Kitabı oku: «Сын Петра. Том 4. Потоп», sayfa 2
Глава 2
1705 год, февраль, 5. Тула – Ферден
– Наше великолепие, Демидыч! – степенно произнес упитанный такой, дородный купец, подняв рюмку.
– И здоровья прибавления, Василич! – ответил Никита Демидов. И, чокнувшись со своим собеседником, выпил. А потом они начали смачно закусывать, благо что стол их натурально ломился…
Старая традиция демонстрации благополучия в оболочке гостеприимства – выставлять перед гостями самое лучшее. Вот у Демидова на столе и находилось все, что только можно было достать. С его-то деньгами. Сам он, по обыкновению, с еще старых, скудных времен закусил хлебное вино хрустящим соленым огурчиком. Гость же смело зачерпнул ложечкой черной икры, а потом еще разок, и еще. Да с горкой. Чего теряться-то в гостях?
– Да… хорошо… – огладил себя по животу купец.
– Добро пошла, – согласился Никита, вернувшись к горячему, густому супу.
– Ты у нас голова, Демидыч. Может, подскажешь?
– А в чем? – насторожился заводчик.
– Вот скажи мне – на кой бес Петр Алексеевич всю эту возню с провинциями и уездами затеял? Чего ему по-старому не жилось?
– Алексей Петрович то затеял.
– Сынок его?
– Он самый.
– Вот уж беда… ох и намаемся мы с ним. Вон молодой да ранний. Весь в отца пошел. От горшка два вершка, а уже балует с размахом.
– Да и ростом он в батю – повыше меня уже вымахал, – усмехнулся Демидов.
– Да? Не знал.
– Ото же. Я с ним по несколько раз в году встречаюсь. Дела веду.
– Оттого и спрашиваю. Зачем?
– А ты как хотел?
– Как? Знамо как. По-старому. А они все думают… думают. А! – махнул купец рукой. – Скорее бы повзрослели и стали соображать.
– А скажешь, не кумекает? – добродушно усмехнулся заводчик.
– Иной раз мнится – что не кумекает. Вот я и спрашиваю – может, я чего не разумею? На кой бес эта вся катавасия? Какой с нее прок?
– Так ради нас с тобой он старается. Разве не углядел того?
– Как так? Не углядел. Вот те крест, – широко и размашисто перекрестился купец…
Алексей на том самом январском совещании предложил ряд административных мер, чтобы организовать перепись населения максимально простым способом. Во всяком случае, ему удалось убедить в этом отца и его окружение.
Вся страна была разделена по границам военных округов на дюжину губерний, чтобы упростить решение административных и хозяйственных вопросы в предстоящем округам деле, да и потом. Гражданской властью заведовал назначаемый царем губернатор. Военными делами – генерал. Опять-таки поставляемый царем.
Каждая губерния делилась на уезды во главе с префектом. При этом часть крупных городов, таких как Москва, были выделены в самостоятельные уезды. Всего же их по всей России получилось 168. И уже они, в свою очередь, делились на районы во главе с избираемыми старостами. Из числа местных жителей. Что в реалиях России начала XVIII века выглядело странно и крайне непривычно.
Хуже того, при каждом губернаторе и префекте учреждалось земское собрание с маленькими постоянно действующими управами. На содержании местных жителей, разумеется. А лидеры этих собраний – губернские или уездные предводители – имели право прямого обращения к царю.
Собрания состояли из двух или трех курий, в зависимости от того, городской это район или обычный. Первая курия собиралась от землевладельцев, купцов и заводчиков. Вторая – от простых горожан и работников. Третья – от селян. С равновесностью голосов между куриями и распределением между ними лордов да дворян в зависимости от образа жизни.
В ведение таких собраний передавали местные дела. Содержание путей сообщения, попечение о развитии местной торговли и производства, обеспечение народа продовольствием и так далее.
Это была вынужденная мера.
Скорее аварийная.
Из-за чего Петр на нее и пошел.
