Kitabı oku: «Метла и посох», sayfa 2

− Помогло? − скептически спросила Софочка.

− Если бы, в математике я до сих пор дуб дубом, хотя экзамены как-то сдавать умудрялась. Там произошло другое. Сама понимаешь, работу над ошибками мне с моими талантами приходилось делать часто. Вот и тогда я сидела в пустом классе и жалела себя. Нет, ну а что? На улице солнышко, все гуляют, а я страдай над этой дурацкой задачей про яблоки в ящиках?

Хорошо старшеклассникам, они-то могли работать с ноутбуками, а третьеклассникам они запрещены. Ну и заплакала, плакала я долго, со вкусом. Только потом спохватилась, что вся тетрадка в слезах. Испугалась, что придётся переписывать, а она возьми и засветись.

− Да ты что? Как в кино?

Рина кивнула.

− Я сначала подумала, мне послышалось, потому что кто-то запел:

«У меня тепло, у меня светло,

Красно летичко».

«Точно, − думаю, − крыша поехала. Откуда взяться Поскакушке в большом городе, да ещё и в современной школе?»

− Погоди, при чём здесь Поскакушка?

− Это же её песня,− пояснила Рина. − Ты не знала?

Софочка покачала головой.

− Дальше было как в сказке…

В центре тетрадки возникла миниатюрная фигурка девочки. Танцуя, малышка перескакивала с парты на парту, увеличиваясь в росте. Я не выдержала и пошла плясать вместе с ней. Наконец Поскакушка подбежала к доске, снова уменьшилась. Взмахнула платочком, задорно улыбнулась и исчезла.

− Исчезла, совсем. Мне опять так обидно стало, − Рина огорчённо вздохнула. − И тут смотрю, на полу лежит маленькая туфелька, вот такусенькая,− Рина показала пальцами размер чуть меньше сантиметра. − Подняла, подошла к своей парте, тетрадка − сухая. И задачка как-то сама решилась, я больше тупила. Только с тех пор жизнь стала веселее.

Рина вытащила из-за ворота платья талисман-туфельку на золотой цепочке.

− Второй раз я увидела Огневушку в автобусе, когда ехала подавать документы в лесотехнический колледж, − сказала Рина. – Сначала даже подумала, что сплю, всё-таки рань ранняя, семь часов. Но туфелька так разогрелась, даже кожу обожгла. Сразу стало весело и спокойно. Ульяна Фёдоровна меня тоже узнала, мы разговорились и она посоветовала поступить сюда. А потом пошла к выходу и исчезла прямо со ступенек. В автобусе было полно народу, все на работу ехали, но никто ничего не заметил. Странно, да?

Софочка серьёзно кивнула и, раз уж начался вечер откровений, рассказала свою историю, показав подруге заветную ракушку.

Первой парой на следующий день у всех факультетов была альтернативная физика. Найдя аудиторию, студенты еле успели рассесться по своим местам и достать тетради, как в дверь вбежал преподаватель. Подтянутый молодой с шикарной тёмно-русой шевелюрой, словно не замечая отдельных вздохов со стороны женской аудитории, он взбежал по ступенькам кафедры, повернулся лицом к студентам, смахнул несуществующую пылинку с лацкана и с места в карьер начал.

− Все знают, что наша Вселенная образовалась из взрыва, но мало кому известно, что перед этим вокруг семечка, из которого она сформировалась, было весьма плотное облако из вещества, во много раз превышающего плотность нейтронных звёзд.

При взрыве это вещество расширилось во много раз. Волны этого реликтового излучения переполняют Вселенную.

Это излюбленный конёк всех фантастов. Ничто не бывает столь притягательным, как необъяснимое. На наших лекциях я попытаюсь с помощью математического языка и физических формул, доказать, что это излучение несёт в себе информацию о прошлой Вселенной. Надеюсь работать в тесном сотрудничестве с вами. А сейчас − небольшая демонстрация…

Герман Эдуардович прищурился как кот, которого почесали за ухом, щёлкнул пальцами и перед ним повисла иллюзорная модель расширяющейся Вселенной. Студенты восхищённо уставились сначала на модель, а потом на доску, где физик быстро набрасывал уравнения, не переставая вещать о расширении Вселенной.

