Kitabı oku: «Чёрный кот», sayfa 2
Глава 2. Внезапные знакомства
Ольга прикоснулась к своему плечу.
Болело ужасно. Наверное, на нём разливался огромный синяк.
Как, впрочем, и на другой руке, и на боку. Она выбежала из дома, едва успев увернуться от очередного удара деревянной швабры, которой так ловко этим вечером охаживал её пьяный отец. Добежав до угла дома, она свернула в соседний двор и там схоронилась в кустах сирени, присев на краешек мокрой скамейки.
Теперь она сидела одна в темноте, промокшая до нитки, и ощупывала свои ушибы. Мать осталась дома, но её Ольге не было жаль, ведь она запрещала жаловаться кому-либо, обращаться за помощью.
Звонить в полицию было страшно: вдруг отца не заберут, тогда он точно подожжёт квартиру, как обещался в прошлый раз, когда она закрыла дверь и не пускала его домой. После этого он избил её так, что она месяц прогуливала школу, боясь показаться с опухшим от синяков лицом.
Ольга жалобно всхлипнула. В горле встал ком. Как всегда, её затопило чувство одиночества и безысходности. У неё даже не было друзей, у которых она могла бы сегодня переночевать. Правда, она могла бы пойти к Арсению, но одной мысли о том, что друг увидит её такую жалкую, мокрую, побитую, хватило, чтобы отказаться от этой затеи.
Мокрая одежда, конечно же, не грела. Вскоре она уже дрожала всем телом, не в силах совладать со стучащими от холода зубами. Мысль, что, возможно, она подхватит на этой скамейке воспаление лёгких или ещё что и скоро умрёт, сначала доставила ей мрачное удовольствие, а потом ввергла в тоску, от которой захотелось выть. Ведь всем будет всё равно.
Дождик прибавил. Крупные холодные капли застучали по листьям над её головой, всё чаще попадая и по ней самой.
– Я не помешаю? – спросил молодой мужчина, почти юноша.
Ольга вздрогнула – он появился так неслышно – и молча подвинулась.
– Почему ты сидишь здесь одна? – спросил он, так легко перейдя на «ты», словно был её давним приятелем.
Ольга пожала плечами, не зная, что ответить. Она бросила на него взгляд исподлобья. Час был поздний, в такое время стоит опасаться любых незнакомцев, даже тех, кто симпатичен и говорит располагающим голосом.
– Вот, возьми, – сказал доброжелатель, снимая с себя куртку и предлагая ей.
– Я не мёрзну, – соврала Ольга.
– Я вижу, что мёрзнешь, – настаивал он.
От одной куртки вреда не будет, подумала она и надела её, перед этим сняв свою, промокшую насквозь. От мягкой кожи, ещё хранившей тепло чужого тела, приятно пахло.
Ольга присмотрелась повнимательнее. Незнакомец, одетый в чёрную толстовку, джинсы и кожаные сапоги, высокий, с темными вьющимися волосами, выглядел невероятно круто. Ей внезапно сделалось стыдно за свой жалкий вид.
– Я Дмитрий, – назвался он.
– Дима… – тихо, для себя, повторила Ольга.
Неизвестно из-за чего, но это вдруг рассмешило её нового знакомого.
– Ну да, – сказал он с улыбкой, – всем нравится именно так меня называть.
Ольга так и не поняла, что в этом смешного. Всех Дмитриев обычно зовут Димами.
– Так что с тобой случилось? – по-дружески спросил он.
Ольга отвернулась от него и промолчала. Парни никогда не обращали на неё внимания, то ли из-за того, что она слишком высокая, – в начале средних классов она была на голову выше одноклассников, именно тогда её начали дразнить, – то ли потому, что она никогда не одевалась как другие девчонки, никогда не была нарядной, не красилась. Даже Арсений видит в ней не больше чем друга. С чего бы этому обращать? Разве что из жалости.
– В семье проблемы, – коротко ответила она.
– Какие проблемы? – не унимался Дима.
Ну почему бы ему не рассказать?
– Отец бьёт.
– Так уйди из дома. – Дима произнес это так, словно дело было пустяковое.
– Куда же я уйду? – растерялась Ольга. – Мне некуда. У меня нет других родственников.
