Kitabı oku: «Самая желанная мечта», sayfa 3
Лиля кивнула
– Ничуть. Мне даже интересно увидеть, где вы живёте.
Ей почему-то не хотелось поворачиваться спиной к памятнику. Казалось, стоит лишь отвернуться, эта девочка с гранитного постамента вопьётся в неё взглядом.
Дом Виктора Ильича оказался двухэтажным с высокой крышей, крытой красно-коричневой черепицей. Перед домом среди коротко подстриженной травы рос пирамидальный можжевельник. Дорожка, ведущая к входной двери, была выложена цветной плиткой и поблескивала на солнце кварцем. Стены из белого итальянского кирпича хорошо сочетались с огромными стрельчатыми окнами. Лиля, выбравшая профессию архитектора, оценила строгую без излишества красоту дома.
– Проходите в гостиную. – Виктор радушно распахнул дверь перед гостьями. – Олечка, ты знаешь, где кухня. Выпейте кофе или чаю, я же пока побеседую с мамой.
Лиля обвела взглядом просторную гостиную. Заметив у окна белый рояль, удивилась.
– Виктор Ильич играет на рояле?
– Нет. Он его для меня купил. Надеется, когда придёт время, мы сюда переедем.
– Здесь классно, – выглянув в одно из окон, Лиля заметила за домом бассейн и беседку, увитую ещё голыми без листьев ветвями глицинии. – Ничего себе! Там отличная зона отдыха. Мам, когда я уеду учиться, перебирайся в этот дом. Зачем сидеть в квартире, на шестом этаже, если можно тут наслаждаться природой и бассейном.
– Думаешь?
– Ага.
На кухне Ольга по-хозяйски открыла холодильник, достала из него сыр, колбасу, помидоры. Сделав бутерброды, отправила их в микроволновку. Когда чайник закипел она, разлила кипяток по чашкам.
Лиля успела расправиться с горячими бутербродами, когда на кухню вошёл Виктор Ильич.
Ольга поинтересовалась.
– Как Нина Игоревна?
– Сегодня лучше. Она не капризничала во время массажа и неплохо поела.
– Чай будешь?
– Да. И бутерброды тоже.
Лиля встала из-за стола.
– Можно, я осмотрю дом?
Виктор Ильич улыбнулся.
– Конечно. Чувствуй себя как дома.
Лиля прищурилась и серьёзным тоном спросила:
– Мне можно везде ходить? Или как в замке Синей бороды здесь имеются запретные комнаты?
– Осматривай, где хочешь и что хочешь. На втором этаже три спальни. Предполагается, что одна из них твоя.
По довольно широкой лестнице Лиля поднялась на второй этаж. Осмотрела все три спальни, кабинет и ванные комнаты. Свою она узнала по наличию в ней отличного чертёжного стола и учебного уголка с компьютером. К её удивлению, Виктор Ильич не стал декорировать спальню в девчачьем розовом свете, всё было выдержано в спокойных тонах. Мебель сливочного оттенка прекрасно сочеталась с белыми стенами и потолком. Одна из стен представляла собой небо, по которому летел клин журавлей. Возле зеркала в пол в плетёных кашпо стояли два лимонных деревца. Осмотрев верхний этаж, Лиля спустилась на первый. Открыв дверь в комнату рядом с гостиной, увидела лежащую на кровати женщину лет шестидесяти пяти. В приоткрытую форточку с улицы вливался прохладный воздух, насыщенный ароматом свежескошенной молодой травы, но он не смог перебить запах лекарств и дезинфицирующих средств. Заметив гостью, женщина чуть приподнялась и приглашающим жестом слабо махнула рукой. У противоположной от кровати стены на тёмной консоли стоял большой плазменный телевизор. В углу на крохотном диванчике дремала молодая женщина.
Лиля осторожно, маленькими шажками приблизилась к больной. Она уже догадалась: это мама Виктора Ильича, а на диване спит её медсестра.
– Возьми стул и присядь, – прошелестел слабый голос.
Лиля выполнила просьбу. Опустившись на стул рядом с кроватью, посмотрела в окно, не задёрнутое шторами, на клумбу с разноцветными тюльпанами.
«Её зовут Нина Игоревна», – вспомнила она слова матери.
– Здравствуйте. Я Лиля дочь жены вашего сына.