Образованных и грамотных чиновников в России хронически не хватало. А тех, кто при этом еще и не воровал отчаянным образом, и подавно. Наперечет. Из-за чего на местах творилась сущая волокита, бардак и самоуправство. Да и чиновник, даже честный, исполнял инструкции и директивы, полученные в центре, как правило не учитывая местной специфики. Из-за чего управление было крайне неэффективным8.
Вот Алексей и предложил загрузить местных своими проблемами.
Им же надо.
А значит, что? Правильно. Пускай сами и вертятся. Ищут грамотных людей в эти управы. Или обучают. Или еще как выкручиваются. А губернаторы и префекты присмотрят.
Кроме того, царевич предложил создать небольшую канцелярию в Москве, чтобы принимать ежегодные отчеты от земских властей по народонаселению, собранным налогам и прочим стандартным формам. С тем, чтобы можно было сравнивать с отчетами губернаторов и префектов. Очень неудобная штука для назначаемых чиновников. Ведь в случае расхождений могла приехать ревизионная комиссия.
Кроме того, эта реформа была единственным путем к нормальной и адекватной переписи населения. Такой, без которой ввести подушную подать и навести порядок в налогах попросту не получилось бы. Во всяком случае, в разумные сроки.
Старосты районные теперь сами были должны были своих людей по головам пересчитать. Да с указанием пола, возраста и профессии или талантов, ежели они имелись. А потом каждый год отчет подавать о движении народонаселения. И уездные предводители такой же отчет подавать должны были. И губернские.
Могли считать и через одного.
Не беда.
Да только в случае голода в эти районы помощь будет отсылаться сообразно названной численности едоков. Заявили сотню? На сотню и получите. Судьба остальных же остается на совести старосты. Пусть к нему жители претензии и предъявляют… хоть словами, хоть вилами…
Поначалу вряд ли все поверят. Крестьяне скептичны. Но после первых волнений должно утрястись.
В дополнение к этому Алексей планировал проводить выборочные ревизии. Уж что-что, а какой-нибудь район оцепить и вдумчиво проверить было можно. Сравнив с теми бумагами, что подавались наверх.
Ну и внутренний контроль. Куда без него? Ведь Алексей предложил царю ввести ответственность за склады те продовольственные, что для борьбы с голодом, их устроение и наполнение на управы и префектов с губернаторами. Да не простую ответственность, а головой и семейным имуществом. В новом законе вообще вопросам ответственности много внимания уделялось. Так что по идее все друг за другом должны будут присматривать. И постукивать. Тихонечко так…
– Мы с тобой, Василич, в уездное, а то и в губернское собрание войдем. Чай, не последние люди. А значимо, что?
– Что?
– Вот как губернатора держать будем, – сжал свой кулак Демидов. – И я ладно – дружбу вожу с царевичем. Да и к царю на поклон могу сходить, коли приспичит. Так что меня не обижают. А теперича и иных трогать особливо не станут.
– Дай-то Бог, – перекрестился купец. – Хотя верится с трудом.
– А чего тут верить? Губернатор али префект пожелает, по обыкновению своему, взятку взять. Ты давай. А сам бумажку о том посылай наверх. Так и так. Вымогал. Дал. Ну и ежели совсем заест – ему все это припомнят. Что царь, что царевич за развитие торговли да дел заводских горой стоят. Не простят и не забудут.
– Так и они на нас будут бумажки собирать, – усмехнулся купец.
– А как же? Будут. Палка та о двух концах. Но все одно – продых будет. И немалый…
* * *
Меншиков медленно и торжественно зашел в довольно просторное помещение. И, пройдя к своеобразному президиуму, там и разместился. За столом. Небрежно бросив на него свою папку.
Рядом с ним встал какой-то упитанный мужчина в пышном наряде и переводчик. Мал-мало немецкий язык Александр Данилович разумел, но решил пока не светить этот факт и послушать, чего местные болтают.
Сел.
И медленно обвел взглядом присутствующих.
Таким характерным. Какой есть только у самых матерых конкурсных управляющих. Способным с ходу оценить стоимость различного имущества.
Меншиков так смотреть умел.
И это была не имитация.