– Тогда убей отца, – выдал Дима ещё одну ошеломляющую идею.
Ольга открыла было рот – хотела возмутиться, но не стала. На самом деле она не раз, сидя в своей комнате и глотая слезы, размышляла о том, как возьмёт на кухне нож, самый острый и заточенный из тех, что у них есть, тихо проберётся в гостиную, где на нерасправленном диване спит в похмельном забытье отец, и покончит со всеми мучениями. Но всякий раз эти мысли пугали её. Она бы никогда не стала…
– А что потом со мной будет?
Дима кивнул, но его губы растянулись в улыбке, будто во всем этом было что-то забавное.
В доме напротив на первом этаже погасили свет. Наверное, было уже поздно.
– Я пойду домой, – произнесла Ольга, возвращая Диме его куртку.
– Давай встретимся завтра, – сказал он вдруг.
– Зачем? – осторожно поинтересовалась она.
– Погуляем, расскажешь о себе, выпьем кофе.
– Я… я не знаю, – растерялась Ольга. – Я… Мне… надо идти.
Она заторопилась домой, чувствуя, как сильно стучит в груди сердце.
– Я буду ждать тебя завтра на этом же месте в семь! – беззаботно крикнул Дима ей вслед.
Ольга пришла домой удачно: отец спал. Она проскользнула в комнату и, раздевшись, залезла под одеяло в холодной кровати.
В квартире было тихо, но по-прежнему гадко. Однако что-то изменилось. Рука и бок до сих пор болели, но, несмотря на это, Ольга ещё никогда не засыпала с таким лёгким сердцем.
* * *
Новость о том, что «тот самый» Арсений встречается с новенькой из десятого «А», облетела школу ещё в тот день, когда пара впервые переступила школьный порог. Аня смущалась, но не показывала виду, Арсений развлекался от души, изредка бросая взгляды в сторону Инны, если та вдруг попадалась им навстречу.
С неделю это известие обсуждалось со всех сторон. Потом интерес поугас, и всего через две недели после памятного дня уже мало кого волновали эти любовные дела.
Сентябрь не радовал теплом и светом. Учебные будни следовали один за другим, и вскоре стало казаться, что лета и не было вовсе.
Арсений не переставал заходить за Аней перед занятиями и провожать после, отчасти потому, что ему нравилось дразнить Инну, а отчасти потому, что с Аней всегда было интересно поболтать и идти им было по пути. Она не возражала.
Как он и обещал, Арсений познакомил её с Игорем. Тот предложил ей приходить на репетиции. Аня с радостью согласилась. К осеннему балу старшеклассников они уже собирались петь дуэтом. Ко всему прочему, у него и Игоря начались тренировки по лёгкой атлетике. Скучать не приходилось.
Дома было неспокойно. Его мать проводила отпуск за бесконечными генеральными уборками, и Арсений считал дни до её отъезда на воды.
Придя пятничным вечером домой после тренировки, Арсений застал её за очередным занятием. Теперь она разбирала шкаф в гостиной: выгребла оттуда все коробки с обувью и теперь с большим размахом проводила ревизию.
– Мам, я дома! – крикнул Арсений из прихожей, сбросив рюкзак и стягивая кеды.
– Привет, дорогой, – рассеянно отозвалась она, не отрываясь от своего занятия.
– Пахнет вкусно. Что на ужин?
– Макароны с сыром. Извини, больше ничего не успела.
– Макароны с сыром – наше всё!
Он устроился обедать прямо в гостиной на диване, пока мать решала, что из обуви выкинуть, а что оставить.
– Надо же, а я про них и забыла, – бормотала она, примерив туфли. – Надену их сегодня. Как тебе?.. Сеня! Я же просила тебя есть на кухне.
– Я хотел посмотреть телевизор.
– Не накапай только, я вчера весь день диван чистила.
– Ага, – рассеянно ответил Арсений, отправляя в рот вилку. Капля подливы изящно слетела с его губ и шмякнулась о подлокотник.
– Ну, так как тебе? – спросила она ещё раз.
С полным ртом Арсений не мог говорить, но показал в знак одобрения большой палец.
– Туфли класс, – сказал через какое-то время, когда мать уже сняла их и аккуратно поставила отдельно от всей остальной обуви. – Куда сегодня собираешься?
