Горничная для принца

1

– Если бы ты знал друг мой, как я устал. Вечные дороги. Пыль. Я не моюсь днями, неделями. У меня под накидкой такой смрад…

– Увольте Бернар. У меня смрад не меньший. Надеюсь, в этой таверне нам предложат хорошую травяную баню. Хочется влезть в бочку, окиснуть. Сколько ещё нам бродить по королевству?

– Если бы я знал, то непременно ответил бы, дорогой Ози. Но это загадка для меня, так же как и для тебя.

Дворы. Таверны. Деревушки. Дороги.

День за днём двое мужчин старый и молодой, прочёсывают королевство в поисках особой находки.

Эти находки редки, а сейчас даже очень. Но мужчины не останавливаются вот уже несколько лет, с самого того момента, когда совершеннолетие принца поставило всё королевство под большую угрозу.

***

В таверну вошли двое мужчин похожих на благородных господ.

И хоть я не сильно разбираюсь во всех этих рангах, судя по одежде, это люди достаточно богатые. А когда я выглянула в окно и увидела, на какой карете они приехали, догадки мои подтвердились.

На таких каретах разъезжают только важные люди.

Грязное стекло не давало рассмотреть полностью всё великолепие кареты и тем более лошадей. Краешком замызганного фартука, я попыталась протереть мутное от грязи стекло.

– Сая! Где тебя носит, непутёвая девка! Сколько можно звать!

Я бесшумно выскользнула из-под шторки и сразу встала перед хозяйкой.

Лицо её напоминает лицо маленькой хищной птицы. Круглые, злые глазки, нос немного крючковатый. Тонкие губы сжаты ровной полоской, никогда не улыбающегося человека. Фигура её вполне стройная и миниатюрная. Жанетта могла быть вполне привлекательной женщиной, если бы в ней было хоть немного доброты. И так как лицо её чаще всего искажено строгой гримасой, то привлекательной её назвать трудно.

Жанетта кинула на меня всего один брезгливый взгляд, развернулась и пошла за стойку.

По дороге она выкрикивала:

– Это невыносимо! Я, по-твоему, должна лично обслуживать этих господ? Немедленно неси ужин!

– Уже иду, госпожа, – ответила я и быстро пошла на кухню.

Там управляется маленький, толстый повар Сандро и его поварята.

Сандро постоянно меня цепляет:

– Нагнала тебя хозяйка, нечего мечтать у окна. Давай, пошевелись. Вон, поросёнок стынет.

– Это тебя не касается, – огрызнулась я.

Его я не боюсь, так как хозяйку.

– Не надейся, на такую замухрышку как ты, всё равно никто не глянет, и замуж не позовёт. Если только хозяйкин сынок, он давно за тобой присматривает. Я заметил.

– Не болтай Сандро, типун тебе на язык. Чтобы я с хозяйкиным сыном дело имела. Он хуже жабы. Лучше жабу поцелую.

– А-ха-ха! Если бы ты его хоть раз нормально поцеловала, он обязательно заставил бы мамку, чтобы женила его на тебе.

Я подхватила поросёнка и уже хотела выйти, когда Сандро добавил:

– Вы оба друг друга стоите, одинаково грязные.

– А я сейчас плюну на поросёнка, и тебя со службы выгонят, – говорю полусерьёзно полушутя.

– Смотри мне, непутёвая, – он погрозил кулаком, а я показала ему язык и вышла из кухни.

И что они все ко мне цепляются, на себя бы смотрели сначала, на свои мерзкие рожи. Этот Сандро сам похож на того поросёнка, которого каждый день для гостей запекает.

Я возмущённо фыркнула и понесла поросёнка господам.

Подошла к столу, аккуратно поставила.

– Прошу отведать нашего кушанья, – проговорила я вежливо.

Один из господ, тот, что почти старик, с седыми кудрявыми волосами, пробежал быстрым взглядом по моему лицу и спрашивает:

– Как зовут тебя, милая?

– Саяна, – отвечаю удивлённо.

Никто и никогда не называл меня милой. Я уже много лет служу в этой таверне и слышала только крики хозяйки, да недовольство заезжих господ.

Некоторые всё же бывали вежливы, но никто никогда – милой меня не назвал.

