«Книгоходцы и тайна механического бога» kitabından alıntılar, sayfa 4
Но вообще, я девушка тихая, скромная. Обидят меня пираты – тихо закопаю, скромно отпраздную.
Кар-е-ел, а ты меня лю-юбишь? – хитро протянула я, лежа на животе, жуя бутерброд с ветчиной и болтая ногами в воздухе. – Чего тебе, вымогательница? – фыркнул он. – Напишешь отчет о путешествии? У тебя почерк красивый, и рисовать ты умеешь. Можешь там пририсовать кулон и ключик. А то там так много писать, а я некрасиво корябаю, ты же знаешь. Я по-местному пишу как курица лапой. – А ты что будешь делать? – поднял он брови, пытаясь не улыбнуться. Напарник, в общем-то, и не сомневался, что это придется делать ему. Но я же хорошая девочка, мне не жалко попросить. – Я буду группой поддержки. Девочкой с помпонами. – Какой-какой девочкой?! – аж подавился и закашлялся он от моей очередной гениальной идеи. – С помпонами! Вот такой! Я быстро сделала иллюзии пушистиков, как у девушек из черлидинга. Вскочила, расставила ноги на ширине плеч и попрыгала, размахивая ногами и руками и скандируя: – Ка-рел чем-пи-он! Ка-рел луч-ший друг! Ка-рел мо-жет все! Ка-рел пишет нам отчет! Вот! – Ки-ра ба-ла-болка! Ки-ра, ты бал-да!
— Ну а вам, дорогая госпожа Золотова, как женщине — драгоценности… — посмотрел на меня Отис III.
Как драгоценности?! Моя улыбка сползла с лица. Не хочу драгоценности! А медаль? То есть орден? Я тоже хочу настоящую награду.
— Что-то не так? — понял мое разочарование монарх.
— Ваше величество, а можно мне тоже награду? — робко попросила я, покосившись на Аннушку и ожидая, что она меня одернет. Но фея молчала, только брови ее дрогнули и чуть приподнялись. — Я тоже очень хочу орден шестеренки. Ну или хотя бы ма-а-аленькую такую медальку…
— Вы не любите украшения? — удивился мужчина.
— Люблю, но… Это ведь просто украшения. А орден… — я возвела глаза к потолку, — это о-о-орден! Я бы его внукам потом показывала, они гордились бы бабушкой.
И как будем осматривать? Отсюда ничего не видно, слишком высоко цветок от земли. А левитировать не вариант.
— Темнота! — хмыкнула я. — Ты мужчина или где?
— Ну, допустим, мужчина, — поднял он брови.
— Тогда дожевывай и подставляй плечи, мой могучий друг. Сяду тебе на шею и свешу ножки.
От столь заманчивого предложения Карел закашлялся, пришлось даже постучать его по спине.
Но в какой-то момент вдруг почувствовала легкое шевеление и прихлопнула чью-то руку, пытавшуюся меня обворовать. Рука рванулась, так как ее владелец явно попытался дать деру, но я держала тонкое запястье крепко и не выпускала.
— Прокляну, и конечность отсохнет, — сообщила не оглядываясь. Мало ли, вдруг у воришки сообщник: я отвлекусь, а в это время у меня все остальное стащат.
— Ы-ы-ы, — заверещал за моей спиной детский голос. — Не надо, тетенька! Я так больше не буду!
— Какая я тебе «тетенька»?! — до глубины души оскорбилась я и рванула жулика вперед, не выпуская, впрочем, чтобы не сбежал.
Но вообще, я девушка тихая, скромная. Обидят меня пираты – тихо закопаю, скромно отпраздную.
Странная мода, — обронил на ходу Карел. — Но что-то в этом определенно есть.
— Я уже хочу! — отозвалась я, проводив взглядом хорошенькую девушку в шляпке-цилиндре, лихо сдвинутой набок. — Сегодня же нужно будет прикупить местных нарядов!
Стиль одежды в этой реальности я бы охарактеризовала как стимпанк. Шляпы различных фасонов, высокие шнурованные ботинки и у мужчин, и у женщин, брюки и пиджаки, жилеты и сюртуки, короткие двубортные суконные куртки, перчатки, ряды крупных декоративных пуговиц.
Аксессуары в виде шестеренок и гаек, эполеты из цепочек, у женщин плотные шнурованные корсажи и пышные юбки разной длины, начиная от коротеньких (выше колена) и заканчивая в пол.
И потом, Аннушка - это Аннушка. Когда её волновали условия и правила? Она поступает так, как захочет её благородная фейская левая нога.
— Тепленько… — пробормотала я и привалилась плечом к стене.
— Кир, что с тобой? Ты бледная до синевы! А-а-а… — от души высказался любимый напарник разными нецензурными словами и начал поливать меня активнее.
В мокрой сорочке, прилипшей к телу, было некомфортно, так что я присела, подтянула ноги, обняла их руками и, вздохнув, уткнулась лбом в голые коленки.
— Кира!
— М-мм? Помоешь?
— Кира! Ты издеваешься?! — возмутился этот тиран и деспот.
— Не-а, — качнула я головой. — Я сплю. Кажется… Волосы бы помыть…
— Ну все! Сама напросилась! И потом не говори, что я плохой напарник. Впервые в жизни мне приходится мыть девушку, которая даже глаза открыть не в состоянии.
Мне на голову плюхнулась густая прохладная жижа, и сильные руки принялись промывать мою густую длинную гриву. Мозг воспринимал реальность заторможенно и абстрагированно, но было приятно, водичка горячая из душа, скальп массируют.
— А спинку потрешь? — спросила я и повернулась этой самой спинкой к бортику ванны.
— О боги! Ну вот за что мне это?! Ты смерти моей хочешь, Кирюш? — патетически пробасил Карел, стащил с меня через голову мокрую ночную рубашку, отшвырнул ее в дальний край ванной и принялся намыливать мне спину, перекинув волосы вперед, чтобы не мешали.
— Не-е, если ты умрешь, я буду страдать. Очень! — честно ответила, отплевываясь от попавшей в рот пены. — Я же тебя люблю. Ты мой самый лучший друг!
Руки парня дрогнули, на мгновение замерли и снова принялись тереть мою спину. Потом он вздернул меня на ноги, удерживая так, чтобы я вдруг не повернулась к нему лицом, и только тогда произнес:
— Я тоже тебя люблю, дурочку неадекватную!
— Дерево раньше тут было, — поделилась я добытыми сведениями. — Но сгорело два года назад во время сильной грозы. Кроме того, откололся цветок от статуи. Я сказала, что попробую залатать трещину на нем, чтобы иметь возможность спокойно осмотреть его.
— М-мм, — промычал напарник с набитым ртом. Проглотил и спросил: — И как будем осматривать? Отсюда ничего не видно, слишком высоко цветок от земли. А левитировать не вариант.
— Темнота! — хмыкнула я. — Ты мужчина или где?
— Ну, допустим, мужчина, — поднял он брови.
— Тогда дожевывай и подставляй плечи, мой могучий друг. Сяду тебе на шею и свешу ножки.
