Kitabı oku: «Из века в век, страны в страну. Весело и грустно», sayfa 2

Страсть неземная к красавице Жанне

Под поезд бросает Каренину Анну.

Хилый и вялый, нежный и томный

Новый мужчина женоподобный.

Могучая, грубая, резкая, злобная

Новая женщина мужеподобная.

Последний нравственности оплот,

Семья муж с женой и детьми уж не модная.

К чертям культуру, дикость вперёд,

Скорей к состоянию полуживотному.

Свобода секса растёт и славится,

Как жить – для себя теперь каждый решает.

Ну пусть он маньяк, но ему так нравится,

И пусть ему никто не мешает,

А там педофил с малолетками нежится,

Ну раз ему хочется, пусть он потешится.

И женщина в страсти подставит …

Своей любимой большой собаке.

В себе звериную пестуй натуру,

Сотрём в порошок государства и классы,

Долой остатки всякой культуры.

Вперёд, дружок, назад в пампасы!

***

Facebook открыт для всякой чуши.

Глаза здесь вянут, а не уши.

Как полуграмотный снобизм, подпитываемый амбицией,

Очередной вещает «Изм» и выдаёт за эрудицию.

Когда к реальности глухи, не зная истинной причины,

Вновь промываются мозги, забитые наполовину.

Два автобуса

Мороз, но надо выходить. Гори

Оно огнём, бессовестное «надо».

Нью-йоркский ветер, чёрт его бери,

Он дует сразу спереди и сзади.

Вдруг сквозь туман, как привидение из гроба,

Ко мне подходит бруклинский автобус.

За ним немедленно другой, конечно, будет.

Он неизбежен, словно насморк при простуде.

Они всегда вдвоём, как фрак и дирижёр.

Хотя мне кажется, что это перебор.

Патриоты

Приветствую тебя, американское мещанство

Жуликоватых выходцев из бывшего Союза

С немереным апломбом, эгоизмом, хамством,

Успешно набивающих свой кошелёк и пузо.

К американским присосавшихся кормушкам

Миллионеров, получающих пособия годами.

И возвышающих себя заносчивых старушек,

Своих хомоаттендантов делая рабами.

И вас, кому куражиться охота,

Почувствовавших лёгких денег власть.

Америки великих патриотов,

Всегда её готовых обокрасть.

Цыганочка

(песня)

В раннем детстве спал я в чемодане.

Воспитатели мои – друзья.

Деньги в жизни для меня не главное,

Хоть понимаю, что без них нельзя.

С лошадью мне не пришлось общаться.

Но катался в детстве на козе.

Часто уезжая, не прощался.

Брал в дорогу книги и друзей.

Хоть под гитару петь я не умею,

От свободы я бываю пьян.

У меня в роду одни евреи,

Я в душе немножечко цыган.

Я не мог угодничать начальству.

Не даёт Жинжеровых порода.

Для меня помочь кому-то – счастье.

Улицу люблю, друзей, природу.

Нелюбовь начальства не помеха.

Я упрям, талантлив был и смел.

Часто добивался я успеха,

Но копить я деньги не умел.

В жизни были разные моменты,

Называли даже хулиган.

У меня родня – интеллигенты.

Я же рос как уличный пацан.

Целый год политики нам врали.

Чтоб свой на шее затянуть хомут.

Консерваторы и либералы.

Только я не верю никому.

Консерваторы и либералы.

Я давно не верю никому.

БАСНИ

Ворона и сыр

 Dat veniam corvis, vexat censura columbas.

(К воронам милостив суд, но он угнетает голубок.)

Девчушка утром вышла из вагона,

Позавтракать ей захотелось.

Достала хлеб и сыр, на лавочку уселась.

Над лавочкой на дереве ворона

Меж тем голодная сидела,

Вздыхала и на сыр глядела.

И, к уху девочки подкравшись вдруг,

«Ворона каркнула во всё воронье горло».

Сыр выпустила девочка из рук,

Его схватив, ворона улетела гордо.

Мораль, конечно, в басне есть:

И вечером, и утром рано

На лавочке не нужно есть,

Ешь дома или в ресторане.

Собака и волк

(Договор между организациями ХАМАС и ФАТХ)

Про волчий норов знает каждый, он проявлялся не однажды.

И волку воли не дают, за ним следят, хоть и не бьют,

Конечно, кто волкам поверит, но ведь народ они, хоть звери,

А очень в нас сильны понятия, как альтруизм и демократия.

