Kitabı oku: «Проверка началась», sayfa 11
32
Яну стоило больших усилий не смотреть на то место, где он совсем недавно практически встретился со смертью. Столб, в который он врезался, угробив авто, заменили на следующий же день. Если бы не крупные хлопья снега, падающие с розовато-серого от зарева неба, он бы разглядел внимательнее жёлтое здание, увенчанное зелёным куполом. Его будто специально задвинули вглубь линии фасадов, чтобы скрыть от любопытных глаз. Но к базилике целыми семьями шли люди: молодежь и старики, мужчины и женщины, смуглые и светлокожие. Карина, жена Дитриха, шла впереди, она как бы вела мужчин за собой.
– Карюша, не спеши! – кряхтел Дитрих, переставляя ноги. – Там что, всё происходит на скорость?
– Не будь упрямым хотя бы сегодня! – беззлобно улыбнулась Карина. – У меня такое настроение, что хочется бежать!
– Спросил бы меня кто-нибудь, чего я хочу, – вздохнул Иван.
– А чего ты хочешь, док? – поинтересовался Ян.
Дитрих выдержал многозначительную паузу.
– Ай, да ладно. Не суть. Она опять скажет, что у меня ребяческие мечты.
Они вошли в базилику. Впереди за сотнями голов виднелся алтарь, вокруг которого раскинулся мини-лес из живых елей, украшенных белыми фигурками и огоньками. Шла служба. В стенах базилики человеческие голоса чудесным образом трансформировались, и стоя у входа сложно было понять, какие слова проговаривает священник и на каком языке.
– Мне это напоминает Лион. Помнишь? Наши французские каникулы! – произнесла Карина, наклонившись к уху мужа.
– Да, мы ведь тогда совершенно спонтанно решили зайти в собор, – он подхватил нить воспоминаний.
В этот момент доктор понял, что не слишком-то и жалеет о потерянном отпуске. Жена поддерживала его и не сердилась за это, но он помнил про её любовь к Европе и дал себе слово, что обязательно найдёт время снова полететь туда с ней вдвоём. Даже если она опять захочет в Лион – он поедет с ней именно туда. В этом они не были похожи: док всегда выбирал разные направления, а его супруга имела привычку часто возвращаться в то место, с которым у неё были связаны тёплые воспоминания. Именно поэтому за год Дитрих мог побывать в десятке городов, а Карина при равном количестве вылетов из России – в двух или трёх. В этот момент Яну стало особенно радостно за Дитриха: тот впервые за долгое время выглядел счастливым и даже беззаботным. Спутник словно уловил это и приблизился к парню.
– Ян, я бы хотел извиниться за то, что дал слабину. Тогда, в кабинете следака, помнишь? Это неправильно. Леонид в своё время сделал многое для того, чтобы я смог стать врачом, он помогал мне, как никто другой. И я не имею права предать его дело, даже если в чём-то он ошибся.
– Док, не стоит…
– Нет, стоит! Я буду с коллективом до конца, и сделаю всё, что от меня зависит. А ещё я хочу, чтобы ты выкарабкался из той ямы, в которую попал. Не думай, что я специально говорю такие слова, потому что мы именно здесь, нет. Я давно хотел об этом поговорить. Проблемы, которые были у меня в двадцать, уже не имели значения в тридцать. То, что напрягало меня в тридцать, показалось смешным в сорок. Так что всё, о чём ты сейчас думаешь, будет терзать тебя не всегда. Расслабься, сынок. И просто начни поступать проще.
Сказав это, Дитрих поспешил к Карине, чтобы не потерять её сверкающее каштановое каре среди лысин, седин и модных стрижек. Ян проводил его взглядом и шагнул в сторону. Он решил встать где-нибудь у стены, чтобы просто наблюдать за службой. В какой-то момент его внимание рассеялось, он смотрел сквозь людей, проходивших мимо него. Но один образ снова заставил органы чувств включить тот максимум, на котором они были способны работать.