Тихо бубня себе под нос, что диктовать можно было бы и помедленней, Софочка бисерным почерком набрасывала в тетради уравнения, по-доброму позавидовав соседке. Рина на первое занятие не поленилась взять с собой ноутбук и сейчас её руки порхали над клавиатурой.

Впрочем, захватить с собой ноутбук додумалась не только она, большая часть студентов в их аудитории пользовались ими или планшетами, но были и считавшие, что тетрадь надёжнее.

На следующую пару, литературу, шли, шумно обсуждая теорию профессора.

Многие первокурсники высказывались в том смысле, что теория сыровата, но рациональное зерно в ней есть, а значит, со временем его можно доработать.

Павел, насупившись, набрасывал на планшете какие-то формулы. Виталий, присмотревшись, достал свой и заспорил с приятелем, вскоре они стали перебрасываться математическими значками, как шариками от пинг-понга.

– Профессор Альф весьма увлечён своей теорией. Надо сказать, она вызывает определённый интерес, – заметила Рина.

– Мы пытаемся понять и изучить нашу Вселенную, а тут ещё другая, которая хоть и взорвалась, породив её, но продолжает на неё влиять, действительно интересно, – согласилась Софочка представив себе модель, продемонстрированную физиком. Было в ней что-то, что отличало её от фильмов, выложенных в сети.

Стены института, бывшие ранее сплошным чёрным камнем, стали экраном, на котором медленно разворачивалась картина Большого Взрыва. Некоторые первокурсники достали мобильники заснять видео. Так за разговорами студенты вошли в аудиторию, где должен был проходить урок литературы. Софочка, кивнув соседке, откинулась на спинку стула, честно настроившись подремать, но тут раздался хлопок и педагог материализовался за кафедрой.

Притихшие было студенты опять загудели, переговариваясь, для них такие штучки были внове. Понятное дело, что они о таких возможностях читали, но одно дело читать, а другое увидеть самому.

– Приветствую всех собравшихся в нашем храме знаний, – начал свою лекцию профессор Сирин. В энный раз убедившись, что избрал правильную тактику, его шевелюра не вызывала таких восторгов, как аккуратная причёска его коллеги. Впрочем, кажется и на него, кое-кто засматривается, «разберёмся по ходу дела», − подумал он.

− Некоторые из вас, чьё призвание точные науки и техника, наверняка недоумевают и спрашивают себя, а зачем вообще они здесь время тратят?

Студенты с факультета киномеханики и режиссуры согласно закивали.

– Отвечу сразу. Потраченным это время не будет, так как мы с вами в некотором роде коллеги, так что я надеюсь на плодотворное сотрудничество.

Наука и литература с давних времён идут рука об руку. Ещё древние говорили: мир подобен числу и писали научные трактаты языком чисел. Но вдруг среди них мы встречаем научный труд, написанный в стихах. Что это? Какой кошмар. Сбросить его с корабля современности? А как же истина, к которой сделал ещё один крохотный шажок автор данного трактата?

Итак, пришли к выводу, что описывать мир можно по-разному. В числах, стихах, прозе, красках…

Пытаясь решить вопрос красоты, люди изначально воспевали красоту тела, позднее красоту духа. Споры вокруг этого вопроса не утихают тысячелетиями. И я сочту свою миссию выполненной, если вам удастся по-своему ответить на этот вопрос.

На лекции Германа Эдуардовича вы узнали о реликтовом излучении, переполняющем нашу Вселенную и пытались описать его языком цифр.

– Какое это имеет отношение к литературе, профессор? − удивился одногруппник Виталия с серьгой в ухе и пышным ирокезом.

– Существует гипотеза, что та Вселенная, которая дала жизнь нашей, являлась очень мощным носителем информации и отличалась огромной способностью к воспроизведению себе подобных структур.

В аудитории послышался недовольный возглас.

