Kitabı oku: «Сын Петра. Том 5. Ветер перемен», sayfa 4
Глава 4
1708 год, май, 3. Москва – Рига – Казань
– Молдавия жаждет сбросить оковы османов!
– Тогда почему же вы до сих пор не восстали?
– Это очень непросто. Османы очень сильны. Мы только и ждем помощи для восстания, – произнес Дмитрий Кантемир.
– Ой ли? – усмехнулся Василий Голицын. – Когда недавно мы разбили османские полевые армии под Керчью и Белгородом, сложилась благоприятная обстановка для восстания. Им нечем с вами было воевать. Вообще нечем. Ведь на востоке они вели войну с Сефевидами. Отчего же вы медлили?
– Так предатели… – развел руками Кантемир.
– Да, с ними всегда беда. А они, кстати, куда-то делись?
– Если Россия придет нам на помощь, то мы поднимем большие силы. Но на это нужно время.
– В это у меня нет никакой веры, – устало улыбнулся Голицын. – Но пусть так. Чудеса иногда случаются. Однако ты не сказал зачем это нужно России.
– Вы же освободите православную страну!
– Это, конечно, будет греть нашу душу. Но… война – это очень дорого. Война с османами – это крайне дорого. Ведь вы хотите, чтобы мы не защищались на своей территории с комфортом, а нападали. Такие компании выльются нам в огромные, просто чудовищные траты. И все для того, чтобы потешить свое самолюбие?
– Понимаю… – кивнул Кантемир. – Вы хотите, чтобы Молдавия признала сюзеренитет России?
– Нет, – покачал головой Петр.
– Чтобы она вошла в состав России?
– Молдавия – это земля, которая лежит от нас очень далеко и неудобно. Но на нее облизываются ляхи и османы в равной степени. Нам она не нужна вовсе. Что гарантирует нам постоянные проблемы с ней.
– Как не нужна?
– А вот так, – развел руками Голицын. – Нам же там придется постоянно армию держать. Полноценную. И денег вкладывать, чтобы отбивать ее и от турок, и от ляхов. А зачем? Какая с этого отдача нам будет? Разве налоговые поступления покроют затраты на ее защиту?
– Но вера…
– Вера – это очень важно, – серьезно произнес Петр. – Но сейчас влезать в эту войну нам нет никакого резона.
– Если Молдавия сбросит оковы османского гнета, то все северные Балканы могут упасть вам в руки. А может, и центральные. Во всяком случае, Молдавия, Валахия и Болгария. Это благодатные земли. И они полностью покроют все ваши расходы.
– А ты уверен, что они упадут к нам в руки? – устало потерев лицо, спросил Голицын. – Насколько мне известно у местной элиты таких целей нет. Среди них вообще сотрудничество с Россией не является значимым направлением. Вот Габсбурги – да, они им интересны.
– И кстати, наше вторжение на Балканы поставит нас в условия вражды с Габсбургами, – заметил Петр. – Даже занятие Молдавии.
– Разве вы не тяготитесь тем, что православных людей угнетают магометане?
– Тяготимся.
– И не хотите им помочь?
– Не хотим.
– Но почему?
– Потому что, как говорят англичане, мы таким образом вытащим каштаны из огня для других, – произнес Василий Голицын. – Мы вас освободим, а все сливки от этого получат другие. За наш счет. Да и освобождение… Что вы, что болгары, что валахи – ведь хотите не под нашу руку идти, а самостийно жить. Не так ли?
– Совсем не хотите? – с нескрываемым отчаянием в голосе спросил Кантемир.
– Почему же совсем? Просто этот прожект выглядит сущей сказкой. До ваших земель у нас нет удобного транспортного пути. Все везти придется долго и дорого. Прежде всего военные припасы и продовольствие. Вы нас снабдить всем этим не сможете.
– Сможем! Продовольствием сможем!
– Верится слабо, – фыркнул Петр – все-таки сказывалась разъяснительная работа, проведенная сыном. Со скандалами, но удалось многое донести до отца.