Бледные губы больной растянулись в подобии улыбки. Из белоснежной хорошо отглаженной ночной рубашки выглядывали острые ключицы, морщинистая шея была худой и тонкой. Нина Игоревна выглядела измождённой. На лице с впалыми щёками и вислым носом, лихорадочно блестели серые глаза, очень похожие на глаза сына.
– Витя говорил о тебе. Вот значит ты какая. Действительно, очень похожа на Мию. Прямо жуть берёт, – негромко, с трудом выговаривая слова, произнесла Нина Игоревна. – Даже не знаю, наказание это ему или награда. Он так любил Мию, что чуть с ума не сошёл, когда она погибла.
Лиля ощутила, как по спине пополз холодок, а кожа покрылась мурашками.
Глава 3
Лиля вышла из аудитории, поискала глазами Яну. Интересно, как теперь подруга будет оправдываться перед нею? Что придумает на этот раз. По безалаберности и беспечности Яна Ставицкая любому могла дать сто очков вперёд. Вероятно, ни одна студентка факультета Архитектуры и дизайна не относилась так наплевательски к посещению лекций и занятий. Каким-то чудом ей удалось сдать зимнюю сессию и даже закрыть все хвосты. Но без помощи Лили вряд ли бы ей удалось это сделать. Вот и задание по проектированию дома на семью из четверых человек Лиля выполнила практически одна, хотя должны были делать втроём. Третьим к их тандему профессор Лебедев присоединил Асхана Исаева. Как нарочно Асхан, не привыкший к сырой кубанской зиме, чаще всего похожей на глубокую осень, простудился и уже неделю лежал в больнице. Лиля отсылала ему на почту свои заметки, расчёты и рисунки, он по мере сил корректировал их, подкидывая идеи. Для их троицы профессор предоставил фото холма, покрытого кустарником, рядом с ним пролегало шоссе, чуть в стороне виднелся пруд. Дом, который им необходимо спроектировать, должен идеально вписаться в эту местность. За полгода учёбы они успели пройти курс архитектурной композиции и колористики, изучили гармоническое сочетание различных элементов и цветов. На презентации проекта Лили пришлось отдуваться одной, к счастью, она справилась и заработала зачёт для своей команды.
Вечером Яна клятвенно обещала, что долго не задержится, быстренько даст отставку очередному кавалеру и вернётся в общежитие. Для этой миссии она тщательно нарядилась и сделала отличный макияж. На вопрос Лили зачем так стараться, если она собирается расстаться, подруга ответила:
– Чтобы надолго запомнил, какую красотку потерял.
Не дождавшись возвращения Яны в договоренное время, Лиля набрала её номер. Сначала долго никто не отвечал, потом в трубке послышался злой и явно нетрезвый голос.
– Лилька, прости. Я задержусь. Напечатай введение за меня, – Яна, икнув, пробормотала: – Я в горе и печали. Он, скотина, бросил меня.
– И что? – удивилась Лиля. – Ты же всё равно хотела с ним распрощаться.
– Ты не понимаешь…Он не имел права так со мной поступать … Это моя пре-пре-прерогатива, – с трудом выговорила Яна. – Ну не гад ли он?
Лиле показалось, что даже через телефон она чувствует запах алкоголя.
– Яна, возвращайся немедленно, завтра в десять утра у нас представление проекта, ты же будешь выглядеть просто ужасно.
– Какой проект? Ни о каком проекте я сейчас не могу думать. Меня оскорбили до самой глубины души. Я пытаюсь прийти в себя и вернуть с-с-с-самоуважение.
Лиля разозлилась. Ей придётся сидеть до полуночи, чтобы всё закончить.
– Знаю, от тебя сейчас нет никакого толку, помощи я точно не дождусь. Хотя бы вернись пораньше.
– Постараюсь, – пробурчала Яна.
И она постаралась. Возвратилась в общежитие под утро, когда вахтёр уже отомкнула входную дверь, выпуская на улицу любителей утренней пробежки. Яна выглядела ужасно: красные глаза с размазанной косметикой, припухший нос, растрепанные волосы, сделали её намного старше.
Лиля подняла голову с подушки, недовольно проворчала:
– Иди в душ, а потом ложись спать, у тебя ещё два часа в запасе имеются.