− Повторюсь, это всего лишь гипотеза. Подтверждения ей мы находим в средневековых текстах. Мы можем обходить её, считая недостойной своего внимания, но уже совершенно точно доказано, что у Земли есть информационное поле – ноосфера. Каждый из вас должен осознать необходимость изменить определённым образом себя и своё отношение к окружающему миру. Неважно, будь то планета, ваш родной город или вся Галактика и сделать это творчески. Исходным пунктом в познании Вселенной является человек, не забывайте об этом. Как утверждали Вернадский и Ефремов, для развития ноосферы необходимо общение разумов и Творчество с большой буквы. Весь период обучения вы будете сильно влиять на неё своими работами, − улыбаясь, закончил профессор, – это я вам обещаю.

Студенты начали перешёптываться.

– А теперь скажите, − обратился профессор к аудитории, − как прошли испытания ваших блокнотов, удалось что-нибудь написать?

Худенькая девушка в больших очках, сидящая за первой партой, робко подняла руку.

– Смелее, – подбодрил Сирин.

– Я написала письмо маме о том, что поступила в институт, текст исчез, а через минуту ощутила, как она за меня рада. Значит, письмо дошло?

– Даже не сомневайтесь, ответ на него придёт на адрес института. Кто ещё?

Парень с пышным ирокезом сказал:

– Я написал несколько строк из «Арии» и услышал её, как будто рядом с группой на сцене был.

− Мы с друзьями ставили опыт вместе, − призналась Софочка, когда взгляд профессора остановился на ней.

− Я написала в блокноте стихи Пушкина. Блокнот стал небольшим экраном и мы с Риной, Пашей и Виталием увидели даму в наряде девятнадцатого века и, кажется, испытали к ней те же чувства, что и поэт.

Профессор довольно сощурился.

«Ну, точно, как Василий», − подумала я, − «какие-то у меня сегодня кошачьи ассоциации».

− То ли ещё будет, − пообещал Сирин. Затем повернулся к студенту с ирокезом:

− Когда вы напишете собственную песню для рок-группы, вы сможете не только ощущать себя стоящим на сцене с кумиром, но и увидеть это. Одно необходимое для этого условие – ваша песня должна быть вашей собственной, копирование чужого стиля блокнот не принимает. Если у вас будут какие-то огрехи в тексте, музыканты вам об этом скажут.

Студент кивнул.

– Теперь Ваш случай, − обратился профессор к студентке, – то, что Вы смогли ощутить чувства вашей матушки, говорит о Вашей исключительной чуткости к слову, думаю, она испытала нечто похожее, когда читала письмо.

− Ваш эксперимент, − обернулся Сирин к Софочке, – интересен эффектом визуализации, вызванным гениальными строками.

Взяв паузу, он оглядел аудиторию, потом словно решившись, тряхнул шевелюрой:

− Вынужден вас огорчить, чудесную силу блокнотов вы увидите вновь только на выпускных экзаменах. После более чем успешных испытаний на эти учебные пособия наложены сдерживающие чары.

Софочка растерянно переглянулась с подругой. На лицах остальных было такое же недоумение.

− Не понимаю, − рассержено прошептала Рина, − зачем тогда этот трюк с приглашением нас на собрание, если они и сами неплохо справляются? Цирк какой-то!

Софочка была солидарна с подругой. Испытывая почти детское чувство − смесь обиды и недоумения, посмотрела вперёд, там Виталий и Павел, склонившись над блокнотом, что-то шумно обсуждали. Почувствовав взгляд, Виталий обернулся, заметив её, махнул рукой, обозначая приветствие.

Очевидно, словам профессора поверили не все, многие ринулись проверять чудесные блокноты, но теперь они, увы, стали совсем обычными.

Глава 4. Пограничник

Белый ослепительный свет окружал его со всех сторон. Первозданная стихия встречала мага-друида как друга. Геральф каждой клеточкой своего тела ощущал ласковое внимание и заботу, далёкий путь уже не страшил. Не раз он пытался вспомнить источник Силы, родного леса со всеми подробностями, но каждый раз что-то мешало. Какие-то посторонние мысли, кажущиеся важными и требующие, чтобы их срочно обдумали, прогоняли воспоминания. Пытаясь впоследствии описать это заповедное место избранное для молитвенного уединения священников предками-друидами, он говорил:

«Когда попадаешь туда, появляется ощущение, что тебя давно ждали и рады, что ты наконец вернулся. Отовсюду идёт свет. Белый, сияющий, он пронизывает всё вокруг, пробуждая жизнь. И через некоторое время ты сам начинаешь излучать свет, который в тебе был всегда, от самого твоего рождения, ему навстречу.»

