Kitabı oku: «Эрион. На краю мира», sayfa 4
Готрин был совсем старый. Наверное, ему было столько же лет, сколько и бабушке Изгиль. А может, даже и больше. Вон, у него голова какая лысая. Редкие длинные волосины на висках и затылке спускались ниже плеч и как будто только мешались. Во всяком случае, толку от них не было никакого: лысину они не прикрывали, красоты не добавляли. Зато борода у старика была шикарная: длинная, густая и белая.
« Как будто волосы с головы перебежали на подбородок», – подумала Тора и тут же устыдилась своих мыслей, словно кто-то мог их подслушать.
Глаза Готрина чаще всего были закрыты. Но когда он их открывал, его слепой взгляд блуждал сам по себе, не останавливаясь ни на предметах, ни на людях. А иногда глаза закатывались вверх под веки и становились совсем белыми. Вот тогда было жутко, и Тора невольно содрогалась от волны холодка, пробегавшей по спине.
– А я еще это… Про мое будущее хотел спросить, – Нар вытащил из-за пазухи сушеную рыбу, голова которой так иссохлась, что твердые шарики глаз запали куда-то внутрь угловатого черепа, словно крошечные существа спрятались в свои норы. Неуверенно держа рыбу в руках, не зная, что с ней дальше делать, Нар оглянулся на Тору, которая настойчиво дергала его за рукав, напоминая о себе, и торопливо добавил: – И про ее будущее тоже.
Готрин протянул руку. Но не для того, чтоб принять подарок, а будто хотел на ощупь определить, кто перед ним сидит.
– Пойди и положи это, где взял. А не то я тебе сегодняшнее будущее так распишу – не обрадуешься! – строго сказал он.
Нар замялся и спрятал рыбу обратно за пазуху.
Старик усмехнулся в бороду и уже мягче сказал:
– Не надо вам знать будущее, ничего хорошего в этом знании нет. Проживайте свою жизнь спокойно и радуйтесь каждому дню. Одно могу сказать: все у вас будет хорошо. А теперь ступайте. Устал я…
– Давайте, подымайтесь, – засуетилась Фарина, все это время стоявшая в сторонке.
Она без разговоров выпроводила гостей и закрыла за ними дверь.
Дети какое-то время оторопело стояли возле холма, в котором жил колдун. Тора была растерянна, нет, даже раздосадована. Не так она представляла эту встречу. Стоило столько ждать, так готовиться, от сестры вот удрала, чтоб не узнать ничего нового.
– Давай, я тебя провожу, – предложил Нар.
– Сама доберусь. Не маленькая, – отмахнулась Тора.
– Скоро стемнеет. Давай, провожу.
– Как хочешь, – пожала плечами Тора.
Солнце, и правда, готовилось спускаться к горизонту. Да и, как ни хотела признаваться себе в этом Тора, а вдвоем идти веселее. Даже с мальчишкой. Веселее и не так страшно.
– Зря и сходили! – Тора пнула первое, что попалось под ногу, виноватое только в том, что оказалось на ее пути.
– Почему зря?
– Потому что он ничего толком не рассказал.
– Нет, он очень много рассказал.
– Что-то я ничего не услышала. Когда это, интересно знать, я прослушала про твою страхолюдную жену? – усмехнулась Тора.
– Он про другое рассказал…
– Ничего интересного! – хмыкнула Тора. – Все это я и без него знала.
Нар довел ее почти до самого дома, а уж как он сам будет добираться, Тору не интересовало – ей не было до этого никакого дела. Она же не напрашивалась, чтоб он ее провожал.
– Где ты была? – строго спросила Одара, когда Тора осторожно проскользнула в жилище.