Яна сбросила с себя одежду посреди комнаты и, пошатываясь, поплелась в душ. Лиля подумала: хорошо, что нет Кати, та бы сейчас устроила получасовую лекцию о безнравственном поведении и о вреде алкоголя на молодой организм. После поступления в университет Лиле удалось получить место в новом корпусе общежития. В довольно просторной комнате на три человека имелся крохотный душ и туалет. Для каждого студента выделялась личная зона с учебным уголком, узкий платяной шкаф, кровать и тумбочка. Кроме Лили в комнату заселились ещё две первокурсницы: Яна Ставицкая рыжеволосая, желтоглазая, весёлая и смешливая, похожая на кусочек пламени, и Катя Дашко тихая, спокойная, медлительная, вся какая-то серенькая и невыразительная. Катя сразу предупредила Лилю и Яну, что не потерпит присутствия в комнате представителей сильного пола, потому как приехала учиться и получать специальность, а не развлекаться. С одиннадцати вечера и до шести утра должна стоять тишина, чтобы она могла спокойно выспаться.
Яна, оскалившись в недружелюбной улыбке, хмыкнула:
– Строишь из себя праведницу? Сдаётся мне, ты попросту завидуешь тем девушкам, на которых мужчины обращают внимания. Думаю, на тебя до сих пор никто не позарился. Один взгляд в твою сторону и не только молоко скиснет, любой импотентом станет.
Катя поджала узкие губы, в зеленовато-карих глазах промелькнула злость.
– Зато у таких как ты избыток мужиков, уверена, ты никак на одном не остановишься.
Яна, тряхнув гривой густых тяжёлых волос цвета светлой меди, прищурила яркие жёлто-зеленые глаза.
– А почему я должна останавливаться? Мне нужно отыскать самого лучшего, того, кто в будущем станет моим мужем. – Посмотрев на Лилю, которая молча выкладывала вещи из сумки на полку в шкафу, усмехнулась. – Малышка, ты тоже из породы монашек? Кстати, сколько тебе лет? Ты случайно не вундеркинд? Из тех, кто перескакивает через классы и поступает в высшие заведения в четырнадцать лет. Угадала?
– Нет. Всё гораздо проще. Я просто мелкая, а так мне в конце августа уже исполнилось восемнадцать.
Яна шагнула к Лиле, бесцеремонно взяла её лицо в ладони, внимательно рассмотрела его.
– Вот это да! Прямо не верится. Детсад какой-то. Тебя хоть в кино для взрослых пускают?
Лиля, выбравшись из рук новой знакомой, засмеялась.
– Вообще-то нет, поэтому я всегда ношу с собой паспорт.
Яна рукой замерила рост Лили.
– Ты мне едва до подбородка достаёшь. Действительно мелкая. В школе Дюймовочкой называли?
– Нет. Кнопкой.
– Точно, – обрадовалась Яна. – Кнопка самое то. Можно я тебя тоже так буду звать?
Лиля, подняв голову, оглядела крепкую ширококостную фигуру Яны, её крутые бедра, небольшую, но ладную грудь, славное, улыбчивое лицо, с ехидцей произнесла:
– Если я буду Кнопкой, то ты Огонёк. Идёт?
Яна, немного смутившись от нахального разглядывания её достоинств этой малышкой, согласилась.
– Идёт. Я привыкла. Меня и в школе из-за цвета волос Огоньком или Рыжиком дразнили. – Она повернулась к Кате. – А как же нам величать тебя?
Катя, гордо выпрямившись, расправила острые плечи, задрала подбородок вверх.
– Либо по имени, либо по фамилии. Кличек я не приемлю и откликаться на них не стану.
Лиля отметила, что Катя не использует косметику. Если бы она, имея хорошую, чистую кожу, правильные пусть и несколько мелковатые черты лица, пользовалась ею, то могла бы выглядеть вполне симпатичной.
– Как хочешь, – согласилась она.
Яна, шутовски поклонившись, изрекла:
– Буду звать официально по фамилии.
Так они и познакомились. Оказалось, Яна в первый год после окончания школы не набрала достаточно балов для поступления. Подготовившись, она пересдала ЕГЭ и в этом году смогла-таки попасть на нужный ей факультет. Получалось, Яна старше Лили и Кати на год. Несмотря на разницу темпераментов, характеров да и жизненных установок Лиля и Яна сразу подружились. Катя же предпочла держать с ними дистанцию. Это было несложно, так как они попали в разные группы.
