Kitabı oku: «Точка падения», sayfa 2
– Так удобнее представать перед тобой, вернее ты нас так по-разному видишь. Ты будто прибор улавливаешь излучение души, а твой мозг, по силе этого излучения формирует облик, внешность и даже наряд человечков. На самом деле душа – светоч, суть человека, сгусток концентрированной энергии со своими физическими параметрами. Мы души обладаем не только некоторой плотностью, имеем даже вес. Учёные сумели взвесить душу после смерти человека. А душа-то у всех разная, вот и видишь ты её в разном облике. Жаль, что не все люди могут наблюдать душу, меньше случалось бы несчастий и преступлений на земле. Вспомни, что говорят о плохом человеке? У него чёрная душа. Про другого – добрейшей души человек. Одни люди гасят свет души, другие наоборот подпитывают энергией добра и любви. Поэтому ты видишь человечков разными, они отражение сути души. Вскоре, я думаю, ты научишься лицезреть души не только в привычном облике человечков, но и в настоящем световом виде.
Олег стал использовать знания, сообщённые душами, а также научился скрывать свой удивительный дар. Он слишком хорошо помнил реакцию отца на его необычные способности и не хотел повторения той истории. В отличие от отца, мама никогда не боялась его знаний, добытых странным путём, правда, долгое время считала их фантазиями впечатлительного ребёнка.
Олег Александрович вздохнул, прогоняя воспоминания, нужно заняться пациенткой. Внешне успешная, высокомерная Ирина Анатольевна мучилась осознанием своей вины в участи бывшей подруги. История, рассказанная душой Ирины, оказалась простой и банальной. Будучи студенткой, в борьбе за сердце и кошелёк директора автосалонов города, она использовала старый трюк: обман и ложь. С директором автосалонов подруги познакомились в ресторане на дне рождения Ирины. Та решила использовать деньги, подаренные родителями, на поход в самый дорогой ресторан города. Девушки готовились к этому эпохальному событию за полгода: покупались платья, туфли, украшения. Обе студентки последнего курса экономики и менеджмента грезили выйти замуж за богатого коммерсанта и остаться в городе. Ради этой мечты из скудных запасов откладывались деньги. Золушки из посёлка, разрушенного перестройкой, не хотели возвращаться домой, мечтая повторить путь этой счастливицы. В тот судьбоносный вечер звёзды явно благоволили к подругам. В ресторане успешный автосалонщик Тарас отмечал с друзьями своё сорокалетие. Чисто мужская компания громко веселилась неподалеку от столика девушек. И когда уже отчаявшиеся подруги допивали кофе, на них наконец обратили внимание. Тарас пригласил на танец Ирину, а его друг – Катю. Через полчаса девушек позвали к столу. После окончания банкета мужчины стали уговаривать их продолжить веселье в доме именинника, но подруги отказались наотрез. Мужчины довезли их до дверей квартиры, которую девушки снимали. Разыгранная подругами деревенская неискушённость и чистота покорила друзей. На третий день Тарас появился у их порога с огромным букетом цветов. За это время девушки успели поссориться раз десять. Ирина упрекала Катю.
– Говорила тебе, что нужно было поехать к Тарасу домой, пока он приглашал. Так ты мне все уши прожужжала: «Нельзя, нельзя! А теперь что? Да ониуже забыли о нас.
Более уравновешенная и спокойная Катя парировала:
– Если тебя устраивает роль любовницы или девушки на вечер, то да нужно было ехать. Но мы-то с тобой собирались прыгнуть повыше, занять место жены.
– И что? Где теперь Тарас с другом. Они твоих тонкостей не поняли и сейчас, наверно, развлекаются с более доступными девицами. А мы сидим дома, как клуши.
Тарас пригласил подруг в театр на модный авангардный спектакль. Мужчина явно отдавал предпочтение Кате, Ирине оставалось только скрипеть зубами и делать весёлое лицо.
То, что происходило потом, рассказал врачу сморщенный брюзгливый человечек-душа Ирины. Она предала дружбу и пошла на всё: обман, подлость, клевету, сплетни лишь бы заполучить Тараса и стать его женой. Ей повезло, что Катя была вынуждена уехать на время из города: тяжело заболела её мать. Это время Ирина использовала, чтобы оболгать подругу и рассказать Тарасу «страшные тайны Кати». К моменту возвращения Катерины они уже поженились. Почти пять лет Ирина наслаждалась ролью супруги обеспеченного человека, только изредка её мучила совесть, да не хватало общения с подругой детства. Нервные срывы начались после посещения родного села. Ирина с родителями в поминальный день пришли на кладбище, положили на могилку бабушки белые лилии.
