Kitabı oku: «Погром», sayfa 3
– Что можно сделать, чтобы минимизировать силу вспышки народного гнева? – Спросил директор ЦРУ.
– Тянуть с информацией о неисчерпаемости ресурсов Шаффурта. Пусть избиратели сначала привыкнут к тому, что он существует.
– Это можно устроить? – Спросил советник президента по разведке.
Вице-адмиралу Нельсону ответила представитель Европы Кристина Собесская:
– У Независимого Государства Самоа, с бургграфством Шаффурт – торговый договор. – Сказала она.
Взоры присутствующих обратились, на Вождя Вождей и премьер-министра Независимого государства Самоа. Правители, принадлежащие к двум знатнейшим, королевским фамилиям островов светились уверенностью и непоколебимой твердостью.
Премьер-министр, Балия Тупуа встал с дивана, подошел к президенту США, вежливо поклонился и протянул ему папку. Самуэль Альварес папочку принял, развернул, заглянул туда и сказал:
– Очень, очень интересно. Только, Диана, растолкуйте, чего тут написано. Госсекретарь, Диана Попандопулос забрала документы, бегло пробежалась по ним глазами и хмыкнула.
– Независимое государство Самоа, готово отказаться от реэкспорта товаров из Шаффурта. Взамен на преференции в торговле и компенсацию, за потери, которые оно понесло в ходе торговой блокады.
– Что-то я не понял, насчет экспорта. – Завертел головой Альварес.
– Реэкспорта, господин президент. Реэкспорт, это, когда они будут покупать в Шаффурте, только для собственного потребления и не будут перепродавать эти товары на мировом рынке.
– Неужели это им выгодно?
– Это нам выгодно, Самуэль. – Сказал директор ЦРУ. – Это значит, что до поры до времени, сырьевой потенциал Шаффурта, останется вне зрения общественности.
– А, нам это надо?
– Просто необходимо.
– Много просят? Нет, цифры я заметил. Только не понял – много это или мало.
– Многовато, конечно, но дело того стоит. Тем более мы разделим эту сумму пополам. Половину заплатим мы, половину – Евросоюз.
– У Евросоюза таких денег нет. – Сразу заявила Кристина Собесская. – Все уходит на борьбу с глобальным похолоданием.
Тут Диана Попандопулос стала на пальцах считать, в какую копеечку влетят Европе народные протесты. В какие разрушения выльются мирные марши экологов, пацифистов и вегетарианцев. Доводы возымели на Собесскую воздействие, и она согласилась, что Евросоюз оторвет от сердца треть суммы.
– Очень предусмотрительно, вы все посчитали заранее. – Благосклонно обратился президент США к самоанцам.
– Очень, очень предусмотрели. – Кивнул Вождь Вождей Кмирель Малиетоа. – Господин Войтеховский, еще полгода назад, предсказал подобное развитие событий.
– Знаете, тайный советник, эта идея с переговорами с представителями демонического предела, с самого начала казалась мне плохой затеей. – Заметил бургграф Конрад фон Шаффурт, рассеянно постукивая пальцами по подлокотнику кресла.
– Попыткой начала диалога, ваша светлость.
– Ладно, пусть – попыткой. Но все ровно, я всегда считал, что защита рубежей Шаффурта, от бесовского влияния – дело гильдии.
– Все так, ваша светлость. Однако эти сатанисты, должны были убедиться в наличии в Шаффурте законного государя, в том, что Гильдия Алхимиков находится под его просветленным правлением, а не действует от своего имени.
– Так, что они не убедились? Ты считаешь, что я погорячился?
– Наоборот, ваша светлость. Они, там, убедились, что в Шаффурте правит сильный государь, искусный политик, не идущий ни на какие компромиссы с прислужниками Сатаны и не ищущий никаких выгод для себя, в ущерб своим подданным и святой католической церкви.
– Ты, думаешь?
– Я, убедился в этом, после вашего отъезда, ваша светлость. Знали бы вы, какой переполох поднялся, в демонических верхах, после вашего демарша.