И тут такое.

– Саяна, это имя я запомню, – сказал старик, повернулся к другому господину совсем молодому и немного взъерошенному, и проговорил, – пожалуй, сегодня заночуем в этом месте.

Тот поморщился, тоже глянул в моё лицо, но увидел понятно что – грязные щёки и нос. Я всегда чумазая.

Хозяйка разрешает умыться только утром, всё остальное время, мне не до умывания. Потому что работы у меня больше чем у остальных. Да и есть ещё одна причина, почему не стремлюсь слишком уж намывать своё лицо и часто расчесывать волосы.

Но я не жалуюсь, привыкла. Другого дома нет и как видно, уже не будет. Единственное чем смогу облегчить себе жизнь, как я уже догадываюсь, это выти замуж за хозяйского сына.

И хоть мысль эта противна с самого того момента как я хозяйского сына узнала, но всё-таки это могло означать, что по крайней мере, я не буду выполнять всю черную и грязную работу в таверне, и вообще во всем доме.

Каждый тяжелый день понимаю, совсем скоро не выдержу и соглашусь на его предложение. Просто, чтобы отдохнуть.

Сын хозяйки, ненавистный Марк, сказал однажды – всё равно ты выйдешь за меня замуж. Чувствую, так оно и будет. Я устала от тяжелой работы. Очень устала.

Бежать мне некуда. Страшно представить, что там за границей двора. Степь бескрайняя и губительная. Выйти за ворота, значит обречь себя на страшную погибель. Смерть от жажды и голода.

Так что выбор у меня небольшой. Работать в таверне всю оставшуюся жизнь. Видно на роду так и написано.

Богатые господа отобедали и хозяйка Жанетта повела показывать им комнаты.

***

Много лет назад, Жанетта была молодой и счастливой женой хозяина таверны. Характер ещё не испортился и она была вполне приятной молодой женщиной.

Однажды, в ворота таверны постучали цыгане. Две полуразрушенные кибитки с голодными людьми стояли за воротами и вызвали в сердце молодой женщины только жалость. Но муж Жанетты Дорг не был человеком жалостливым и всё что он хотел в жизни это зарабатывать деньги. Больше ничего.

– Убирайтесь бродяги! – крикнул он, – не то я спущу на вас злых собак!

С кибитки спрыгнула старая, худая цыганка, подошла к воротам очень близко заглянула во двор и потом презрительно глянула на Дорга.

– Да мы в такую дыру и не пойдём.

– Вот и убирайтесь! – крикнул он грозно и отшатнулся от вонючей старухи.

– Мы-то уйдем, не беспокойся, – тряхнула старая рукой перед носом хозяина таверны, – вот только разживёмся припасами и сразу уйдем.

Хитрая старуха явно что-то задумала.

– Нет тут для вас никаких припасов! – кричит Дорг, – убирайтесь сказал! Гадкие отродья!

Но старуха не обиделась и криво улыбнулась:

– Нам немного надо, мешок муки и пара уток и мы уйдём, не доставим беспокойства вашему дому.

– Ты старая верно из ума выжила? Где я тебе мешок муки достану? Сами перебиваемся, – жадность Дорга известна во всей округе. Он за краюху хлеба удавится.

– Ну, ну, не кричи, – усмехается старуха. – Я ведь не за так, я обменяться хочу. Всё по-честному.

– На что ты можешь обменяться, старая карга? – вступила Жанетта, а она во всем поддерживала мужа и была такой же жадной, как и он, если не жаднее.

– Или ты хочешь предложить нам свои старые затасканные юбки, так у меня собаки на лучших дерюгах спят. А-ха-ха! – засмеялся своей шутке Дорг.

Старуха прищурилась и ответила спокойно:

– Я предложу вам вот что, – она пошла к кибитке, покопалась там и достала сверток.

Аккуратно взяла и поднесла к Доргу. Окинула грязную холстину и на белый свет показалось маленькое личико младенца.

– Что это? – отшатнулся Догр, – детей воруешь старая, а потом обмен предлагаешь? – ещё более сурово проговорил он.

– Это ребёнок моего троюродного брата. Он умер и приказал отдать девочку хорошим людям. С нами она помрёт.  Вот я и предлагаю вам. Вы, я вижу – люди хорошие, – цыганка криво усмехнулась.