Но зубы волчьи так остры, хоть и без дела до поры,

И волку не прожить без драки, что делать, он пришёл к собаке.

«Эй, хватит кукситься и злиться, пришла пора объединиться.

Меня к тебе давно уж тянет, итак, кто старое помянет…

Давно пора создать нам лигу, ведь мы с тобой одной религии,

Тебя они привыкли слушать, ты вешай им лапшу на уши,

Побольше жалуйся и лай, в них разногласия вселяй.

Пусть ссорятся, ты будь умнее, хватай куски где пожирнее.

Я буду позади держаться и между тем вооружаться.

Ведь я давно уже мечтаю объединить все волчьи стаи,

Пусть содрогнется стар и млад, познав священный наш джихад,

Собака, морщась и вздыхая: «Ну что ж, идея неплохая,

Но только я тебе не верю, в тебе сильны повадки зверя.

Ты можешь на одном дыханьи сожрать меня, и с потрохами».

Волк: «Что же, возразить не смею, но ты погибнешь за идею».

Мораль: плохи с волками шутки,

За ними нужен глаз да глаз.

Не то не уследишь, и раз —

У них окажешься в желудке.

Медведь и тигр

(Великая дружба России и Китая)

От всей души восславим дружбу,

Дружить прекрасно, важно, нужно,

Но я замечу между делом,

Своя рубашка ближе к телу.

Однажды как-то так случилось,

Что тигр с медведем подружились.

Уж друг без друга жить не могут,

Поддержат друга и помогут.

У них нет поводов для ссоры,

Друг с другом пишут договоры.

В международном положении —

И то у них совпали мнения.

Но тигр наш был большой и сильный,

Кормиться должен был обильно,

Но стало корму не хватать,

Стал тигр худеть и голодать.

Но друг сказал ему

«Конечно, Запасец есть, но он не вечный.

Излишки не могу отдать.

Мои кишки начнут плясать».

«Ну что ж, – заметил тигр устало, —

Здесь для двоих конечно мало.

Мы подождём, мы не спешим,

Проблему как-нибудь решим».

У мишки силой не отнять,

Но любит мишенька поспать.

Пока во сне сосал он лапу,

Тигр всю провизию захапал.

Медведь проснулся: вот беда,

Где все запасы, где еда?

Он начал с голода хиреть,

И стал медведиком медведь.

Кто-нибудь спросит: «А где же мораль?»,

Это так просто, медведя нам жаль,

Дружба, конечно, важна нам всегда,

Только ведь очень нужна и еда.

Можешь ты верить, общаться, дружить,

Только уж дверь на запоре держи.

Если не можешь еду оxранять,

Как бы потом не пришлось голодать.

Запасы, конечно, не только в еде,

Не расшифрую, «сами с усами».

Ну, а кто тигр здесь, а кто здесь медведь,

Я думаю, вы догадаетесь сами.

Змея

Однажды мужик подобрал змею.

Лежала бедная, замерзала.

Мужик принёс змею в семью,

Накормил, укрыл одеялом.

Змея освоилась, отогрелась,

Немного освоилась, огляделась.

И, чтобы злобу насытить свою,

Ночью всю искусала семью.

Смотри, кого ты приводишь в дом,

Чтоб не раскаяться горько потом.

Слон и Моська

Sic transit gloria mundi.

(Так проходит слава земная.)

Слон был величественный, важный, красивый, умный и отважный.

Недюжинный имел талант: танцор, жонглёр и музыкант.

Восторгов публика полна в цирк приходила на слона.

Кричали «браво» в упоеньи от слоновьих выступлений.

У цирка на углу под лавкой рыдала горько Моська-шавка:

«Слону – восторг и уваженье, а мне – одно пренебреженье.

Ему готовят повара, жильё уютное, почёт.

Я косточку грызу с утра, и будка под дождём течёт.

Как положение исправить? Ведь я умею только лаять.

Но вот мыслишка есть одна: смешным я сделаю слона.

Не может тот иметь успех, кто поднят публикой на смех».

И тут же начала она позорить бедного слона:

«Какой урод, глазам не верю, а нос длинней, чем у еврея.

А талия как у бочонка, и хвостик как у поросёнка.

При толщине такой жонглёр? С такою грацией танцор?

Мой это не приемлет взор. Какой кошмар, какой позор.

А в этой музыке-пародии не слышу никакой мелодии».