– Ну… – она загадочно посмотрела на него и добавила с улыбкой: – У меня сегодня свидание.
– Правда? Поздравляю! А с кем?
– Да ты его не знаешь. Знакомый по работе.
– Он хоть не женат?
– Конечно, нет! – воскликнула мать. – Он разведён. Я его давно знаю – очень приличный мужчина.
– И что? Ваше долгое знакомство делает его приличным мужчиной? – съязвил Арсений.
Мать грустно улыбнулась в ответ. Она медленно подошла к дивану и присела рядом с ним.
– Дорогой мой, я знаю, что предыдущий мой кавалер был не особенно достойным… – тихо и ласково начала она.
– Не особенно достойным! – воскликнул Арсений. – Он ведь даже нигде не работал! И продал наш телевизор!
– Да, я помню. Эту потерю мы долго оплакивали.
– Ты про Леонида или про телевизор?
– Про телевизор, конечно же, – рассмеялась она. – Но ему пришлось вернуть деньги.
– Это только потому, что дядя Вова сходил и поговорил с ним.
– Ну, не без этого, дорогой, не без этого… Так вот, послушай меня, Арсений. Я понимаю, как тебе тяжело пришлось без отца. Поверь, мне тоже было тяжело воспитывать тебя одной… Но я постаралась сделать всё, чтобы ты не чувствовал этого. Но и ты, пожалуйста, пойми меня…
Она, видимо, хотела добавить что-то ещё, но не знала что, и замолчала. Арсений посмотрел в её большие карие глаза, полные печали. В их уголках уже лежали первые морщинки. Ему вдруг стало очень грустно.
– Ну что ты, мам… Я же ничего не говорю против.
– Ты у меня замечательный, – она чмокнула его в лоб, встала и продолжила заниматься своими делами.
– Чем-то помочь?
– Ешь давай.
* * *
За окнами темнело. Арсений сидел в своей комнате. Мать десять минут назад отправилась на свою встречу, а он думал, чем занять себя, но единственное, что ему пока удавалось, – это пялиться в окно. Его клонило в сон, оттого что накануне он уснул только около двух часов ночи, и теперь мысли разбегались при каждой попытке сосредоточиться, как тараканы, застигнутые врасплох внезапно включённым светом. Где-то над всем этим хаосом в голове царила мысль о завтрашней контрольной по алгебре и геометрии, но сейчас она была Арсению меньше всего интересна.
Перед ним на столе лежала старая фотография, на которой молодые женщина и мужчина радостно улыбались фотографу, а круглощёкий годовалый ребёнок задумчиво разглядывал отцовские часы.
Мать говорила, что отец их бросил, а бабушка сказала, что это она от него ушла, – история оставалась неясной. Сколько Арсений ни спрашивал, она никогда ему не рассказывала, что случилось. Но, кроме этой фотографии, у Арсения не осталось воспоминаний, ведь он был еще слишком мал, чтобы запомнить своего отца.
И, в общем-то, ему было всё равно, но временами становилось грустно.
Он закинул ноги на стол и продолжил смотреть в окно. На улице уже зажглись фонари, а он так и не включил свет в комнате, и теперь отлично видел всё, что происходило за окном. Один из фонарей отбрасывал свет на постройки во дворе – низкие кирпичные здания, в которых находились какие-то социальные учреждения неясного для него назначения. На одной из стен тень причудливо изогнулась в виде сидящего чёрного кота с длинной шеей и острыми ушками.
Арсению показалось это забавным. Он улыбнулся своему открытию, как вдруг кот склонил голову, дёрнул ухом и нетерпеливо поводил вокруг себя хвостом, как делают обычно кошки, когда чем-то недовольны.
Арсений вскочил со стула и отпрянул от окна, но когда он снова посмотрел на эту стену, в ней не было ничего необычного. Стена как стена, тень как тень. Наверное, колышущиеся вокруг фонаря деревья создали эту иллюзию и заставили её двигаться.
Арсений включил свет в комнате и, задёрнув шторы, открыл учебник по алгебре.
Ночью подул свежий ветер, несущий в себе морозную прохладу и запах пока ещё далёкого первого снега. Притаившиеся на крышах тени метнулись вслед за ним. Но самая чёрная из них осталась недвижима.