Жанетта тем временем жадно вцепилась взглядом в лицо ребёнка.

Цыганка это заметила и откинула сильнее кусок грязной рогожи. И теперь стали видны золотые кудри. Лицо девочки, маленькое личико ангела.

Женетта схватила Дорга за руку. Она уже два года замужем, но всё никак не могла подарить мужу ребёнка, да и сама страдала от того, что не на кого изливать любовь. А тут младенец – девочка, да о таком можно только мечтать.

– Я хочу эту девочку, – сказала Жанетта и схватила мужа за руку.

– Ты с ума сошла? – проговорил Дорг, – это чужой ребёнок. Возможно ворованный. Мало ли что говорит эта старая ведьма, мы не должны соглашаться.

– Умаляю тебя, умоляю, – Жанетта хваталась за мужа и он сразу как-то поменялся.

Жена у него одна и он любил молоденькую, шуструю Жанетту и даже баловал её иногда разными приятными мелочами.

Согласиться, это значит принять в дом ещё одного человека, члена семьи. Получается, эта девочка должна стать ему дочерью. Но он не был к такому готов.

– Ну что? – старуха задернула полог и отошла, унося ребёнка.

Дорга раздирали сомнения. С одной стороны происхождение ребёнка – тайна. Мало ли что сказала старуха. Но с другой, жена потом его заклюёт, а что если у них не будет никогда детей.

А потом, старуха сама подсказала решение. Она выкрикнула фразу, которая дала ответ:

– Подрастёт, будет вам служанкой.

Дорг представил, как жена поиграется в мать, ну а если не получится полюбить девочку, то бесплатная служанка всего лишь за мешок муки и три утки, в доме не помешает.

– Ладно, – тут же согласился хозяин таверны, – даю мешок муки и три утки.

– По рукам! – сказала старуха и вытянула костлявые пальцы.

Дорг потянул ладонь и коснулся этих пальцев и в этот момент почувствовал то ли укол, то ли жжение где-то в сердце.

Старуха протянула сверток с ребёнком, Дорг взял его бережно. Очень бережно, даже не ожидал от себя. И в тот момент, когда взял, почувствовал, что будет любить и заботится об этом ребёнке до самой своей смерти.

Цыганам выдали положенное по договору, и кибитки, оглашая окрестности страшным скрипом, уехали, оставив в воздухе лишь дорожную пыль.

И как так случилось, в тот же день Жанетта поняла, что беременна.

Странное стечение обстоятельств и совпадение она отнесла к своему большому желанию иметь ребёнка. Бог услышал её и дал в один и тот же момент сразу двух детей.

Но после того что она узнала, интерес к золотоволосой девочке сразу пропал и жена хозяина таверны стала с нетерпением ждать рождения своего собственного ребёнка.

Малышку она отдала служанке и той пришлось кроме всей работы по дому ещё и возиться с ребёнком.

Через несколько месяцев Жанетта родила сына и посвятила все свои заботы только ему.

Сам же Дорг любил малышку. Чувствовал к ней даже что-то больше чем к собственному ребёнку, но продолжалось это недолго. Вскоре после рождения сына хозяин таверны слёг в лихорадке и не приходя в сознание скончался.

2

Комнатка, в которой я обитаю, находится на самом высоком, на третьем этаже. Вернее, это почти чердак. Зимой там холодно, летом жарко. Но всякий раз, когда я поднимаюсь туда глубокой ночью, усталая и вымотанная за день, эта комнатка кажется мне дворцом посреди колючего леса.

Только там я могу спокойно выдохнуть растянуться на циновке, укрывшись старыми бараньими шкурами и прежде чем заснуть, хоть немного помечтать.

Эта комнатка единственное место в доме, где я могу расслабиться и не бояться.

Но… до неё ещё нужно дойти.

Почти каждый день, у лестницы на третий этаж меня поджидает опасность.

Каждый день, когда дом засыпает и все его обитатели уже видят сны, не спят только двое, я и человек, которому я как кость в горле, не даю спокойно жить.

Сын хозяйки – Марк.

Сегодня всё было, так же как и вчера. Ещё с конца коридора я увидела его ждущую фигуру. Приблизилась.