(Здесь Моське можете поверить, она глухая, как тетеря.)

Все клевете с восторгом верят, и кончилась слона карьера.

Его два раза освистали, а после в зоопарк сослали.

И вся богема, и писаки с восторгом смотрят на собаку:

«Ай, Моська, как она сильна, сумела раскусить слона».

Мораль не может удивить, ведь клевета сильней заразы.

Талантом можешь ты не быть, но лаять на талант обязан.

Обоз

(К выборам в США)

Concordia parvae res crescunt, discordia maximae dilabuntur .

(При согласии (и) малые государства (или дела) растут,

при раздорах (и) великие разрушаются.)

Саллюстий . «Югуртинская война»

Слоны с ослами собрались всерьёз на холм высокий вместе затянуть обоз.

Но по какой его везти дороге? К вопросу подошли ответственно и строго.

Слоны, серьёзные и бравые, обоз тянуть хотели только вправо.

Упрямые ослы, исполненные гнева, тянуть обоз хотели только влево.

Слоны тянули, силу применяя. Ослам в работе крики помогали.

Один другого обвиняли громко, но кладь старательно тянули врозь.

Вдруг от усердья лопнули постромки, и под откос скатился сломанный обоз.

Договориться нам бывает сложно, но без согласия победа невозможна.

И нет противодействию границ. Один лишь выход – заменить возниц.

Быть может, зебры или носороги сумеют вместе выбрать верную дорогу.

ПАРОДИИ

На Русско-Американское радио

Всех пародируемых я искренне уважаю и не называю фамилий.

Правый марш (на В. Т.)

Как же вы мне надоели,

Всякие либералы.

Вечно шагаете влево,

А надобно только вправо.

В «Двенадцать стульев» Полесов

За правых стоял горой.

Он очень мне интересен,

И он мой любимый герой.

С левым одним поругался —

Встречные смотрят лукаво:

«Ишь, на левшу нарвался,

Зато синяк справа».

Кто-то со мной не согласен —

Введи к психиатру смело.

Только больному не ясно,

Насколько глупо быть левым.

Жена ревнует, пристала.

Мне твоя ревность приелась.

Я хожу только направо

И никогда налево.

Правая черная сотня

Била евреев, громила,

Но это ведь не сегодня,

Это давно было.

Я хоть люблю евреев,

Но в чем-то погромщики правы.

Много евреев левых,

Гони их скорее вправо.

Всем по душе моя смелость.

Тем заслужил я славу,

Что развенчал всех левых

И возвеличил правых.

На Г. З.

Усвоил я, как в жизни побеждать:

Как уговаривать, как убеждать,

Но дед учил: «Коль слово не поможет,

То много не трепись, а сразу в рожу».

На одну певицу, которая очень любит применять дворовый фольклор 60-х

в выступлениях по радио

Ее прекрасный голос как лобзанье:

Волнует сердце, бередит желанье.

Её услышав, каждый скажет тихо:

«Наверно, клёвая чувиха».

На «Радио всё»

«Радио всё» – это в сердце твоём лето.

Гимн передачи

«Радио всё» – это в сердце твоём лето,

В печень забралась зима,

В почках ликует весна.

На золотом подносе

В желудок влетает осень.

Мозги заполнить была охота,

Но не нашли больше времени года.

Как ни искали мы, как ни старались, Так пустыми мозги и остались.

На С. К.

(рекламировал проктолога и талантливо воспевал попу)

Могу воспеть я всё что угодно,

Лиру всему могу посвятить.

Речь моя льётся легко и свободно —

Нужно лишь мне хорошо заплатить.

Гомер верность воспел Пенелопы,

Татьяна для Пушкина идеал.

А я прославил простую попу,

Её воздвиг я на пьедестал.

Известно, что ноги кормят волка,

Учёному голова нужней,

Руки рабочие создали сколько,

И всё-таки попа всего важней.

Представь Македонского с болью в попе,

В седло не сядешь, о чём говорить.

На войны пришлось бы пешочком топать,

Куда уж тут Азию покорить.

Или болела бы попа Ньютона,

Не смог бы бедняга сидеть за столом

И не открыл бы свои законы,

А что бы придумал Ампер, или Ом?

Без стула клерк и пилот без кресла,

Без стульев и кресел в театре, в кино,

Стоять в машине водителю тесно,

А как же стоя играть в домино?

А конгрессмены на заседаниях —

Часами стоять, подпирая колонны.