Ночь расправила крылья и полетела. Зашелестели смоляные перья – воздух струился по их шёлковой поверхности. Крылатая тень скользила по стенам домов.
Голова Арсения беспокойно метнулась на подушке. Сон наполнился размытыми образами тёмных улиц, вымощенных камнем. Все было невероятно большим, а он – очень маленьким, и он быстро-быстро бежал по этим дорогам со всех четырёх лап. Кто-то гнался за ним: его догонял крадущийся в тишине шорох, словно ветер ворошил сухие осенние листья. И никого, кроме него, на этих стёртых из памяти и жизни улицах.
На следующее утро Ольга не появилась в школе. Их классная руководительница – учительница английского языка Нелли Михайловна – сообщила, что звонили родители Ольги, передали, что она заболела. От этого известия у Арсения в душе шевельнулось дурное предчувствие, что болезнь Ольги – совсем не ангина.
Он не в первый раз сталкивался с подобной ситуацией, но не знал, что делать. Как-то раз он хотел всё рассказать Нелли Михайловне, но Ольга со слезами на глазах умоляла этого не делать и взяла с него клятвенное обещание молчать. И он молчал, от всей души желая Ольгиному отцу скорой и мучительной смерти.
Контрольная по алгебре и геометрии прошла как надо. Правда, Марк и Игорь, севшие позади него, так и не успели всё списать, как он ни старался им помочь. Но им было в самый раз на тройку.
На перемене в левом крыле второго этажа, около кабинета информатики, Арсений встретил Аню. Она беззаботно болтала с одноклассницей и выглядела вполне бодрой. Вообще, с тех пор как у неё в школе появились знакомые и друзья, Аня стала вести себя намного свободнее и увереннее. При более близком знакомстве Арсению открылись её живой ум и хорошее чувство юмора – он был рад, что они дружат.
– Ну что, как начало дня? – поинтересовался он на ходу.
– О-о-о, – простонала Аня, – лучше убей меня, потому что ваша Нелли Михайловна просто кошмар!
– А по мне, так милая женщина, – с улыбкой возразил Арсений.
– Ага, только для своих любимчиков, вроде тебя. Или тех, кто хоть что-то понимает в английском. Но в моей-то старой школе была другая программа, – сказала Аня, сворачивая к кабинету математики.
Арсений усмехнулся тому, что она могла так легко говорить о своих неудачах, и зашел в кабинет информатики по соседству. Он едва успел закинуть сумку на своё рабочее место, как в классе показались друзья, каждую перемену шатавшиеся где-то между первым и вторым этажом.
На уроке Арсений одним ухом слушал учителя, а другим – сбивчивое бормотание Марка про передачу, которую тот смотрел накануне. «Ты знал, что чёрные дыры – это тоже тела? А не видно их потому, что они свет притягивают». Игорь тут же придумал шутку про чёрные дыры, и Марк сконфуженно замолчал. А жаль. Арсению нравился его нескладный рассказ.
После уроков он шёл своим обычным маршрутом домой. Вместе с Аней.
– Так что там у тебя не ладится с английским?
– Вот именно, что ничего не ладится, – скисла Аня. – Вообще ничего не понимаю.
– Помощь нужна?
– А ты хорошо разбираешься?
– Вообще-то, я у Нели любимчик не просто так, – ввернул Арсений. Да, классная выделяла его, но только потому, что он действительно был хорош в английском.
– Было бы здорово, – медленно проговорила Аня. – Но как-то неловко.
– Почему?
– Потому что ты вроде снова мне помогаешь.
– Ну и что? Ты же вроде как моя девушка, помогать тебе – моя прямая обязанность, – и он подмигнул ей – Аня рассмеялась. – Когда у вас следующий урок?
– Завтра уже. Скажи же, дурацкое расписание! Нам нужно устный рассказ подготовить и кучу упражнений из учебника выполнить. Она столько задаёт…
– Так… – Арсений задумался. – Вечером у меня тренировка. Если только сейчас.
– Сейчас так сейчас, – Аня пожала плечами. – Только… Я надеюсь, тебе действительно это нетрудно?
– Ну, я ж сам предложил, верно? Значит, нетрудно.