– Иди спать, Марк. Я очень устала.

Сегодня устала особенно сильно. Но понимаю, прежде чем пройти, ещё предстоит отбиться от требовательных, жадных рук Марка. Они как щупальца тянуться ко мне, хватают, а я пытаюсь стряхнуть их с себя.

– Нет, не уйду. Если только к тебе на чердак, – похабно усмехается.

– Отстань, я закричу, – пытаюсь оттолкнуть его, но он хватает, сильно сжимает моё плечо и я вижу его лицо совсем рядом и взгляд, устремлённый прямо на мои губы.

– Саяна, тебе достаточно сказать одно только слово и ты не будешь тут рабыней.

– Уйди, я уже слышала это и не раз. Но я лучше буду рабыней, чем стану твоей женой.

– Я скажу матери, чтобы давала тебе ещё больше работы.

– О чем ты, я и так без остановки выполняю приказы твоей матери, если будет больше, я просто лягу и умру.

– Ты знаешь выход, Саяна, – он смотрит на мои плечи  жадным взглядом голодного зверя.

Нет, я не хочу быть его женой. И поэтому, каждый день, после целого дня работы, вымученная я поднимаюсь сюда только для того, чтобы снова и снова понимать, никогда не стану женой этого человека, даже если откроется небо и все кто там есть попросят меня о таком одолжении.

Марк с его бесконечными приставаниями ненавистен мне. Он не уродлив, а можно даже сказать, что красив. Но его красота никак не трогает меня, а жестокое сердце не притягивает. Его поступки хитрые и гадкие. Если говорить просто, Марк очень плохой человек. И он мне отвратителен.

Всякий раз, когда пытаюсь представить себя за ним замужем, меня передергивает от омерзения. Как бы я себя не уговаривала, как бы ни желала облегчить себе жизнь, замуж за Марка я не пойду. Никогда.

Он снова потянулся, хотел прикоснуться и схватить, но я оттолкнула его руку. Он полез другой, я удирала по ней.

– Пропусти Марк, я хочу спать, – уставшая я всё-таки нахожу в себе силы отталкивать его.

– Сначала ты согласишься, а потом спи сколько хочешь.

Хотела пройти, но он обхватил меня сзади и прижал к себе. Я начала вырываться, бороться, но он крепко держит и надежда высвободиться тает с каждой секундой. Силы покидают, ещё немного, он добьётся того чего хочет.

И тут, я услышала.

– Отпусти её немедленно!

Движения замерли, я обернулась и Марк тоже.

В коридоре, освещенном парой настенных канделябров, стоял человек. В полутьме он казался темной фигурой укрытой накидкой, но из-под капюшона было видно, как сверкает в его взгляде гневный огонь.

– Да вы кто такой? – нахально произнёс Марк.

– Кто я такой тебе знать не нужно, но если не отпустишь девушку, придётся на тебя повлиять.

– Я – тут хозяин, – сказал Марк, не отпуская меня, – а это моя служанка и я могу делать с ней всё что захочу.

– Ты уверен?

– Абсолютно.

И он сдавил меня ещё сильнее. На лице моем отразилась боль и человек в темноте это заметил.

Он вытянул руку с растопыренными пальцами, и я увидела свечение, исходящее от его руки, оно проползло по воздуху точно огненная змея, достигло нас с Марком и в тот момент, когда коснулось нас, Марк отскочил от меня и недовольно вскрикнул.

– Какого черта!

– Идите спать красавица, надеюсь, завтра у вас будет хорошее утро, – сказал незнакомец и я испугано попятилась к лестнице.

Ещё раз посмотрела на этого человека и быстро засеменила по ступеням на третий этаж.

Там я услышала, как недовольный Мрак повернулся и тоже начал уходить.

Проговорил недовольно:

– Понаедут, потом порядки свои устанавливают.

И голос его затих внизу.

Я перегнулась через перила лестницы и посмотрела вниз, хотела сказать спасибо незнакомцу.

Но внизу уже никого не было.

***

Старик Бернар вошел в комнату и остановился посредине.