Тора замялась, блуждая взглядом по полу и стенам комнаты. Как-то она совсем не продумала, что будет говорить дома. Где она была? Вдруг Лана уже сказала, что Тора спряталась от нее, чтоб удрать на окраину? Вон стоит, смотрит, усмехается опять. Если сейчас начать врать, то влетит еще больше. А если не сказала? Лана не сказала, а Тора сама себя сейчас выдаст. Что же отвечать?
– У бабушки она была. Я же говорила, – ответила за нее Лана.
– Я не тебя сейчас спрашивала! – отрезала мать, даже не взглянув на нее.
– Я была у бабушки, – с облегчением повторила Тора. Значит, Лана ее не выдала.
– А почему сразу не ответила?
Тора молча пожала плечами. Одара пристально посмотрела на нее, но ничего больше не сказала.
Ужин тоже прошел в молчании. Точнее, Тиарий шутками пытался вызвать всех на разговор, но отвечала ему только Лила, которая пока не вникала в семейные ссоры и не понимала напряжения, зависшего в воздухе. Одара же молчала, стараясь даже ни на кого не смотреть. Лана молчала, чтоб нечаянно не вызвать уже привычную бурю гнева матери. Тора молчала, потому что чувствовала себя виноватой перед сестрой. Это очень неловкое чувство. Как будто где-то внутри сидит зверь и дергает какую-то жизненно важную ниточку, заставляя взглянуть на сестру. А стоит только взглянуть, и зверь начинает точить когти об эту самую ниточку. Но ничего, когда они лягут спать, вот тогда и наговорятся, решила Тора. Это было обычное дело – поболтать перед сном.
Но в этот раз Лана сразу отвернулась, едва легла, и как-то слишком быстро прикинулась спящей. Тора смотрела в темноту, туда, где лежала сестра, и слушала ее ровное дыхание. Глаза привыкли, и теперь можно было даже различить смутные очертания ее головы и плеча. Спит или нет?
– Что, попало тебе, да? – шепотом спросила Тора, потихоньку потыкав сестру пальцем в спину.
Лана не ответила, только дернула плечом. Значит, не спит.
– Ты чего, обиделась, что ли? – удивилась Тора.
– Спи, давай! – коротко приказала Лана.
Глава 7
С самого утра у Фарины было полно забот: нужно сварить обед, прибрать в жилище, собрать постели, расчесать деду волосы и бороду. В общем, приготовить все к приходу очередных гостей, создать волшебную атмосферу, чтоб, едва переступив порог, гость тут же попал в волшебный мир. Всю эту обстановку и подвешенные к потолку стеклышки, колокольчики, скрученные из проволоки спирали с нанизанными на них разноцветными бусинами она сама придумала. И подучилось очень эффектно!
Готрин был слеп, но казалось, будто он всего лишь притворяется, а сам следит за каждым движением внучки. Он водил головой вслед за ней, давал короткие указания. Возможно, он просто умел хорошо прислушиваться и по звукам различать, что в какой момент делала Фарина, а может, он, и правда, видел. Точнее, обладал каким-то неведомым остальным чутьем, видел не так, как обычные люди, не глазами. Впрочем, в этом никто и не сомневался.
– Ты была строга со вчерашними детьми, – заметил Готрин.
– Если я со всеми твоими гостями буду любезна, то они с радостью поселятся у нас, – усмехнулась Фарина.
– Да, ты права… Некоторые готовы хоть каждый день приходить, чтоб узнать то да сё. Странные люди. Что с того, если они узнают, что их ждет? Ничего же не изменится. Ну, узнает человек, что через три дня его свалит болезнь и он помрет – и что? А ничего. Будет эти три дня трястись от страха и все равно заболеет и помрет. Так зачем портить себе эти последние дни? Странные люди…
Фарина ничего не ответила. Она задумчиво нанизывала крупные стеклянные бусины на проволоку, чтоб привесить к потолку еще одну загадочную штуковину. Дед даже ей не говорил про ее будущее, а знать очень хотелось. Но в глубине души она была с ним согласна: вдруг впереди ее ожидало что-то плохое. Зачем знать об этом, ждать и страдать, что это вот–вот случится?