– Привет, Ирка, – услышала она чей-то хриплый голос.
Подняла голову и отшатнулась. Рядом с ней дыша перегаром и, распространяя вокруг себя жуткий запах мочи и давно немытого тела, стояла Катерина. Ирина с трудом узнала бывшую подругу в женщине неопределённого возраста, с одутловатым синюшным лицом.
– Здравствуй, Катя. – Ирина не сумела скрыть страх и брезгливость, эти чувства отразились на её лице.
Катя ехидно улыбнулась, растянув губы в жутком беззубом оскале.
– Что, подруженька, не нравлюсь? А ты не гляди, а лучше дай полечиться. Она протянула грязные руки, сложив их ковшиком.
К лицу Ирины прилила кровь, и оно заполыхало маковым цветом. Вздрагивающими пальцами она достала из сумки несколько крупных купюр и протянула бывшей подруге.
– Считай, почти откупилась, иуда, – заявила Катерина и, шатаясь, побрела прочь.
Ирина посмотрела на мать расширенными от ужаса глазами.
– Что с ней случилось?
– После того, как она схоронила мать, ты же знаешь, у неё никого не осталось. Катя решила продать дом и перебраться в город. Покупатели нашлись быстро, сделку оформила у юриста, деньги получила. А когда покупала квартиру, её обманули. Осталась она и без жилья, и без денег. Помаялась, да и вернулась в село. Гришку помнишь, который за ней в школе ухлёстывал?
Ирина кивнула.
– Вот за него и вышла замуж горемыка. А он после Чечни дурной стал, орал по ночам, всё воевал. Сначала пыталась его лечить, а потом вместе пить стали. Так и глушат «горькую» на пару, уж три года. Григорий ещё ничего, а Катя спилась быстро.
После той поездки на родину началась у Ирины бессонница. Со временем она переросла в нервное расстройство. Днём она ходила усталая и сонная, взбадривая себя литрами кофе, энергетиками, а ночью маялась, пытаясь сомкнуть глаза. Ирина бросила работу, сделалась нервной и раздражительно-плаксивой, начала пить снотворное горстями. В клинику её привёл муж.
Олег Александрович посмотрел на спящую пациентку и понял, что, пожалуй, впервые видит её спокойной и умиротворённой. Пробудив Ирину Анатольевну от гипносна, предупредил:
– Устраивайтесь удобнее, у нас будет долгий разговор. Ирина Анатольевна, скажите, тогда, много лет назад, во время знакомства с Тарасом, ваша подруга могла поступить по отношению к вам так, как вы поступили с ней.
Пациентка вздрогнула.
– Я всё рассказала вам во время сеанса? – прошептала она, пряча лицо в ладони.
– Не волнуйтесь, Ирина Анатольевна, о разговоре никто не узнает. Ваши тайны не выйдут за дверь этого кабинета. Так поступила бы Катя с вами так же?
Ирина отняла ладони от лица и вздохнула:
– Нет. она из тех, кто отдает другу большое яблоко, оставляя себе маленькое.
– Значит, именно это вас и мучает. Вы казните себя бессонницей и нервными срывами потому, что чувствуете себя виноватой за сломанную жизнь подруги, – сделал вывод врач.
Ирина Анатольевна вскочила с кресла, в котором полулежала и стала мерить шагами кабинет психотерапевта.
– Ничего подобного! Про Катю я даже не думала. Ну, да. Меня поразил её убогий вид, пьянство. Но я-то тут причём?
– Вы можете вполне искренне обманывать себя, но свою душу не обманете. Она у вас болит, – не уступал Олег Александрович.
Пациентка вспыхнула и зло выкрикнула:
– Не городите ерунды! А ещё врач. Я и так называемая душа – это одно и то же.
Врач посмотрел на грудь Ирины Анатольевны – страшненький карлик завис над шелковой блузкой женщины и корчил ему рожи.
– Присядьте и просто выслушайте меня.
Пациентка скрестила руки на груди, прислонилась к шкафу с документами и демонстративно осталась стоять.
Олег Александрович сделал вид, что не обращает внимания на её выходку, продолжил:
– В самом начале знакомства с вашим будущим мужем вы сказали ему, что Катя беременна и, в общем-то, всегда отличалась распущенностью. Но поверьте, если бы она по-настоящему нравилась ему, Тарас Егорович на ваши речи не обратил бы внимания и всё разузнал сам. Ему на тот момент исполнилось сорок лет, не мальчик, чтобы верить словам. Скорее всего, он тогда не определился с выбором, вы ему обе понравились. Второй мужчина, кажется, его друг, ведь не появлялся совсем.