Ози давно храпел на своей кровати, запрокинув голову назад и открыв рот. Он спал так почти всегда и Бернару не раз хотелось запихнуть ему в рот муху или паука и посмеяться над тем как Ози проснётся, будет смешно бегать по комнате, плеваться и сыпать ругательствами.

Но сегодня шутить не хотелось. Какое-то особое чувство не давало мыслям разбегаться в поисках ответов и было такое стойкое ощущение определённости.

Даже – завершения миссии.

Отчего это происходило Бернар пока не мог сообразить.

Не догадывался старик и о том, когда наконец он остановится и просто будет жить в замке, только иногда выезжая поохотиться вместе с королём. Как бывало раньше.

Важная миссия наложена на Бернара Форуса. Он должен колесить по королевству и выискивать молодых, красивых девушек.

Зачем?

Этот вопрос давно тревожит не только его, но и всех приближенных короля. Ответ на него кроется в замке, но он нечеткий. Неопределённый точно и не отвечающий, по сути на вопросы. Но надежда на то, что миссия правильная всё-таки имеется.

Придворные чиновники и сам король свято верят, что решить вставшую перед ними проблему можно только с помощью девушки, которая полюбит наследника или он её полюбит… это ещё предстоит понять.

На это важное задание послали самого мудрого из придворных – Бернара Форуса. Он знает заветы, ведает магией и вообще очень умен и мудр. Кто как не он сможет определить, какая именно девушка нужна. Кто как не он распознает опасность.

К сожалению, даже мудрый Бернар оказался бессилен в столь важном деле. Вот уже несколько лет, он колесит по королевству пытаясь найти отгадку и конечно же девушку.

То ли плохо ищет, то ли просто не везёт, или может задача настолько трудная, но в королевстве так ничего и не поменялось. Даже с бесконечным потоком красивых девушек, привозимых Бернаром и его помощником молодым, пронырливым Ози, королевство всё ещё оставалось в опасности.

– Вставай дуралей, – старик толкнул в бок парня.

– А… что… куда… уезжаем… сейчас, – тот подскочил и бросился обуваться, но вовремя глянул за окно, – так ночь же.

– А мы ещё не едем, – усмехнулся старик тому, как торчат растрёпанные волосы Ози, вымытые и непослушные.

– Вы, как всегда, нет бы дать человеку поспать, – возмутился парень, – ведь месяц в дороге. Не отдыхали, как следует, – снова лёг, повернулся на другой бок и вроде даже засопел.

– Слушай, не унимался старик, – а тебе не кажется, что эта служанка не такая страшненькая, как нам показывают.

– Да вы что, у неё волосы как пучки соломы, солома и так красивее смотрится, – проговорил помощник засыпая.

– Волосы вымыть можно, а лицо умыть, но она почему-то этого не делает.

– Замарашка – одно слово.

– Нет, что-то тут не так, старик подошел к окну и глянул темное стекло.

Понятное дело он ничего там не увидел.

– Да что вы Бернар волнуетесь, страшная она. Спать ложитесь и меня в покое оставьте. Завтра попросим умыться и дело с концом. Только не надейтесь увидеть там неземную красоту. Я в таких делах хорошо разбираюсь. Была бы она красавица, ну что она, вот такой замарахой бы ходила?

– Вот и я хочу знать.

Бернар пошел к столу, где стоял его ларец с пергаментами и кошельками. Сел, положил ладони на стол. И снова взгляд его остановился.

– Я вам так скажу, дорогой мой, чувствую я что-то.

– Хорошо. Верю. Но не очень. Вы каждый раз что-то чувствуете, а мы, сколько уже  по тавернам клопов кормим. Ложитесь лучше спать. Завтра с утра чувствуйте, что хотите. А сейчас я спать хочу.

Бернар вздохнул. Он и сам уже устал. Возраст не тот, уже и тело даёт о себе знать болями, то в ногах, то в спине. И ему переезды эти боком выходят. Лежал бы сейчас на теплых подушках, в отведённых ему лично покоях.

А тут, во как нужно дело делать. Он ведь, прежде всего – верный слуга своего короля. Что король прикажет то и будет. Но это дело самое важное и оно сильно затянулось. Нет ему конца и края.

– Ладно, утро вечера мудренее, но чувство у меня такое, что скоро наша миссия закончится.