– Хм. – Удовлетворенно прищурился бургграф Конрад. – Очень интересно.
– Вы ведь помните, что в нашем плане не предусматривалось никаких решений.
– Хорошо помню. Только не помню в подробностях. А, все из-за этого хама-торговца.
– На первой встрече, мы намеревались ограничиться общими рассуждениями о том, что если они не будут лезть к нам со своими еретическими воззрениями, то мы их не тронем.
– Ага, точно.
– Наоборот, если они будут вести себя хорошо, то между Шаффуртом и их пределом могут быть установлены торговые отношения. Как жест доброй воли, от вашей светлости.
– Вот, вот. Теперь, окончательно все всплыло в памяти. Вы же утверждаете, что гильдия получила в свое распоряжение, все их секретные механические принципы.
– У них не осталось ничего такого, ваша светлость, чего мы не могли бы изготовить на наших мануфактурах. Они не могут предложить вам ничего такого, чего бы у вас не было. Можно сказать, что переговоры, как таковые состоялись. Ваша светлость твердо обозначила свою позицию. Бесы поняли, что вы не готовы идти ни какие уступки и дрогнули.
– Вот, даже – как!
– Посовещавшись, они, там, приняли решение выдать вам того, кто вел себя в вашем присутствии неподобающим образом.
– «Неподобающим образом» это очень мягко сказано, Войтеховский. Я человек закаленный в войнах и политических интригах, но моя милая Женевьева, с ее ангельским характером, воспринимает все очень трагически.
– Так, что прикажете заводить преступника?
– Так, он – здесь?
Бургграф обернулся к юнкерам, подпирающим стену, в дальнем конце зала.
– Эй, кто-нибудь! Бегом – к госпоже! Сообщите ей, что преступник, который расстроил ее, уже арестован и доставлен в замок.
После этого, он интимно, вполголоса сказал Войтеховскому:
– Это вы очень вовремя, тайный советник! Вы же знаете тонкую душевную организацию Агнессы Женевьевы. Я, даже не представляю, что бы было, если бы не ваша расторопность. Боюсь, к утру, от замка, камня на камне бы не осталось.
Ведомый по залам замка, Томас Кейси, несмотря на заплывшие глаза, сумел оценить вкус бургграфа. Замок, простой и суровый на вид, снаружи, изнутри был изысканно отделан и обставлен. Не было во внутренней отделке излишней борочной вычурности. Барокко присутствовало, конечно, но было видно, приложил руку дизайнер, что это дизайн двадцать второго века, поэтому во все присутствовала умеренность.
Цена полотен, мимо которых вели миллиардера, просто зашкаливала. Просто голова кружилась у коллекционера, от работ голландских и итальянских мастеров, развешанных на стенах. Один раз он даже зашатался, на миг, потеряв сознание. Только непонятно было, это – от восхищения перед Караваджо или от сотрясения мозга.
Бургграф Конрад фон унд Шаффурт, встретил просителя сидя в кресле. Кресло из черного дерева украшала искусная резьба, но никакой позолоты не было. От всего облика фон Шаффурта веяло государем.
– Как я этого не рассмотрел, на пляже?! – Подумал Кейси и снова чуть не лишился чувств.
Ему вспомнилось, как выглядел бургграф без одежды. Все эти мышцы, переплетенные, между собой, естественным образом, от ежедневных физических упражнений, с младенческого возраста…
– Если сорвется и бросится морду бить, изуродует, как бог черепаху. – Мелькнуло в голове у воротилы.
Рядом с государем стоял Войтеховский. Он избавился от легкомысленных сандалий и гавайской рубашки и являл собой образец Тайного Советника. Темный костюм из черного бархата, расшитый серебром, на золоченой перевязи – сабля в потертых ножнах. Прямо – образец государственного деятеля эпохи позднего средневековья. Слева стоял похожий на Войтеховского царедворец, только здоровый как конь, косая сажень в плечах.
Дыша в затылок Кейси перегаром, канцлер-юстициарий подтолкнул его в бок. Пальцы у него были твердые, как железо.