За шесть месяцев проживания рядом с Яной Лиля убедилась, что та, обладая лёгким характером и весёлым нравом, при всей своей беззаботности умна, честна и справедлива. Катю же пока раскусить не получилось, она оставалась для неё загадкой. Дашко хорошо успевала по всем дисциплинам, но давалось ей это явно нелегко, целыми днями она просиживала в библиотеке или подолгу занималась в комнате. Чтобы не мешать, подруги вынужденно уходили в учебную комнату или отправлялись гулять по городу, если, конечно, у Яны не имелось в этот день свидания, а это случалось редко. Яна усердно претворяла в жизнь свой девиз: пока молода, нужно гореть, а не тлеть и быть творцом своей судьбы. Почему её горение связано только с мужчинами, Лиля не понимала, предполагалось, причина этому любвеобильность и неспокойный характер Яны. Она, как гиперактивный ребёнок, который не мог долго заниматься одним делом, не умела сосредоточиться лишь на одних отношениях. Её страсть мгновенно вспыхивала и также быстро остывала. С сентября по февраль она ухитрилась сменить шестерых парней: по одному в месяц. Яна дважды пыталась познакомить и Лилю, но обе её попытки провалились. Сравнив аппетитную и яркую Яну с нежной и тонкой, будто тростиночка, Лилей, парни под любым предлогом ретировались от греха подальше. Лиля не расстраивалась, она и сама вполне могла завязать знакомство, но пока ей этого не хотелось. К тому же представляемые Яной мужчины были не в её вкусе. Проведя без сердечной привязанности школьные годы, Лиля и в университете не торопилась бросаться в отношения. Она ощущала себя бутоном, который ещё не готов раскрыться для любви. Её потребность в романтике вполне удовлетворялась просмотрами лирических фильмов и чтением лёгких романов. Скучая по Дениске, Лиля всё чаще его вспоминала. И хотя они созванивались почти ежедневно, рассказывая друг другу о новой жизни, ей его очень не хватало. Денис, не поступив в Краснодарский вуз, не хватило всего пяти баллов, был вынужден подать документы на отделение Техники и технология строительства в Майкопский технологический университет. Зная о её мечте проектировать здания, он на полном серьёзе заявил: ты учись рисовать дома, а я буду их строить. После сдачи экзаменов и выпускного бала они месяц провели на море в приморской станице Благовещенская, у родственников Дениса. После торговли на рынке, таким образом они расплачивались за постой, помогали тёте Дениса реализовать овощи и фрукты с огорода и сада, она отпускала их на море. В августе им пришлось расстаться. Выполняя обещание, данное бабушке и дедушке, Лиля уехала в Сургут. Вернулась она перед самым сентябрём. Их расставание было болезненным, им казалось, они уезжают не учиться, а прощаются на долгие годы. Лиля чувствовала, что именно Денис заражает её своей грустью и какой-то печалью. Он вдруг начал себя вести странно, всё время порывался что-то сказать, но замолкал на полуслове. Стал раздражённым и постоянно хандрил. На её вопрос, что с ним происходит, Денис злился и молча уходил домой. На следующий день приезжал, и как ни в чём ни бывало, звал её на прогулку или в поездку на велосипедах по окрестностям Гулькевичи. Лиле не хотелось задумываться о причинах такого поведения друга, хватало хлопот дома. После памятной поездки на кладбище её отношения с отчимом вроде бы наладились, но она по-прежнему не могла расслабиться в его присутствии: необходимость постоянно быть начеку очень напрягала. Поэтому остаток лета она провела вдали от него и матери, озвучив благовидную причину: хорошенько отдохнуть перед учёбой. Лиля не была глупой, прекрасно видела старания отчима и его осторожные попытки с ней подружиться. Но ничего не могла поделать с собой, Виктор Ильич так и остался для неё чужим. Лиля осознавала: из-за своего предубеждения к отчиму она не имеет права омрачать счастье матери. Вылетев из семейного гнезда, она может в него не вернуться – мама не должна доживать свой век в одиночестве, тем более что с Виктором Ильичём у неё всё было хорошо.
