Kitabı oku: «Погром», sayfa 5
Побродив по опустевшему из-за жары городу, Фелиция воочию ни трупов, ни погромщиков не обнаружила. Нет, тела самоанцев были разбросаны по Апиа повсеместно. Но лежали они в укромных местах, в тени. Тела храпели, время от времени ворочались и чесались. Это сонное царство бесило Рендольф, до такой степени, что ей хотелось самой устроить небольшое кровопролитие, чтобы в этом центре событий, хоть что-то произошло. Когда солнце напекло в голову девушке до такой степени, что возмущенный разум начал вскипать, она вспомнила, что центром всей заварухи на островах является отель «Калифорния». Теперь у нее появилась определенная цель, и Фелиция без раздумий двинулась к этой цели.
Сначала Фелиция стала пассажиркой мопеда. В этом качестве она добралась до аэропорта. От аэропорта, до моста имени Международного Валютного Фонда, девушку подкинули полицейские на автомобиле. Мост она пересекла в кузове пикапа. А, потом минут сорок шла пешком до отеля.
Справедливо полагая, что через террасу с бассейнами, она в отель не проникнет, Рендольф зашла с черного хода, наткнулась на уборщицу и получила столько сведений, что даже удивилась: «Как это я не додумалась контактировать с реально существующими информаторами, раньше?»
По словам уборщицы, у них в «Калифорнии» – «постоянно саммиты и мероприятия». Тот случай она помнит хорошо, потому, что большие начальники хозяина сильно ругали. Официанты рассказывали. А, потом хозяин пропал и, до сегодняшнего дня, его нет. Как в воду канул. А, госпоже Аманде, хоть передышка какая-то.
– Госпожа Аманда, это – кто?
– Так, жена господина Кейси. Бедная. Как я ее понимаю. Красавица. Мисс чего-то там. Только брачный контракт у нее такой, что просто кошмар. Если господин Кейси умрет, ей одна дорога – на панель или, не приведи господь – в официантки.
– По словам осведомленных источников, в день проведения саммита островных государств, бесследно исчез владелец отеля «Калифорния», известный бизнесмен и меценат – Томас Кейси. Стало известно, что в этот день он присутствовал на закрытом совещании президента США и представителей Евросоюза. Достоверно известно, что с островов он не улетал. Возможно, он покинул Самоа морским путем. Только неизвестно было это его решение добровольным или вынужденным. Или он был вывезен кем-то в неизвестном направлении.
Сообщение Фелиции Рендольф, взорвало застойную атмосферу, вокруг ситуации с Шаффуртом. Журналисты накинулись на адвокатов господина Кейси. В адвокатской конторе «Три Роу», всем заинтересованным лицам сообщили, что об исчезновении господина Кейси им ничего не известно, но сигнал принят и уже вечером все «Три Роу» – Ричард Роу, Мартин Роу и Ирвин Роу, вылетают в Полинезию.
В нескольких крупных редакциях Фелицию похвалили, временно зачислили в штат и велели копать, в этом направлении, дальше. А, в качестве поощрения оплатили проживание в «Калифорнии».
Но едва счастливая девушка заселилась туда, как оттуда выселилась Аманда Кейси. Фелиция видела ее вечером, уезжающей в неизвестном направлении, в сопровождении другой отвратительной особы женского пола. Вторая тоже была изумительно красива и сидела за рулем белого кабриолета. Куда они уехали, никто не знал. Прислуга отеля, на этот счет высказывала самые разнообразные предположения. Кто-то говорил, что они поехали на экскурсию, кто-то – на пикник, а один коридорный высказал очень смелое предположение, что по всей вероятности господин Кейси погиб и дамы отправились в свадебное путешествие.
Назавтра, восьмого сентября в отель прибыли три Роу. Тройка адвокатов, отец, сын и племянник выглядели так, что со спины их было не отличить. Каждый напоминал небольшой шарик. Ножки – коротельки, ручки – коротельки, а посредине животик. Их даже нельзя было назвать шариками, ввиду непропорционально маленькой головы. Это были три божие коровки о четырех конечностях.