Причем настолько явно и рельефно проступало это его качество, что все присутствующие изрядно напряглись. А кто-то даже побледнел.
«Будет грабить», – невольно пронеслась мысль у большинства в голове.
Меншиков же, выдержав паузу, начал:
– Доброго вам дня. Начну с хорошего. Наш государь, Петр Алексеевич, зная о ваших бедах, решил оставить все налоги в ближайшие три года, собираемые в ваших землях, здесь. Пустить их на местные нужды.
По залу прокатился шелест вздохов. Скорее облегчения. Но сказать точно нельзя. Просто вздохов…
– Продолжу же не дурным, а отличным, – насладившись зрелищем, произнес Меншиков и потянулся к папке, которая мгновенно приковала всеобщее внимание.
Герцог – а он после битв при Нарве и Выборге уже был герцогом – улыбнулся. Эмоции этих людей выглядели крайне умилительно и предсказуемо. Впрочем, не так давно, какие-то пару недель назад, он сам испытал что-то сопоставимое, когда происходил разговор с царем и наследником. Неожиданный. В корне перевернувший его жизнь…
– Почему именно я?
– Потому что ты умный, ловкий и достаточно смелый, чтобы украсть действительно большие деньги, – смотря ему прямо в глаза, произнес Алексей.
Меншиков нервно усмехнулся.
Перевел взгляд на царя.
Тот кивнул:
– Сын прав. Другого такого человека нам не найти. Кроме того, ты верен мне. А значит, мы можем тебе довериться в таком деле. А ты – нам.
– Достаточно большие деньги? – медленно произнес Меншиков. – О чем речь?
– Джон Ло закатил пробный шар, – ответил Алексей. – Вынув чуть за десять миллионов рублей из Европы. Как ты видишь – пока тихо. Хотя прошло несколько лет.
– Ты думаешь, никто ничего не понял?
– Если кто-то что-то и понял, то помалкивает. В европейском бомонде – тихо. Этот вопрос поднимается только в том аспекте, что Карл XII редкостная скотина. Ограбил голландцев, а потом его люди еще и обвинили их в подлоге тетрадки. Впрочем, есть и другая часть влиятельных людей, которые называют мерзавцами уже голландцев. Которые под шумок имитировали ограбление, чтобы не платить по счетам, и постарались подставить Карла XII. О нас в этой связи – ни слова. Я допускаю, что кто-то, где-то тихо это обсуждает. Но… – развел руками Алексей.
– И вы с отцом хотите в этот раз взять больше?
– Существенно больше, – улыбнулся царевич.
– Но взять такие суммы и их вывезти быстро нельзя, поэтому нам ты и нужен, – добавил Петр. – Ты готов?
– Оставить европейцев без порток? – задумчиво переспросил Александр Данилович.
– Да.
– И уйти при этом безнаказанным?
– Да. Став при этом одним из самых богатых людей в мире.
– Вы могли бы и не спрашивать, – хохотнул он. – Что нужно сделать?
– Ты отправишься в Бремен-Ферден моим управляющим, – начал Петр Алексеевич. – Твоя задача на первом этапе этой комбинации – создать красивую витрину для отвода глаз.
– Как?
– Города Ферден, Штадте и Бремерхафен мы объявим порто-франко, то есть городами, в которых разрешается свободная торговля без таможенных ограничений. Для чего также там придется создать товарную биржу. Сам посмотри, где лучше – в Фердене или Штадте – это порты, которые закрывают устья Эльбы и Везеля.
– Рядом же голландцы.
– А у них разве есть такие порты? – удивился Алексей. – Таможенные пошлины составляют очень важную часть их бюджета. Да, национальные интересы для них важны, но соблазн будет очень велик. Во всяком случае, в период правления в Англии Вильгельма Оранского многие голландские капитаны пользовались английскими портами для проведения торговых операций куда охотнее, чем голландскими. В том числе и из-за более выгодных условий.
– И Голландия будет на это закрывать глаза?
– Какое-то время – безусловно, – уверенно произнес Петр.