– Господин бургграф, ваша светлость, приношу вам свои глубокие и искренние извинения. – Промямлил миллиардер. – Признаю свою ошибку. Виноват. Больше так не буду.
– Что с ним делать, как думаешь. – Наклонил голову в сторону Войтеховского, бургграф.
– Понять и простить! – Вспыхнуло в мозгу у Кейси, но рта он не открыл, боясь спугнуть удачу.
– Ну, во-первых – не торопится с решением. – Сказал Войтеховский.
– Правильно! Дай бог тебе здоровья! – Мелькнуло в голове у капиталиста.
– Пока вы не решите, принимать извинения или не принимать, виновный будет содержаться в тюрьме. Мы его там до конца жизни держать можем. Crimen laesae misstates4 – дело тонкое. Допускает массу толкований и вариантов правоприменения. Это требует подробного разбирательства.
– Простить я его не прощу. Это однозначно. Но и держать в тюрьме, его будет как-то не гуманно. Я ведь просвещенный правитель.
– А вы, что думаете, камер-канцлер? – Обратился бургграф ко второму сановнику.
Плечистый малый сказал:
– Может – поединок, ваша светлость? Разумеется, дворянину из столь Высокого Дома, будет зазорно скрестить шпагу с этим торговцем. Вы сами не можете пасть так низко, чтобы обнажить оружие, против этого бюргера. Но можно выставить против него бойца. Сейчас я вам кое-что покажу. Эй, Богомольный! Заводи курощупа!
Из боковой двери, со стороны Надворной канцелярии, вышли двое. Палач бургграфа Кристиан Богомольный подталкивал перед собой связанного преступника. Что это – душегуб, было видно с первого взгляда. Один глаз, у него, пересекал шрам от сабельного удара. Он был наполовину закрыт бельмом. Под вторым глазом, на щеке, тоже был шрам, но сам глаз не пострадал и светился постоянной яростью. Мужчина прихрамывал на левую ногу, но передвигался живее, чем невоенный человек с целыми конечностями.
– Вот. – Кивнул в сторону человека со шрамами камер-канцлер. – Бродячий кнехт Янкель ван Дам. При Сен-Готарде, служил капралом в роте капитана де По. После сражения повздорил с командиром и отправился, куда глаза глядят. Забрел к нам. Отобрал силой у крестьянки Марты Поклонной, из Ханфкраута, курицу и головку сыра. Теперь у него два варианта продолжения этого ужина. Первый – мы его колесуем полностью. Второй – колесуем частично и закапываем живьем.
– Тебе, что больше нравится? – Спросил бургграф у Янкеля.
– Трудно сказать, ваша светлость. – Засмущался тот. – И то и другое, как-то не очень…
– Ты, кстати, зачем его в замок приволок? – Обратился бургграф, к камер-канцлеру.
– Это я – для Войтеховского, ваша светлость. Он коллекционирует подобных типов.
Бургграф благосклонно кивнул, и Александр Кельнский продолжил:
– В ходе предварительной беседы, палача Богомольного с преступником выяснилось, что этот Янкель, по его словам – искусный фехтовальщик. Большую часть службы провел в испанской пехоте.
– Да, испанской пехоте, в искусстве владения мечом, не откажешь. – Согласно, покивал бургграф и обратился к Вандаму.
– Так говоришь, хорошо мечом владеешь?
– Без лишней скромности заявляю, ваша светлость – виртуоз, в этом деле.
– С этим, справишься?
Кнехт только презрительно ухмыльнулся.
– Не ухмыляйся. Я сам понимаю, что справишься. Этого борова шпагой проткнуть, даже юный барабанщик из моего полка сумеет. Тут дело тонкое. Тут его агонию растянуть надо. Чтобы он умирал помедленнее. Чтобы до конца осознал, свою грешную сущность.
Кнехт сделал озабоченное лицо.
– Все в моих силах, ваша светлость. Обязуюсь рубить пальцы по одному. Глаза выколю аккуратненько. Так, чтобы мозги не задеть. Ну и не смертельные уколы в различные части тела. Под конец распорю живот, так, чтобы дня два умирал.