Адвокаты взялись за дело рьяно. Весь день они деловито сновали по отелю, в поисках концов. Однако ничего существенного обнаружить не удалось. Все записи того дня были стерты. Причем не один раз. Сначала их удалила военная разведка НАТО, потом ЦРУ, потом – военная разведка США, а после них – начальник охраны, вообще, поменял все оборудование.
Единственное что удалось выяснить папе, сыну и племяннику, это то, что господин Кейси уехал, куда-то с господином Войтеховским и больше не возвращался. Все, в один голос утверждали, что уехал хозяин добровольно и даже радовался поездке.
Покопавшись в «Интернете», адвокаты нашли некоего Войтеховского, владельца бюро «Гильдия Алхимиков», связанного с исследованиями во вселенной «39—1658». В Сидней отправили Роу-сына, Мартина Роу.
Мартин Роу (сын) застал в сиднейском офисе «Гильдии Алхимиков» приятного молодого человека, по имени Пол Гольдман, который, с готовностью согласился ответить на все его вопросы. Только ни одного ответа Роу-сын не получил. Где, сейчас, находится профессор, парень не знал. О Томасе Кейси он никогда не слышал. В Шаффурте бывал неоднократно. Проходил практику в тамошнем филиале гильдии. Все, что касается этого – секретная информация. Что, еще господин Роу хотел узнать?
Роу бился с Гольдманом больше часа. Получив, в качестве результата, головную боль, адвокат отправился обратно в «Калифорнию».
Здесь, у отца и племянника, дела шли несколько лучше. Задействовав все весь опыт и денежные средства, им удалось выяснить местонахождение миссис Кейси. Оказывается, она отправилась, в сопровождении Жанны Старжицкой, навестить мужа в Шаффурте. Насчет Жанны Старжицкой, прислуга – словно воды в рот набрала. Удалось с трудом выбить из управляющего лишь то, что мисс Жанна имеет постоянные апартаменты в «Калифорнии» и ей передадут, что ее спрашивают. Но только тогда, когда она появится в отеле.
Всем средствам массовой информации, от лица адвокатской конторы «Три Роу», было отправлено соответствующее заявление. В нем говорилось, об исчезновении Томаса Кейси, и нежелании самоанских властей сотрудничать с адвокатской конторой в деле розыска клиента.
Средства массовой информации сразу стали копать эту золотую жилу. Ведущие информационных программ, грозно задавали вопросы президентам, лидерам партий и общественных движений. Суть их интереса сводилась к тому, что исчезновение Кейси, точно связано со скандальным саммитом. Исходя из этого, какая доля ответственности лежит на его организаторах и участниках? Не перешел ли он дорогу каким-то спецслужбам? А, если перешел, то – каким именно?
Фелиция Осендольф была столь же тактична. Она сидела перед камерами словно фурия, соорудив прическу Горгоны, сверкала глазами и, не стесняясь, вопрошала:
– Какую роль в исчезновении Томаса Кейси сыграл президент США. В какой степени военные и разведслужбы замешаны в исчезновении его жены Аманды? И самый главный вопрос: кто такой Юрген Войтеховский?
О том, кто такой – Юрген Войтеховский, прекрасно знал Ян Браун «беспринципный», «оголтелый», «зарвавшийся» прислужник мирового патриархата. Широким кругам пользователей «Сети», он был более известен под позывными «Прожектор социал-либерализма». «Прожектор» пользовался широкой известностью среди правых уклонистов, в странах третьего мира и в Африке. «Прожектор социал-либерализма» был популярен в мусульманских странах и считался экстремистом, в странах, идущих по пути строительства либерального общества. При этом Браун не занимался ни политической сатирой, ни злобным клеветничеством. Он просто болел душой за общество. Ну и иногда выдвигал прогрессивные идеи в романтическом духе Кропоткина.