Выйдя из корпуса университета, Лиля посмотрела на серое небо, затянутое лохматыми, рваными, иссиня-чёрными тучами. До окончания зимы оставалось немного, эта, не в пример прошлой, снежной и морозной, радовавшей своей красотой, походила на бесприютную слякотную осень. Бесконечные дожди и туманы так надоели, что навевали уныние и тоску. Нахлобучив капюшон куртки на голову, Лиля застегнула её под горло. Пора вернуться в общежитие и хорошенько побеседовать с наглой рожей Янкой. На этот раз она от неё так просто не отделается. От корпуса, где проходили занятия, до общежития не больше полутора километров, Лиля прошла это расстояние быстрым шагом, но всё равно успела промокнуть под мелким нудным дождём. Стряхнув в вестибюле с куртки капли дождя, она отправилась на свой этаж. Открыв дверь в комнату, удивилась стоящему в ней полумраку. Получалось, Яна даже не думала вставать, а попросту продолжала дрыхнуть. Пыхтя от злости, как закипевший самовар, Лиля открыла плотные шторы, пропуская слабый дневной свет в комнату.
– Янка, зараза такая, вставай уже!
Яна даже не шелохнулась на узкой односпалке. Её запрокинутое лицо почему-то было красным, словно на него плеснули кипятку. Лиля бросилась к подруге, дотронулась до лица, рук – об них можно было обжечься. Она тряхнула Яну за плечи – никакой реакции. Похлопала по щекам – то же самое.
– Что с тобой!? Да открой же глаза!
Голова Яны безвольно мотнулась на подушке. Лилю охватила паника. Она положила дрожащие пальцы под подбородок подруги. Уловив пульс, шумно выдохнула. Набрав на телефоне сто три, вызвала «Скорую помощь».
***
Лиля переложила из одной руки в другую пакет с фруктами, узкие пластиковые ручки резали ладонь, оставляя красные полосы на коже. Сразу после лекций она отправилась в больницу проведать друзей, которые теперь лежали в одном отделении, но в разных палатах. Яна, как и Асхан, попала в терапевтическое отделение. Врачи «Скорой» привели её в сознание, сбив высокую температуру. После оказалось, она заболела острым инфекционным бронхитом, но так как находилась в сильном алкогольном опьянении, то не заметила начала болезни. Было непонятно, как она в таком состоянии провела ночь, да ещё ухитрилась самостоятельно вернуться в общежитие и даже принять душ. Врач, осматривавший не совсем трезвую пациентку, довольно грубо заявил:
– Если продолжишь так пить, сдохнешь под забором, как бомж.
Яна отворачивала лицо, горящее от температуры и стыда, от внимательных глаз доктора.
– Такое со мной случилось впервые, – выдавила она из себя. – Обычно я знаю меру.
– Я заметил, – хмыкнул врач. – Ты до сих пор слегка подшофе.
Лиля, поднявшись на четвёртый этаж, присела на кушетку возле столика дежурной медсестры, чтобы разделить фрукты на два пакета. Один предназначался Асхану, другой Яне. Немного подумав, решила сначала отправиться в палату к Исаеву, подругу она собиралась оставить на закуску. Яне требовалось немного вправить мозги, а это займёт больше времени. Лиля вздрагивала, вспоминая, как испугалась, решив, что та при смерти. Полчаса, проведённые в карете «Скорой помощи», вместе с невменяемой подругой стоили ей кучу нервов. Спокойствие медсестры, сидящей рядом с носилками больной, пугало ещё сильнее, а задержка в приёмном покое и медлительный осмотр у дежурного врача чуть не вызвали у Лили истерику. Она смотрела на вялую Яну, с трудом отвечающую на вопросы, и хваталась за голову. Лиля надеялась, что подруга уже пришла в себя, и тогда можно хорошенько её отругать.
Лиля впервые попала в больницу. Несмотря на слабое здоровье в детстве, ей не довелось в ней лежать: мама всегда выбирала лечение дома. Она шла по коридору к палате Асхана, стараясь дышать неглубоко. Ей не нравился специфический запах, казалось, насквозь пропитавший белые стены, потолок и даже светлый линолеум в коридоре. Юля постучала в дверь палаты. Не услышав ответа, приоткрыла дверь, просунула голову в щель.
– Можно войти?