– Кроме того, в самой Голландии единства нет. После ее объединения с Фландрией там натуральный ад. Ключевых игроков во внутренней политике стало сильно больше, а мест хлебных и вкусных не прибавилось. К тому же Голландия была вынуждена отменить законы, дискредитирующие католиков. Так что в игру вступила еще и Римская католическая церковь, что только обостряет внутреннюю напряженность. В этом бедламе сейчас единства быть не может. Более того – довольно представительная часть их общества охотно ухватится за эту возможность получить денег для укрепления своего положения.
– Интересно… – задумчиво произнес Меншиков.
– Мутная водица. В ней можно много китов поймать, – согласился царевич.
– Или утонуть.
– Александр Данилович, мы верим в твои таланты, – с нажимом произнес Петр.
– Кроме порто-франко и биржи, – развивал тему Алексей, – нужно будет создать страховую компанию.
– А это еще что такое?
– Корабль отправляется в плавание. Компания оценивает риски, судно и товар. После чего назначает сумму выплаты владельцу корабля в случае гибели этой лоханки, если тот сделает страховой взнос. Например, сколько-то процентов от объявленной стоимости. Если корабль такой погибнет, то объявленную по нему цену и выплатит компания.
– А в чем резон? – удивился Меншиков. – Они же мухлевать будут.
– Для того руководство страховой компании и нужно. Если выяснится, что владелец мухлюет, то ему можно будет законно не выдавать страховую выплату. А корабли тех владельцев, у кого они часто гибнут, вообще не страховать. И так далее. Шалить обязательно будут. Это нормально. Но довольно быстро, если не потворствовать, подобное прекратится. Просто потому, что владельцем кораблей такие услуги будут крайне выгодны.
– А страховой компании?
– Она в любом случае будет в прибытке. Если не станет рисковать, страхуя всякую муть. Только надежные рейсы. Только проверенных капитанов. Только честных судовладельцев. Если так поступать, то прибыли будут очень впечатляющими.
– Это, как я понимаю, все еще прикрытие?
– Да. Прибыльное, но прикрытие. Впрочем, это тоже еще не все. В самом Фердене нужно заняться созданием условий для траты денег.
– Магазины?
– Там нужно построить мануфактуру разврата, – многозначительно улыбнувшись, ответил царевич.
– Это как?
– В первую очередь это комплекс из гостиниц, борделей и казино. Все, разумеется, дорогое, элитное, для состоятельных, богатых или очень богатых людей. Портовых шлюх и прочее лучше в городе изжить, как и всякую уличную преступность. Или вывести в пригород, или загнать в определенные рамки, чтобы людям жить не мешали. Ферден должен превратиться в город-сказку. Все красиво, дорого, азартно, страстно. И деньги хочется тратить.
– Хм. А что такое казино?
– Казино – это игральный дом. Карты, кости, рулетка и прочее.
– Рулетка?
– Я тебе все подробно описал, – кивнул царевич на папку. – Там собраны сведения о всех самых ходовых играх в Европе. И что-то интересное из Азии. Тебе нужно будет все обмозговать и подумать, как оформить. Например, сделать одно казино в римском стиле, второе – в китайском и так далее. Надо будет поискать какую-нибудь экзотику, чтобы все это разнообразить. Для каждого свой набор игр, частью пересекающихся. Шлюх тоже нужно завести элитных. Как по внешним данным, так и по подготовке. Ну и с медицинским осмотром каждый день. Эпидемия сифилиса или еще какой гадости нам ни к чему.
– Ясно, – покивал Меншиков. – Сколько у меня будет времени, пока поборники морали до меня доберутся?
– Кто знает? – пожал плечами Алексей. – Тут тебе и карты в руки. Чем больше аристократов ты сможешь вовлечь в этот круговорот греха, тем лучше. Если крепко возьмешь их за жабры, то поборники морали ничего с тобой сделать не смогут вовсе. Эти игроки и развратники сами их тихо по углам станут в чувство приводить.
– Бордели и гостиницы, как я полагаю, для удобства игры?