Ян Браун спрашивал читателей о многих вещах. Например, если ваш ребенок плюет вам в глаза и срет на голову, имеют ли родители право от него отказаться. Можно ли передать это наделенное неограниченными правами существо в другую семью? Желательно к «Евангелическим пахарям». Чтобы он, воспитываясь с мотыгой в руках, проявлял свою энергию в пользу защиты экологии. Еще «Прожектора» интересовало – если вдруг опять начнется потепление, то возьмут ли борцы-климатологи передышку, хотя бы на время? Скажем, начнут кормить голодающих. Или не дождутся схода ледников и сразу перенаправят денежные потоки в обратную сторону? На борьбу с потеплением? Или, вот – шахматы стали желтыми и фиолетовыми. Не проще было бы оставить все, как есть, за исключением того, что белые постоянно будут играть без ферзя?
Еще Браун предлагал продавать темные очки, только по рецепту. Он утверждал, что благодаря темным очкам миллионы женщин ежедневно подвергаются изнасилованию. Причем неоднократно, а зачастую и в извращенной форме. Ведь как можно понять по мужчине, в темных очках – сколько секунд он смотрит на женщину? А, если он, прикрываясь очками, пялится на ее колени? Или, спаси и сохрани нас политкорректный реткон, разглядывает грудь?
Брауна в «Интернете», беспощадно банили и выкидывали из социальных сетей, но он под видом продажи старых лыж или покупки дрели, все ровно проникал во всемирную паутину. При этом, каждый такой прорыв становился событием. Радикалы и не только, эмоционально обсуждали каждый новый посыл Брауна. Они его цитировали. А, некоторые, по наивности, даже вступали в полемику или предлагали способы решения проблемы. Так, что неудобные вопросы «Прожектор социал-либерализма» получали широкую огласку и вызывали нервный зуд у лидеров просвещенной мировой общественности и борцов за права меньшинств.
На блогера бесчисленное количество раз подавали в суд. Но там он цинично клялся всеми либеральными ценностями и социальными завоеваниями, что ничего плохого не имел в виду. Мол, все его вопросы – оправданные действия стойкого борца за социальные завоевания трудящихся. И задаются они не просто так, а с целью расширения плацдарма социал-либерализма в современном мире. Ведь остро стоит вопрос производственного травматизма в офисной среде. Та часть этой среды, которая с увеличенным клитором, постоянно спотыкается. Потому, что ходит, задрав голову вверх. Каждый подобный индивидуум постоянно опасается, что опустив глаза к полу, может наткнуться взглядом на голые женские колени и потерять место. Ведь надо решать проблему? Правильно? Но не в Верховный Суд же по этому вопросу обращаться? Так? Вот подсудимый и прибегает к общественной дискуссии. И тут же суду предлагаются графики и схемы. А, к схемам прилагаются данные опросов, по существу проблемы. После нескольких громких процессов, на которых, ответчик, по части прогрессивного мировоззрения каждый раз переплевывал своих обвинителей, его судебное преследование прекратили. Но глаз с «поддонка» не спускали. Ни в «Сети», ни в быту.
Последним вопросом, который переполнил чашу терпения бдительной общественности, был короткий вопрос о символе Международной Правозащитной Конференции. Эмблемой конгресса много столетий назад была избрана зебра. И Ян Браун, распоясавшись до неприличия, однажды спросил: «Зебра, талисман авангарда человечества, она – белая с черными полосками или черная с белыми?»
Этот вопрос, неожиданно вызвал ожесточенную полемику в обществе и не только. В самом Конгрессе, неожиданно образовались две противоборствующие фракции, которые к ужасу всех передовых людей планеты, снова поделили социал-либеральное пространство на белое и черное.
– Ну, все! Этот козел допрыгался! – Сказала в узком кругу соратников, председатель «Правозащитной Конференции» Олимпия Флинн.
Что это не пустые слова, Браун вскоре почувствовал на собственной шкуре. Мало того, что он оказался под постоянным контролем рядовой общественности, так еще и Новозеландский отдел Комитета Бдительности, взял его в разработку.