Кейси грохнулся в обморок, а когда пришел в себя разговор насчет его дальнейшей судьбы продолжался.
– …адвокатов, он, конечно, своих затребует. Только мы ему инкриминируем государственную измену, и они ничего поделать не смогут. – Говорил Войтеховский.
– Он же иностранец. Какая – измена? – Возразил кто-то, по голосу – тот, в башмаках, специалист по пыткам.
– Измена – дело тонкое. – Пояснил Войтеховский. – Это тебе, как канцлеру-юстициарию, следует усвоить, в первую очередь. Оскорбление величества подозревает умысел. Не буду озвучивать, чего он говорил, Мы это засекретим, под честное слово его светлости и ее светлости бургграфини Женевьевы. Здесь, я тоже этого озвучивать не буду, но могу сказать, что все сказанное тянет на призыв к горожанам Шаффурта поднять восстание против его светлости. В виду нелегитимности нынешнего бургграфа.
– Чего, чего?
– Обвиняемый утверждал, что его светлость владеет титулом незаконно. А, это – прямой призыв к мятежу.
– Вот оно, что выходит! – Изумился канцлер-юстициарий и со всех сил пнул носком ботфорта под ребра Кейси.
– Вставай мятежник, раз очнулся.
У Кейси хватило сил подняться только на колени. Он так и остался стоять на коленях, когда совещательный орган бургграфа перешел к другому вопросу.
– Перейдем ко второму пункту. – Сказал бургграф. – Кроме оскорбления мне лично, этот изувер нанес оскорбление моей милой Женевьеве. С этим, что делать? Богомольный, вот ты специалист, в своем деле. Как нам его казнить, так, чтобы два раза вышло?
Завершив дела в замке, в качестве тайного советника бургграфа, Юрген Войтеховский отправился в таверну «Новый двор». Там ему надлежало приступить там к своим обязанностям секретаря гильдии Алхимиков. Сбор был назначен в нижнем зале трактира. По будням он был открыт лишь для алхимиков, а в воскресные и праздничные дни, еще и для патрициев Шаффурта. Когда Войтеховский вошел, там уже собрались мастера и подмастерья гильдии. Добрая половина от всего списочного состава. Остальные отсутствовали по уважительным причинам. Кто-то дежурил у центрального пульта локальной шаффуртской «Системы». Многие отговаривались тем, что не могут отлучиться со строительства производственного комплекса, в каком-нибудь силурийском или девонском периоде. Эти предпочитали валяться на песочке, у местного водоема и, под кваканье тулерпетонов5, наблюдать за происходящим дистанционно. Но были и те, кто отсутствовал по причинам очень уважительным. Это были бойцы невидимого фронта Гильдии Алхимиков. Они, находясь в «нулевой» вселенной на нелегальном положении, проворачивая финансовые операции гильдии или занимаясь доставкой оборудования на Самоа.
Когда Юрген вошел в трактир, дым там стоял колесом. Но, несмотря на большое количество собравшихся, было относительно тихо. Сидящие за столиками члены гильдии перебрасывались ничего не значащими фразами, обменивались городскими новостями и рассуждали о погоде.
Когда Юрген подтащил стул к задней стене и сел, сбоку от тлеющего камина, стало совсем тихо.
– Итак, господа согильдийцы, я принес вам давно ожидаемое известие – война вступила в открытую фазу. Скрытая фаза окончилась. Можно считать, что первый выстрел уже сделан.
– В каком смысле – «давно ожидаемое»? – Поинтересовался первый шаффуртский издатель, Голлагер Макмэхон.
– В том смысле, что разведки всех государств уже давно заподозрили неладное и плотно работали по Независимому Самоа. Острова просто наводнили шпионы, агенты и резиденты, со всех концов света. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить, что весь экспорт этого государства – не просто контрабанда. Это они поняли еще полгода назад. Тряхнули Вселенский Надзор, и поверхность всплыло торговое соглашение между Шаффуртом и Самоа. Потом они, там, еще полгода размышляли, что с этим делать. Ну и вот…
Войтеховский развел руками.