– Заходи, – обрадовался Исаев, заметив однокурсницу. Усевшись на кровати, он показал на стул.
Лиля оглядела комнату. Интересно, кто решил, что белый цвет самый подходящий для больниц? В палате всё, даже мебель, было снежного цвета. Возможно, и от этого лица пациентов выглядели бледными. Рядом с Асханом на такой же узкой кровати, как и у него, лежал мальчик лет десяти. У окна на стуле сидел древний старичок в смешной пижаме, украшенной изображениями мультяшных зверюшек. Дедуля, отложив кроссворд, который разгадывал до этого, уставился на Лилю выцветшими бледно-голубыми глазами.
– Я смотрю, наш Штирлиц пользуется у девушек успехом, – изрёк он с насмешкой.
Лиля, поприветствовав обитателей палаты, приблизилась к Исаеву. Вытащив пакет с фруктами, положила их на тумбочку. Потом пристроила пакет, предназначенный для Яны, у ножки стула.
– Ты как? Скоро тебя выпишут?
Асхан улыбнулся, показав безупречные белые зубы. В его больших шоколадного цвета глазах как будто зажглись маленькие солнышки. Чары Исаева действовали на слабый пол убийственно, за ним тянулся длинный шлейф воздыхательниц, но пока этот обаятельный парень не определился в своих симпатиях, большинство девушек не теряли надежду покорить его. Лиле приятно было смотреть на лицо Асхана, но не более, похожие чувства у неё вызывала чудесная природа или талантливые произведения искусства.
– Я почти выздоровел. Как прошла презентация проекта? Яна не подвела?
– Яна отожгла. Попросту не появилась в институте, – Лиля кашлянула. – По уважительной причине. Заболела. Сейчас Яна лежит в одном отделении с тобой, только в другом конце коридора.
– Серьёзно? И что у неё?
– Острый бронхит. Позже можешь её проведать. Презентация, как я уже тебе говорила, прошла замечательно.
– Деточка, – обратился к Лиле старичок. – Ты поосторожнее с ним. Не очень-то ему доверяй. У него в тумбочке столько фруктов, что можно торговлю открывать. К нему, как к роднику в жаркий день, не иссякает поток посетительниц, одна краше другой. – Дедушка приосанился. Тщедушное тело в смешной пижаме немного выпрямилось. Морщинистое лицо осветилось улыбкой. – Эх, где мои восемнадцать.
– Дедушка, я не его девушка, мы просто одногруппники, – хмыкнула Лиля.
– Тогда ты, Штирлиц, зря прихорашивался к её приходу, – ехидно изрёк старичок.
Лиля, покосившись на мальчика, не сводившего с неё глаз, повернулась к Асхану. Его лицо порозовело от смущения, и это смотрелось довольно забавно.
– Ему не требуется прихорашиваться. Он и так нормально выглядит, – усмехнулась она. Исаев не относился к разряду красавцев в общепринятом смысле, его можно было назвать просто симпатичным, но из-за бездны обаяния, отмеренного ему природой, он казался интереснее других парней.
Исаев, насколько знала Лиля, метис: мама русская, а отец казах. Скорее всего, от отца ему достались широкие густые брови и крупный нос, от матери – светлая кожа, чувственные губы и необычные для казаха круглые большие глаза.
– Ты, правда, так считаешь? – повеселел Асхан.
– Просто констатирую факт, – пожала плечами Лиля. Поднявшись со стула, добавила: – Мне пора. Выздоравливай. Увидимся в университете.
Прошагав по всему длинному коридору, она остановилась у палаты под номером двадцать.
В небольшой, узкой комнате Яна находилась одна, её соседку выписали утром и пока никого больше не положили. Лиля нахмурилась, обнаружив, что подруга выглядит по-прежнему неважно. И это относилось не к её здоровью или внешности, скорее к психическому состоянию. Яна была непривычно хмурой и расстроенной.
– Привет. Ты чего такая кислая? Неужели врачи обнаружили у тебя что-то серьёзное, – перепугалась Лиля.
Яна вздохнула.
– Если бы. Ты не поверишь, но я, по-моему, влюбилась по-настоящему. Но так неудачно. – Она закрыла лицо ладонями, её плечи затряслись.