– Угу, – проговорил Ози засыпая.

3

Утром я открыла глаза и сразу вскочила. Солнце пробивалось сквозь щели в забитое досками окно чердака.

Это испугало, потому что просыпаюсь я обычно ни свет ни заря. Печь растопить, воды наносить, общипать уток принесённых со двора. Вообще спозаранку у меня много забот, если пропущу что-то, бури не миновать.

И вот – проспала.

Вскочила как ужаленная.

Странно, что меня никто не разбудил. Обычно повар посылает Орландо, маленького поваренка и он противным голосом зовет меня из-за двери.

Изнутри я запираюсь на крючок, боюсь проникновения Марка. Может поварёнок приходил и звал, да я так крепко спала, что не услышала.

Чувствую, будет мне несладко сегодня. Хозяйка конечно же возьмет розги и возможно даже отхлестает, а потом завалит работой. Придётся работать побитой. Спина будет болеть. Главное не подставлять руки, лучше пусть стегает по спине.

Ох, плохо, как плохо.

Я почти скатилась по лестнице, когда услышала в главном зале таверны сразу несколько голосов. Наверное, приезжие жалуются на плохое обслуживание. Наказания мне уже никак не избежать.

Дрожь началась сразу, как я подошла и теперь яснее услышала разговор. Несмело и надеюсь тихо, я приблизилась к проёму, ещё не совсем уловила, о чём идёт речь, единственное, что поняла – между Жанеттой и незнакомцем идёт торг.

– Вы забываете, что я любила её столько времени, как родную дочь и не могу позволить так дешево оценить, – плаксиво говорила Жанетта.

– Но дочерей и не продают госпожа, ни так ли? – отчетливо проговорил мужчина.

– Я хотела сказать – как дочь. Прошу вас, милейший, это последнее, что у меня осталось. Я буду очень долго горевать о ней.

– Я даю и так слишком много. Если не хотите, могу поехать куда-то ещё, кругом полно всяких разных девушек и мы легко можем…

– Подождите, я не сказала что нет. Накиньте хоть пару монет, милейший, – выпрашивала хозяйка.

Наверное, снова продаёт уток этим богатым господам. Она вечно торгуется до последнего, и всегда чуть не со слезами выпрашивает накинуть хоть пару монет.

Я показалась из-за угла и все обернулись.

Ну всё, сейчас начнётся. Ещё и при чужих людях. Стыдно-то как.

– Ах, вот и она, наша чудная девочка! – подскочила ко мне Жанетта.

Потянула ближе к господам. Но в глазах её я увидела недовольство. Я неумытая и не расчесанная, наверное, не очень хорошо выгляжу.

– Вот видите, – проговорил вчерашний старик, тот, что встретился ночью и спас меня от Марка, – она даже не подходит под наши требования. О нет, пожалуй, я откажусь.

– Господин, умоляю, – кинулась к нему Жанетта, – уверяю вас это самый лучший товар, какой вы сможете найти. И самый свежий, непорченый, поверьте моему слову, – она загадочно посмотрела на старика.

Мужчина задумался, окинул меня недовольным взглядом.

– Не знаю, не знаю, – он протянул руку и взялся за расшитый золотыми нитками кошель, который держал молодой его спутник.

На что Жанетта снова начала хватать меня и поворачивать к ним всеми боками.

– Присмотритесь, в ней скрыто много талантов. Клянусь, вы не пожалеете. Нужно только немного её причесать. Всего-то.

– В общем, даю то что есть и монета сверху, не больше, – сказал старик.

– По рукам, – согласилась хозяйка и толкнула меня вперёд к мужчине, а он бросил ей в руки кошель.

Женетта схватила его и быстро спрятала под фартуком в потайном кармане.

Мужчина повернулся, чтобы уходить.

– Мы уезжаем… Ох, нет подождите, как я мог о таком забыть, – он повернулся к другому и тот протянул ему свиток, старик развернул пергамент, – осталось только поставить подпись. Без подписи сделка останется недействительной.

Жанетта быстро подошла, схватила обмакнутое в чернила гусиное перо и поставила на пергаменте свою подпись.

– Вот теперь, все довольны, – мужчина быстро спрятал бумаги, повернулся ко мне и сказал. – Милая, теперь ты – собственность короля.