На самом деле он не планировал подвизаться в репетиторстве, но вот щегольнуть пару раз своими знаниями – это вполне.
– Ко мне пойдём? – уточнила она.
– Пошли, – согласился Арсений.
Анина квартира находилась на четвёртом этаже. На звук открывающейся двери из кухни показалась её мама – невысокая, худенькая женщина в домашнем халате и фартуке, с большими глазами за стёклами очков. При виде него она приветливо, хоть и немного растерянно улыбнулась.
– Мама, это Арсений. Ну, про которого я тебе рассказывала, – представила его Аня, краснея. – Арсений – моя мама…
– Какой вы приятный молодой человек! Такой высокий, стройный… Вы спортсмен? – И тут же, не дожидаясь ответа, продолжила: – О, у вас очень интересные глаза. Это у вас свои или линзы? Наверное, свои, хотя кто знает, может, сейчас такая мода…
– Мам, это у него на самом деле такой цвет!
– В жизни вы ещё лучше, чем Аня вас описывала!
– Мам, ну хватит! – простонала Аня. – Сеня, пошли.
Она повела его в свою комнату.
– Вы обедать будете? – прокричала мама Ани им вслед и тут же добавила: – Я вам в комнату принесу!
– Хорошо, мам! – крикнула в ответ Аня, побыстрее закрывая за собой дверь своей комнаты.
– У тебя очень дружелюбная мама, – вежливо сказал Арсений, пристроившись на краешек дивана.
– Чересчур дружелюбная, – проворчала она, выкладывая на стол учебники.
Арсений тем временем осматривал комнату. Не очень-то она была похожа на девичью. Он бывал в комнате Инны. Там всё было светлым и в цветах. Цветы на обоях, на одеяле, на шторах. И ещё там были игрушки и разные безделушки, заполнившие полки, ниши в шкафу и стол. А также куча фотографий в рамках.
А здесь – ничего подобного. Комната казалась даже чуточку строгой. В ней было много тёмно-синего, много горшков с растениями и куча занятных вещей.
В углу комнаты он заметил мольберт и разные краски, аккуратно сложенные на табурете рядом, на стене в чехле висела гитара, на стеллажах корешок к корешку ровнёхонько выстроились книги, а на одной из полок сидели три полосатых глиняных кота с нелепо удлинёнными лапами и хвостами. Бок о бок друг с другом, все разные по размеру и цвету, они укоризненно взирали на смотрящего чёрными вылепленными глазами. Было в них что-то завораживающее.
– Знакомишься с котами? – поинтересовалась Аня, проследив за его взглядом.
– Да. Выглядят странно.
– Мне их Нина слепила, когда я маленькая была.
– А это только твоя комната?
– Нет, – ответила Аня. – И Нинина тоже.
– Рисует, я так понимаю, она, – сказал Арсений, кивнув на мольберт. – А на гитаре ты играешь?
– А! Только когда папа не видит, – Аня озорно улыбнулась. – Это его гитара, он здорово играет и поёт. А я втихаря достаю её и пытаюсь научиться ставить аккорды.
– И как, хорошо у тебя получается?
– Паршиво получается.
– Но ты ведь сыграешь мне как-нибудь? – не унимался Арсений. Не столько ему хотелось услышать её игру, сколько подзудить.
– Никогда, – честно призналась Аня.
– Да брось!
Но Аня не поддавалась на провокации.
– Ну что? – она разложила учебники и тетради прямо на полу у дивана. – Давай, учи меня.
– Давай.
На Анино домашнее задание у них ушло почти два часа. Она и впрямь ничего не понимала в предмете, так что многое Арсению приходилось объяснять с нуля. Это было тяжело. Одно дело – понимать что-то самому и совсем другое – попытаться доступно это растолковать.
Было тяжело, но зато он знатно блеснул своими знаниями.
Когда он заставлял её в пятый раз повторять устный рассказ, Анина мама принесла им в комнату обед, который они приговорили меньше чем за десять минут. К концу занятия Аня поняла почти всё, что он объяснял, и они успешно разобрали все упражнения.
Арсений был уже в коридоре и натягивал кеды, когда домой пришла Нина.