– Разумеется. А еще кафе и рестораны, магазины, прачечные и прочее, работающие круглосуточно и по высшему разряду. Чистые, ухоженные и хорошо освещенные улицы всю ночь напролет. Да и вообще нужно вкладываться в город – он должен превратиться в этакий островок сказки… очень развратной и соблазнительной сказки.
– Боюсь себе представить, сколько денег эти казино будут приносить… – покачал головой Александр Данилович. – А ведь это только витрина. Что же вы задумали?
– Банк.
– Просто банк? – удивился Меншиков.
– Для удобства местных расчетов ты утвердишь банк Фердена. Ни у кого это не вызовет никаких подозрений. А вот дальше…
Меншиков невольно скривился в усмешке, вспомнив тот день.
После завершения операции у Меншикова в банке России, учрежденном Джоном Ло, будет круглая сумма на счету. ОЧЕНЬ круглая. Под личные гарантии царя и наследника.
Рисково.
Но ни Петр, ни Алексей пока не были замечены в обмане своих. Да и Джон Ло сам по себе олицетворял однозначный пример того, что их словам можно верить. Впрочем, даже если что-то пойдет не так, Александр Данилович точно не видел себя в накладе. Потому что в процессе к его рукам должно было прилипнуть СТОЛЬКО, что как таковая гарантированная финансовая подушка от Петра и Алексея не сильно-то и требовалась.
Особняком, разумеется, шла разведка.
Ну а как без нее?
Все шлюхи в обязательном порядке на службе. С гарантированным устройством после «выхода на пенсию» в тихом месте, где никто не знает об их прошлом. В России, разумеется. И крупной суммой в качестве приданного.
Да и сам по себе игорный бизнес – штука непростая. Там многие проигрываются в хлам. Что открывает просто невероятные возможности для вербовки…
Ну и торговля.
Ведь через Бремен-Ферден пойдет огромный товарный поток, перехваченный из Голландии и иных стран. А это сведения, важные сведения, позволяющие в Москве принимать правильные решения…
Меншиков рассказывал собравшимся в зале людям о том, как славно они заживут, рисуя в их воображении Нью-Васюки едва ли не планетарного масштаба.
Те слушали.
И чем больше слушали, тем сильнее загорались их глаза… менялись выражения лиц с обеспокоенных и испуганных на азартные, предвкушающие. А по помещению медленно, но уверенно стал распространяться запах денег.
Такой характерный.
Никто никогда его не мог описать. Но Александр Данилович, не хуже заправского сержанта Билко, чувствовал его всем своим нутром. И ощущения эти умудрялся как-то транслировать окружающим…
Глава 3
1705 год, март, 12. Вена – Эдинбург – Стокгольм
– ЧТО они сделали?! – удивился Леопольд.
– Выкинули нашего посланника из окна, отчего он насмерть разбился – ударился головой о камни мостовой. Его подручных зарезали. А особняк разграбили.
– Уму непостижимо! – воскликнул Иосиф.
– И что ответил дож?
– Они ищут виновных. Но пока, кто это сотворил, не ясно.
– Как это не ясно? – воскликнула Императрица.
– Нападающие были в масках. Их не опознали. А потом они скрылись среди ночи.
– А что в Венеции говорят? В злачных местах.
– Разное. Но среди прочего ходят слухи, что наш посланник хотел устроить переворот и подвести Венецию под вашу руку.
– Серьезно? – ахнул Иосиф. – А почему мы об этом ничего не знаем?
– К слову, дож был весьма холоден и сдержан в своих ответах.
– Вот, значит, что они задумали… – задумчиво произнес Леопольд. – Ты, сынок, смотри и запоминай.
– Я весь внимание, – подался вперед Иосиф.
– Нас, верно, хотят в Италии связать. На один театр боевых действий у Франции и войск, и денег найдется в достатке. Драка там будет серьезной. В Венгрии пока тихо. Но это пока. Им много времени для восстания не нужно. Так что, если в Италии все пойдет не так, могут и их попытаться подключить.
– Отец, ты видишь все слишком мрачно.