– Как… какая собственность? – не поняла я, – о чем вы горите?

Не успела я удивиться, что неожиданно стала чьей-то собственностью, как торопливые, громкие шаги нарушили почти идеальную тишину таверны.

В проёме показался Марк.

Он всегда спит почти до обеда, и сегодня, даже вышел раньше, чем обычно. Наверное, его потревожили голоса и он решил узнать в чём дело.

Марк остановился в проёме. Высокий, стройный. Пугающе и неестественно красивый. С торчащими в разные стороны тёмными волосами, в мятой рубахе и исподних штанах. Он осмотрел всех заспанным, ничего не понимающим взглядом и проговорил:

– Что тут происходит?

***

С детства обласканный матерью, Марк не знал слова – нельзя.

Ему можно было всё. В пределах таверны и постоялого двора конечно. Но этого было достаточно, чтобы из маленького мальчика сделать ребёнка деспота.

После смерти мужа Жанетта носилась с сыном как с драгоценностью, которую непременно необходимо всеми силами довести до совершенства, но все что получалось это скверный характер мальчика, потом подростка и в конечном итоге грубый избалованный и жестокий юноша.

Ещё, из его плохих черт можно отметить хитрость и абсолютное наплевательство на любовь к нему матери.

Сама не замечая того Жанетта превратила сына в первого человека, который больше всего её и призирал. Единственное чего она не сделала, это не поставила его в рамки должного воспитания, а пустила на самотёк все его пороки.

И теперь этот юноша мечтал только лишь об одном, поскорее стать хозяином таверны, чтобы превратить её в гнездо распутства и блуда. И только одно обстоятельство, которое вечно мешало ему в этом – его мать.

Каким-то дальним чутьём Жанетта всё-таки понимала не радужные перспективы этого места, если сын возьмётся управлять таверной. Когда-нибудь это всё равно случится.

Наверняка представляла себе Жанетта что тогда будет, но пока не особо вникала в будущее, руководила таверной и пестовала сыночка, в надежде, что он так же будет пестовать её в старости.

Ещё одно, обстоятельство сильно уродовало поведение Марка, это его навязчивая и даже больная любовь к Саяне.

С самого детства он приставал к ней и дёргал, всячески унижал, как только может унизить мальчик девчонку. Оскорбления, толкания и даже пощёчины, терпела Саяна, от капризного сынка и мечтала, чтобы поскорее он куда-нибудь делался. Упал в колодец или подавился рыбной костью. Чтоб его забрали бродячие бандиты или искусали собаки. Хоть что-нибудь, оттолкнуло бы его надолго или навсегда. Потому что он ещё хуже, чем его мать.

Марк портил жизнь Саяны каждый день и постоянно. Как будто единственной целью в его жизни, было сжить её со свету. Со стороны могло показаться, что он люто ненавидит эту девушку, но на самом деле это такая любовь. Больная, искаженная, мучительная, но навязчивая и постоянная.

С самого детства, он разными способами выплёскивал своё чувство. Засовывал за ворот лягушек, отчего Саяна визжала, и Жанетта хлестала её веником за эти крики.

Будучи подростком, он подставлял подножки, когда Саяна  несла подносы с едой посетителям, отчего мать снова наказывала Саяну разными жестокими способами.

Ну, а в юности Марк начал чувствовать нечто другое, отчего без конца подстерегал Саяну за углами, пытался схватить, прижать или даже поцеловать.

Иногда это удавалось, и он касался её губ своими губами и испытывал какое-то потрясающее ощущение, от которого становилось ещё хуже после и Марк становился злее, требовательнее и изощрённые в слежке за Саяной.

Каждый украденный поцелуй делал Марка ещё более влюблённым, а значит более требовательным и жестоким. Часто ловила Саяна его безумный взгляд. Взгляд человека страшного, фанатичного, и озабоченного одной идеей.

В конце концов, Марк серьёзно решил жениться на Саяне и почти каждый день требовал у матери, чтобы она их поженила. На что Жанетта бесконечно обещала, откладывала и пыталась сына отговорить. Но отговорки не действовали на Марка. Он чувствовал и хотел.

Желание его было на первом месте.