В десяти метрах от него появилась девушка, которую он сразу узнал. Совершенно не стремясь выделиться среди других, она заворожённо смотрела вперед, улыбалась и иногда вытягивала шею, чтобы перекинуться парой слов с темнокожим мужчиной. В этот момент она напоминала Яну ту Александру-Евгению, которая влюбила его в себя. Но даже когда он был уверен, что её эмоции искренни, он не видел такого взгляда, что был сейчас на её лице. Парню показалось, что он подловил девушку в момент полной беззащитности. Смущал его лишь спутник Саши, о котором Ян до сих пор ничего не знал. На пару они не были похожи, как успел заметить Ланде. Они не держались за руки, между ними была дистанция не менее метра, хоть и было видно, что мужчина явно ведёт Сашу за собой, а она плохо ориентируется в новом для неё месте.
Именно Нейтан первым заметил Яна и на секунду всё-таки затормозил, из-за чего Саша врезалась ему в спину. Она что-то непонимающе спросила у него, а затем тоже увидела, куда тот смотрит. Ян поймал её взгляд и теперь больше всего жалел, что она стоит перед ним не одна.
В фильмах, когда такое происходит, начинает играть музыка. Обычно трогательная, а порой душераздирающая. Когда люди представляют, что подобное однажды случится с ними, они заранее фантазируют, какая мелодия в этот момент прозвучит: мощная, как раскаты грома, или же нежная, как шёпот. На самом деле в сознании Яна на какое-то время воцарился полный вакуум, и даже звуки, наполняющие храм, пролетали мимо его ушей. Он боялся, что обознался, и этот ступор понапрасну заставляет его дрожать и выглядеть дураком в доме божьем.
Взгляд Нейтана, который сначала был насторожённым и грозным, смягчился. Он что-то сказал Саше, заглянув за правое плечо. Она слушала его и неспокойно закусывала губу.
– Уведи меня, – тихо попросила она.
– Ты уверена? – уточнил Нейтан, понимая, что Саша боится того, чего на самом деле очень хочет.
– Не знаю…
– Если он вдруг захочет поговорить, то хотя бы послушай. Просто послушай.
– Думаешь, он станет?
– Вижу по его глазам. Поступай сегодня так, как тебе хочется. А я пойду поближе к алтарю. Если что, я всегда приду и выручу тебя, только дай знать.
Аккуратно огибая присутствующих, Нейтан старался отойти настолько далеко, чтобы Сашу не угнетало его присутствие. Именно сейчас он понимал, что дал подруге верный совет. Бродя среди людей, Нейтан вдруг заметил ещё одно знакомое лицо в толпе. Это был Иван Дитрих. Мужчина уже давно заприметил молодого коллегу и шёл к нему целенаправленно.
– Извините, вы случайно не доктор Нейтан Джонсон?
– Угу, – не понимая, к чему ведёт разговор, ответил тот.
– Я слушал ваше выступление на форуме «Этичная медицина», а ещё видел ваше резюме в интернете. Вы, стало быть, открыты к сотрудничеству?
Саша будто лишилась своего укрытия, когда друг оставил её. Она лишь видела его голову, которая возвышалась над чужими макушками и медленно уплывала вдаль. Снова взглянув на Яна, Саша поняла, что он неуверенно шагает к ней. Когда между ними осталось не более двух метров, он махнул головой в сторону выхода. Девушка посмотрела на двери храма, будто проверяя, действительно ли они в той стороне, на которую он показывает, а затем кивнула в ответ.
Холодный воздух наполнил лёгкие. Саша боялась, что ноги подведут её: казалось, что она идёт не по тверди, а по вате. Преодолев ступеньки, оба отошли в сторону, даже не советуясь, будто кто-то сверху дал им указание, куда именно идти. Снегопад прекратился, и в прозрачном чистом воздухе больше не было той пелены, за которой получилось бы спрятать неловкое молчание.
– У католиков уже можно говорить «с Рождеством» или только после полуночи? – начал Ян, до последнего сомневаясь, что выбрал правильную фразу.