– Мы будем исходить из того посыла, что нам придется оперировать собственными ресурсами, – вкрадчиво произнес Голицын. – Поможете – хорошо. Нет – не страшно. А надеяться на то, что вы окажете помощь, слишком наивно. Вдруг вы не справитесь? И тогда вся кампания коту под хвост. Вон отличный момент для восстания упустили. Из-за предателей, безусловно. Отчего же эти предатели не помешают вам снабжать нас провиантом и фуражом?
Кантемир промолчал.
– Так вот. Вопрос обеспечения армии стоит настолько остро, что начинать кампанию сейчас – пустое дело. Для начала нам нужно создать базу снабжения где-нибудь в устье Днепра. Накопить там припасы. Создать каботажный флот для перевозки всего этого. И только после начинать думать о военной кампании. Да и то… думать, а не действовать.
– Но вы же хотели брать Константинополь! – воскликнул Кантемир.
– Одно дело – рывком пройти к столице и взять ее. И совсем другое – вести большую войну, освобождать обширные территории. Одних только гарнизонов сколько потребуется, чтобы не дать предателям устраивать пакости в тылу! Ты не считал?
– А вы считали?
– Мы провели двадцать семь командно-штабных игр, моделируя эту кампанию. И сделали определенные выводы, – произнес Петр. – Во всяком случае, мой сын сумел убедить меня в глупости этой затеи, если с наскока воевать идти.
– А если не с наскока? – потрясенно переспросил Кантемир. Его удивило то, как основательно к этому вопросу подошли русские. Еще до того, как он прибыл к ним с предложением.
– То, как уже заметили, нужно создавать главную базу снабжения и каботажный флот. Это время. Год-два, возможно – больше. Вместе с тем мы должны понимать, куда и зачем идем. Ты прибыл один. И ты нас убеждаешь, что люди ждут нас. А мы вот не знаем – ждут ли. И люди – ладно. А аристократы? У кого какой настрой? У кого какие интересы? Сейчас, насколько мы знаем, османы держат Молдавию крепко за глотку. И аристократы ваши во многом им прислуживают.
– Они не решатся выйти против вас!
– Они должны решиться выйти за нас! – воскликнул царь. – Нам самим воевать за эти земли сейчас резона нет. У нас вон обширные черноземы пустыми лежат. Нам сейчас лишняя земля без надобности.
– Но на ней живут люди! Православные люди. И они готовы признать вас своим монархом!
– Мне приятно это слышать, – фыркнул Петр. – Но я хочу в этом удостовериться. Кто конкретно хочет? Вот поименно. Соберешь письма? Я должен понимать, что меня там ждут. Иначе эта война лишена смысла. Уразумел ли?
– Уразумел, – кивнул Дмитрий Кантемир мрачно.
– Да не кисни ты. Денег я дам. Чай, с пустыми руками не уедешь. Вернешься. Подумаешь над тем, как лучше все обставить. Поговоришь с верными людьми. А то, быть может, только ты один и жаждешь нашей помощи. Для остальных же мы будем врагами.
– Петр Алексеевич, ну какие враги?
– Что молдавская, что болгарская аристократия видит свои земли независимыми. И стоит за то, чтобы мы пришли, их освободили за «спасибо» и ушли. Но нам в этом какой резон? А если плата будет больше, чем «спасибо», то вряд ли все обрадуются нашему приходу. Не так ли? – грустно улыбнулся Василий Голицын.
Дмитрий Кантемир пожал плечами.
Недовольно.
Впрочем, его очередной заход провалился. Но ему хотя бы пообещали денег, что уже неплохо.
– Сколько?
– Пятьдесят тысяч.
– Ого!
– Ты подумай – как везти будешь, чтобы не ограбили. Да и шляхта с османами явно на твою голову облизываются.
– Унесу, – улыбнулся повеселевший Кантемир.
– Если союзников верных найдешь – еще денег пришлем. Но проверять станем. Так что пустыми письмами кормить нас не выйдет, – буркнул Петр.
– У нас свои люди в Константинополе, – дополнил царя Голицын. – И мы сможем проверить многое…
* * *
От Риги отошли девять кораблей. Достаточно больших. Голландской постройки. Россия вообще, пока еще не развернула свое судостроение, активно закупала и заказывала крупные корабли в Голландии.