В одной из последних войн, которые помнил старый друид, произошло нечто, из-за чего из мира стала по крупицам утекать магия. При этом часть населяющих его существ восприняли это как само собой разумеющееся. Сначала замолчали духи деревьев, потом всё реже на глаза людям стали попадаться гномы и драконы. Один за другим волшебники начали укрываться в пещерах. Геральфу ничего не оставалось кроме как стать отшельником. Избегая попадаться на глаза кому-либо, он прошёл множество земель. По пути, помогая тем встречным, кому была действительно необходима его помощь. Вернул безутешной матери сына, потерявшего на последней войне руку. Для того – бывшего прежде учеником зодчего, это было трагедией, как же он художник без руки? Но, следуя указаниям Геральфа, он нашёл целебный источник и построил возле него храм. Посетив который жители из других деревень стали зазывать его к себе. Каждому было любо, чтобы в его деревне стояли церкви, построенные этим мастером. А в одном из сёл помог мудрой девушке, уродливой от рождения, из-за проклятия фэйри стать самой красивой невестой, убедившись прежде, что телесный недуг не затронул её душу и девушка не озлобилась, несмотря на то, что жители изгнали её из деревни и жила она на отшибе у самого леса. Когда преображение свершилось, он подумал, что девушке нужна защита и познакомил её с зодчим. Из них вышла прекрасная пара. Они звали Геральфа остаться, поселиться в их доме, но друид отказался, упрямо продолжая свой путь.

Однажды вечером, усталый волшебник задремал на берегу одной из неприметных речушек, скрытых в зарослях камыша. Странная штука сны: иногда они рассыпают перед нами несметные сокровища, тающие по утрам, иногда напоминают лабиринт, где один сон сменяется другим. Есть сны, от которых просыпаешься в холодном поту, а есть такие, прихода которых ждёшь снова и снова с замиранием сердца.

Этот сон начался с полёта под облаками, а потом ветер опустил волшебника среди сияющей белизны. Серость отчаяния отступала перед тишиной и покоем, он вновь стал Геральфом Светоносным, излучающим свет навстречу животворному сиянию. Неведомо откуда появилась мысль: «твой путь ещё не окончен, встань и иди». Повинуясь, он открыл глаза.

Речка никуда не делась, но неподалёку от зарослей камыша появилась беседка. Чувствуя себя отдохнувшим и полным сил после чудесного сна, волшебник вошёл в неё и осмотрелся. На мраморном круглом столе лежал палантир, около него была привинчена бронзовая доска с незнакомыми письменами. Пока волшебник пытался разобрать написанное, в беседку кто-то вошёл. Это был кот, обыкновенный пушистый чёрный кот. Заметив взгляд волшебника, поднял в знак приветствия хвост, муркнул и, прыгнув на стол, по-хозяйски улёгся около палантира и зажмурился.

В воздухе раздался непонятный шум, трава перед беседкой слегка пригнулась от ветра, через некоторое время раздался глухой стук, затем звук торопливых шагов и звонкий женский голос взволнованно позвал:

− Василий, Васенька! Где ты, ирод? Ну, попросишь ты ещё сметанки, окаянная твоя душа.

Кот лениво приоткрыл один глаз и дёрнул ухом.

Геральф улыбнулся, сел на ступеньки беседки, отставив посох и раскурил трубку, полную душистого табака, которым на прощание угостил его зодчий. Очевидно, табак был превосходным, от первой затяжки волшебник даже зажмурился. Одно за другим выпустив несколько колечек дыма. Переливаясь всеми цветами радуги, они собрались в одно большое кольцо и зависли над беседкой.

Женские шаги послышались ближе и наконец остановились рядом. Волшебник открыл глаза. Перед ним стояла красивая женщина в цветастом платье с распущенными волосами, собранными под ободок из мягкой кожи. Глаза разного цвета − один фиолетовый, а второй карий, − глядели весело и встревоженно. Слегка выдающийся нос ничуть не портил её, а напротив, придавал какой-то особый шарм.