– Что – «вот»? – Спросила врач-гинеколог, она же – Главная повитуха города, Рената Нольке.
– Понеслось.
– Куда?
– К логическому завершению. Уровень обеспокоенности великих держав, сложившейся ситуацией можно определить уже по тому, что они пошли на переговоры с бургграфом.
– Но переговоры сорвались, как я понимаю. – Поинтересовался доктор Ягич.
– Сорвались. Но это – в нашу пользу.
– Насчет «нашей пользы» – хотелось бы поподробнее. – Спросил Макмэхон.
– Ну, чего сказать. Состояние неопределенности в правящих кругах «нулевой» затянется и нам удастся полностью завершить подготовительный процесс. Подберем все концы, подчистим хвосты. Но в принципе, Гильдия полностью готова к любому противостоянию. Хоть к скоротечному, хоть к затяжному.
– Но, логическое завершение, все же будет? – Спросил самый популярный лекарь в Шаффурте, стоматолог, Фелиппе Трастамара.
– У всего в этом мире есть начало и есть – конец.
– Насчет «конца», хотелось бы – поподробнее. – Заволновался Макмэхон.
Войтеховский вздохнул и ответил:
– Три года назад, все уже было сказано. Не хочется повторяться, но напомню. Я тогда сказал, что никакого мирного соглашения в противостоянии, между Шаффуртом и материнской вселенной, не будет. Повторяю это еще раз. Нас будут давить до конца. Шаффурт, для прогрессивного человечества – как бельмо в глазу. В этой схватке, будет один победитель и один побежденный. Если проиграем мы, то нас, попросту, сотрут с лица Земли. Это – выражаясь образно. А по факту всех опять загонят в рамки развитого социализма. Подданных бургграфа насильно всех поголовно подвергнут перевоспитанию, по либеральной методике. Под неолиберальный стандарт, подровняют даже младенцев. Это будет война на выживание и если кто-то не готов к тому, что возможно прольется кровь и будут многочисленные жертвы, пусть скажет теперь и уходит на прививку амнезии, с последующим переселением по нулевому адресу проживания. Повторяю это еще раз, чтобы, потом, не было никаких соплей, по поводу сирот и неоправданно многочисленных жертв со стороны мирного населения.
– Насколько многочисленных? – Пыхнул трубкой физик-теоретик. Эйдон Дентон.
– Давайте прикинем. Если мы проиграем, то речь будет идти о крахе мироздания. Овладев неисчерпаемыми ресурсами, коммунизм из нулевой вселенной начнет продвигать свою идеологию по тысячам миров. Все дерьмо, которым переполнена «нулевая», начнет расползаться по бесконечной череде вселенных.
Войтеховский выдержал трагическую паузу и продолжил:
– Если победим мы, возможно, обойдемся сотнями миллионов. Парочкой миллиардов – на худой конец. Большинство погибнет от голода в странах недоразвитой демократии. Но и в государствах победившего либерализма, погромы, противостояния группировок и прочие способы изъявления доброй воли, тоже внесут свою лепту. Наша победа будет означать, что Вселенная Дураков, по ту сторону перехода рухнет и погребет под собой о-го-го сколько идиотов. А, падение коммунистического строя и начало строительства там более приемлемой для жизни людей вселенной, добавит жертв.
– Все-таки насчет коммунизма, вы Юрген немного перегибаете. – Сказала обер-модистка двора Аннаска Сапари.
– Нисколько. Коммунизм он и есть коммунизм. В какие бы одежды он не рядился. Как бы он не назывался: развитым социализмом, пол-потовским режимом или социальным либерализмом. Как только начинают жечь книги и сносить памятники – все! Вот оно – призрак обретает плоть. Значит, в мире, где вы живете, бродит уже не какая-то бесплотная тень, очерченная Марксом, а реальный упырь. Вампир, который насосался крови сытой буржуазии и готов сосать дальше. Так, что еще раз повторю – кто не готов идти до конца, вставайте и уходите на иглотерапию. Прочищайте мозги и присоединяйтесь к биомассе тех, кто за все хорошее и против всего плохого.