– Честно говоря, я не католик. Меня сюда привёл друг, – ответила Саша. Они смотрели в одну точку – на дорогу – и боялись обменяться взглядами снова. Ян услышал главное: кем именно приходится Саше тот уже совершенно не кажущийся грозным афроамериканец.
– А меня – коллега отца. Интересно, что он сам не горел желанием сюда идти, но его жена настояла. Вообще, я был скептиком до событий последних минут.
– А что теперь? – Саша осмелилась повернуть голову и посмотреть на него. Он тоже перевёл взгляд на девушку. За спокойными на первый взгляд чертами его красивого лица скрывалось желание разорвать по швам серый брезент серьёзности, но он держался.
– Как тебе сказать… я мысленно проговорил своё желание и оно исполнилось.
– Что ты загадал? Раз сбылось, то уже можно сказать, – Саша приподняла бровь и повела уголком губ. Эта мимика, эти жесты дали ему надежду, что перед ним всё та же девушка, которая утверждала, что готова переплыть Неву.
– Чтобы ты согласилась со мной поговорить.
Она закусила губу, чтобы создать источник боли и отвлечься от накатившего волнения. В окружающем мире всё двигалось: неподалеку ползли по дороге машины, люди шли в храм и выходили оттуда, но Саша застряла в стоп-кадре, для неё не существовало ничего, кроме слов Яна.
– Я правда долго не была к этому готова.
– И мне жаль, что так вышло. Я должен был разобраться, но у меня не хватило на это терпения и мудрости, – он повернул голову вбок, сжал челюсти. Саша видела, как напряглись мышцы его лица.
– Ян, ты, наверное, презираешь меня, – проговорила она, опустив взгляд. – Это была моя работа, но я не оправдываю себя. И…
– Стой, – решительно сказал он. – Не нужно. Я всё знаю. Знаю, как было на самом деле, что зависело от тебя, а что нет. И не хочу об этом больше говорить.
Саша испугалась, что сейчас он просто попрощается с ней и вернётся обратно.
– Как насчёт пройтись? – вдруг предложил спокойным голосом Ян. Она кивнула.
На другой стороне Невского проспекта они взяли два латте в кофейне, а затем ушли с главной городской артерии в лабиринты Петербурга. Оба чувствовали, что камень под ногами как будто размягчается, шаги получаются неуверенными. Им было страшно показаться нелепыми, случайно сказать глупость, спросить что-то лишнее. Но они чувствовали собственный страх друг в друге, и постепенно это успокоило их. На мосту Ломоносова он скользнул своей ладонью по рукаву её куртки, нащупал её пальцы и пропустил через них свои, сжав их. Она повторила жест, на их сомкнутых ладонях таяли снежинки, которые снова сыпались с небес, но на этот раз медленно и на большом удалении друг от друга. В розовой объёмной шапке Саша казалась Яну забавной и уже не такой хладнокровной, какой предстала в рассказе любящего пончики следака и оправданиях Мари.
– Ты правда работала в МЧС?
– Да, – Саша понимала, что теперь он знает о ней если не всё, то многое. Долгое время она добывала информацию о нём по крупицам, узнавала его привычки и слабые места. Жизнь вернула равновесие, познакомив Яна с настоящей Сашей – через разбирательства, версии следователей, слухи. Сделала их равными.
– Никогда бы не подумал раньше.
– Наш мир… он так суров к человеку, что ему приходится придумывать себе другую личность, чтобы не раскрываться, чтобы оставить в тайне свои слабости. Вот и я прятала настоящую себя.
– Ты считаешь своё прошлое слабостью? – Ян легка привлёк Сашу к себе за локоть, когда они стояли в ожидании зелёного сигнала пешеходного светофора.
– Нет. Я через многое прошла. Но эти знания в руках другого человека сделали бы меня слабой.