– Ну наконец-то, – вздохнула чародейка, уж это-то Геральф почуял с видимым облегчением. – А я-то думала, куда мой Васенька подевался, а он тебя ещё раньше почуял. Здравствуй, Светоносный.

– Кто? – удивился волшебник вставая.

– В тебе ещё не погас тот самый свет, – пояснила женщина. − Хотя ты прав, тебе более привычно откликаться на имя… – Она сняла с платья травинку, поднесла к лицу и полюбовавшись отбросила, – Гена?

– Геральф, – поправил он, – Геральф Светлый, так меня называли… раньше.

Свет, который исходил из глубины его глаз, слегка потускнел.

– А меня Ядвигой зовут, можно Ясей или Ягусей, люди Бабой-Ягой величают, – представилась женщина. − Я здесь в командировке.

– Далеко, – прищурился маг. – Волшебница с Руси в этой глуши, ну надо же!

– Должность такая, – пожала плечами Баба-Яга, − я же при нашем институте кафедру сказочных пограничников веду. Вот и приходится сюда аж с Лысой горы скакать. На Кудык-гору, конечно, реже, туда в основном отдыхать посылают, но и там работа для пограничников найдётся.

– Что-то я здесь границы не заметил, – проворчал Геральф, информацию об институте он решил пока не обсуждать.

Баба-Яга довольно улыбнулась и пояснила:

– Место здесь особое, тут все дороги сходятся изо всех сказок, потому и ждали тебя здесь.

– Ждали?

– Ну конечно, – Баба-Яга даже удивилась, – только не говори, что ничего не понял, это же очевидно. Ты же знаешь, какая основная задача у волшебника?

– Сохранить сказку, – кивнул Геральф.

– Именно, сохранить, несмотря ни на что, – кивнула Баба-Яга. – И неважно, в каких рамках сюжета приходится действовать, потому что в некоторых случаях их определяешь именно ты. А автор, ну что автор? Он послушно следует за тобой, не зная, что делать дальше. Но это, сам понимаешь, особенные ситуации, которые случаются не так уж часто. Так что, как ни крути, ты хранитель сказки, Гена.

– Кто?

Геральф так растерялся, что не обратил внимания на Гену.

«Автор ещё какой-то. Это что получается − я придуманный?» − мысленно возмутился волшебник. Но разумно решил отложить все выяснения на потом.

– Самый что ни на есть натуральный, – кивнула баба-Яга. – Сам посуди Гена, где бы ты ни путешествовал, жила Сказка. Ясно же, что если бы не твоё присутствие, то магия покинула бы этот край намного раньше?

– Не слишком-то счастливым он получился, – заметил Геральф, – драконы перебрались в другой мир, духи природы уснули, на Земле началась эпоха людей и пока ничего хорошего другим народам, населяющим Землю, она не принесла.

– А и недалеко ушли, – отмахнулась Баба-Яга. – Память-то о них осталась благодаря тебе, друидам, гномам. Много народов их помнит, не только люди. А вот Сказку в этих краях нужно сохранить.

Геральф задумался.

− Я один. Мне только и осталось, что ходить по дорогам. У каждого из тех, кому я когда-то помог, теперь своя сказка, где мне нет места.

– Ты действительно устал, Гена, – помолчав, заметила Баба-Яга и кивнула на беседку, – пойдём?

Волшебник по-другому взглянул на казавшийся безобидным павильон, теперь воспринимавшийся как врата.

Геральф пропустил женщину вперёд и следом за ней вошёл в беседку. На мраморном столе с палантиром кот уже не лежал, а сидел, нетерпеливо поглядывая на вход. Убедившись, что все в сборе, прикоснулся к шару лапкой. Палантир засветился мягким зеленоватым светом, в нём возникло изображение какого-то худосочного дядьки с лысой головой, похожей на череп.

– А, Кощеюшка, ты, что ли, сейчас на дежурстве? Передай деду Морозу − граница в порядке, сигнализация тоже, Гену я встретила, только отдохнуть ему надо.