Войтеховский вздохнул.
– Еще раз серьезно все обдумайте. Завтра, дороги назад не будет. Предупреждаю, в ходе открытого противостояния, предателей и трусов, гильдия в своих рядах не потерпит. Этот вопрос будет решаться очень радикально.
– Так, что голосуем или как? – Спросил профессор Кант, увлеченно рисуя в планшете какие-то загогулины.
– Подожди, ты. Может кто-то хочет взять паузу на обдумывание. Дело серьезное. Господа, не стесняйтесь. Голосование может быть отложено на три дня. Думаю – трех дней хватит. Кто за то чтобы перенести обсуждение на этот срок.
Войтеховский первым поднял руку. Никто больше не шелохнулся.
– Эй, кто, там, есть – наверху? Вы, что скажете? – Обратился секретарь гильдии, к видеокамерам, закрепленным под потолком.
Аудиосвязь с удаленными соратниками безмолвствовала.
– Молчание – знак поддержи большинства. Что скажет феминистическое крыло гильдии? – Спросил Войтеховский.
– Братик, не выводи меня из себя! – Покачала головой Жанна Старжицкая.
– Тогда продолжим. – Серьезно сказал секретарь гильдии и тайный советник. – Дело в том, что Гильдия полностью готова к полномасштабной войне и откладывать ее не имеет смысла. Они ведь думают, что все нити к происходящему у них в руках. Ведь мы маленькие и беззащитные. Нас захотят проглотить, но поперхнутся на этом. «Система» на нашей стороне. Когда они во всем разберутся, у них будет три варианта дальнейшего противостояния. Первый – оставить нас в покое и медленно отползать в сторону человечности. Второй – попытаться изолировать нас и медленно деградировать дальше, за «системным» занавесом. Третье – перепрограммировать «Систему» и раздавить нас силой. Только, на последний вариант, у них уйдет года три. И ничего не даст. Наша собственная «Система», к этому времени наберет такую мощь, что их мощности с ней не справятся.
Войтеховский обвел взглядом присутствующих. Все преданно молчали.
– Ну, как-то – вот так. – Сказал он. – Еще вопросы есть?
– Кхм. – Откашлялся капитан лейб-гвардии Шаффурта, Хмелевский. – Что-то давно не видно первой фитнес-дамы ее светлости. В замке многие спрашивают о госпоже Курцевич.
Волна сдержанных усмешек покатилась по рядам слушателей.
– Тем, в замке, можете передать, что пани Курцевич уехала навестить родственников. – Очень доброжелательно сказал Войтеховский. – А, тебе, как члену гильдии могу сказать, что пани Станислава, занята очень ответственным делом. Очень секретным. Пока об этом знают только трое – она, я и профессор Кант. Но, как только, так – сразу. Как только мы разберемся с ситуацией и установим градацию секретности возникшей проблемы – всех поставим в известность. Всех, кого положено.
Визит президента США, на Самоа, не остался незамеченным в средствах массовой информации. Как и маневры Седьмого флота. Однако в новостных выпусках все вещательные каналы обошлись лишь констатацией этого факта. Вскользь было отмечено, что после этого визита, взгляды самоанцев будут, наконец устремлены в нужном направлении. Зрители «CNN» это поняли, как сдвиг самоанцев в сторону социал-либерализма, а поклонники «FOX», как начало построения на островах «капитализма с человеческим лицом».
Первый небольшой прорыв в прорыве информационной блокады, вокруг незапланированного визита Самуэля Альвареса, в Полинезию, совершил ведущий программы «Этноглобальная политика» Карл Моралес, который совершенно случайно вспомнил, что один из самоанских «мракобесов» висит у него на крючке. У себя дома он оказывается – фаафифине. Так называемый – «третий пол», мужчина воспитанный, как женщина. И, там, у себя – он даже замужем за кем-то из королевского дома. Однако приезжая в Нью-Йорк, вместо того чтобы шляться по бутикам, субъект отрывается, по полной, как мужчина. Пьет, курит и снимает дорогих проституток. Однажды, Моралес помог этому замужнему мужчине, замять скандал, связанный с его контактами с несовершеннолетней. Теперь он связался со своим должником и поинтересовался подробностями состоявшихся переговоров. Рассказ собеседника насторожил Моралеса, и он начал копать. Итогом этих раскопок стало то, что из его выпуска исчезли подробности всех состоявшихся за последнее время боестолкновений в Африке, массовых грабежей и температурных рекордов, и основное время он уделил визиту президента США, на Самоа.