Вот и сейчас.
Понятно, немного их доводила и переоснащала. Например, устанавливая свое вооружение. Благо, что с ним мал-мало все было хорошо. А стандартизированное вооружение Алексей проталкивал, где мог и как мог. Но в целом это оставались все те же голландские крупные корабли рубежа XVII–XVIII веков со всеми их характерными признаками.
На этой эскадре уплывало посольство в Тенкодого.
Казалось бы.
Кому какое дело до такой экспедиции? Однако их ждали. Десятка два пиратских кораблей болтались на горизонте.
Почему они не приближались? Бог весть.
Может, их ввели в заблуждение, когда нанимали? И нападать на крепко сбитую эскадру артиллерийских кораблей они не рвались.
А может, узнали, что в Риге на борт этих галеонов поднялся пехотный полк. Опытный, матерый пехотный полк, способный в абордажных стычках заставить их умыться кровью. Без всяких, впрочем, гарантий на успех. Еще неизвестно, кто кого на абордаж возьмет в случае начала свалки. Как показали события десанта в Кафе – русская пехота может многое. Даже в море.
Чуть мористее бежал галеас. Тот самый, который, по сути, балтиморский клипер. Он опасно приближался к пиратам. Но те не спешили его атаковать. Даже стрелять в него. Хотя и он огня не открывал.
Так – маневрировал.
Танцы, скорее.
Опасные.
На грани фола, но… танцы.
Галеас то отходил к эскадре, и пираты чуть приближались, то начинал к ним прижиматься – они сразу же отходили. Ввязаться в бой выглядело очень рисковой забавой. Еще, не дай бог, ход потеряешь – и все. Эскадра галеонов просто пройдет мимо и расстреляет в упор. Пираты знали, что на нее поставили шестидюймовые орудия. Да, карронады. Но так и что? Шестидюймовые же. Калибр пугал. И пиратские корабли были не готовы испытывать их действие на себе.
Адмирал же, что командовал всей этой морской процессией со стороны России, напряженно вглядывался в пиратов. И пытался понять, кто и зачем их прислал. Ведь видно же – много. Слишком много для случайности. И слишком мало для того, чтобы совладать с эскадрой. Значит, этот кто-то владел не всей полнотой информации и не ведал, что для экспедиции закупали корабли по трем независимым контрактам. Специально, чтобы запутать наблюдателей. С разными целями, указанными в бумагах. И все переиграли, по сути, в последний момент. Он и сам еще две недели назад не знал всех подробностей.
* * *
Алексей наконец добрался до Казани.
Он уже изрядно устал за минувшие дни путешествия от бумажной работы в мерно покачивающейся каюте, тускло освещенной керосиновыми лампами. Лучше, конечно, нежели свечами. Радикально лучше. Но глазки все равно уставали и быстро. Яркого электрического света очень не хватало.
И тут берег…
В Казани он в прошлой жизни бывал. Много раз. И сейчас, разглядывая ее с парохода, едва ли мог узнать не то что город, а даже местность. Казалось, изменилось все. Впрочем, в Москве он испытывал такое же ощущение. Все-таки трудовая деятельность людей если горы и не сворачивает, то ландшафты меняет. Отчасти даже вручную, как говаривал один персонаж фильма «ДМБ».
Царевич смотрел на понтонную переправу. Ее тут уже пару лет как организовали. Но на берегу уже начали накапливаться строительные материалы и появились первые работники, которые станут возводить мост. По уже отработанной технологии. Там, под Пермью. А к Перми этот тип мостов отрабатывали на державных дорогах – тех самых макадамах, которые начали строить перед подготовкой к войне со шведами. В общем, лет десять эти мосты мал-мало «вылизывали», построив во множестве и улучшая конструкцию.
Каменный насыпной бык переходил в массивную кирпичную стойку опоры, между которыми пробрасывали деревянные фермы из лиственницы, поверх которых уже дорога и шла.
Эти фермы-то и совершенствовали.
Так или иначе, но в ближайшее время должны были начаться работы по укреплению косы и отсыпке каменных быков. С тем, чтобы в будущем году уже по опорам собрать деревянные фермы. Не самые живучие, да. Но лиственница плохо гниет. А применение дерева позволяло возводить такие мосты быстро и просто.