– Обрати внимание на того чернявого задиру, – сказал вдруг Готрин.
– Что? – не поняла Фарина. Готрин так быстро перескочил с одной темы на другую, что она не успела уследить за его мыслью.
– Парень тот чернявый. Как его? Все глаза об тебя истер. Нравится он тебе?
– Ты про Виана? Да ну тебя, дедушка! – смущенно засмеялась Фарина, ничуть не удивившись, что слепой дед знает про того парня и про цвет его волос. Готрин, даже не выходя из своего жилища, знал все. – Ну, что ты мне все женихов ищешь?
– А потому что сама не ищешь, вот мне и приходится, – ворчал дед.
– Ну, и на что мне этот чернявый? Чтоб покалечил меня? Вон, он постоянно с кем-нибудь дерется!
– Это от безделья. А будет при жене, да при детях – возьмется за ум.
– Не нравится он мне! – повела бровью Фарина. Тут она лукавила: Виан нравился всем девушкам в округе. И он прекрасно понимал свою власть над ними: сегодня он улыбался одной, а завтра заигрывал с другой. И вот это Фарине не нравилось.
– Этот не нравится, другой не нравится, не угодишь тебе! Сколько уже можно выбирать? Сколько тебе уже – семнадцать? Потом понравится какой-нибудь, а уже поздно будет, потому что сама станешь старухой! А мне правнука надо! И побыстрее! – требовал старик.
Фарина вздохнула и покачала головой. Нужно срочно прекращать этот разговор, потому что дед не успокоится. Сейчас опять начнет говорить, как важен ее сын для народа, что нужно успеть передать ему колдовские умения. Фарина схватила ведро и направилась к выходу.
– Ты куда? Мы еще не договорили!
– До моего сына в любом случае еще долго, а если я сейчас не уйду, то скоро нам будет нечего есть. И если мы умрем от голода, то и вопрос о сыне и передаче ему силы отпадет сам собой, – пробурчала она и выскочила за дверь.
– Несносная девчонка! – крикнул Готрин вслед убегающей внучке, но вряд ли она его услышала.
Фарина припустила бегом, будто боясь, что слепой дед погонится за ней, чтоб продолжить этот разговор, который в последнее время он затевал все чаще. То одного парня начнет расхваливать, то другого. Как будто торопился куда-то и боялся опоздать. Похоже, однажды ей придется смириться и сделать свой выбор. Может быть, и правда, Виан? Или тот, которого дед расхваливал в прошлый раз? Фарина даже не знала его имени.
Убежав достаточно далеко от жилища, Фарина остановилась, закрыла глаза и подставила лицо солнцу. Легкий ветерок обдувал, нет, даже не обдувал – нежно ласкал кожу. Хорошо-то как! Все тревожные мысли словно выдувались этим ветерком, он гладил и успокаивал, как заботливая мать, которую Фарина совсем не помнила, и на душе становилось легко–легко. Так легко, что, кажется, чуть оттолкнись от земли и полетишь…
Скоро начнется сезон ветров, вот тогда так не постоишь. Тогда вообще из жилища выйти не сможешь. Нужно до того времени запастись пищей. Фарина опомнилась, стряхнула окутавшую ее негу, и огляделась: где тут может скрываться добыча? Пожалуй, вот под тем хламом, состоящим из драных пластиковых пленок. Под пленкой хорошо преет и влага не быстро испаряется – самое место для скопища червей. Фарина подошла ближе и присела. Теперь нужно быстро откинуть пленку и тут же собирать червей, пока те не юркнули в круглые ходы. Черви очень шустрые! А стоит ему только засунуть голову в нору – и все, вытянуть его обратно будет невозможно, потому что он застревает крошечными щетинками, позволяющими червю продвигаться только вперед. Придется рвать его на части – хоть что-то. Но целый червь – это лучше, чем половина. Поэтому нужно быть проворной и быстрой. Быстрее этих шустрых червей. При этом нужно быть очень внимательной: что если среди червей затесалась многоножка? Ее так просто не схватишь.