У дома Брауна, постоянно дежурили скауты из «Клуба юных натуралистов». Они внимательно следили – выносит ли он мусор, стрижет ли газон и, как он экономит электричество. По наущению «Комитета», различные общественные организации и движения начали приглашать его на свои заседания, обсуждения и благотворительные мероприятия.
Когда Браун понял, что его бьют его же оружием, и остаток жизни он может провести в клубах по интересам, для умственно отсталых, он подался в бега. И не просто в бега, а в эмиграцию.
Перелетев на Американское Самоа, Ян Браун начал выяснять, каким образом можно перебраться на Самоа Независимое. На земли патриархального произвола; за санкционным занавес. К его удивлению, оказалось, что это проще простого. Оказалось, что здесь существует очень развитая контрабандная сеть, которая обеспечивает гастрономические туры в соседнее государство. В полулегальной конторе, на вполне приличном причале, вдоль которого выстроились белоснежные катера и яхты, беглецу были предоставлены различные варианты меню, предлагаемые в прибрежных забегаловках островов Уполу и Савайи. Выглядело все очень неправдоподобно, но аппетитно.
– Отплытие после полудня. – Сказал Брауну организатор тура, он же – владелец катера. – Поболтаемся в море до заката. Потом причалим. Между прочим, в цену входят не только натуральное мясо и рыба, но и также – эротические танцы местных красавиц. Так, что – не сомневайтесь, дело этого стоит.
Что дело этого стоило, Ян Браун убедился, едва оказавшись на одном из пляжей острова Уполу. Едва два десятка нелегальных туристов причалили к берегу, к месту высадки вышли представительницы местного женского населения и исполнили, под бой барабанов, такой танец, за который, рядом, на Американском Самоа их бы упрятали за решетку, до конца жизни. Когда пособницы патриархата закончили свои нравственно-разлагающие телодвижения и расступились, ошеломленные гости увидели, что к их прибытию уже приготовили земляную печь и натуральную свинью, которую намеревались запечь целиком.
– Это в вашем меню значиться как запеченная свинина? – Спросил Браун у капитана, который безмятежно курил трубку рядом с ним.
– Совершенно точно.
– А, омары и рыба тоже будут натуральные?
Капитан снисходительно передернул плечом и прищурил один глаз.
И омары, и рыба оказались натуральными. Туристы вгрызались в рыбу и мясо, словно изголодавшиеся волки. Поэтому Брауну удалось без труда незаметно покинуть эту пирующую стаю и скрыться в джунглях.
Остаток ночи он проспал, на плоских камнях, какого-то скалистого выступа, а с рассветом отправился сдаваться властям. Придерживаясь проторенных дорог и дорожек, Ян вскоре вышел к большой деревне и прочитав «Отче Наш», отдался на милость аборигенов. Туземцы, несмотря на все его опасения, оказались очень гостеприимным народом. Сначала детишки довели его до дома вождя.
Пока ждали старейшин, жена вождя накормила Брауна рыбой и печеными бананами. И только после этого он предстал перед главами местной администрации.
На все их вопросы, у Брауна были исчерпывающие ответы.
– Кто такой?
– Ян Браун. Эмигрант.
– Чего надо?
– Прошу политического убежища.
– Как добрался до острова?
– Вплавь. Переплыл море.
Ответ всем понравился. А, один из старейшин, тот, что вчера вечером принимал, на берегу, нелегальных посетителей, даже похлопал его по плечу и сказал:
– Молодец!
– Паспорт – с собой? – спросил вождь.
– Все при мне.
– Тогда все в порядке. Теперь тебе надо идти в Апиа и сдаваться в полицию. Начальнику полиции скажешь, чтобы позвонил мне, если у него будут сомнения. Вот тебе бумажка, я тут записал свои данные.
– Ну! – Вождь пожал руку Брауну. – Счастливого пути.
До Апиа, столицы независимого Самоа, Браун добрался на попутном транспорте. Потом политэмигрант часа два побродил по городу, осматривая достопримечательности, и только после этого пошел сдаваться.