Когда руки дойдут и появится возможность, деревянные фермы нужно будет заменить на металлические. Но это потом. Сейчас ни Алексей, ни Россия к этому были ни морально, ни технически не готовы.
Чугунная дорога уже тянулась от Перми к Казани. И в будущем году должна была достигнуть этого города. Еще через год она должна была «добежать» до Нижнего Новгорода. А еще через год – до Москвы. Соединив таким образом ориентировочно в 1711 году Нижний Тагил и столицу круглогодичным сообщением.
Да, это не Транссиб. Совсем не Транссиб.
Чугунная узкоколейка могла скорее конкурировать с декавилькой. А точнее, с ее производной – военно-полевыми железными дорогами, которые с 1870-х годов строили временно для перевозки грузов в военно-полевых условиях.
Тут сказывался и материал – чугун, который не позволял создавать на колесную пару высокую нагрузку. Да и динамические нагрузки переносил плохо, из-за чего в плане скоростей такая дорога не могла ничем особым похвастаться. Ну и колея – она была узкой. Отчего и вагоны, и паровозы были небольшими. И перевозилось в целом не очень много грузов. По аналогии с нормальными железными дорогами, особенно XXI века, в котором они творили настоящие чудеса.
Но даже такая ветка открывала возможность проводить составы с сотнями тонн груза от Москвы до Нижнего Тагила часов за сто непосредственного пути. Ориентировочно. Что радикально повышало связанность основной территории России не только с Уралом, но и с Сибирью. Ведь из Нижнего Тагила открывался речной путь до самого Байкала и китайской торговли у его берегов.
Примирившиеся раскольники под руководством Демидова строили еще одну чугунную дорогу – от Москвы в Тулу, чтобы создать из этого города южный узловой логистический центр. Одна ветка пойдет потом на Иван-озеро и далее на Воронеж, а может, и даже Азов. Вторая – в сторону Орла и Курска.
Аристократы же строили на свои деньги дорогу от Москвы к Смоленску. У них были свои резоны – они вдохновились недавней войной с Речью Посполитой и готовили тылы для ее продолжения, рассчитывая поживиться в будущую кампанию, в которой они не сомневались. Дальше эта ветка должна была уйти на Полоцк и потом в Ригу, чтобы ввести ее и западную Ливонию в торговый и хозяйственный оборот. Ну и на Пруссию кое-кто в высших эшелонах власти России уже облизывался.
По мнению Алексея, не хватало пока всего нескольких стратегических проектов. Прежде всего на Новгород и далее Павлоград – Выборг. Ну и на Ярославль к Вологде, дабы выйти к верховьям Северной Двины. И тут царевич надеялся на купцов – на их кумпанство. Но те медлили, рядились, считали и не особенно рвались.
Своих же рабочих рук ему остро не хватало. И Алексей ждал как манны небесной первых строителей из Ирана, которые несколько лет, в рамках обучения, должны были бы поработать в России на строительстве таких дорог. Человек тысяч десять или двадцать. Во всяком случае, шах их обещал. И эта «учеба» могла очень сильно ускорить возведение базовых, фундаментальных веток новых чугунных магистралей, связывающих всю страну в единый узел.
Впрочем, даже без них к концу 1711 года общая протяженность чугунной узкоколейки в России по планам должна достигнуть примерно двух с половиной тысяч километров, то есть тысячи местных верст в рамках новой СИ. Ну а если они прибудут в достатке и никаких проблем не произойдет, то вдвое больше.
Да, это было мало.
Безгранично мало.
Тем более что все эти чугунные дороги были узкоколейками в одну нитку пути, из-за чего особой пропускной способностью не могли обладать. Но даже это должно было просто взорвать экономику России, по ожиданиям царевича. Просто за счет введения в нормальный хозяйственный оборот огромных территорий оживить внутреннюю и транзитную торговлю.