Какие тут прения и совещания?

У многих давно ведь годы преклонные.

Попа великая, попа прекрасная,

Какие ещё нужны вам слова.

Даже тупице давно уже ясно,

Что в жизни попа всему голова.

Но гинеколога жду я уж долго.

Он заплатить хорошо обещал.

Тогда возвеличу другой я орган,

Его возведу я на пьедестал.

На Г. Г.

(рекламируя автодилеров, называет автомобиль «бибика» и требует, чтобы при покупке машины обязательно целовали замечательных мальчиков, которые её продают)

Есть детская страшилка: «бяка, бука, бика», но взрослых напугать она не может.

И вдруг услышал я по радио «бибика» – и будто бы мороз по коже.

Веду машину, слышимость плохая. Что это за чудовище – Бибика?

Чем нас по радио опять пугают? Кто это – зомби? Или монстр двуликий?

Вдруг слышу, будто для Бибики я должен целовать каких-то там парней.

Но я не дипломат и не политик, я старомодный, я не Брежнев и не гей.

Мужская гордость в сердце мне проникла. Не испугаюсь никакого чуду-юду.

Не испугаюсь страшного Бибику и с мужиками целоваться я не буду.

Паро́дия (лат. Parodia) — род растений семейства Кактусовые. Назван в честь парагвайского ботаника Лоренсо Раймундо Пароди(1895—1966).

РАЗДЕЛ 2. ШАТКАЯ ЛЕСТНИЦА

Тому, кто любит колбасу или политику,

не стоит видеть, как они делаются.

Отто фон Бисмарк

ПОЛИТИКИ

Кумиры

Хоть многих прославляла лира,

Любовь народа возносила,

«Не создавай себе кумира» —

Вторая заповедь гласила.

Взять Демулена, Робеспьера —

Народ их просто обожал,

В любви довёл их для примера

До гильотинного ножа.

Был Ленин добрый и великий:

Имел и славу, и почёт.

Теперь садист и сифилитик,

Шпион и кто-то там ещё.

И в довершении всем бедам

Ещё имел еврея деда.

А Гитлер, Сталин, Муссолини —

Как прославляли их дела,

Затем их всех определили

Как символ мирового зла.

Был Вашингтон, кумир народа.

В честь названы столица, штат.

Завоевал стране свободу

И создал государство США.

Но мысль ужасная созрела

В умах у либеральных лбов:

Во-первых, Вашингтон был белый,

А во-вторых, имел рабов.

Не нужно верить в Клио злую,

Любовь капризна бабы скверной.

То вознесёт и зацелует,

То опозорит и низвергнет.

Дональд Трамп, выборы 2016 года

Кому-то горе, кто-то рад, настал торжественный момент.

Сегодня наконец-то Трамп – наш сорок пятый президент.

Рыдают горько демократы. Де Ниро слёзы льёт рекой.

На Брайтоне сплошные маты, Обама потерял покой.

А либерал кричит: «Измена!» Но Хиллари сдержала стон.

А Клинтон Билл зато Шопена переложил на саксофон.

В раздумье чешет темя Путин. Пока неясно, что сказать.

Застыла Дума: что же будет, облаять или облизать.

Не понял Жириновский Трампа. К евреям нужно быть добрей?

И кем теперь мой будет папа: опять юрист или еврей?

Клим Иствуд пьёт в восторге виски. И кривит рожу Болдуин.

Кому-то Трамп родной и близкий, довёл кого-то до седин.

Кто в радости сидит, кто в стрессе, а кто-то хочет умереть.

Но тётя Соня из Одессы сказала: «Будем посмотреть».

Правление Трампа

Обстановку не буду расписывать долго.

Но к выборам страна пришла с огромным долгом.

С дурацкой медицинской ситуацией, с серьёзной, хоть и скрытою, инфляцией,

С террором, иммигрантскими проблемами, антагонизмом между чёрными и белыми,

Политкорректностью назвали демагогию, активность заменили трепологией.

Коррупция, ложь, пропаганда, суета, уходит бизнес, и потеряны рабочие места.

Гнилым либерализмом в обществе больны, и низко пал авторитет страны.

Был Трамп как президент заносчивый, строптивый, но не было ему альтернативы.

Миллиардер, строитель, циник, бизмесмен, экономист, писатель, шоумен.

Как лев всегда бросался в схватку и не боясь всем смело резал правду-матку.