Фарина взялась за край пленки, сосредоточилась, и быстро откинула. Дремавшие черви тут же очнулись, дрогнули, почувствовав, что комфортная внешняя среда изменилась, и засуетились, извиваясь в клубок, тычась слепыми мордами в поиске ближайшей норы. Фарина хватала их, стараясь не упустить ни одного, и складывала в ведро. Уж оттуда они точно не удерут.
Вдруг краем глаза она заметила шевеление неподалеку. Ветер тревожит кучу хлама? Некогда! Одного червя пришлось все-таки порвать. Вот, еще шевельнулось, и послышалось приглушенное шипение, переходящее в тихий рык. Только не это! Фарина резко обернулась, ища взглядом источник звука. Она знала, кто переговаривается вот так – шипением и урчанием.
Шевеления больше не было, одни лишь звуки, но если приглядеться, то можно различить едва заметные очертания длинного тела, прижатого к земле, согнутые лапы с тонкими, почти человеческими пальцами, голову с шершавой, бугорчатой кожей, большой рот узкой длинной расщелиной, который, казалось, если откроется полностью, то голова вывернется наизнанку, и пристальный взгляд голодных глаз. Пещерник! Сливаясь с мусором серым с бледными разводами цветом и наростами, покрывающими их спины, пещерники научились прекрасно маскироваться, прикидываясь кучей хлама. Они могли подолгу выслеживать свою жертву, которая до последнего может так и не понять, что один из пещерников выбрал ее себе на обед. Фарина быстро огляделась по сторонам: где-то здесь должны быть и остальные, ведь пещерники не охотятся по одиночке. Не видно. Но они могли хорошо замаскироваться. Нет зверя, коварнее и опаснее пещерника. Неужели они уже выбрались из своих укрытий? Неужели у них уже наступил период агрессии? И дед ничего не сказал, не предупредил… Зря она убежала так далеко от дома. Уж Готрин сумел бы своим колдовством утихомирить зверя. А тут вокруг ни души. Лишь она и этот пещерник – один на один. И помощи ждать неоткуда. Фарина застыла на месте от страха. А еще от едва теплящейся надежды, что если она не будет шевелиться, то пещерник ее не заметит. Ведь говорили же, что эти звери видят только движущуюся добычу. Фарина никак не могла вспомнить, от кого она это слышала. От ужаса мысли путались, и ей даже казалось, что она сама выдумала это, вот только что. Или все же слышала? Остается надеяться, что это так и есть.
Пещерник смотрел прямо на нее, но не пытался напасть. Может, и правда, он ее не видел? Ну и что, что между ними расстояние всего в несколько шагов, ведь Фарина не шевелилась, а значит, зверь ее не видел. Люди так говорили. Нужно верить людям. Как бы ни было страшно, нужно верить. Сколько так стоять? Пока пещерник не уйдет? А если это чудище и вовсе не собирается уходить?
Зверь повел плоским носом, ловя запахи, приоткрыл рот, из которого показались острые углы зубов. Он словно усмехался над своей жертвой. Длинная капля липкой слюны стекла до самой земли, но не оборвалась, не капнула, а так и осталась висеть. Пещерник по-прежнему не сводил с Фарины взгляда. Мутные, желто-зеленые глаза с такой узкой полоской зрачка, что казалось, будто его и нет вовсе. И вдруг эти глаза в одно мгновение стали черными, влажными, глубокими. Это зрачок резко расширился, заполнив собой чуть ли не весь глаз. И тут Фарина поняла, что он ее видит. Видит! Несмотря на то, что она старается не шевелиться и все тело уже затекло от обездвиженности и страха. Он просто ждет. Чего – не понятно. Вряд ли он решил не нападать. Не было еще случая, чтоб при встрече с человеком пещерник не напал. Тогда откуда взялось это – «не шевелиться»? Кто выдумал эту чушь? Чего же ждет хищник? Удачного момента? Ждет, когда она отвернется? Впрочем, вряд ли его смущает то, что она стоит к нему лицом. Для пещерника она – пища. И не важно, с какой стороны подходить к своей еде.