Вопреки его ожиданиям, – а ведь он уже был знаком с Аней и её радушной мамой, – Нина оказалась не очень общительной даже со своими домашними, а на него попросту не обратила внимания.
Но тем не менее Арсению она понравилась. У неё были тонкие черты лица, тёмные волосы и какая-то отрешённость во взгляде. А ещё она была повыше ростом.
Арсений попрощался с Аней, её мамой и Нининой спиной и поспешил домой за сумкой с формой. До тренировки оставалось всего ничего.
Глава 3. Напасти
Ольга появилась в школе только через неделю. Вид у неё был и впрямь болезненный. На фоне белого как мел лица её чёрные короткие волосы казались нарисованными углём.
«Может быть, она действительно болела», – подумал Арсений, когда та зашла в класс, села рядом с ним за парту и устало поздоровалась.
– Привет, – он повернул к ней голову и принялся всматриваться в её лицо.
– Что? – огрызнулась Ольга, заметив его внимание. – Да в порядке со мной всё. Просто ангина.
– Понятно, – Арсений отвернулся и принялся вытаскивать учебник и тетрадку по английскому из сумки.
– Делал домашку? Дай списать.
Арсений лишь кивнул и раскрыл тетрадь.
– Пожалуйста, – добавила Ольга, смягчившись под его укоризненным взглядом.
Он пододвинул тетрадь к ней поближе.
– Эй, Сеня, – донёсся с парты позади голос Марка. – Поделись домашкой.
– Я же сделал – на, списывай, – послышался голос Игоря.
– У тебя тут чушь какая-то, я ни одной буквы разобрать не могу.
– Попроси только в следующий раз…
– Сеня, – позвал его Марк и для надёжности ткнул в спину карандашом.
– Ну чего?
– Дай списать.
– Не могу, Оля списывает.
– Оля, – Марк и ей на всякий случай тоже потыкал между лопаток карандашом. – Садись к нам.
– Сам садись, – рявкнула она в ответ, не отрываясь от списывания. – И карандаш свой засунь себе.
– Все такие неприветливые с утра, – пробубнил Марк, подтаскивая свой стул к Ольге и пристраиваясь на краешек парты.
Они успели списать вовремя. Через несколько минут прозвенел звонок.
В классе появилась строгая женщина лет сорока с небольшим, с уложенными короткими волосами и в синем брючном костюме. Их классная руководительница, Нелли Михайловна. Она приучила класс вставать, приветствуя её.
Классная сразу же начинала с проверки домашнего.
– Откройте свои тетради, сейчас посмотрим, как вы справились с переводом.
При этих словах она устремила свой ястребиный взгляд на парту за Арсением. То, что два разгильдяя в этом году стали садиться не за последнюю парту, а лишь за третью, её, кажется, нисколько не обмануло.
Арсению показалось, что он услышал за собой ругательство, но принадлежал этот шёпот Игорю или Марку, невозможно было определить.
Зашелестели раскрываемые на партах тетради. Нелли Михайловна медленно прохаживалась между рядами с журналом в руках. Иногда она задерживалась у какой-нибудь парты, и тогда до Арсения доносился её недовольный голос.
– Белоусов, почему не выполнили перевод? – к ученикам Нелли Михайловна обращалась исключительно на Вы. – У Вас, сказать, сколько двоек уже в журнале? Три! Вас это не волнует? Учебный год только начался, а уже три двойки.
Класс с мрачным удовольствием уставился на объект всеобщих насмешек.
Невзрачный мальчик неопрятного вида, в вытянутом бежевом свитере, медленно испепелялся под её взглядом. Он вперился в свою тетрадь, где вместо домашнего задания сияла девственной белизной пустая страница, и покраснел до корней волос.
– Первого октября будет родительское собрание. Я надеюсь увидеть Ваших родителей, Белоусов, – разочарованно произнесла Нелли Михайловна, рисуя очередную двойку в журнале и переходя к следующей парте.
– А что у Вас, Ильин? – теперь её голос раздался поблизости, за спиной у Арсения.
– Вот, – Игорь с очаровательной улыбкой раскрыл свою тетрадь перед учительницей. – Всё сделал.
Она посмотрела в тетрадь и брезгливо скривила губы.
– Ильин, что это у Вас? Рунические символы? – По классу пронёсся смешок.