Он много обещал, и мы хотели верить, что бизнесам в страну откроет двери,

Он приведёт иммиграцию в норму и проведёт в медицине реформу.

Он будет с Израилем крепко дружить, и, может, на пенсию сможем прожить.

Все прекратит он терроры и войны, и будем мы жить хорошо и спокойно.

Конечно, он приятен не для всех. Но всё-таки стало лучше, чем прежде.

Остерегусь называть его «Мистер Успех», но всё-таки был он «Мистер Надежда».

Спасибо, родной Куомо!

Зарплата низкая за работу, нехватка денег многим знакома.

Но наконец о нас позаботился наш губернатор Эндрю Куомо.

Страдали несчастные бедные люди, но губернатор подумал о вас.

Радуйтесь, ваша зарплата будет минимум пятнадцать долларов в час.

Вот без работы останутся многие, фирмы закроются, нечем платить.

Будут доходы скрывать от налогов, как-то ведь нужно семью прокормить.

Часы оплачиваемые потеряли? Только не нужно бояться сложностей.

Кого-то ограбили, что-то украли – для предприимчивых много возможностей.

Штат и город своё наверстают. Штрафы водителям быстро растут.

Плата за прохождение возрастает в каждом тоннеле, на каждом мосту.

Цены взлетят, словно в космос ракета, особенно на продукты питания.

Это не страшно, садись на диету. Меньше будет переедания.

Среднего класса больше не будет. Исчезнут, как динозавры, в истории.

Кто им зарплату добавит, откуда. В бедную перейдут категорию.

Туго придётся пенсионерам. Бьёт их реформа, как палкою в лоб.

Пенсии им не добавят размера. Беги в нурсинхом, не получится – в гроб.

Я оставляю надежду на пенсию. Не отсидеться мне в старости дома.

Буду слагать я хвалебные песни нашему дорогому Куомо.

Реквием конгрессмену Винеру

– Товарищ Сталин, маршал Рокоссовский завёл любовницу. Что будем делать?

– Завидовать будем маршалу Рокоссовскому.

Жил конгрессмен, способный в меру,

Удачно сделал он карьеру,

И мог бы даже он, к примеру,

Претендовать на кресло мэра.

Он неподкупен был и честен,

Но далеко не всем известен,

Обычно ведь приходит слава

После хорошего скандала.

Людей внимательно он слушал,

И открывали ему душу,

Он помогал им не однажды,

Что делал далеко не каждый.

Но власть уже вошла в привычку,

И потянуло на клубничку.

Года уходят, жизнь течёт,

И тело женское влечёт.

Сенатор крепок был, подвижен,

Но внешностью весьма обижен.

Он долго думал, как же быть?

Как женщин мне сооблазнить?

И показать решил он сдуру

Свою прекрасную фигуру.

А чтобы быть ещё заметней,

Пустил он фото в интернете.

Тут навалились оппоненты,

Политики, корреспонденты,

Забыв мужскую солидарность,

Пикантным делом наслаждаясь.

К развратнику лихая пресса

Подогревала интересы,

Не раз перегибая палку,

Заставила уйти в отставку,

Что все политики-мужчины

Сверхревностные семьянины?

Да что вы, это каждый знает —

Развратничают и гуляют.

Кто с горничной гуляет сутки,

А кто c шикарной проституткой,

Кому запрыгнула в постель

Актриса, а кому модель.

Один рассказывал для всех,

Как он имел оральный секс.

А наш сенатор рассмешил,

Он даже и не согрешил.

За что ж его так колошматили?

Во-первых, интересы партии,

А также жить давайте будем

Не вызывая зависть в людях.

Ну как же, кое-кто толстяк,

А кое-кто – ни так, ни сяк,

А тут одна мускулатура

И идеальная фигура.

Открытие Жириновского

У нас огромная территория и нет богаче на свете недр,

Но как ни стараемся, как ни спорим мы, нет счастья у нас и порядка нет.

Но умные люди кричат в истерике, что не помогут нам наши труды.

А виновата во всём Америка, а также проклятые эти жиды.

Ну пьём очень много, воруем часто, друг друга всегда норовим околпачить.

Но это, конечно, не так уж страшно и в общем-то ничего не значит.

Преступна полиция, всюду взятки. Воруют дума, чиновники, судьи.

Но это мелкие недостатки и это родные русские люди.

А эти евреи в искусстве, в науке сплошь академики и профессура.