Допрашивать её Яну не хотелось: он знал, что если Саша решит высказаться ему, она это сделает. И ему предстоит заслужить доверие, чтобы получить право хранить тайны её прошлого. Саша в эти минуты думала, что ей нужно будет долго и аккуратно выстраивать новые отношения без лжи, которая когда-то олицетворяла всё, что их связывало. И в этом она винила только себя.
– У меня тут квартира рядом. Зайдём? – вдруг предложила она.
– А твой друг?
– Думаю, он ещё не скоро вернётся, – ответила Саша, одной рукой набирая короткую СМС Нейту.
33
Прошлое
– Звоните, как доберётесь! – мать Тани теребила в руках подол платья. Вот-вот провожающих должны были попросить покинуть вагон. Дмитрий вёл себя спокойнее, но явно не хотел расставаться с дочерью. Галина, кажется, одинаково переживала сразу за двух девушек, даже несмотря на то, что одна из них не имела с ней родства.
– Напишем, ма! – ответила Таня. Она наконец перестала носить старомодные платья и купила себе джинсы, модные кеды и футболку из базовой коллекции одного сетевого магазина. Стразы и пайетки остались в прошлом.
– Не переживайте. Сразу с поезда мы поедем в хостел, я уже всё забронировала, – успокоила Саша.
– А с кем вы будете жить в комнате? – для женщины не было мелочей в этом деле и она хотела знать всё.
– Только вдвоём. Так проще. Сразу будем искать квартиру или комнату в квартире.
– Ну и хорошо. Храни вас господь, девочки.
Наконец по громкой связи провожающих попросили выйти из вагона. Мать Тани ещё раз обняла девчонок и вслед за мужем проследовала на платформу. Она, как образцовая родительница, стояла снаружи, пока поезд не тронулся, и махала рукой. Саша успела заметить, как Дмитрий достаёт пачку сигарет из кармана: он так и не смог бросить курить после того, как развязался.
Поезд понёсся прочь из небольшого серого городка в столицу, где девушкам предстояло совершить пересадку на состав, следующий до Петербурга. Но это будет ещё нескоро: сначала они увидят огромные леса, озёра, реки с раскинутыми над ними мостами, ползущие по полям трактора, лающих за заборами дворняг и толпы ребятни, собравшейся, чтобы корчить рожи пассажирам в вагонах.
– Саш, мне страшно, – вдруг призналась Таня. Она даже не хотела есть, хотя мать снабдила девочек кучей сладостей и двумя бутылками морса.
– Не бойся, всё новое, через что мы проходим, делает нас лучше. Миллионы человек переезжают каждый год, чем мы хуже?
– Я не знаю, как там, в Питере. Какие там люди… Как с ними себя вести?
Саша улыбнулась наивности Тани. В любом городе есть и хорошие, и плохие люди, и ей только предстоит это узнать.
– Мы увидим разных людей, пойми это. Добрых и не очень, честных и подлых. Везде так. Я больше беспокоюсь за то, чтобы мы с тобой не стали хуже.
Слова Саши заставили Таню забыть про страх и задуматься. Она ещё не представляла, насколько им придётся измениться, но начала понимать, что жить по-старому уже не получится.
34
В квартире пахло чистотой и пряным печеньем. Сидя на кухне и осматривая протянутые через три стены гирлянды, он удивлялся, насколько ему спокойно быть здесь, ведь даже стресс от встречи с Сашей внезапно развеялся. В мыслях он ругал сам себя: Ян, дружище, неужели ты думал, что она живёт в ледяной пещере и грызёт камни? Просто Саша оказалась слишком… мягкой. Слишком беззащитной в красном свитере, голубых джинсах и тапочках в виде мопсов.
– Ты пьёшь чёрный чай с шиповником?
– Ни разу не пил, но буду.
Они сидели напротив друг друга, не решаясь снова соединить ладони на бежевой льняной скатерти, хотя оба этого хотели.
– Пахнет классно.
– Жаль, я не умею делать чай по рецепту моего друга. С имбирём и клубникой.
– Этот тоже отличный, спасибо.
– А ещё хочу научиться готовить сладости, как моя подруга Таня.