Зверь сделал короткий шаг в ее сторону и снова замер. Еще шаг. Ждать больше нельзя! Она не может погибнуть вот так, притворяясь кучей хлама. Зверь рванул вперед, Фарина закричала, швырнула в пещерника ведро с червями, и побежала прочь что было сил. Ведро с гулким звоном угодило прямо ему в голову. Зверь на мгновение оторопел, затряс башкой, по которой, извиваясь, сваливались на землю черви, и еще больше рассвирепев, бросился на свою жертву. Убежать от пещерника еще никому не удавалось. И отбиваться теперь было нечем. Ждать, когда он неожиданно набросится на нее сзади, вцепится когтями в спину, вонзит зубы в шею и начнет рвать на части? Оттягивать момент неизбежной гибели? Это было невыносимо. Фарина оглянулась, и в этот момент вдруг запнулась и со всего маха упала наземь. Быстро подскочила на ноги, но зверь уже догнал ее. Не было смысла убегать. Она повернулась лицом к опасности. Так хотя бы она его видела. Пещерник опять затаился. Он скалил зубастую пасть и нервно двигал хвостом, сгребая в кучу мусор позади себя. Было так страшно, что Фарине хотелось сжаться в клубок, прикрыть голову руками и тихо плакать. Но страх же и не давал слезам выйти наружу.
– Ну, давай! Что же ты ждешь? – в исступлении крикнула она зверю, готовая покончить со всем вот прямо сейчас.
И он бросился.
Фарина упала под натиском тяжелой туши. Пещерник принялся швырять и кусать ее. Перед глазами Фарины мелькало то небо, то земля, то отвратительная морда, теперь обагренная кровью. Ее кровью.
Вдруг хватка ослабла. В полуобморочном состоянии Фарина даже не сразу поняла это. В ее голове промелькнула мысль, что облегчение – это и есть смерть, и наконец-то все кончено. Но тут раздался резкий визг, заставивший Фарину открыть глаза. Неподалеку от нее, дико вереща, извивался пещерник, заворачивая голову и пытаясь достать зубами человека, оседлавшего его и крепко обхватившего ногами длинное тело хищника. Вероятно, этот человек увидел, как зверь напал на Фарину, и кинулся ей на помощь. Он не останавливаясь, раз за разом втыкал в шею пещерника нож, который, лязгая, соскальзывал с плотной шкуры. А зверь извивался, крутил хвостом, щелкал зубастой пастью в воздухе, разбрызгивая вокруг кровавые слюни – видать, парень все же достал его. Сплетенные вместе, человек и хищник в облаке пыли катались по земле, и было не понятно, где человек, а где зверь.
Наконец, разъяренному раненному зверю удалось скинуть обидчика, и тут же наброситься на него.
– Беги! – крикнул незнакомец, заметив, что Фарина шевельнулась.
Фарина без пререканий подчинилась приказу и тут же рванула бежать. Все равно куда, лишь бы подальше. Откуда и силы взялись в истерзанном теле? Но жажда жизни сильнее любой боли. Ей нужно сохранить себя любой ценой – ее учили этому с детства, – ведь только она может дать своему народу нового колдуна. И только он сможет защитить целый народ. И вдруг Фарина остановилась. А что будет с тем парнем? Вернуться назад было страшно, убежать – стыдно. Ведь он, не раздумывая, бросился ей на помощь. Фарина застонала от ужаса, от бессилия, от непонятно откуда взявшейся решимости – или это страх подгонял ее? – и побежала обратно.