– Как вы научили, так и пишу, – осклабился Игорь.
– Минус балл за неряшливость, – отрезала Нелли Михайловна. – И рот прикройте.
Затем она заглянула в тетрадь Марка и, ничего не сказав, перешла к его с Ольгой парте.
– Варламов, отлично справились с заданием. Мне нравится ваш литературный подход к переводу. Что у Вас, Поморцева? Хмм… Хорошо.
– Ну что ж, – произнесла учительница, закончив проверку домашнего задания. – Две двойки. У Белоусова и Григорьевой. Конечно, меньше, чем в одиннадцатом «Б». Вчера они за это задание десять двоек получили, – тут в её голосе проскользнула едва уловимая гордость за свой класс. – А теперь хотелось бы поинтересоваться, почему у Поморцевой, Соколова и Варламова один перевод на троих. Кого назвала – к доске. Развейте мои сомнения.
В столовой после пятого урока Арсений с Игорем, Марком и Ольгой, с сомнением поддавшейся на его уговоры пообедать вместе с ними, заняли один столик на четверых.
– Просто обалденные тефтели, – восхищался Марк, поглощённый едой более чем полностью.
– А что, больше тем для разговоров у нас не осталось? – закатив глаза и откинувшись на спинку стула, произнес Игорь. – Сеня, как, например, твоё репетиторство?
– Какое репетиторство? – рассеянно переспросил Арсений. Он уже давно глядел в сторону, потеряв нить беседы.
– Ты же теперь преподаешь иностранные языки, – не унимался Игорь. – Можно и мне пару уроков взять?
…Прядь высветленных волос выскользнула из причёски, обнажилось ушко с цепочкой серёжки.
– Аня разболтала?
– Конечно.
Тонкие ключицы и ложбинка между ними. Инна была либо слишком глупа и не понимала, что стоит надевать в школу, а что нет, либо слишком хитра, и Арсений склонялся ко второму. Она повернулась, поймав на себе его взгляд, а он поскорее уставился на Марка, словно у того вылез третий глаз.
– О чём вообще с вами можно разговаривать? – Игорь фыркнул – это у него всегда выходило с чувством собственного превосходства. Друг уже пообедал и теперь не спеша допивал чай, ловя на себе взгляды компании девчонок из десятого «Б», занявших соседний столик, а потому держась с лёгким небрежным изяществом, как мог только он.
– Рисуешься, – с ухмылкой прокомментировал Арсений. Ольга скривила губы, Марк вообще не слушал, собирая подливу куском хлеба.
– Обожаю одиннадцатый класс. Так бы навсегда тут и остался, – ответил Игорь.
– Ха-ха, – скучающим тоном произнесла Ольга. – Мне кажется, тебе это легко удастся.
– Оля, – серьёзно сказал Игорь после минутного молчания. – Раз уж мы вынуждены терпеть твоё общество, нарисуй себе уже лицо, а то глазам больно.
Арсений хотел было вмешаться, но Ольга с каменным лицом взяла свой поднос и ушла, не произнеся ни слова.
– Оля, ну куда ты? – позвал он её, но она не обернулась. Арсений подарил другу свой самый укоризненный взгляд.
– Как-то некрасиво вышло, – заметил Марк. Игорь пожал плечами.
* * *
Сентябрь подобрел только под конец и порадовал всё-таки теплом и светом. Ольга не замечала раньше, насколько красив город осенью. Камень, утопающий в бушующем море красок.
Темнело.
Ольга спешила по асфальтированной дорожке, петлявшей по дворам. Она шла так быстро, что едва сдерживалась, чтобы не побежать.
Поворот за очередной дом, двор с детской площадкой, а там уже через дорогу – небольшой парк, обнесённый кованой оградой. Вот и пышные высокие ели, за которыми открывается затянутый ряской пруд. Дима стоит на берегу и пускает блинчики по воде. Как ловко у него это выходит! Вот один камушек пролетел, оставив за собой целую дорожку из кругов, прежде чем кануть в воду. За ним отправился следующий.
Он обернулся, хотя Ольга и пыталась не выдать своего приближения.
– Привет, – первой заговорила она, чтобы скрыть волнение.
– Ты сегодня очень красивая, – сказал он, пропустив приветствия.