– Мрачно? – усмехнулся Леопольд. – За столько лет я научился отделять зерна от плевел. Я дурно себя чувствую последнее время. В мои года – это очень плохая примета. Мыслю, с моей смертью начнется обострение. Ты-то, – кивнул он на сына, – в этих делах неопытен. С Людовиком тягаться не сможешь. И тебя постараются затянуть в войну в Италии, а тем временем постараться силами поляков и османов выбить русских из игры. Пока они нам выходят естественными союзниками. Но если нанести им серьезное поражение и отбросить от новых границ – и им станет не до нас.
– Может, предупредить Петра?
– Можно, – согласился Леопольд. – Только он и так все знает. Слышал, что он бросился войска готовить во множестве со всем рвением? Думаешь, просто так?
– Но откуда он знает?
– Петр всеми своими делами показывает, что еще раньше нас узнал о готовящейся беде. Тут скорее нужно спрашивать – почему он это выяснил вперед нас.
– Может быть, это совпадение?
– Петр одержим морем. Он победил. Пробившись и к Черному морю, и к Балтике. И с персами дружбу водит, укрепляя торговлю. Да Бремен-Ферден получил. Ему сейчас самое то – корабли строить. А он за солдат взялся. Да с таким рвением, что удивление берет. Нет, сынок. Таких совпадений не бывает.
– А как мы можем этому всему помешать?
– Если наши войска потерпят поражение в Италии – никак. И будь бдителен. Французы почти наверняка попытаются поднять восстание в Венгрии. Пойдут ли на это венгры? Вот вопрос. Но…
– Что?
– Но это то, что на поверхности. А вот дальше начинается гадание. Как Петр покажет себя в этой войне? Здесь все очень сложно. Нам его поражение не нужно, равно как и победа. Если он слишком укрепится, то станет представлять угрозу уже для нас. Но если мы полезем с русскими бодаться, то можем сделать себе еще хуже. Ведь нам они нужны как союзники… Все очень непросто.
– Так, может, эта заварушка не для сдерживания России? А чтобы поссорить нас?
– Сынок, одно второму ничуть не противоречит. Людовик очень опытный игрок. В 1654–1667 годах Россия один на один разгромила Речь Посполитую. Просто разнесла в пыль ее армии, которые с тех пор не улучшились. И только из-за избыточных амбиций их правителя, что жаждал разделить Речь Посполитую и стать Великим князем Литовским, война затянулась более чем на десять лет. И закончилась для России весьма скромными успехами. Как пойдет в этот раз, я не знаю. Но все говорит о том, что войска именно поляков и литвинов русские разгромят. Причем быстро. После чего завязнут в переговорах. Скованные там. С юга же на них будут надвигаться османы, оттягивая силы уже на себя. Как оно все сложится – не знаю. Но и развал Речи Посполитой нам не нужен. Все очень сложно… Эта война нам вообще не нужна. И если получится ее избежать – ее нужно избежать.
– В наших интересах, чтобы по итогам войны все разошлись без приобретений территориальных. Я правильно тебя понял, отец?
– Правильно. Хотя я не уверен, что это возможно. Французам же нужно, очевидно, нечто иное. Чтобы русские либо усилились чрезмерно, либо ослабли. В первом случае мы можем оказаться в еще более опасной ситуации, чем сейчас. Все-таки Речь Посполитая – это хаос. А османы – бардак. И в принципе, опираясь на крепости, мы в состоянии сдерживать их относительно малыми силами. А вот Россия… Она показывает себя не хуже шведов. И ее амбиции подкреплены хорошей армией, растущим порядком внутри страны и толковыми правителями… В этом и беда. Она нам нужна. И ее дружба с Персией. Но если этот медвежонок станет большим медведем – с ним придется считаться. И с его аппетитами.
– А это нам совсем не нужно, – медленно произнес Иосиф. – Тем более зная о дружбе русских с протестантами.
– Вот именно… – кивнул Леопольд.
– Задачка…
– На то и расчет, – тяжело вздохнув, произнес отец. – Если нас не связывать войной в Италии, мы сможем вмешаться и предотвратить эту заварушку на востоке. Что в наших интересах. Но… – развел руками император.