Ирина Анатольевна воззрилась на доктора с безмерным удивлением.
– Странно я ведь забыла друга Тараса…
Врач не стал комментировать её слова, продолжил:
– Вы не виноваты в том, что Катю обманули с квартирой, не вы украли её деньги, заставили выйти замуж за неадекватного мужчину. В конце концов не вы наливали ей водку, не принуждали пить. Ирина Анатольевна, вы не можете казнить себя за чужие поступки. – Психотерапевт замолчал, давая пациентке время осмыслить его слова, а потом добавил: – Но на вас лежит вина: за саму клевету, ложь. За то, что вы бросили подругу в беде. Читали «Маленького принца» Экзюпери?
Ирина Анатольевна опустила голову.
Олег Александрович улыбнулся.
– Да-да. Лучше не скажешь. Мы в ответе за тех, кого приручили. В жизни всякое бывает. Сделали ошибку – надо исправлять. Попробуйте попросить у подруги прощения и помочь ей. Снимите тяжесть с души, в первую очередь этим вы себя спасёте.
Ирина Анатольевна дёрнула плечом и язвительно процедила:
– Просить прощения у алкоголички! Да ей уже ни чем не поможешь!
– А вы попробуйте. Если не получится, так тому и быть. – Доктор записал что-то в толстую тетрадь, смахивающую больше на амбарную книгу.
Ирина Анатольевна сухо попрощалась с ним и покинула кабинет.
***
Олег резал ножом отбивную на мелкие кусочки, а потом тщательно пережёвывал. Девушка, сидящая рядом с ним за столиком, говорила за двоих, её громкий голос порой перекрывал музыку, звучащую со сцены ресторана. Он скрывал своё раздражение, но оно прорывалось в его взгляде на собеседницу, в коротких отрывистых фразах, в его жестах, поведении. Сейчас Олег раздумывал, под каким предлогом, не обидев Диану, покинуть её. Он сунул руку в карман пиджака, нажал на телефоне кнопку вызова дежурной медсестры в клинике, подержал с пару секунд и отпустил. Ответный звонок прозвучал через минуту. Олег, посерьёзнев, пообещал ошарашенной медсестре немедленно прибыть по её экстренному вызову.
– Извините, срочный случай, – заявил он спутнице, поднимаясь из-за стола. Подозвал официанта, расплатился за ужин.
Диана, преодолев растерянность, поинтересовалась:
– Мы ещё с вами увидимся?
Олег замялся, а потом брякнул:
– Извините, но нет. – И позорно сбежал, не желая объяснений.
Он уже отчаялся познакомиться с девушкой, у которой, кроме внешности, понравится и её душа. Вот и теперь, увидев румяного похожего на матрешку человечка, хихикающего над каждым словом хозяйки, Олег с трудом вытерпел ужин. Их диалог выглядел для него несколько по-другому.
– Диана, вы любите путешествовать. Я, например, хожу в пешие походы, стараюсь каждое лето выбрать новый маршрут.
Девушка мило улыбнулась:
– Я тоже люблю ходить в поход и считаю это лучшим времяпровождением.
Слабо светящееся облачко, как на фотоплёнке, медленно проявилось, в области солнечного сплетения и постепенно оформилось в человечка-матрешку. Олег всегда с трепетом наблюдал этот момент появления души и ждал чуда. Дважды ему повезло, он увидел необыкновенно красивые души: одну у ребёнка десяти лет, другую у глубокого старика. Обе души отличались от остальных, виденных им прежде, прекрасными одухотворёнными ликами, он почувствовал себя уродцем рядом с недосягаемо прекрасными образами. Человечек-матрешка посмотрел на Олега, в голове прозвучал голос капризной девочки:
– Лучшее времяпровождение лежать на пляже и загорать. Терпеть не могу походы, грязь, комары и дым. Такая романтика хороша для не уважающих себя женщин.
Олег вздохнул: «Значит, про красоту гор и ночёвки в лесу говорить с Дианой не стоит. Про рыбалку тем более».
– Я рад, что вы любите походы. А какую музыку вы предпочитаете?
Матрёшка скривился и показал язык.
Девушка наколола шампиньон, откусила кусочек, промокнула губы салфеткой и красивым грудным голосом пропела:
– Классику. Я воспитана на хорошей музыке.
Человечек захихикал:
– Врунья. Ничего кроме глупых идиотских песен она никогда не слушала.
Олег усмехнулся:
– А я вот рок и авторскую песню люблю. Классику редко слушаю, разве что «Времена года» Бетховена. – Он из вредности лишил Петра Ильича Чайковского его детища, приписав его Бетховену. Хотелось услышать, что скажет знаток классики.