– Странно, что никого не удивило присутствие на переговорах представителей НАТО и Вселенского Надзора. До сих пор две эти организации не пересекались на высшем уровне, да еще в присутствии хозяина Белого дома. По моим данным переговоры, которые велись в отеле «Калифорния», закончились ничем, ввиду отсутствия основного участника этих переговоров. Кто этот «основной участник», узнать не удалось. Возможно, те, кто присутствовал в отеле, внесут ясность. Мы обратились к исполнительному директору Фонда Лиги Наций в области народонаселения Саре Океронон, которая присутствовала на встрече.
– Ой, да ничего я не знаю. – Пожимала плечами представительница коренного народа, из Канады. – Нас пригласили. Сказали – будет прорывная встреча. Только все было так засекречено, что до начала переговоров, никто ничего не говорил.
– А, после переговоров?
– И, после переговоров никто ничего не сказал. Ведь, переговоров не было.
– Почему?
– Так, граф уехал. Не захотел переговариваться.
– Какой – граф?
– Ну, ради которого все съехались.
– Вы хотите сказать, что какой-то граф, проигнорировал президента США и уехал, сорвав переговоры?
– Ну, да! Так и было. Он не только президента проигнорировал, но и НАТО и «Евросоюз».
– Представители НАТО и «Евросоюза», там тоже присутствовали?
– Ну, конечно. Да, там, кого только не было.
– Для переговоров с графом?
– Ну, а с кем еще?!
После интервью, Моралес, пронзительно глядя на зрителей, стал задавать вопросы.
– В официальном релизе, Белый Дом отчитался, что прошел саммит по безопасности островных государств, а на самом деле, выходит, была назначена встреча с неизвестным графом. Тем более представителей островов на мероприятии было – раз, два и обчелся. Что на самом деле скрывается за так называемым саммитом по безопасности островных государств? Почему главы этих государств не были приглашены на Савайи?
Тут правдоруб дохнул воздуха и продолжил:
– Что за таинственный саммит, должен был состояться на Самоа? Да еще при таком высоком статусе участников? Кто этот таинственный граф, для встречи с которым, президент США отложил все дела? Какие интересы есть у НАТО, на островах Независимого Самоа? Почему переговоры не состоялись?
Выступление Моралеса, по поводу саммита на Самоа, не осталось незамеченным. Сначала, взорвались блогеры-конспирологи. «Интернет» запестрел постами об итогах несостоявшегося мероприятия. Одни утверждали, что представители острова Савайи ведут сепаратные переговоры с целью отколоться от правящей хунты и создать у себя демократическое государство. Другие говорили, что на острове Уполу состоялся военный переворот и представители военного правительства избрали, вместо вождя, графа, на европейский манер. Третьи утверждали, что между мятежниками и правительственными войсками, на обоих островах, все еще идут упорные бои, и кровь льется рекой.
Вся эта неразбериха продолжалась до той поры, пока ведущий вечерней программы «Прожектор Демократии», на «CNN», не прокомментировал ситуацию, на основе достоверных данных.
– Прежде всего, хочу опровергнуть своего коллегу Моралеса. – Заявил Карл Мальборо. – Переговоры, которые должны были состояться на острове Савайи, в отеле «Калифорния», намечались не между президентом США и каким-то графом, а между коалицией демократически-либеральных государств и бургграфом Конрадом фон Шаффуртом. В одном Энгельс прав. Переговоры не состоялись из-за отсутствия бургграфа, который покинул остров, в неизвестном направлении. Ни в одном из известных справочников, не удалось обнаружить родословную Шаффуртов. Даже среди придуманных и купленных титулов, такой род не значится. Это вызывает недоумение. Или фон Шаффурт – псевдоним, или это выдуманная личность. Если это – псевдоним, тогда, что за «пипец» за ним скрывается? Если это фейковая личность, то для чего она понадобилась? На сегодняшний день, по поводу несостоявшегося саммита больше вопросов, чем ответов. И, с какой стороны к этому рауту привязан Вселенский Надзор? Какие интересы он преследует на Независимом Самоа?