Здание, в котором располагалось управление полиции, было очень современное, но небольшое. У входа висела табличка, в которой говорилось, что это строение – дар, от австралийского правительства. Внутри было тихо и прохладно.
Дежурный очень удивился, увидев посетителя. Причем удивление было настолько сильным, что полицейский даже оторвал свой мощный зад от стула. Браун изложил причину своего прихода. Полицейский только таращился, но никаких действий не предпринимал. Видя, что дело зашло в тупик, Браун протянул полицейскому бумажку, полученную в деревне. При виде черных знаков, на белом листе, дежурный оживился и сказав: «Ты, посторожи тут. Я – сейчас», ушел куда-то.
Вернулся он довольно скоро и не один.
– Комиссар Азиата Алесано. – Представился новый персонаж переговоров.
Выслушав Брауна, комиссар сокрушенно покачал головой.
– Пошли, что ли. Будем разбираться.
В кабинете, с работающим кондиционером, комиссар усадил беженца перед собой и долго смотрел на него, думая о чем-то отстраненном.
– Надо сказать это довольно редкий случай в истории самоанского патриархата. – Наконец изрек комиссар Алесано. – Процедуры нет. Прецедентов нет. Запутанная ситуация. Может, поедешь домой? Мы тебе на дорогу скинемся. Послушайся. Не стряхивай бонито с крючка обратно в море. А?!
– Домой не могу. Меня, там, в асфальт закатают.
– Ладно. Давай смотреть. Ян Браун – говоришь? Ты кем будешь? – Спросил комиссар, заглядывая в компьютер.
– Журналист.
– Да, плохи твои дела. Очень плохой выбор профессии.
Комиссар стал рыться в компьютере. Было видно, что результатами поиска он остался неудовлетворен. Покачав головой, полицейский начал копать глубже. Это было ясно по тому, что он начал чаще щелкать мышкой.
– В списке запрещенных посетителей вас нет. Это уже лучше. – Сообщил предварительные результаты Азиата Алесано. – Кури, если хочешь.
Пощелкав, еще немного, почитав чего-то на экране, комиссар, наконец, принял решение.
– Странный ты человек, все-таки. Тут надо посоветоваться. Иди за мной.
За бронированной дверью, в широком коридоре, Брауну открылась череда зарешеченных дверей. Комиссар подвел его к одной из них. За дверью была небольшая комнатка. Такая – ничего себе, с аккуратно застеленной кроватью, кондиционером и телевизором.
– Располагайся. – Сказал комиссар, распахивая решетку настежь.
Браун вошел внутрь. Тюремщик прикрыл дверь и прощально взмахнул рукой.
– Запирать, не будете? – Удивился беженец.
– Зачем? – Ответно удивился Алесано. – Ты ведь не арестован. Просто мне сходить кое-куда надо. Не могу же я допустить, чтобы ты уподобился траве на обочине. Отдыхай. Только телевизор не работает. Нет, светить он светит, только не подключен ни к чему.
Оставшись в одиночестве, Ян Браун измерил ногами камеру, посмотрел, сквозь решетку на плывущие по небу облака и прилег на кровать. Отчего-то на душе было удивительно спокойно. Уснул политэмигрант незаметно для себя и проснулся только тогда, когда его камера наполнилась посетителями.
Все они были исключительно персонами женского пола, поэтому Браун спросонья изрядно струхнул. Однако разглядев, что улыбки у гостей не либерально-зловещие, а открытые и радостные, отошел до состояния душевного равновесия. Две женщины наполнившие тесное помещение были одеты, три, помоложе – полуодеты, а две самые молодые – скорее раздеты, чем полуодеты. Некоторое время вся великолепная семерка с интересом разглядывала узника, потом самая старшая, с самыми пышными формами, обнюхала его. Потом Брауна обнюхали остальные. Браун перед пересечением границы, изучал справочную литературу, по Самоа, поэтому старательно нюхал дам в ответ. Надо сказать, пахли все замечательно.