Ольга не выдала смущения, но щёки её и так предательски алели. Дима врал ей подобным образом всякий раз, как они встречались. Но что самое удивительное – Ольга и не заметила, как начала ему верить. Ей так хотелось в это верить!
Она нашла на земле пару камешков и подошла к берегу. Первый не сделал и трёх прыжков, гулко булькнув в воду.
– Как у тебя дела? – спросил он.
– С переменным успехом.
Мимо них по дорожке прошла женщина с коляской.
– Смотри. – Ольга обернулась, и Дима тут же ловким движением извлек из рукава куртки букетик ландышей и протянул ей.
– А в сапогах у тебя ничего не припрятано? – пошутила она, по-глупому радуясь цветам.
Дима пожал плечами: мол, кто знает, – а потом ощупал голенища своих сапог и внезапно достал из левого сапога белый бумажный лист.
– Какая нелепица! – удивлённо бормотал он, поворачивая этот лист и так и сяк, будто надеясь разглядеть на нём что-то. – Мне так жаль: сюрприз испорчен!
Ольгу всё это веселило. Она держала в руках букет хрупких ландышей, украдкой нюхая их.
– Подожди-ка… – продолжал Дима свои размышления.
Он дважды сложил листок и несколько раз повернул его, потом согнул ещё раз. Его руки работали так ловко, что Ольга не могла уследить за их движениями, но когда он остановился, то держал в руках красивую белую маску, украшенную сверкающими пайетками, жемчугом и бисером.
Ольга не удержалась, подошла к нему и взяла в руки эту красоту. Маска не была бумажной, поэтому она поискала на земле глазами выброшенный листок бумаги, но нигде его не обнаружила.
Сколько фокусов она уже видела в его исполнении, но всякий раз не переставала удивляться.
– Как ты это делаешь?
– Я не раскрываю своих секретов, – с простой обескураживающей улыбкой каждый раз отвечал он.
Ольга не настаивала. Она приложила маску к лицу, а Дима завязал сзади тесёмки.
– Ну как мне? – спросила она.
– Великолепно, – серьезно ответил он.
Ольга подошла к кромке воды и глянула на своё отражение. На водной глади было трудно рассмотреть очертания, но каким незнакомым и загадочным показалось ей своё белое лицо…
Дима подошёл и взял её за руку.
– Хочешь посмотреть, где я живу?
* * *
Как легко и приятно идти по тротуару, слушая, как под кедами шуршат опавшие листья.
Арсений шёл из продуктового магазина.
Мать уехала три дня назад. Он провожал её на вокзале, а она наказывала ему не забывать готовить себе что-нибудь кроме бутербродов. И вот он решил не забывать о правильном питании, купив себе лапшу быстрого приготовления.
И хотя от магазина до дома было всего пять минут ходьбы, Арсений выбрал маршрут подлиннее, с намерением немного прогуляться – погода так и манила. Солнце припекало голову, но воздух оставался свежим, а настроение было беспричинно радостным.
Последний год в школе, а потом его ждёт институт.
Арсений ещё не знал, кем он хочет стать и куда ему поступать, но для него очевидным было одно: у него всё будет замечательно.
Затем мысли его стали блуждать и как-то сами собой оказались возле Нины. Со дня их знакомства, если так можно это назвать, он видел её всего два раза. Правда, она стала чуточку разговорчивее, и он даже успел поинтересоваться, как ей учёба в институте и новое место жительства. Последнее время он часто думал о том, что она очень красивая. Но красивая не как Инна, в которой всё было так кокетливо, а красивая совершенно по-особенному.
Внезапно ему захотелось увидеть её прямо сейчас – пригласить погулять: она казалась тем человеком, с которым приятно разделить такой чудесный день.
Конечно, будь Арсений не собой, а кем-нибудь другим, он, может быть, и не направился бы сразу к ней домой. Он мог бы для начала позвонить и узнать, дома ли она и какие у неё планы. Но приподнятое настроение и погожий день сделали своё дело, и ноги сами довели его до дома, на первом этаже которого находился большой супермаркет. Конечно, Нины могло не оказаться дома. Дома вообще могло никого не быть. Но Арсений уже поднимался на четвёртый этаж.