– И тебе не хворать, Ядвига, – раздался из палантира скрипучий голос, – всё передам. Ты когда обратно собираешься?

– Да хоть сейчас, – пожала плечами Баба-Яга, – чего тянуть?

Баба-Яга обернулась к Геральфу.

– Гена, ты как, хочешь с нами?

Волшебник ухмыльнулся.

– Видишь ли, Ясенька, – он с удовлетворением заметил, что у Бабы-Яги удивлённо поползла вверх правая бровь. – здесь мой дом, как ты сама сказала, я хранитель. Поэтому с одной стороны мой долг остаться, но с другой… такой уж у меня характер, всё время путешествовать тянет. В общем, я не против, я же вернусь?

Баба-Яга кивнула:

– Обязательно, Гена, сказку без хранителя оставлять надолго нельзя.

У Геральфа отлегло от сердца.

− Поэтому, – баба-Яга подняла палец, – до отлёта нужно решить, кто в твоё отсутствие будет здесь следить за сказкой.

Геральф задумался, прислушиваясь к окружающему пространству.

Кощей, внимательно прислушивающийся, к разговору терпеливо ждал.

– Мерлин, – наконец решил Геральф, – человеческий чародей.

Кощей в палантире завозился, что-то настраивая на пульте.

– Через минуту включаю режим телепортации на двоих, – сообщил он наконец.

Василий возмущённо мявкнул.

Кощей с недоумением посмотрел на него, потом на Геральфа и спохватившись, изменил настройки.

– Всё, теперь на троих, – заверил он, – ну, привык я только тебя с котом переправлять.

– Отвыкай, – посоветовала баба-Яга. – А то пошлю к Лешему на перевоспитание, будешь для всего института грибы сушить.

Очевидно, угроза была не новой и не страшной, потому что Кощей только фыркнул.

Палантир засветился ровным жёлтым светом, переходящим в слепящий белый. Геральф почувствовал, что какая-то сила мягко приподняла его, обхватив со всех сторон.

Полёт сквозь пространство занял меньше минуты. Они приземлились на высоком холме, лишённом всякой растительности. Над ним возвышался мрачный замок из чёрного камня с узким входом, от которого веяло могильным холодом.

– Мы на Лысой горе, – сообщила Баба-Яга, поёжившись.

– Точное название, – заметил волшебник, с удовольствием ощущая твёрдую почву под ногами. − Вход в институт там? – он указал на замок.

– В Кощеевом замке, – охотно подтвердила Баба-Яга, – за границей сказки.

Геральф вопросительно поднял бровь.

− Его нужно обойти, – пояснила чародейка.

Времени на обход ушло немного. Полупрозрачная пелена, отделяющая реальность от сказки, пропустила чужака без проблем, потому что с ним была Яся. С другой стороны стало видно, что на заасфальтированной площади высится небоскрёб из чёрного камня с зеркальными окнами. По фасаду здания шла надпись НИИ СПиВ Научно-исследовательский институт Сказочного пространства и времени.

Около здания было припарковано несколько автомобилей. На одном, цвета тёмного-шоколада, был виден номерной знак СТУ1313ПА.

Баба-Яга довольно кивнула. Кот задрав хвост устремился вперёд.

Геральф с удивлением отметил, что причёска и наряд его спутницы изменились.

Теперь на ней был тёмно-синий костюм-тройка, волосы были собраны на затылке в пучок, а слегка крупноватый нос оседлали очки в тонкой золотой оправе.

– На себя посмотри, − фыркнула баба-Яга, заметив интерес Геральфа.

Волшебник немедленно щёлкнул пальцами. Перед ним повисло небольшое в пол-локтя зеркало, отразившее тридцатипятилетнего мужчину в сером костюме с белым галстуком. Над карманом пиджака была пластиковая карточка с фотографией волшебника и надписью на двух языках: «член международного конгресса хранителей, профессор Герман Эдуардович Альф».

Надпись на бейдже его спутницы была более лаконичной: «НИИ СПиВ, завкафедрой сказочных пограничников Ядвига Густавовна Кеплер».

Баба-Яга улыбнулась.

– Ты посох-то свой приметил? Не годится такое терять.