И сбавлять темпов строительства ни Алексей, ни Петр не собирались. Царь ведь тоже проникся. Ему, конечно, больше нравились каналы, но сама идея перебрасывать в считаные недели полевую армию из-под Новгорода к Азову выглядела настолько привлекательно, что Петр Алексеевич вцепился в эти дороги мертвой хваткой. Как бульдог.
К 1715 году по планам, без учета иранской помощи, чугунные дороги должны были завершить первичный базовый контур.
Главной веткой должен был стать путь от Нижнего Тагила через Пермь, Казань, Нижний Новгород, Владимир, Москву, Смоленск и Полоцк на Ригу. Этакая гранд-параллель, словно нитка, собирающая «бусы» от Сибири до Ливонии.
Кроме того, должны быть запущены еще четыре магистральные ветки. От Москвы через Тулу на Воронеж и далее к Азову, от Тулы на Киев через Орел. От Москвы через Тверь к Новгороду и далее к Павлограду и Выборгу. Ну и от Москвы на Ярославль и Вологду с доводкой ветки до Архангельска.
А к 1720 году общая протяженность путей должна была достигнуть по планам шестидесяти тысяч километров. Примерно. И закрыть такие необычные направления, как Кола. Да-да, царевич считал создание порта на месте Мурманска очень важной задачей. Что было невозможно и бессмысленно без проведения к нему чугунки. Там и торговля, и промысел, в том числе китобойный. Ну и на восток дорога должна была продвинуться хотя бы до Тюмени. Хотя бы…
Планы-ураганы!
Алексей стоял сейчас на пароходе и невидящим взглядом смотрел на водную гладь, по которой, медленно вращая воротом, шел паром. И представлял себе это будущее… В его воображении уже стоял мост. Грандиозный мост через Волгу. И тут по нему через Казань шли поезда. В клубах дыма. Угольного, разумеется. Не на дровах же паровозы водить?..
– Алексей Петрович, обед готов, – произнесли за спиной, вырывая царевича из грез.
– А? – словно бы очнулся он и заозирался, пытаясь понять, куда он попал и что случилось.
– Ты просил напомнить, когда будет готов обед. Чтобы не медлить с отплытием…
Глава 5
1708 год, май, 18. Пермь – Гибралтар – Москва
Алексей отхлебнул глоток кофе и поставил чашечку на стол.
– Неплохо.
– Мы стараемся быть не хуже, чем в столице, – улыбнулся Григорий Дмитриевич Строганов.
– Это славно. Хотя кафе пока только там.
– Исправимся.
– Надо только подумать – для кого оно и зачем. Ну да ладно. А что ты делаешь в Перми? Здесь же у тебя дел никаких нет.
– Как нет? – наигранно улыбнулся визави.
– Ради встречи со мной приехал? Просто засвидетельствовать свое почтение?
– И это тоже, но… главное, конечно, поговорить о Севере.
– А что о нем говорить? Север и север. Лед, мороз, медведи белые и снежная пустыня. Ах да! Еще северное сияние.
– Ты, Алексей Петрович, столько сил тратишь на развитие производств всяких в России. Отчего мы, заводчики, в неописуемом восторге. Севера же при этом совсем не касаешься. Почто так? А ведь там богатства великие.
– Только добывать их дорого и сложно.
– Но мы же добываем.
– Потому что выбора нет. На Север ведь все везти нужно. И если бы то же самое можно было найти где-то в теплых и уютных местах, то и смысла во всей этой возне не имелось бы.
– Если бы… – развел руками Строганов.
– Соли ныне богато в Астрахани и Крыму. И намного дешевле добыча. И погода более уютная. Золото? Так его торгом проще добыть, чем по крупинкам мыть в северных реках. Что еще?
– Предлагаешь мне бросить дела северные? – нахмурился Строганов, явно раздраженный и обескураженный такой отповедью.
– Ну отчего же? – усмехнулся Алексей. – На Севере действительно много всего интересного. Однако же менять подход все одно надо. Али думаешь, что по старинке выпаривать солевой раствор так же выгодно будет? Сожрут тебя южане. Как есть сожрут. Там ведь куда более богатые солевые растворы. И их не дровами выпаривать можно, а на солнце.
– И как же мне меняться?