Лиля округлила глаза, за то время, что она знала Яну, ни разу не видела, чтобы та уронила хоть одну слезинку. Она не плакала ни во время просмотра душераздирающих печальных мелодрам, ни когда травмировалась, а тут вдруг разревелась. Присев на кровать рядом с подругой, Лиля погладила её по плечу.
– Не плачь. Может, у тебя с Кириллом ещё не всё потеряно?
Яна подняла голову, посмотрела на неё сухими глазами, саркастично засмеялась.
– Я на себя злюсь. Угораздило же меня так вляпаться. Это мне ответка за всё, что проворачивала раньше, но пусть бы это оказался кто-то другой, только не Кирилл. Не было бы так обидно. Я сама не сразу поняла: у меня к нему иное отношение, не просто лёгкая влюблённость, а что-то более серьёзное. Идиотка! Вознамерилась встречаться с ним по-настоящему. Думала, он чувствует то же, что и я. Но как же я ошибалась. Как-то после занятий я получила короткое видео. Кто-то снял Кирилла, сидящего в кафе с девушкой. В тот день он сказал, что занят и не может встретиться со мной. Получается, на вечер у него имелись совсем другие планы. В этом видео он обнимал девушку и пару раз её поцеловал. На следующий день он пригласил меня на свидание, я решила пригрозить ему расставанием, чтобы он одумался или сделал выбор. – Яна фыркнула. – Он и сделал его. Послал меня куда подальше. Это меня просто убило. Я так разозлилась, что решила залить своё горе и несколько переборщила с заливанием. – Она подняла на Лилю свои янтарные глаза, в которых плескалось отчаяние. – Кнопка, прости, что принесла тебе столько неприятностей.
– Неприятностей? Да ты перепугала меня насмерть. Я думала: коньки отбросишь. Как вспомню, так сердце сразу начинает колотиться. Янка, пожалуйста, не поступай так больше. Как ты могла не почувствовать, что у тебя температура?
– Анестезия, матушка. Ты в курсе, что в старину пьяным людям, находящимся в отключке, операции делали, даже ноги отрезали.
– Прекрати, – поморщилась Лиля. – И завязывай уже с выпивкой.
– Считай завязала. Давай сюда свои фрукты и чеши домой, а то на улице уже вечереет. Маленьким девочкам одним опасно бродить в ночную пору.
Лиля взяла под воображаемый козырёк.
– Слушаюсь, товарищ алкашка.
– Ах ты!
Лиля, уворачиваясь от брошенной в неё подушки, вскочила с кровати.
– Пока и не вредничай, слушайся докторов.
– Вали уже отсюда. И позвони мне, как доберёшься до общежития.
Только выйдя из здания больницы, Лиля смогла вздохнуть полной грудью. И хотя в вечернем воздухе, будто пыль, висела взвесь мелкого дождя, слегка подгоняемая ветерком, на улице стоял горьковато-терпкий аромат от распускающихся почек на деревьях и кустарниках. Корпуса больницы, утопающие летом в зелени, сейчас окружали ещё голые платаны, липы, пирамидальные тополя и тонкие рябинки. Постояв немного под бетонным козырьком над входной дверью, Лиля припустила к остановке маршрутного такси. Когда-то большинство остановок в городе были просто фундаментальными, их стены строили из крепкого кирпича или блоков, крыли шифером или просто заливали крышу бетоном, но сейчас их все заменили на эстетично-красивые из железа. Подумав о красоте, никто не озаботился об удобстве. Теперь небольшие остановки, насквозь продуваемые ветром, не могли спасти пассажиров ни от снега, ни от дождя. Лиля, спрятавшись под узкую крышу железного навеса, стряхнула капли влаги с куртки. Закрыв глаза, она прислушалась к шуму города: где-то далеко лязгал проезжающий трамвай, сигналили клаксоны, ревели моторы автомобилей, а тут возле больницы стояла тишина. Дождь припустил сильнее. Порывами ветра водную взвесь заносило внутрь остановки, теперь только на спине куртка не промокла окончательно. Фонарь, стоящий неподалёку, сквозь мутную, туманную пелену светил тусклым жёлтым огнём. Позади Лили раздались странные звуки, будто кто-то громко причмокивал во время еды, постанывая от удовольствия. Обернувшись, она увидела парочку, сидящую в самом углу остановки на скамейке. Совершенно не обращая внимания на то, что рядом находятся посторонние, девушка самозабвенно целовала парня. А он, абсолютно не принимая участия в процессе, чуть отклонившись назад, позволял ей это делать. Посмотрев на парочку и поймав на себе внимательный взгляд парня, Лиля едва держала смех. Всё выглядело несколько странно: получалось, пока его целовали, мужчина проявлял к ней любопытство. Его лицо, наполовину скрытое головой спутницы, разглядеть не удалось, но то, что он смотрел на неё в упор, Лиля ошибиться не могла. Это подтвердило и его следующее действие. Отстранившись от партнёрши, парень подмигнул Лиле. Она, округлив глаза и послав в ответ презрительную полуулыбку, отвернулась. Маршрутка как назло задерживалась.