А главным его желанием было заполучить в жены Саяну.

Ещё немного и он додавил бы мать и та бы позволила сделать как он хочет…

И вот, он выходит утром, видит всех этих людей и слышит такие слова, от которых волосы на голове его начали шевелиться. Марк не поверил собственным ушам.

Саяна – продана королю!

Да никогда он не позволит, чтобы она ушла из этого дома.

Никогда.

***

– Дорогой, я всё тебе объясню, пойдём во двор, – Жанетта бросилась к сыну и  потянула его обратно.

Но Марк выдернул руку и гневно посмотрел, как на то, как старик тронул меня за плечо, повернул и подтолкнул к выходу.

– Что, черт возьми, происходит, я вас спрашиваю? Почему вы её трогаете? – закричал он, кинулся, но старик поднял руку, как бы предупреждая, ещё шаг и будет то же что вчера.

Это остановило Марка, и он с широко раскрытыми глазами, смотрел то на старика, то на меня, то на мать. Непонимание и растерянность, вот что сейчас на его лице. А для меня это неописуемая радость. Наконец-то я избавилась от этого человека навсегда.

Молодой парень, который пришел со стариком, встал между Марком и мной и проговорил громко:

– Эта девушка отныне – собственность короля. Ваша матушка, продала эту служанку.

– Что?! – Марк в ужасе обернулся на мать, – Я не позволяю! Нет! Верни им деньги, мама!

Старик вышел вперёд.

– Сделка не может иметь обратного действия. Ваша мать получила плату, мы эту девушку. Всё честно.

– Но вы завладели ей обманным путём! – закричал Марк.

– Прошу тебя сынок, – успокаивала мать, пыталась удержать его, но он вырвался и кинулся ко мне.

– Я тоже её хозяин и я её не пускаю!

Старик преградил ему путь и поднял ладонь.

– Не нужно, – проговорил он и это снова подействовало.

– Вы не имеете права! – со скрежетом в зубах прокричал Марк.

– У нас имеется законно составленный документ.

– Покажите, вы мошенники! Я подам жалобу в высочайший суд!

– Мы и есть высочайший суд и сами решаем, кого купить для короля. Или вы сомневаетесь в сделке совершенной от имени самого короля?

Марк остановился. Он был действительно очень жалок в этот момент. Неумытый растрёпанный, злой и беспомощный.

В первый раз в жизни он не мог повлиять на мою судьбу.

– Я этого так не оставлю, – сказал он грозно, глядя на старика, а потом повернулся ко мне, и сказал так что от страха я сжалась, – слышишь Саяна, я не оставлю этого так. Я выкуплю тебя и ты будешь – моей женой.

И тут я не выдержала. Осмелела, как никогда.

– Да не хочу я быть твоей женой, не хочу! Отцепись уже наконец! Я рада, что ухожу навсегда из этого дома, потому что тут я была несчастной!

– Подумаешь, а я к ней ещё как к дочери относилась, – фыркнула Жанетта, развернулась и пошла вглубь, – Патриция, выходи сегодня ты за служанку, – крикнула она.

Но Марк уходить так просто не желал.

Он стоял и смотрел, как я уходила. Нахмурив брови и скрестив на груди руки, смотрел яростным взглядом и было видно каких чудовищных усилий ему даётся не кинуться и не остановить. Я видела что ему очень нелегко меня отпускать. И тихо радовалась, что наконец избавлюсь от его навязчивого внимания.

Во дворе мы подошли к роскошной карете. Слуга протянул старику красную ткань, разукрашенную узорами. Старик развернул её и предо мной длинная накидка с капюшоном. Её накинули мне на плечи, завязали у шеи и покрыли голову капюшоном.

– Теперь, твоё лицо будет скрыто от людей. Только когда мы приедем на место и ты поселишься в замке короля, его можно будет открыть.

– А для чего это нужно? – спросила я.

– Чтобы больше никто не захотел тебя купить.

– Но меня и так никто не купит.

– Когда мы приедем во владения короля, там много перекупщиков и все они стремятся завладеть самым лучшим товаром.

– Товаром?

– Да. Девушками, предназначенными для услужения во дворце. Все охотятся за красивыми девушками. В королевстве скоро не останется ни одной красивой.