Наконец Ян набрался смелости:
– Дай руку.
Саша молча протянула ему ладонь и отвела взгляд, но он пресёк это.
– Не бегай взглядом по углам, Саш. Я здесь.
Это вынудило её посмотреть ему в глаза. Теперь они оба снова ощущали волнение, робость, какой-то совсем подростковый трепет. Такого не бывало на проверках, Саша это помнила. На проверках она видела в глазах мужчин похоть, тщеславие, наплевательство, ощущала то слабость, то грубость, но никогда не ощущала саму себя слишком слабой, чтобы выдержать чужой взгляд. И сейчас, глядя на Яна, она держалась только потому, что боялась скоротечности этого момента. Боялась, что наступивший мир снова утонет во лжи.
– Я понимаю, что очень сложно начать кому-то доверять после всего, что с тобой произошло, – начал объясняться Ян. – Мне тоже сложно. Отец и Мари предали меня. Ты знаешь, как именно. Да полгорода знает, и я иногда чувствую себя очень мерзко из-за этого. Но я всех простил, Саш.
– А меня? – спросила она тихо.
Он молча встал со своего места, обошёл круглый стол и встал за спиной у Саши, положил руки ей на плечи и прижал к себе. Она бросила на скатерть надкусанного пряничного человечка и дотронулась до его запястий.
– Никогда не сомневайся в том, что я буду на твоей стороне. Теперь я готов это обещать.
Он коснулся своим подбородком её щеки и на пару мгновений провалился в воспоминания. В тот момент на Васильевском острове, когда случился их первый поцелуй у шершавой стены. И даже жгучие специи из безалкогольного коктейля «слово шамана» не могли сравниться с тем эффектом, который на него произвёл вкус её губ.
В этот миг Саша повернула голову и потянулась к нему, он моментально отреагировал и всё повторилось: он снова целовал её жадно, как в первый раз, как нового человека, ворвавшегося в его жизнь и захватившего контроль над сердцем. Привстав со стула, Саша попала в его руки, которые подняли её и усадили на стол. Ладони девушки скользнули по его плечам, тепло его тела под тканью одежды дразнило и заставляло пальцы напрягаться. Без былой дерзости Саша казалась Яну почти хрупкой, и он удерживался от резких движений, хотел как можно мягче касаться её, чтобы ни одна частичка тела девушки не испытала физической боли. Если, конечно, позже Саша не попросит об этом сама.
– Как ты думаешь, на этот раз всё будет хорошо? – спросила Саша, хлопая глазами.
Он взял её лицо в ладони и приподнял на себя, коротко поцеловав вздёрнутый нос.
– Я не хочу разбрасываться словами. Просто смотри на поступки. Но если слова тебе всё-таки важны, то я хочу сказать, что люблю тебя.
Саша нервно сглотнула и закрыла глаза. Она была напуганным котёнком, которого закрывали половинкой зонта от дождя и ветра, и она не боялась выглядеть так перед Яном в эти минуты. Повиснув у него на шее, обняв его ногами, она коротко прошептала на ухо:
– Коридор, первая дверь слева.
Это был лучший навигатор из тех, которые когда-либо подсказывали Яну дорогу. Он бережно отнёс девушку в её комнату, где пахло живой елью и чистым хлопковым бельём. Из окна, наполовину скрываемого плотными шторами, в помещение проникал оранжевый свет уличных фонарей. Уложив Сашу на кровать, парень навис над ней, поправляя её взлохмаченные волосы. Он хотел её, он был готов прямо сейчас на неё наброситься. Но ещё сильнее он хотел, чтобы всё было так, как ей нравится. И если бы Саша просто пожелала, чтобы он лёг рядом, он бы всеми силами усмирял желание, но не тревожил её сон. Но Саша была настроена на большее. Она потянула край его кофты к плечам, и ему оставалось лишь поднять руки, чтобы избавиться от предмета одежды. Уже через минуту все их вещи были хаотично разбросаны по полу, а бюстгальтер каким-то образом повис на нижней ветке нарядной ёлки.