– Хорошо пахнешь. – Сказала старшая. – Как хороший человек.
– Вы – тоже… – Засмущался Браун, ковыряя пальцем казенное одеяло.
– Мы тут посмотрели. Ты благоухаешь и в «Интернете».
– Спасибо.
Предводительница присела к «Прожектору социал-либерализма», на кровать и по матерински погладила его по голове. С другой стороны к нему присела полураздетая девица и сочувственно погладила его руку.
Воспитанный в либеральной среде, в обществе победившего феминизма, Браун оказался в такой ситуации впервые, поэтому потерял сознание.
Когда он очнулся, вокруг него суетились все семеро. Одни воздевали руки к потолку, другие брызгали ему в лицо водой, третьи, причитая, распаковывали какую-то корзину.
При этом самоанки спорили. Одни утверждали, что он упал в обморок от голода, другие, что от жажды, третьи сетовали на климат. Кондиционер в камере, морозил на полную мощность.
Очнувшегося страдальца еще раз обильно сбрызнули, обтерли и начали кормить. Кормили мясом, рыбой и фруктами. Поили напитками, с незнакомыми названиями, но приятными на вкус.
– Кушай, кушай. Не волнуйся. Комиссар к премьер-министру ходил. Тот звонил Войтеховскому. Тайный советник сказал дать тебе статус беженца. С испытательным сроком.
Так, Браун услышал фамилию «Войтеховский» первый раз.
Второй раз, он услышал ее только через месяц. К этому времени, Ян Браун стал местной знаменитостью. Политических беженцев, до него, на Независимом Самоа, не было. Поэтому, беглец из ареала прогрессивного человечества, порвавший с прелестями неолиберального общества субъект, беглец из ареала прогрессивного человечества, пользовался на островах широкой популярностью. Денег с него не брали нигде. Ни в закусочной, ни в парикмахерской. Жить он продолжал в управлении полиции в отдельной камере. По месту жительства он пользовался полной свободой и даже был вовлечен в правоохранительную деятельность. Преступников Браун не ловил, но частенько подменял дежурного на его посту. Делал он это даже с удовольствием, так, как там был телевизор, а его аппарат в камере, до сих пор, не работал.
Однажды теплым вечером, валяясь на пляже, Браун был отвлечен от созерцания прекрасного заката, При этом к закату прилагались с купающимися, на фоне его, «топлес» полинезийками. Подошедший официант сообщил ему, что в ближайшем кафе его ожидают. Браун отмахнулся. С самого первого дня гостеприимные «самоа», постоянно приглашали его в свою компанию, и служить украшением стола, ему уже изрядно надоело.
– Надо идти. – Настаивал официант. – Вас, сам Войтеховский требует.
Фамилию эту, Браун где-то слышал, лицо у официанта было очень серьезное, отставать он не собирался, и Браун согласился.
За столиком, на который указали Брауну, сидел мужчина средних лет, с мушкетерскими усами и бородкой. Сидел он не просто так, а в обществе такой длинноногой красавицы европейского типа, что дух захватывало.
– Присаживайтесь. – Кивнул загадочный тип на стул.
Причем, прозвучало это не приглашающее, а скорее, как приказ. Беженец внимательно присмотрелся к типу. Выражение лица у того было благожелательное, но глаза были холодные, холодные.
Поэтому, не задавая вопросов, Браун сел, на указанный стул. Вопросы стал задавать Войтеховский. Сначала он представился:
– Позвольте представиться. Моя подруга – Иоанна. Юрген Войтеховский, тайный советник бургграфа Конрада фон Шаффурта, секретарь гильдии алхимиков.
Прозвучало это не очень понятно, но угрожающе. В другой день, Браун посмеялся бы над этой, в стиле фэнтези, шуткой. Но сегодня смеяться почем-то не хотелось.
– Ну, как вам живется на Самоа. – Спросил странный Войтеховский.