Диана похлопала огромными ресницами, покраснела и решительно заявила:
– А я вот не люблю Бетховенские «Времена года», слишком просто написаны.
Олег чуть не подавился куском мяса, сдерживая смех, а вот человечек-матрёшка веселился вовсю.
– Ты ещё про книги её спроси, не забудь о художниках что-нибудь новенькое разузнать.
Он покосился на человечка, но не стал поправлять собеседницу.
– Дианочка, а чем вы любите заниматься в свободное время?
Девушка откинула густые чёрные волосы за спину, они соскальзывали вперёд и норовили попасть в тарелку.
– У меня почти нет свободного времени, но когда выпадает минуточка, читаю, слушаю музыку.
Зловредный человечек тут же влез с уточнениями.
– Валяюсь на диване, смотрю телевизор, а когда папа даёт деньги, иду в спа-салон. Мама готовит еду, бабушка убирает, а нам лень.
Олег опустил голову и стал усердно резать мясо. Разговор в таком духе продолжался в течение всего вечера, пока не наскучил ему. И тогда он сотворил трюк с телефоном. Выскочив из ресторана, Олег направился в парк. Тёплым летним вечером ему совсем не хотелось идти домой.
С Дианой он познакомился три дня назад в супермаркете, девушка нечаянно свалила с полки груду коробок с влажными салфетками. Он помог ей собрать и сложить, а также защитил от разъярённого продавца-укладчика. Девушка показалась ему нежной и трогательной в своей беспомощности, к тому же она оказалась просто красавицей. Он назначил ей свидание, с которого так бесславно скрылся.
Олег уселся на лавочку под цветущей липой. Сладкий медовый запах окутал его полностью. Он закрыл глаза, наслаждаясь пением какой-то птахи, и еле слышными звуками музыки, доносящимися из концертного зала.
«Прежде чем приглашать на свидание, сначала нужно разговорить человечка-душу, – размышлял он. – Тогда не придётся убегать из ресторана».
Но вся проблема состояла в том, что души проявлялись только во время второй или третьей беседы. Очень редко с первого раза. Обычно это происходило в минуту опасности или беды. В обычное время он мог не сразу понять, что представляет собой человек, пока не покажется лик души. Олег учился по жестам, внешнему виду, мимике угадывать характеры людей, но пока не достиг в этом успеха. Он очень сочувствовал людям, не умеющим «видеть», они дружили не с теми людьми, любили не тех. Как-то он сказал об этом маме. Она засмеялась:
– Сыночек, это тебе надо сочувствовать, а не нам. Тебе трудно придётся в жизни. Помнишь слова Пушкина: «Я сам обманываться рад».
Вскоре он убедился в правоте матери, выходили замуж одноклассницы и однокурсницы, оба его друга женились и уже имели по двое детей, а он всё искал родственную душу. Завтра ему исполнится тридцать два, у него своя двухкомнатная квартира, любимая работа и никого рядом, кто бы разделил его увлечения и судьбу. Задумавшись, Олег почти два часа просидел на лавочке, очнулся от того, что продрог. На траву упала роса, капельки воды заискрились в свете фонаря тысячами стеклянных бусинок. Птичка умолкла, музыка стихла, только цикады и кузнечики продолжали будоражить тишину. Он растёр озябшие плечи руками и медленно побрёл по притихшему парку. Возле центрального фонтана настороженную тишину, кроме плеска воды, тревожил чей-то тихий смех. Вместе с этим искристо-заразительным смехом слышалось бормотание. Заинтересовавшись поздними посетителями парка, Олег приблизился к фонтану ближе. Сначала за струями воды он сумел разглядеть только два женских силуэта, потом из светящейся водной пыли вынырнули незнакомки. Крепкая, спортивного вида девушка, слегка растягивая слова, уговаривала свою тщедушную подругу.
– Татка, имей совесть, вылезай. Как мы теперь доберёмся до дома. Нас же ни один таксист не возьмёт.
Пигалица, названная Таткой, покачнулась и плюхнулась в воду. Снова послышался серебристый смех. Спортсменка негромко ругнулась, подхватила худенькую подругу под мышки и поволокла из чаши фонтана на сухое место.
– Ты морячка, я моряк, – весело пропела Татка, болтаясь в руках подруги. – Сима, спасибо за день рождения. Классно отметили.
Олег, с улыбкой наблюдающий за девушками, понял, что они пьяны. Татка довольно сильно, а более крепкая подруга слегка. Мокрая одежда живописно облепила фигуры купальщиц. Спортивная подтянутая Сима смахивала на конькобежку или бегунью, а тонкая, как тростинка, Татка явно не имела к спорту никакого отношения.