Изобретатели всякие – суки. Как будто нам нужно всё это, в натуре.

Они пролезают в миллионеры – как истинный русский может не злиться?

Они даже пьют – представляете – в меру. Уж это совсем никуда не годится.

А эта Америка – зла не хватает. Как ни стараемся, только и слышим:

По всем показателям нас обгоняет и уровень жизни значительно выше.

В голодное время хлеб слали в Поволжье, лендлизом нам помогали в войну.

В доверье влезали буржуйские рожи, но нас не купить им и не обмануть.

...........................................................................................................................

Метеоритным дождём осыпая, влетел астероид к нам в атмосферу.

Нам объяснил Жириновский, вздыхая: «Не астероид был это, не верю».

Снова враги над Россией летают. Нас запугать им конечно же нужно.

Это Америка или Израиль нас поражают новейшим оружием.

Юлия Тимошенко

Как-то я опубликовал своё впечатление о Юлии Тимошенко:

Злобою пышет и к власти стремится,

Но улыбается мило.

Думаю я: «Это та ещё птица.

Меняете шило на мыло».

Получил рецензию:

Сталевар у домны грелся, дурью маялся шахтер,

На завалинке расселся, прохлаждаясь, комбайнер.

Часовой дремал на вышке, а ученый за столом

Пыль сдувал с какой-то книжки, забавлялся баловством.

Стетоскопом врач игрался, и рабочий у станка

Пел, плясал и развлекался… Все валяли дурака!

Все ударились в безделье, кто в разврат, а кто в веселье…

И пропала бы страна! Если б, отдыха не зная,

Честных рук не покладая, глаз правдивых не смыкая,

И косы не расплетая, не работала Она!

Добавил комментарий к рецензии:

Спал сталевар прикрывшись кепкой, лишь носом издавая свист,

Храпел шахтёр, поддавши крепко, дремал на поле тракторист.

А комбайнёр сидел с дояркой, закусывал горилку сливой

И целовал подругу жарко, довольный, сытый и счастливый.

Профессор, выпивши немножко, играл с доцентом в дурака.

И под весёлую гармошку танцуют в сёлах гопака.

Гуляли все и песни пели, хоть не работали, но ели.

Откуда мужики и бабы всё получали без работы?

Кто их кормил? Старик Хоттабыч? Гудини или Гарри Поттер?

Одна за всех она трудилась: точила, резала, ковала,

Варила сталь, коров доила и в шахтах уголь добывала.

На верный путь чинуш направив, заставила работать честно.

(Лишь только Лазаренко Павел ей помогал в борьбе совместной.)

Без сна, без отдыха, без стонов, косу не расплела, не мыла.

Лишь где-то двести миллионов себе для Родины скопила.

Наверно, честными руками сумела больше прикарманить,

Но, глядя честными глазами, лишь скажет: «Шо вы, громадяне».

Когда, привыкнув к бандитизму страна под мафией стонала,

Не замаравши ручек чистых она лишь газом торговала.

А впрочем, вам там всем виднее: всё враки, сплетни, слухи, пресса.

Её охаивать не смею – кристальной честности принцесса.

Укажет верную дорогу, как дальше жить народу, знает.

Тогда, как говорится, с богом, я только счастья вам желаю.

Мэр де Блазио

Стучат в мозгу, как лошадь подковой,

проблемы и неприятности.

И понимаешь Козьму Пруткова:

«Нельзя объять необъятное».

Но крутит тебя беспощадное время,

Карусель незаконченных дел.

И словно хирург разрезает темя:

«Не сделал, опять не успел».

Занятость возросшая, все теперь водители.

Автомобиль не роскошь, а необходимость.

Но ездить нелегко в Нью-Йорке приходится,

На нас, как на волков, полиция охотится.

Волков окружение с красными флажками,

Камеры слежения смотрят за нами.

Шлют нам активно грабители тихие

Беспрерывно тикеты, тикеты, тикеты.

Дороги разрезали, как параллели, глобусы.

«Для велосипедов», «Только для автобусов».

Гонят водителей, как зверей в облаве:

«Здесь только налево», «Здесь только направо».

Всё больше запрещается. Знаки новые вешают.

Скорость разрешается в стране наименьшая.

Какая же холера виновна в безобразии?

А всё работа мэра, Билла де Блазио.

Говорит, что меры для нашей безопасности,

Если ему верите, то напрасно.