– А мы не можем отмахнуться от итальянских проблем?
– Тогда, весьма вероятно, мы потеряем Миланское герцогство. А то и Неаполитанское королевство. Очень полезные и нужные земли. Нас заставляют выбирать между двух зол…
* * *
В то же самое время в Эдинбурге…
– Ваше величество, у меня плохие новости.
– Плохие? Георг преставился, и моя сестра собралась замуж за нового штатгальтера Голландии? – раздраженно спросил Джеймс Стюарт.
– Не настолько плохие, сир.
– Тогда что?
– Мне стало известно, что в Англию вернулось много людей, живших в Москве. И видевших то, как Петр преобразует свою армию. И теперь ваша сестра занялась укреплением своих полков по русскому образцу.
– Я слышал эти слухи.
– Увы, сир, это не только слухи. Анна перевела два полка драгун на службу уланами. Они в таком бою неопытны. Но года два-три – и научатся. Говорят, что даже специальное поле для упражнений им выделили. Да и остальных начали обучать конной сшибке.
– Если ее волнует только кавалерия, это нестрашно.
– Ее волнует все, сир. Кавалерия, пехота, артиллерия. Они все пытаются скопировать с русского образца. Говорят, что даже мундиры стали шить по их подобию, с этими их странными войлочными шапками.
– А это еще зачем?
– Говорят, что они недурно защищают от рубящих ударов. Хотя так ли это, мне достоверно неизвестно. Главное то, что королева Анна очень серьезно взялась за армию.
– Зачем? Той армии, что у нее сейчас есть, вполне достаточно, чтобы не дать нашим войскам завоевать Англию.
– Вероятно, она планирует завоевать Шотландию. А потом и Ирландию. А вмешаются ли вовремя французы – вопрос. Они ведь вас обманули.
– Французы… – скривился Джеймс Стюарт.
В Версале Людовик ему обещал одно. И поначалу даже казалось, что он был искренен. Но когда Джеймс высадился в Шотландии, все пошло наперекосяк. А потом еще и выяснилось, что французы оказывали помощь его сестре, дабы она сохранила за собой Англию.
– Мерзавец… – процедил король Шотландии и Ирландии. – Тварь лицемерная…
– Мне шепнули, что в Версале равно не хотят как завоевания вами Англии, так и победы вашей сестры. Так что, если все будет складываться плохо, Людовик окажет нам помощь. Но стоит ли доверять этим словам?
– Если все будет складываться плохо, Людовик вряд ли успеет ее оказать, – процедил Джеймс Стюарт. – Шотландия маленькая. И, разгромив нас в генеральном сражении, английская армия ее быстро займет. Исключая Хайленд. Но горцы вряд ли что-то смогут ей противопоставить. Ирландия же без Шотландии долго не продержится. Особенно если моя сестра серьезно взялась за армию.
– Может, нам тем же заняться? – спросил один из лордов, присутствующих при этом докладе. – В конце концов, отцом русских реформ был Патрик Гордон – наш соотечественник. Верный католик. И мы можем попробовать, по примеру англичан, отозвать из России понимающих в этом людей.
– А они поедут?
– А почему нет? Все не поедут. Но кто-то откликнется.
– Может, напрямую обратиться к Петру за помощью?
– Он слишком любит протестантов, – отмахнулся Джеймс Стюарт.
– А его сын и наследник – нет. Да и Патрик Гордон, будучи католиком, являлся ближайшим сподвижником Петра. Так что любовь его к протестантам не такая уж и безусловная. Вполне возможно, поблизости имелись только они.
– И что мы можем предложить Петру?
– Какую-нибудь колонию. Ходят слухи, что он ищет способ обрести колонии для своей державы. А для нас английские колонии – обременение. У нас просто нет ни флота, ни товаров для торговли с ними.
– Как будто у русских есть.
– Товары, говорят, у русских уже есть. А флот они строят. И покупают. В Голландии купили уже десять крупных флейтов и три линейных корабля. И возят из устья Невы да Нарвы товары свои в Бремен-Ферден. Без посредничества третьих стран.
