своих чувствах. Коля был груб со мной, унижал меня, как мог. Весь следующий день я проплакала от отчаяния и обиды.
– Почему же продолжила встречаться с ним? – спросил я. – Могла бы сразу порвать отношения.
– Мне сложно ответить на этот вопрос, – Курбатова задумалась, уставившись взглядом в бокал перед собой. – Он насильно требовал близости со мной, я боялась ему отказать и с покорностью рабыни делила с ним ложе.
Всё услышанное мною, на первый взгляд, выглядело вполне правдоподобно. Колян и раньше допускал рукоприкладство в отношении строптивых женщин, которые осмеливались противостоять его воле. В качестве наказания за такие действия он мог схватить подругу за горло, выкрутить руки, стукнуть по затылку или выдать пощёчину.
– Кто был инициатором вашего расставания? – просил я с целью подтверждения её искренности.
– Коля, – ответила Светка. – Но я восприняла его заявление с радостью, потому что наступил конец унижениям и издевательствам, которые мне приходилось терпеть.
«Неужели Колян стал реально издеваться над Курбатовой по причине охватившей его злости, узнав, что она могла бы оставить свой выбор на мне?» – задумался я.
На миг в памяти вплыли сверкающие глаза Горева, когда он говорил, что Светка еще в ресторане положила на меня глаз. В этом горящем взгляде было всё: зависть, обида, злость и бессилие что-либо изменить.
Тщеславие, несомненно, в Коляне присутствовало всегда. Его потребность иметь превосходство над окружающими его людьми было видно невооружённым глазом. Мы с Коброй не в счёт, мы были друзьями, и он не перегибал палку в наших отношениях. Зато с другими студентами вёл себя высокомерно и заносчиво.
«Но, Колян – мой друг, мой братан, а брата в семье принято воспринимать таким, какой он есть, со всеми отклонениями и недостатками, – продолжил размышлять я. – Нельзя идти на поводу у этой шельмы, даже если часть её рассказа правдива. Нельзя позволить ей вогнать клин между нами. Крепкая дружба дороже, чем мимолётная и сомнительная справедливость. Почему она молчит, что беременна? Значит, очень заинтересована, чтобы я не узнал об этом преждевременно».
– И что дальше? – задал я пространный вопрос.
– Дальше? – Светка задумалась на секунду. – Мне нужна твоя поддержка, психологическая помощь, так сказать. После пережитого у меня всё валится из рук, я лишилась сна, хожу, как чумовая.
– Но я не психотерапевт, – парировал я. – Вряд ли смогу чем-нибудь помочь тебе.
– Ещё как сможешь! – убеждённо заверила Курбатова, заглядывая мне в глаза с кошачьей преданностью. – Я люблю тебя и, если бы ты на первых порах смог уделять мне хоть немного времени, моё душевное равновесие быстро восстановится. Я уверена в этом.
Я понимал, что выслушал полную чушь, рассчитанную на лохов. В неё мог поверить лишь сопливый юнец, у которого не было ни одной женщины. Я же в свои годы успел стать докой в любовных делах и знал о происках этих милых созданий не понаслышке. Никакой любви ко мне у этой бестии нет, как нет и ужасного потрясения, о котором она пытается убедить меня. К этой минуте я был полностью уверен, что в голове Курбатовой живет лишь холодный расчёт: любой ценой охмурить мужика, уложить в постель, а потом торжественно заявить, что она беременна.
Ей удалось бы осуществить этот коварный замысел с Горевым, не окажись тот бесплодным. Он заглотил бы её наживку, не отторгая. Но хорошо продуманный план дал непредвиденный сбой. Курбатова была отвергнута, причем, в грубой и жёсткой форме, и без объяснения причин. Она растерялась, но недолго. Её изощренный на авантюры мозг лихорадочно искал выход из создавшегося тупика и очень скоро его нашёл.
Новый план, вероятно, основывался на моём мягком характере и мужском самолюбии. По её убеждению, я не способен поступить так, как сделал это Горев. Узнав о её беременности, я не откажусь от отцовства своего ребёнка. Для этого Светка приложит максимум усилий, включая давление на меня своих влиятельных родителей. Главное, пустить в ход весь арсенал своего красноречия, чтобы я поверил в её бредни.
Так думал я, потягивая из бокала коньяк небольшими глотками.
Моя интуиция не подвела. Жалостливые слова и признания в любви ко мне фонтанировали из неё, словно вырвавшиеся недра из пробуренной скважины. Я изображал из себя простака и был полон наивности: поддакивал, сочувственно кивал головой и соглашался с каждым её высказыванием. Одним словом, вёл себя так, как должен был вести чувственный и непорочный молодой человек. Был таким, каким хотела видеть меня Курбатова.
Изрядно захмелев после выпитой бутылки вина, Светка стала терять контроль над собой. Она вставала из-за стола, подходила ко мне и вешалась на шею, покрывая мою голову множественными поцелуями. Последний обход стола закончился всхлипыванием.
Я понял, что моя подруга пьяна и пора закругляться, в противном случае придётся уносить её из ресторана на себе.
Светка не противилась, достала из сумочки кошелёк, протянула его мне со словами:
– Расплатись за ужин, любимый, и вызови такси. Едем ко мне, мои родители в командировке.