Герман Эдуардович ещё раз с удовольствием всмотрелся в своё помолодевшее лицо, убрал зеркало и осмотрел всё вокруг.

– Не вижу, – наконец признался он и вопросительно посмотрел на спутницу.

– Так позови, – улыбаясь посоветовала чародейка.

Волшебник нахмурился, взмахнул рукой. Из кармана пиджака вылетел «паркер» и ткнулся ему в ладонь.

– Ну, как?

– Форму я могу изменить, – кивнул Герман Эдуардович, – но ты права, Яся, так пока надёжнее.

Баба-Яга облегчённо вздохнула.

– Тогда пошли, – она кивнула на вход.

Кабинет проректора Ищеева-Кощея находился на четвёртом этаже.

− Ректор наш сейчас в отъезде, − пояснила Баба-Яга, вызывая лифт, − так что пока без него справляемся.

Герман Эдуардович вежливо наклонил голову и следуя за своей спутницей вошёл в кабину, в который раз удивившись человеческой изобретательности.

– Вовремя, – хозяин кабинета встал из-за длинного овального стола и быстро пошёл навстречу гостям.

– Проходите, садитесь, – сказал он, крепко пожимая руку Геральфу, с удовольствием отметив, что не уступает ростом знаменитому волшебнику.

– Что случилось, Кощеюшка? – устало спросила Баба-Яга, опускаясь на стул, обитый бордовым плюшем, − Только не спрашивай откуда знаю, ты на дежурстве бываешь только в особых случаях.

– Прорыв границ, – спокойно пояснил Кощей, устраиваясь рядом.

– Подробности, – сверкнув очками, приказала баба-Яга.

– Думаю, объяснять, почему тебя послали встретить Германа Эдуардовича, – вежливо кивнул гостю Кощей, – не надо.

– Разумеется, – слегка нетерпеливо сказала баба-Яга. – В сказочном мире наступил кризис, сказочные границы стали истончаться от человеческого неверия. Обычная ситуация.

Геральф слегка улыбнулся.

Баба-Яга посмотрела на него с упрёком:

– Что смешного?

– Успокойся, Ясенька, – попросил он. – Ты такая забавная, когда горячишься. То, что границы стали непрочными, думаю, не для кого из волшебников не секрет. У нас подобное уже было, перенесли мы это весьма тяжело, сказку еле удалось сохранить, хотя у нас угроза её исчезновения была менее значимой. Впрочем, судя по всему, вам это известно.

– Давайте подумаем, что мы можем предпринять в данных условиях, – попросил Кощей.

Баба-Яга сняла очки и потёрла переносицу. Усталость подкралась незаметно и навалилась на плечи всей тяжестью.

«Ох, не ко времени».

– Время. Нам катастрофически не хватает времени. Может, пойти на сотрудничество с фантастами?

– Не думаю, – непреклонно сказал Кощей, − должен быть другой выход…

Геральф задумчиво покрутил в руках трубку.

– Герман Эдуардович, у вас есть какие-то предложения?

– Так, на грани стариковского бреда, – пожал плечами Геральф.

Баба-Яга улыбнулась, волшебник явно взволнован, раз забыл, как он сейчас выглядит.

– В одном из моих путешествий враг пользовался для наблюдения палантирами, увязанными в единую сеть… – волшебник посмотрел на Кощея, словно спрашивая разрешения.

– Курите, – кивнул проректор.

Герман Эдуардович с наслаждением выпустил из трубки колечко разноцветного дыма.

Ароматный запах друидского табака разнёсся по кабинету.

– В вашем палантире вреда нет. Но вы уверены, что не существуют другие? Насчёт времени. Я не очень понял, что в вашем мире выдумали, как вы их назвали, фантасты?… – волшебник смутился и быстро глянул на Бабу-Ягу.

– Абсолютно с вами согласен, – энергично кивнул проректор, – вероятность существования других передатчиков информации и магической энергии исключать нельзя. А относительно времени… − Кощей почесал затылок.

− Если по-простому, то даже если исход будет благоприятным, вероятность возникновения чёрной дыры на месте исключённой проблемы почти стопроцентная.