Аварий количество не сократили.

Зато зарплату прибавили Биллу.

За штрафы немереные зарплата растёт

У мэра примерно на тридцать тысяч в год.

Это, конечно, всё суета, но есть у меня одна мечта:

Хоть бы кто-нибудь при оказии морду набил мэру де Блазио.

Марк Треугер

Член горсовета Бруклина Марк Треугер проголосовал за уменьшение бюджета нью-йоркской полиции на 1 миллиард долларов. Это в то время, когда полиция и так не справляется с задачами защиты населения от распоясавшихся подонков.

Далеко пойдёт. У него есть все качества современного лидера-демократа: беспринципность, демагогия, готовность на всё ради своего продвижения. Как бы узнать, кто ещё из политиков проголосовал за снижение бюджета полиции и за снос памятников в Нью-Йорке, чтобы избиратели знали, за кого голосовать на выборах.

Карьера у него типична: влиянье в обществе учтя

К престижной партии цинично приникнул, как к груди дитя.

Побыв политиком немного, стремленьем властвовать томим,

Предательством открыл дорогу на политический олимп.

Шахматы правителей

Имеющие власть, и длилось так веками,

Оружие и золото держа в руке,

Себя ведущими считали игроками

На всепланетной шахматной доске.

Но мир не шахматы, живые здесь фигуры.

У каждой есть свои мечты, сознание и боль.

Свои потребности, желание, культура.

Возможность поменять назначенную роль.

За каждой жертвой разрушения и муки,

И кровь замученных по прихоти царей,

И детские в мольбе протянутые руки,

Людское горе, слёзы матерей.

Среди погибших Дарвины, Ньютоны.

Могли бы много сделать жертвы эти:

Лечить людей, природы открывать законы,

Жизнь улучшать, добро нести планете.

На мировой доске кто он, не каждый знает,

Но человека заставлять нельзя

Собою жертвовать, чтоб подлая и злая

Вдруг пешка где-то превратилася в ферзя.

Со сменой короля не кончится игра.

Приходит новый вождь, правитель и герой.

Но часто правила игры менять пора.

«Король от нас ушёл. Да здравствует король!»

Правитель, случаем поставленный над нами,

Избранник наш, но он не бог, лишь временный игрок.

Служить народу должен он делами

В назначенный ему народом срок.

Он должен всё пройти: огонь и воду.

Не может быть он злобен, жаден или груб.

А вот амбиции его не для народа.

И должен выше быть он славы медных труб.

Майами

Сверкает солнце как алмаз, и океан смеётся.

Кто здесь бывал хотя бы раз, не раз ещё вернётся.

Как феи, мотыльки кружат, цветы благоухают,

На пляжах жители лежат и в рощах отдыхают.

Здесь солнце светит круглый год, шикарные отели,

Здесь пальма южная растёт и северные ели,

Туристов ждут аэропорт, прохлада ресторана,

Бассейн и яхта, клуб и корт и солнечные ванны.

Здесь всяк найдёт мечту свою. Кто был в Майами – был в раю.

Не раз на севере под ветром и дождём

Вдруг вспомнится тенистая поляна,

И жёлтый пляж, и нежный шёпот волн,

И изумрудное дыханье океана.

Моя бабушка

Моя бабушка – член Спiлки Письменникiв Украины, погибла в урочище Бабий яр в 1941 году, литературное наследие не сохранилось.

Живой я её не знал, но часто вижу картину:

Гонят людей в Бабий яр, как на убой скотину.

Мрачно колонна движется, собак неистовый лай.

Сквозь сжатые губы слышится родным, далёким «прощай».

Прижимают детишек своих. Всю любовь им отдать не успели.

Лишь жизнь им продлят на миг, закрыв своим простреленным телом.

Навстречу граду свинца, опустив беспомощно руки,

Шагала мать моего отца, не дожившая до внуков.

Женщина шлa впереди, неся на руках ребёнка.

Бабушка прижимала к груди полученную похоронку.

Но сына смерть миновала. Вернулся с войны герой.

Об этом она не узнала, в кровавый падая ров.

И долго слышались стоны пулями не добитых.

И жадно глядели вороны на трупы, землею покрытых.

Не должны быть забыты кровавые преступления,

Погибшие в генах убитых неродившиеся гении.

Помянут в молитвах длинных грядущие поколения

Жертв миллионы невинных, замученных и расстрелянных.