Я повиновался и сделал так, как она распорядилась. Правда, кошелёк с тремя четвертными и двумя полусотенными денежными банкнотами в нём я оставил при себе. Для надёжности сохранения, поскольку это было целое состояние.
Квартира Курбатовой поразила меня своей роскошью: дорогая мебель в прихожей, видимый через открытую дверь импортный гарнитур в кухне, персидский ковёр на полу и хрустальная люстра с множеством лампочек в коридоре.
«Не хило живут секретарь горкома КПСС и главный инженер областного управления энергетики», – мелькнуло у меня в голове.
Я помог Светке раздеться и сделал вид, что собираюсь уходить.
– А ты чего стоишь у порога? – спросила она. – Раздевайся и проходи в зал. Чувствуй себя, как в собственной квартире.
Из моих уст чуть было не вырвалось, что у меня никогда не было собственной квартиры и в данный момент я проживаю в общаге, в комнате на четверых, а поэтому знать не знаю, как чувствует себя обладатель большой благоустроенной квартиры. Но я вовремя спохватился, что говорить об этом не стоит, и прикусил язык.
– Извини, Светочка, но уже поздно, мне надо возвращаться в свою общагу, – произнёс я вежливым голосом, заглянув в её глаза, и поразился. Они были живыми! Моя дама не была так пьяна, какой казалась мне в ресторане и в такси! В её зелёных глазах отсутствовала хмельная поволока, они двигались быстро и осмысленно.
«Неужели эта ушлая деваха могла так быстро протрезветь? – с изумлением подумал я. – Или опьянение – это всего лишь хорошо сыгранная роль в её спектакле?»
– Никакой общаги, Юрочка! Сегодня ты переночуешь у меня! – голосом, не терпящим возражения, произнесла Курбатова.
Я хмыкнул, остановившись в мыслях на втором варианте её преображения, снял верхнюю одежду и обувь, прошёл в комнату, на которую мне было указано. Расположившись в кресле, стал терпеливо ждать хозяйку.
Светка появилась в дверях комнаты с золочёным подносом в руках. На подносе красовалась бутылка шампанского, початая бутылка незнакомого мне коньяка, нарезанный ломтиками лимон в блюдце, несколько апельсинов, горка шоколадных конфет, фужер для шампанского и бокал для коньяка. Моя воздыхательница успела переодеться; на ней был короткий атласный халат розового цвета с закруглёнными краями внизу.
Светка поставила поднос на журнальный стол, отошла назад на несколько шагов, развела полы халатика шире, оголив загорелые красивые ноги до кружевных трусиков и задвигалась по комнате в медленном танце.
«А она чертовски хороша, – отметил я про себя и почему-то вспомнил известную сценку со Светланой Светличной и Юрием Никулиным в «Бриллиантовой руке». – Осталось только принять из рук хозяйки снотворное, заснуть мертвецким сном и очнуться уже голым под пристальными взглядами её родителей».
Я отогнал прочь дурацкую мысль и стал любоваться танцовщицей. Элементы танца были поразительны, они сочетали в себе движения из классического балета и вызывающе-откровенные эротические позы, в которых Светка замирала на короткое время, остановившись напротив меня. На расстоянии вытянутой руки я видел все интимные прелести её изящного гуттаперчевого тела. Мне казалось, ещё мгновение, и её мини-халатик упадёт на пол, а на спине с треском лопнет застёжка и разлетятся по сторонам лямочки блестящего бюстгальтера.
– Тебе понравилось? – спросила Светка, закончив эротическое шоу, усаживаясь рядом со мной.
– Ты это делала, чтобы подразнить меня? – ответил я вопросом на вопрос.
– Мне захотелось отблагодарить тебя за чуткость и внимательность ко мне. Ты это заслужил. – Светка словно невзначай раздвинула колени. – Открой, пожалуйста, шампанское, я хочу выпить с тобой на брудершафт.
– Тебе не поплохеет? – поинтересовался я, беря в руки бутылку с шампанским. – По-моему, ты уже изрядно набралась.
– С таким мужчиной, как ты, Юрочка, мне не может поплохеть, – интригующе проговорила Светка, устраиваясь на подлокотнике массивного кресла.
Мы выпили на брудершафт и слились в затяжном поцелуе. Светка прикрыла глаза, откинулась на спинку кресла и обмякла. Полы халатика разъехались, оголив великолепные бронзовые ноги.
Впившись взглядом в эту неотразимо привлекательную красоту, я почувствовал, как начала воспламеняться моя плоть. С каждой секундой мне становилось всё труднее управлять своим сознанием, и я решил не сдерживать себя. Зачем бороться с собой, если цель встречи ясна обоим?
Я взял Светку на руки и понёс на диван. Её тело трепетало в предвкушении предстоящей близости.
– Юрочка, милый мой… хороший… долгожданный… – горячо шептала она, не открывая глаз. – Я так мечтала о встрече с тобой… Возьми меня всю, не побрезгуй, владей моим телом, наслаждайся каждой моей клеточкой, сколько пожелаешь…
Её страстная дрожь мгновенно передалась мне. Я положил Светку на кожаный диван, лихорадочными движениями рук принялся её раздевать. Когда она предстала передо мной в образе Евы, я молниеносно сбросил с себя всю одежду, раздевшись вдвое быстрее, чем делал это перед отбоем в армейской учебке.