– Это капля в море… – покачал головой король.
– Да. И для поддержания связи с колониями этого совершенно недостаточно. Но если Петр ищет колонии, значит, мы можем ему их предложить. Не все. Одну-две. Но если в унисон со сделкой по колониям удастся выдать вашу сестру замуж за наследника России, то, вероятно, мы получим куда бо́льшую поддержку.
– Вы хотите, чтобы моя сестра отказалась от христианства?! – в раздражении воскликнул Джеймс.
– Православные – раскольники. Они отказались признавать власть Папы. В остальном они те же христиане, что и католики. Во всяком случае, отличия несущественны. В отличие от этих еретиков протестантов, – заметил архиепископ.
– К тому же, – добавил другой лорд, – это можно подать как самопожертвование ради Шотландии и Ирландии. Народ это поймет.
– А Святой Престол? – возразил Стюарт. – Наши дыры в казне только им и затыкаются. Если бы не помощь деньгами со стороны Рима, то… даже не представляю, чтобы нас ждало. Возможно, моей сестре и не потребовалось бы так серьезно улучшать армию.
– Святой Престол поддержит это дело, – уверенно произнес архиепископ. – Переход в православие хоть и грех, но в сложившейся ситуации жертвенный, а потому и не грех вовсе. Потому что таким шагом ваша сестра спасет многих честных католиков…
Джеймс Стюарт остановился у окна.
В задумчивости.
Анну он понимал прекрасно. Англия… Их старая добрая Англия переживала очень тяжелые времена.
Откол Ирландии и запрет на продажу продовольствия из нее в Англию поставили ее на грань голода. Люди массово повалили из городов в села, где пастбища стали распахивать под поля с посевами. Лендлорды, конечно, этого не желали. Но альтернативой был голодный бунт. Большой. Страшный. Тотальный. Из-за чего выбора у них, по сути, и не было.
Этот маневр населения привел к тому, что поголовье овец резко уменьшилось. А вместе с тем и радикально сократилось производство шерсти. С одной стороны. А с другой – города опустели. Равно как и мануфактуры. Отчего многие производства встали.
Англия перестала производить массово дешевое и качественное сукно. И прочие ремесленные товары. А это, в свою очередь, ударило по «треугольной торговле».
Ведь как раньше было?
Английские корабли загружали дешевыми ремесленными товарами на островах и отправляли в Африку. Там обменивали товары на рабов и везли оных в Новый Свет, меняя уже там на ценные колониальные товары: сахар, кофе, специи и прочее. Их привозили в Европу. Продавали. На вырученные деньги покупали дешевые ремесленные товары… И по новой.
Один такой рейс приносил прибыль от 200 до 300 процентов. В среднем. Так что все, кто мог, активно участвовали в этой гонке, благодаря которой в Англию поступала полноводная река денег.
Другие страны тоже так хотели, но у них не было дешевых ремесленных товаров в достатке, отчего прибыль выходила не такой впечатляющей. Так что испанцы, французы, португальцы и голландцы занимались больше другими делами. Да, рабами они тоже торговали. Но на каждые десять английских кораблей, вовлеченных в это дело, остальные страны выставляли едва три-четыре, вместе взятые.
Теперь в Англии не стало дешевых ремесленных товаров. И «треугольная торговля» резко захирела. А вместе с ней и поступление денег в страну.
И это только один аспект.
Ситуация выглядела настолько печально, что если ничего не предпринимать, то лет через десять-двадцать у Англии почти не останется флота. Он просто сгниет. А на перестройку денег не будет. В посреднической же торговле пока доминировали голландцы, с которыми Англия в текущем своем состоянии не могла сходиться войной. Иными словами, вклиниться было некуда, из-за чего у Анны Стюарт просто не оставалось выбора. Ей требовалось любой ценой уничтожать независимость Шотландии и прежде всего Ирландии. Чтобы вновь загнать селян на мануфактуры, а пашни обратить в пастбища.