– Куда поедём? У тебя есть хата на примете? Может у друзей? Или к себе домой пригласишь? – сбивающимся голосом поинтересовалась спутница у парня.
– Сегодня никак. Просто провожу тебя.
Девушка помолчала, а потом капризным тоном протянула:
– Но я ещё не хочу прощаться. Ты слепой? Желание крупными буквами написано у меня на лице. Ты не пожалеешь…
Парень прервал её на полуслове.
– Ничего не получится. Я должен к половине восьмого вернуться домой. Родители сегодня отмечают серебряную свадьбу.
– Жаль. Я так настроилась на продолжение вечера. Обидно.
Парень засмеялся.
– Чем больше ждёшь, тем слаще…
Девушка фыркнула и с обидой в голосе произнесла:
– Но в последнее время я только и делаю что жду.
– Не будь такой нетерпеливой.
Лиля обрадовалась, заметив маршрутку, которая будто лодка выплыла из пелены тумана и дождя. Она уже продрогла, зубы невольно начали выстукивать мелкую дробь. Забравшись в теплое нутро автомобиля, Лиля обхватила себя руками. К её удивлению парочка, последовав за ней в маршрутку, уселась на сиденье сразу позади неё, хотя вокруг было полно свободных мест. Она не была расположена слушать девушку, которая громким шепотом сообщала парню о своих чувствах, её мнение, как и мнение других пассажиров, совершенно не волновало эту парочку.
Лиля подумала: девица сексуально озабочена, если позволяет себе такие откровенные высказывания и буквально навязывается своему спутнику. Со стороны это выглядело довольно неприлично и вызывающе. Лиля почувствовала, что у неё загорелось лицо, огнём занялись уши. Они так пылали, что она накрыла их ладонями, согревая озябшие пальцы. Неужели стыдно только ей? Судя по продолжающемуся разговору, так и было.
Фары маршрутки едва пробивали туман, освещая дорогу впереди не дальше, чем на десять метров. Лиля едва не пропустила свою остановку. Услышав от водителя: улица Ставропольская, она вскочила на ноги.
– Остановите, пожалуйста. Я здесь выйду.
Лиля, спрыгнув с подножки, попала в неглубокий поток, струящийся по асфальту. Стараясь не набрать в полусапожки воды, она на носочках выбралась на тротуар. За спиной раздались звуки шлёпанья ног по воде. Оглянувшись, Лиля увидела, что беззастенчивая парочка топает за ней следом. Оказалось: им в одну сторону. Преследуемая ими буквально по пятам, Лиля за десять минут добежала до общежития. Перед тем как открыть дверь, она оглянулась ещё раз и сразу наткнулась на чуть насмешливый взгляд парня. Лампы ярко освещали пятачок перед входом, и Лиля невольно смогла разглядеть парочку. Несмотря на косметику, слегка подпорченную дождём, девушка выглядела симпатичной и ухоженной, но какой-то невыразительной, будто черты её лица стирали ластиком. Парень производил впечатление самоуверенного и волевого человека. Его смоляного цвета волосы припорошило капельками влаги, которые под искусственным светом ламп сверкали, как прозрачные стеклянные бусинки. В карих глазах, скорее всего из-за этого же света, горели странные огоньки. В его красивом лице было столько мужской притягательности и шарма, что Лиля невольно посочувствовала девушке. Угораздило же несчастной попасться на удочку такого высокомерного и нахального самца. Правда, судя по её развязному поведению, в расставленные силки она шла с радостью и большим удовольствием. Уже отворачиваясь, Лиля заметила, что незнакомец снова подмигнул ей.