– Вот смотри, – начал Алексей, – мне недавно рудознатцы доложили, что вот тут, недалеко от Перми, есть большое месторождение соли. Глубокое. Если его по старинке разрабатывать, толку не будет. Но есть вариант. Шахта называется. В Европе так металл и прочее уже веками добывают. Отчего так нельзя? Сам смотри. Копаешь шахту. Можно уступами или наклоном. Укрепляешь стены. Оборудуешь подъемник, чтобы людей и грузы поднимать-опускать. Придумываешь, как туда воздух закачивать свежий. Это несложно. Обычная помпа с приводом от, допустим, ветряка. Про откачку воды тоже подумай – она может все подмочить. И на выходе, когда все это сделаешь, вложившись и умом, и руками, и деньгами, получишь возможность ту соль лопатами добывать. Дешевле, быстрее и больше всякой озерной. Даже из соленых южных вод вроде Сиваша.
– Ну… – протянул Строганов.
– Не хочешь по-новому?
– Почему же не хочу? Хочу. Только тут подумать нужно.
– Это правильно. Думать вообще полезно. Без ума ничего толкового не выйдет. Полагаю, что у тебя на старых солеварнях тоже пласты залегают. И, поставив там шахты, можно будет соль многократно увеличить в добыче да удешевить. А кстати, да, чуть не забыл. Про освещение важно помнить. Я бы предложил систему зеркал металлических, потому что, если там, внизу, что-то гореть будет, людям от того дышать труднее будет.
– Это верно, – кивнул Строганов. – Это мне ведомо. А что еще? Разве одними шахтами?
– Отчего же? Вот золото. Старатели его руками моют. Медленно и мало. А погода у вас на Севере дурная. Много в воде не постоишь. Холодно.
– Люди как-то справляются.
– Кто здоровьем от природы велик. Остальные мрут как мухи.
– Север вообще к здоровью суров. Слабых не терпит.
– Видел мой пароход?
– Это тот корабль, что приводится в движение колесами?
– Колесами, колесами, – покивал, улыбнувшись, царевич. – На нем паровая машина. Она эти колеса и вращает. А можно еще одну поставить, чтобы она специальным устройством грунт со дна черпала. Или от этой отбор мощности сделать. И промывать поднимаемую породу прямо на корабле этом.
– Так… это… – завис Строганов. – А это как? Я о таком даже не слышал.
– Так это я только что придумал, – соврал царевич. О драге он знал отлично и неплохо себе представлял ее устройство. Ну в общих чертах. Впрочем, собеседнику об этом знать не следовало. – Только сделать ее будет не так просто. Людей у меня нет толковых. Все заняты. А тебе таких приблуд промывочных несколько штук надо. Работать будет, как лед сойдет – в ледяной воде еще. И так до ледостава. За сезон намывать должна столько же, как несколько сотен старателей или даже тысяча. Но тут как повезет.
– Звучит сказочно… даже не верится, что это возможно.
– На самом деле это и без паровых машин можно сделать. На конном приводе. И даже на ручном. Выработки будет меньше, но все равно многократно больше, чем руками грунт промывать. Что же до сказки, то шахты-то на поверхности лежали. И в той же Польше соль именно так добывают уже давно. Али не знал? Отчего же? Ведь это твое дело. Твоя прибыль и выгода. А ты нос свой всюду не суешь и не пытаешься выведать, где да как это же дело делают. Может, кто удумал что интересное.
– Так вроде и наших приемов хватало.
– Вот так всегда… – раздраженно фыркнул Алексей. – Сели на попу ровно и сидят у нас, пока уже поздно не стало. А всякие хитрецы тем временем вперед убегают. Оставляя нас у разбитого корыта. Нельзя так! Понимаешь?
– Всегда же так жили.
– Оттого мы и плетемся в хвосте, – покачал головой Алексей. – На Севере ведь можно организовать добычу кита. Там есть острова с большими залежами чуть ли не открыто лежащего угля каменного. Чтобы отапливаться. И масло земляное. И даже алмазы да прочие самоцветы. Там много всего есть. Только по старинке их добывать себе дороже, если вообще возможно. Как бы это смешно ни звучало, но то же золото золотым выходит. С торговли хлебом его проще добыть можно, дешевле и больше. И без всяких северов.