Брауну хотелось рассказать многое: о счастливой жизни, без засилья надзирающих органов, о прекрасной кухне островов, о том, что он, наконец, почувствовал себя человеком. Он был готов, даже, рассказать о том, что столько секса у него не было практически с начала полового созревания. Однако он переборол себя и ответил кратко:
– Спасибо, хорошо.
– Не скучаете. Не тянет похулиганить в «Интернете»?
Браун откинулся на спинку стула, помолчал немного и ответил:
– Тянет. Бывает, так тянет, что прямо чешется. Даже изнутри. Но сдерживаю себя.
– Вот и мы думаем: почему это «Прожектор социал-либерализма» не задает никаких вопросов. Правда, Иоанна?
Женщина ничего не ответила, только внимательно посмотрела на Брауна.
– Если честно – не доходят руки. Пока. Во-вторых – задавать вопросы надоело. Честно. В-третьих – Писать о Самоа не решаюсь. Конечно, хочется ударить местным патриархатом по социал-либеральному обществу, но боюсь обидеть гостеприимных хозяев. Тут нужно подробно разобраться, что писать можно, а что – нельзя. Чтобы не навредить. Надо сказать, это очень странное государство. С очень своеобразной экономикой.
– А, что вас в экономике настораживает?
– Хотя бы, вот это. – Браун кивнул на стол, на котором отливали красным цветом три тарелки с огромными омарами.
– А, он – очень приличный человек. Правда, Иоанна?
Женщина утвердительно взмахнула ресницами и сказала:
– Чем-то напоминает тебя. Молодого.
Войтеховский рассмеялся и погладил ее по руке. Позволь он себе такое, где-нибудь в Нью-Йорке, то вокруг уже, вовсю, ревели бы тревожные сирены и к месту преступления мчались бы полицейские машины.
– Хорошо. Давайте поедим и поговорим серьезно. – Отсмеявшись, сказал Войтеховский.
Результатом этого разговора стало то, и что Браун перебрался из полицейского управления в отель «Калифорния». А, еще через месяц, он мог краем глаза наблюдать за суматохой, которую вызвал, в месте его проживания, визит высокопоставленных гостей, во главе с президентом США.
К этому времени, Браун уже успел отрастить небольшую бородку, побывать в Шаффурте и тайно влюбиться в прекрасную Аманду Кейси.
Поэтому в ответ на вопрос – «Кто такой Юрген Войтеховский?», заданный Фелицией Рендольф, с экрана монитора, Браун мрачно ответил мировому информационному пространству: «Скоро узнаете» и символически сплюнул.
Выступление Фелиции Рендольф добавило в историю с Шаффуртом, остроты, и вновь встряхнуло мировую общественность и биржевые котировки. Все средства массовой информации, и умеренные и левые, наперебой рассказывали о том, какой Томас Кейси замечательный человек и гадали, что с ним сталось, в зоне отчуждения, под названием Шаффурт.
Комментаторы наперебой обращались, с экранов, к бургграфу и тайному советнику Войтеховскому с решительными требованиями, прояснить и разрулить ситуацию. Больше всего доставалось Войтеховскому. Ему открытым текстом намекали, что поскольку он – гражданин Нулевой Вселенной (НВ), по паспорту, до него доберутся, если он не станет на путь исправления.
На свет всплыла биография профессора Войтеховского. Вспомнили его книгу «Дурман как двигатель прогресса», изданную под псевдонимом Лоуренс Нигерийский. Неолиберальная ассоциация Историков слила на профессора умеренный компромат. На подмостки Бродвея, вновь, вышла созданная по книге Войтеховского постановка «Африканский хиппи – суперзвезда».
Интернет снова заполнили золушки, принцессы мушкетеры и королевские особы, всевозможного достоинства. Общественность, вновь, по полной программе, грузили небылицами о жизни в Шаффурте, о том, как его жители тянутся к ценностям современного общества. Аналитики наперебой обсуждали вхождение бургграфства в лоно либеральных ценностей и блестящие перспективы, которые ждут, веками прозябавших во тьме средневековья, «сервов» при присоединении к цивилизованному миру.