И уловив замешательство Геральфа быстро сказал:

− Я попрошу Гордея Гордеевича, чтобы он вам устроил курсы альтернативной физики. Глядишь, и преподавать у нас сможете со временем.

Геральф улыбнулся и кивнул.

– Значит, будем справляться своими силами, – решительно сказала Баба-Яга. – Задача номер один…

Просочившийся за ними в кабинет Василий достал из воздуха блокнот, ручку и приготовился стенографировать.

Глава 5. PALANTIR

В тёмном монашеском балахоне, еле различимом в клубах серого дыма, Гителиус быстро перемещался по лаборатории. Множество бурлящих реторт требовали тщательного присмотра. Но особенное внимание маг обращал на прибор, стоящий в углу, частенько бросая взгляд на монитор. Там быстро сменяли друг друга строки кода.

Внезапно красноватый свет разлился под потолком. Тут же, по всем законам физики, начался процесс его затушёвывания клубами чёрного дыма.

– Всё ли готово, Гителиус? Я устал ждать, когда границы сказок ослабнут. Совсем ты стал ленивым.

Алхимик спокойно вышел на середину комнаты. Как и всегда во время сеансов связи с господином, когда в лабораторию тот войти не мог.

– Армия гомункулусов почти готова, ей осталось зреть ещё пару лун. Можно было бы ускорить этот процесс, но… – он бросил опасливый взгляд на прибор.

Свет мигнул.

– Что у тебя там?

Вместо ответа маг подошёл к прибору и с осторожностью откинул чёрную крышку. Удерживаемый титановыми держателями, в глубине чаши из тёмного металла матово поблёскивал спиннер.

Голос расхохотался:

– Всего лишь детская игрушка. Ты постарел, чернокнижник.

Алхимик наклонил голову:

– Вы правы, сир. Но стоит мне освободить её от держателей, раскрутить, как все присутствующие в этом замке и в этой округе, забудут о своём предназначении. Они будут думать только о работе. И будут выполнять её как можно лучше, какой бы бессмысленной она ни была. Главной их заботой станет труд и поддержание постоянного вращения этой игрушки.

– Хм, − озадачился голос, − влияние этой… штуки распространяется и на меня?

− Да, сир. Таково древнее проклятие для обладателей подобных вещей, поэтому не торопите меня и дайте ещё две луны.

– Ты их получишь, но найди способ отменить его, − потребовал голос. − Ты станешь королём, таким же, как я.

– Я буду стараться, сир, – склонился Гителиус, мысленно восхваляя мастеров, придумавших большой капюшон.

Красноватый свет погас.

Алхимик выпрямился.

– Так себе сделка, – пробурчал он, – конечный результат меня не устраивает, у меня больше власти сейчас, когда я являюсь королём короля.

На ректорский совет друзья шли, обсуждая случившееся сегодня. На стенах университета всё ещё отражалась расширяющаяся Вселенная.

− Странно это, − начал Павел. − Профессор на лекции показал иллюзию Большого взрыва. Нет, математические выкладки у меня сомнений не вызывают. Странно другое… Только я ощутил во время этой демонстрации эффект присутствия, дежавю? − смутившись, он взъерошил волосы и замолчал.

− Мне тоже показалось, − согласилась Рина, – но про образование Вселенной в сети куча видео. Так что сходные моменты вполне объяснимы.

Павел с уважением посмотрел на неё. Такое простое объяснение ему в голову не приходило.

− Странностей здесь хватает, − согласно кивнул Виталий, − взять хотя бы блокноты.

− А что с ними не так? − уточнил Павел.

− Всё не так, − поморщился друг. − Да вы на них посмотрите.

Девушки извлекли из сумок свои блокноты.

− Теперь видите?

− Ничего особенного, − начала Рина…− Ой, а скрепки где, и склейки не видно?

Быстро посмотрела на блокноты остальных.

− И у вас тоже. Интересно.

− Такое впечатление, что это… − начала Софочка и замолчала, подбирая слово, − побег дерева?

− Не то чтобы побег, но страницы, если посмотреть на просвет, похожи на древесные листья, − кивнул Виталий. − Если бы не отсутствие склейки и скрепок, можно было бы подумать, что это такой дизайн.