Выступление Мальборо вызвало более широкий интерес у публики, а не только у политологов. Интерес публики подстегнул не только блогеров, но и серьезные издания. Журналисты начали потихоньку копать и раскопали Чрезвычайную Комиссию во Вселенском Надзоре, которая работала по вселенной «1658—39», в режиме глубокой секретности.
Самое интересное было то, что в комиссии работала масса народа, но добиться от них ничего было нельзя. И не потому, что они что-то скрывали, а потому, что никто ничего не знал. Во-первых – все члены комиссии были представителями этнонаучных учебных заведений, выпускниками Орегонской Академии Научных Допущений или, в лучшем случае – лимитчиками Лиги Плюща. Все – сплошь этноматематики, этнофизики и этнопрограммисты. У них и так с соображением – не очень, а вопросы о работе вообще поставили эту публику в тупик. Ну, да, говорили члены комиссии, работаем. Над чем работаем?! Над работой. В чем она заключается? В анализе и сборе данных. Дальнейшее углубление в тему было невозможно, так, как на задающих вопросы посыпались обвинения в расизме, сексизме и сексуальных домогательствах. Однако у кого-то из допрашиваемых все-таки прозвучало, что комиссия работает по Шаффурту.
Это было уже кое-что. Журналисты оставили этно-ученых, пребывать в праведном гневе, и насели на руководство.
Птичка по зернышку клюет. Мало-помалу журналистское расследование добралось до торгового соглашения между таинственным бургграфством и Независимым Самоа. А, шестого сентября, грянуло великое потрясение. Ознакомившись с номенклатурой товарооборота, между Самоа и Шаффуртом, мировое сообщество, разом, ахнуло и взяло политиков за отвороты пиджаков.
А когда тех берут за шмонты, начинается покаяние и сдача подельников. И в этот день весь мир узнал, что он их вселенная приросла новыми территориями и теперь в списке земных государств фигурирует еще одно – бургграфство Шаффурт.
Вечером, того же дня, в одном из уединенных кабинетов дворца Хофбург, состоялся малый совет императора Священной римской империи, Леопольда Первого6, Габсбурга. Присутствовали на нем только его мачеха, вице-канцлер Вильдерих фон Вальдердорф и первый министр Иоганн фон Ауэршперг.
Только что закончился ужин, в покоях императрицы, и все присутствующие, пребывали в хорошем расположении духа. Все кроме самого императора. Леопольд сидел в кресле, немного скособочившись, от болей в животе. Он, единственный из всех, был в шляпе. Белые перья его головного убора очень гармонировали с болезненным цветом лица императора. Нижняя челюсть Леопольда сегодня выпирала вперед сильнее, чем обычно. От этого нижние зубы постоянно выглядывали наружу. Как император не старался прикрыть их усами на верхней губе, это у него не получалось.
Император страдал не только физически. Недавняя блестящая победа над турками пошла прахом из-за происков Людовика Французского7. Сегодня, при всех европейских дворах судачили о том, что мир, заключенный с турками, покрыл венский двор позором. При этом никто не принимал во внимание, что пока австрийцы сражались на Рабе, французы продолжали будоражить имперские города на левом берегу Рейна. Двоюродный братец Людовик Четырнадцатый, по своему усмотрению, трактуя условия вестфальского мира практически прикарманивал левобережные княжества Империи. Вдобавок французский король, стараниями башковитого Кольбера, увеличил постоянную армию Франции до восьмидесяти тысяч человек и мог двинуть ее куда угодно и когда ему вздумается. Так, что кроме турецкой угрозы существовала возможность того, что любезный родственник в любой момент может нанести удар в спину.