Восьмого сентября состоялось экстренное заседание Совета Европы, на уровне министров иностранных дел. Было много эмоциональных выступлений по поводу общечеловеческих ценностей. Подавляющее большинство выступающих обещали приложить максимум сил и средств, в деле помощи на пути перехода Шаффурта от феодализма к социал-либерализму. Из этого общего хора выбивались лишь некоторые.
Украина, призвала бургграфство Шаффурт – скорее вступить строительства правового государства. Франция выступила с предложением дать Шаффурту гарантии безопасности. Великобритания предложила ничего не делать. Кипр промолчал, Венгрия объявила Шаффурт своими исконными территориями, отколовшимся в давние времена уделом.
В итоге было принято решение сформировать специальную комиссию и отправить ее в Шаффурт, для выработки совместных подходов к проблеме климатических изменений.
Параллельно, состоялось заседание Европарламента, на котором было пролито много слез умиления и размазано еще больше соплей. В итоге было решено: сформировать парламентскую комиссию по Шаффурту. Цель комиссии донести до сознания жителей этого политического захолустья, какие угрозы несет с собой способ капиталистического производства.
Не отставая от политиков, начали высказываться лидеры всевозможных общественных инициатив и движений.
Диана Перон, сопредседатель «Умеренного Общественного Движения «Коалиция Равенства», заявила, что жители Шаффурта, несомненно, захотят пойти по пути указанным основательницей движения Анитой Краснер. То есть полностью перейдут на искусственное осеменение, что коренным образом подорвет позиции патриархата в бургграфстве.
Профессор Филипп Плейшнер, президент Орегонской Академии Социальных Допущений довел до сведения общественности, что колледжи и школы его академии уже зарезервировали места для студентов из Шаффурта, на следующий год. Но, разумеется, на учебу там могут претендовать, только дети крепостных крестьян и наемных рабочих.
Лидер движения «Пролетарии Гарлема», Рон Харрингтон заявил, что жители Шаффурта, несомненно, пойдут путем, указанным в программе «Пролетариев Гарлема», поскольку у подневольных тружеников феодальных плантаций, с афроамериканцами много общего. Жители Шаффурта веками находились в рабстве у феодалов, поэтому они, со всей душой, станут братьями «пролетариев».
Мишель Мур, пресс-секретарь духовного лидера Вегетарианских сестер, заявила, что, по мнению Великого Вегетарианского Гуру, большинство новообретенных граждан нулевой вселенной примкнут к их движению. Не привыкшим к мясу средневековым людям, будет очень легко воспринять все ценности растительного питания.
Мнение гуру совпало с мнением лидера альтернативного вегетарианского движения «Дети Кин-Конга». Но если и были нюансы в их выступлениях, то незначительные. В частности, не ограничиваясь политическими декларациями, Мария Пеович заявила, что «Дети Кин-Конга» уже готовят гуманитарный груз для Шаффурта, с семенами высокопродуктивных культурных растений.
Но все-таки в рядах крупных движений, царила легкая растерянность. В деле приобщения жителей Шаффурта, к семье народов Нулевой Вселенной, главное было не ошибиться, не дать конкурентам воспользоваться собственными промашками. Лучше было немного подождать и выезжать на чужих ошибках.
Пока официальные борцы, за счастье избирателей тормозили, в Сиднее, на конспиративной квартире, четверо лидеров «Умеренной Конференции «Заветы Ильича», совещались по поводу пропаганды коммунистических идей, в зоне отчуждения. Все трое находились на нелегальном положении, с тех пор, как количество акций по сожжению автомобилей, разграблению супермаркетов и сожжению мусорок перевалило, в глазах властей многих стран, красную черту и три эти фамилии были занесены в черные списки правоохранительных органов большинства стран. Там были выданы ордера на их арест. Максимум, что им грозило, были общественные работы, но троица решила перейти на нелегальное положение и начала прекрасно жить за счет соратников. А, в соратниках недостатка не было.