Но зло позабыто далёкое, и снова мы видим колонны

Кровавые и жестокие под флагом ислама зелёным.

Их остановим грозно без демагогии ложной,

Пока ещё это не поздно, пока ещё это возможно.

Потомки (Война на Донбассе)

О верных друзьях вам хочу рассказать я,

Что были друг другу дороже чем братья.

В тяжёлое время им жить довелось,

Солдатское бремя на плечи легло.

В окопах встречая грозу и войну,

Они защищали родную страну.

Кровавая служба в лесах и полях,

И крепла их дружба в тяжёлых боях.

Но кровью плевалися чёрные тучи,

И смерть забирала товарищей лучших.

Украинец, русский, еврей и калмык –

Их много сгорело в горнилах войны.

Но наших друзей сохранила война.

Домой они едут, надев ордена.

На полустанке они попрощались,

Но адреса сохранить обещали.

«Ко мне приезжай, буду ждать я в Тюмени.

К приезду жена приготовит пельмени.

Мы выпьем, закусим. Поверь мне, дружище,

Ты рыбки такой в целом свете не сыщешь».

«Ты також, Кирилка, мене навiщай.

Поставим горiлку, наварим борща.

А на столi, як бувало, пампушки,

Свiжее сало, цибуля, галушки.

За рiдну краiну мы випьем спочатку,

А потiм за друзiв подимемо чарку,

Якi не жалiли нi кровi, нi жiзнi

За СССР, нашу рiдну Вiтчизну».

Прошло много лет, и в прицел автомата

Ловили на мушку друг друга солдаты.

Пощады не будет. Один из них рад:

«Послав тобi в груди свiнець, Колорад».

Другой умирает, но выстрелить смог:

«Подарок прими от меня, Бандерлог».

Укрыли два трупа вечерние тени.

И тихим земля отозвалася стоном.

И горько заплачет прадед в Тюмени.

И вытрет прадед слезу под Херсоном.

Убийства кровавые спрячет история.

Больную планету терзают и гложут

Амбиции подлые с наглою ложью,

И слёзы, и кровь, и бессмысленность горя.

Ностальгия

По разным странам разбежались

Советские приматы,

Но в сердце навсегда осталась

Любовь к родному мату.

Мат в грустный час тоску развеет,

Напасть любую победит.

Мат в жуткий холод душу греет

И в зной жестокий охладит.

А если разыгрались нервы

И душат зависть или скука —

Пошли ты всех на адрес верный,

На эти милые три буквы.

А власть поможет, скоро каждый

(Уж жизнь такая настаёт)

И без послания однажды

На адрес верный попадёт.

Политики и коронавирус.

Мы жили в трудные года, с судьбой на равных бились.

Но вот и новая беда: пришёл коронавирус.

Проблем был целый океан, несла забот волна.

Всё отошло на задний план, и цель теперь одна.

Победы скорой не бывать, не нужно обольщаться,

Но продолжаем мы желать родным и близким счастья.

Мы рук друг другу не пожмём, в своих жилищах скрылись.

Но в разобщении своём сильней объединились.

Инфекция прижала нас, но унывать не стоит.

И, как всегда, в тяжёлый час рождаются герои.

Аптека, госпиталь, почтамт для всех открыты смело,

И так же ходят по домам к больным и престарелым.

Не собираюсь я грустить, беду приму отважно,

Но не могу никак простить политиков продажных.

И лицемерные ослы, и жирные слоны —

Они предотвратить могли беду для всей страны.

Течёт с крикливых ртов слюна, открыта злобой пасть.

Им интересны не страна, а партия и власть.

Чтобы беду остановить, оставить нужно дрязги

И хоть на время прекратить друг друга пачкать грязью.

Но призывать к ним всё равно, как обращаться к рыбам.

Ведь в головах у них одно: выборы, выборы.

Подонков гнусных выбирать, конечно, я не стану,

Чтобы помочь им воровать и набивать карманы.

Партии

Поведаю вам истину одну:

Политики плевали на страну.

Политикам сегодня не важна

Разваливающаяся страна.

Важна для политиков братии

Родная кормилица – партия.

Бушуют политиков страсти,

Дотянутся с партией к власти.

Помочь своей партии можно

Деньгами, обманом и ложью.

Победа партии – это власть,

Страховки, богатство, защита,

Брать взятки можно и можно красть.

Не бойся, всё будет прикрыто.

Теперь у меня антипатия

К великому слову «Партия».