Зверь терзал тело парня, рвал его зубами, подкидывал, швырял и снова рвал. Это было ужасно. Должно быть, пещерник и ее так же истязал, когда незнакомец оказался рядом. Но на этот раз зверь заметно ослабел: ранения не прошли даром. Удивительно, но незнакомец здорово повредил его крепкую шкуру, по спине зверя из множества ран ручейками сочилась кровь, он сильно хромал.
«Что я делаю?..» – пронеслось в голове у Фарины, но она, казалось, будто уже не контролировала свое тело. Схватив первое, что попалось под руку, она набросилась на спину чудовища, крепко обхватила его ногами, чтоб извивающийся зверь ее не сбросил, и принялась бить. В шею, в голову, еще раз в голову, в спину – куда попало. Непонятно, откуда у нее взялись силы. Левое плечо нестерпимо болело, рука висела плетью, ею даже невозможно было держаться, и Фарина еще крепче уцепилась за зверя ногами. Она просто понимала, если остановится, если даст зверю миг на передышку, то ей придет конец. Фарина кричала, заглушая своим криком верещание израненного зверя, и била, била, била изо всех сил. Ничего не видя вокруг. Пока он не заткнулся. Пока не перестал дергаться.
Когда Фарина, наконец, осознала, что пещерник мертв, ее вдруг охватил озноб. Она никак не могла унять дрожь, зубы стучали, а онемевшие пальцы вцепились в окровавленный осколок камня, и никак не хотели выпускать его. Из глаз внезапно полились слезы, дыхание перехватило от рыданий. Фарине не верилось, что все позади и она жива. Все тело болело от ран, но она была жива. Неподалеку лежал незнакомец, так вовремя поспешивший ей на помощь. Он не шевелился. Фарина подползла ближе. Ее спаситель весь так был измазан грязью и кровью, что и лица не разглядеть. Должно быть, и сама Фарина сейчас выглядела не лучше. Она прижалась ухом к его груди и затаилась, пытаясь унять собственную дрожь и рыдания. Живой: едва дышит…
– Ну же… поднимайся!.. – Фарина тормошила парня, пытаясь привести его в чувства. – Нам нельзя тут. Пещерники не ходят по одному.
Она посмотрела на бездыханную тушу зверя, опасаясь, что он тоже может очнуться. Но пещерник был мертв. И, на самом деле, странно, что его сородичи до сих пор не напали на них. И откуда взялся этот человек? Фарина не могла узнать его лицо. И не удивительно: оно все было перепачкано.
– Ну, давай же!.. – Фарина попыталась ухватить его и тащить, но у нее ничего не получилось: мужчина был слишком тяжел, а левая рука Фарины совсем не работала. Если бы он хоть чуточку помог ей, если бы отталкивался ногами, то она смогла бы. Наверное.
Фарина без сил рухнула наземь рядом с незнакомцем. Одна она, пожалуй, смогла бы идти, ползти, карабкаться. Можно было сходить за помощью. А что если, пока она ходит, на запах крови придут остальные звери? Нет, она не может уйти и бросить его здесь, вот так, на съедение пещерникам. Пока остальные звери их не нашли, нужно уходить вместе.
Она снова попыталась его тащить и невольно застонала от боли. Боль притупилась перед лицом страха, а сейчас пронзала каждую клеточку ее тела, напоминая о недавнем. От стремления выжить любой ценой, в те мгновения откуда-то взялись силы. А теперь, когда опасность миновала, они покидали ее. Но опасность-то не миновала!
Вдалеке послышались голоса. Человеческие голоса! Удача снова на их стороне. Лишь бы люди их заметили, лишь бы не прошли мимо.
Фарина поднялась и замахала рукой:
– Эй! Мы здесь! Сюда! – закричала она.
И упала без чувств.