– Я понимаю.
– Понимает он… – покачал головой царевич.
– Я действительно тебя понимаю, Алексей Петрович, – предельно серьезно произнес Строганов. – Затем к тебе и пришел. Много всяких историй о тебе ходит.
– А что за истории?
– Что ты многое видишь иначе. И понимаешь, как то же самое делать, только с большей отдачей. Не обманули слухи. Даже этот наш разговор – уже польза для меня великая. Если с шахтами все выгорит.
– Только ты сам с ума не сходи. Найми какого знающего человека. Толкового. У тех же ляхов или в Богемии. И о людях заботься, а не как в Европе, чтобы их там грунтом не завалило или они не задохнулись.
– Так и поступлю. Сегодня же письмо отправлю своим людям в Москву, чтобы отправились мне нанимать знатоков и умельцев этого дела.
– Ну и славно, – кивнул Алексей.
После чего они углубились в вопросы развития Севера.
Царевич не думал ни о каком Северном морском пути. В период Малого ледникового периода7 да без мощных ледоколов сама идея о такой магистрали выглядела пустяшной. Раз уж там, в XXI веке, в климатический оптимум да с подходящими техническими средствами его сделать рентабельным никак не могли. Слишком дорого, долго и рисково.
Однако о Севере он все же думал.
Ресурсы тратить на него не хотел. Там ведь не было ничего такого, чего бы еще где-то добыть было нельзя. Однако поддерживать энтузиастов – дело благое. И многократно дешевле, и спокойнее, чем самому лезть. Свернут себе там шею? Сами хотели. А справятся – так молодцы. Уважение им и почет.
Вот и сел он рассказывать собеседнику свою стратегию развития региона. В основном, конечно, бассейнов Белого, Баренцева и Печорского морей. Кстати, последние два еще своего имени не имели. За Карские ворота соваться он не собирался. Не с текущими его ресурсами. В сущности, там даже не имело смысла возрождать знаменитую Мангазею в устье Оби. После прокладки чугунной дороги от Перми до Нижнего Тагила это просто потеряло всякий резон. Этим путем стало ходить на Обь и быстрее, и проще, и удобнее. И на Енисей.
Алексей видел Север как некую кладовку. Склад ценных ресурсов, который было бы неплохо застолбить на будущее. Проявлять активность требовалось. Но умеренную. И желательно не за счет казны. Хочет Строганов? Вперед! Он будет ждать его с победой.
* * *
Русская эскадра с посольством в Тенкодого медленно проходила мимо Гибралтара. Люди уже устали.
Не так-то и просто идти на забитых, как бочки с килькой, кораблях. Регулярно приходилось где-то останавливаться на отдых. Хотя бы суточный. Сначала в Ирландии, потом – в Португалии. Теперь вот пошли дальше, последний рывок – самый сложный. До устья реки Вольты. И хоть в Португалии эскадра простояла несколько дней, это не сильно сняло усталость.
Трудно. Тяжело. А тут пираты.
Много.
В этот раз действительно много.
Вывалили из Гибралтара и ринулись наперерез. Галеры разные и всякие легкие парусники вроде шебек. Бодрые. Резвые. Тяжелым, глубоко сидящим галеонам от них было не уйти. Чем пираты и решили воспользоваться.
Казалось, что вышел весь флот Магриба.
Субъективно, конечно. Но у страха глаза велики. Да и действительно много этих скорлупок тут было.
Галеоны, подчиняясь приказу, вывешенному флажками на флагмане, сократили дистанцию. Выстраиваясь в плотную линию. Чтобы на них было сложнее навалиться разом.
Орудия привели в боевую готовность.
И ждали.
Просто ждали, глядя на то, как пираты довольно бодро приближаются к ним. Низенькие, легкие, подвижные. Но никто не обманывался. Эти лоханки были забиты пиратами, готовыми к абордажу. Вон прекрасно все просматривалось в зрительные трубы. Так что, если дорвутся, драка окажется очень тяжелая. Это там, на Балтике, обошлось. Не рискнули пираты ввязываться в драку с непредсказуемым итогом. А тут они явно верили в свой успех…
И вот дистанция.
С галеонов сняли все их голландское вооружение. Все пушечные порты задраили, используя их больше для вентиляции. Артиллерию же разместили на верхней палубе. Немного, но это были шестидюймовые карронады на специальных противооткатных станках. Уже отработанные.
Ну они и жахнули.
Тяжелой дальней картечью.
Накрывая накатывающие корабли сверху. Поверх их низких бортов. Да так, что у какой-нибудь галеры после продольной «подачи» с одного орудия на палубе оставалась только кровавая каша. Каждая картечина как ядро маленькое – в дюйм. И она пробивала целые просеки в этой толпе. А если туда залетало с двух-трех орудий…
Стреляли такие шестидюймовки очень резво и бодро. Потому что расчетам активно помогали свободные члены экипажа и пассажиры. Подтаскивая выстрелы.
Просто и сурово.
Выстрел.
А у тебя уже два-три готово новых. Уже притащили из порохового погреба. Только заряжай. Что и делали. Усилий же для накатывания практически не требовалось. Вот и стреляли они практически по готовности. Отчего начали перегреваться. Но… это было уже не так важно.
Пираты все оценили.
Быстро.
Не требовалось великого ума для этого. А в зрительные трубы было отчетливо видно, что становилось с экипажами кораблей, рискнувших приблизиться к русской эскадре. Так что они отвернули.
Да и эскадра не стала уходить.
Русские галеоны заложили вираж и вышли на курс преследования. Дабы наблюдатели на берегу все поняли и не испытывали никаких иллюзий. Поле боя оставалось за победителем.
Полчаса.
Пираты ушли восвояси, пользуясь своими существенным преимуществом в скорости. А галеоны вновь развернулись и направились к покачивающимся на волнах «жертвам». Тем кораблям, которым не повезло подставиться под удар.
Здесь уже они действовали вне строя.
Каждый галеон подходил к ближайшему подранку. С высоких бортов из мушкетов расстреливалось всякое сопротивление. После высаживалась призовая команда, собирающая самое ценное. Его было немного, но было.
Далее галеон чуть отходил и стрелял ядром вдоль подранка. Так, чтобы проломить ему борт ниже ватерлинии. Слабый в основном. Ну и пустить ко дну. После чего отправлялся к следующему.
Эскадра вела себя спокойно и домовито. Так, словно она в этих водах хозяйка. Испанцы и французы с берега за всем этим наблюдали молча и грустно. Выводить свои корабли и навязывать бой, как они изначально планировали, никто не решился. Слишком уж подавляющим оказалось огневое превосходство русских. Слишком пугающим. Они ведь не понимали, отчего такое лютое действие выстрелов и как так получается, что они идут столь часто.
Да и вообще…
Все пошло не так. И разумнее было сделать вид, что они тут просто загорают. А пираты Магриба? А что пираты Магриба? Они и сами от них страдают…
* * *
– Сердце у меня не на месте, – тихо произнесла царица Евдокия Федоровна.
– Отчего же? – вполне серьезно поинтересовалась Миледи.
– Так сынок один поехал…
– Как один? С ним же много людей.
– А женщины близкие? Ньёньосс уехала с посольством. Агнесса тут, в Москве осталась. Трех других вообще замуж отдали. Кто при нем?
– Он взрослый мальчик.
– Вот то-то и оно, что взрослый… – покачала головой мать. – Ты разве не заметила, как он к этим двум прикипел? Добрый он, привязчивый. А ну как по пути ему какая попадется?
– Алексей способен себя контролировать.
– В жизни всякое случается, – возразила Евдокия Федоровна. – В конце концов, он сын своего отца. А государь у нас иной раз словно одержим юбками. Так и норовит проверить, что там у дам находится. Вдруг что-то новенькое?
– Это старая история… – нахмурилась Миледи.
– Да брось, – отмахнулась царица. – Я не про тебя. Мне ведь постоянно докладывают о том, кого и где он завалил. Тошно слушать. Но ума ему хватает не повторять дурость ту, что он с Монсихой учинил. Пока хватает…