Мягкая ладонь коснулась его бритой щеки в момент, когда Ян начал двигать бёдрами. Саша лежала под ним, свесив голову с края кровати. Глаза её были закрыты, рот расплывался в улыбке. Яну даже пришлось отвести взгляд: кровь закипала, когда он смотрел на счастливое лицо Саши и различал едва заметный блеск её губ. Он занимался любовью с девушкой, которая одновременно была для него непередаваемо близкой и пугающе незнакомой. Это был не первый их секс, но в то же время они оба ощущали новизну, трепет от прикосновения к чему-то неизведанному.
Вдруг Саша провела по его виску ногтями, а потом скользнула большим пальцем по его губам.
– Не дразни, – предупредил он и замедлился.
Саша усмехнулась. Она жестом попросила его остановиться, а потом показала, что ему нужно упасть на спину. Сначала она подняла правую ногу, чтобы сесть сверху, а затем упёрлась руками ему в грудь. Вид у неё был возбуждающий и в то же время сосредоточенный, как у жрицы перед тайным эротическим обрядом. Она почтительно провела рукой по стволу члена, попробовала на вкус субстанцию, оставшуюся на пальцах. Потом, разместившись прямо над его бёдрами, Саша на пару секунд замерла и опустилась на член, постанывая и вознося тем самым молитву удовлетворённому этим процессом божеству. С этого момента начался ритуальный танец: Саша поднималась и опускалась, слегка виляла бёдрами в стороны, скользила ладонями по вспотевшему телу парня. Он двигался ей навстречу, чтобы толчки были сильнее, а хлюпающие звуки – громче. Ян всегда старался сдерживать стоны, считая, что громко заявлять о своём удовольствии могут только девушки. Но сейчас делать это становилось всё сложнее, и он закусил губу изнутри, чтобы сдерживаться.
Мягкие золотистые волосы легли ему на плечи, Саша наклонилась к лицу Яна. Глядя друг другу в глаза, они вместе приближались к наивысшей ступени наслаждения, шагали к ней синхронно, избегая спешки. И когда цель оказалась совсем близко они позволили себе сделать рывок навстречу общему безумию. Ладони Яна крепко сжимали талию Саши, удерживая её на своём члене. Она сомкнула пальцы на его запястьях, показывая, что готова терпеть эти тиски так долго, как он сам захочет. И она продолжала движение до тех пор, пока его бёдра с силой не ударились о её ягодицы. Синхронный стон ознаменовал достижение цели, пульсация в головах сбила внутренний компас, заставляя теряться в пространстве. Мягкое хлопковое одеяло стало магнитом, надёжной земной твердью, на которую они могли рухнуть, чтобы обнять друг друга и теперь вместе ждать, пока дыхание станет ровным, а по телам перестанет струиться пот.
Сил им едва хватило, чтобы сделать вылазку в душ. После этого обнажённая Саша подогрела на плите глинтвейн и принесла два бокала, от которых исходил душистый пар, прямо в кровать. Сделав несколько глотков, они уснули под спокойное мерцание тёплых жёлтых огоньков на рождественской ёлке. Ян провалился в сон позже, чем она: долго водил подушечками пальцев по гладкой коже на плечах и ключицах Саши и совсем не думал о том, что их сон может быть кем-то прерван.
Через пару часов, когда он тоже спал, из прихожей послышался шум. Саша его не услышала, а Ян моментально распахнул глаза. Ему не пришлось вспоминать, где он и как оказался в этом месте, поэтому первым делом парень подумал о темнокожем друге Саши. Он прислушался: в другом конце квартиры кто-то негромко топал, словно стараясь издавать как можно меньше звуков. Натянув джинсы, Ян вышел в коридор, а затем – на кухню. В центре помещения стояла девушка в бесформенном пуховике и рыжей шапке.
– Эм… – вместо приветствия сказала она. – Ян?
Таня Дьяконова смотрела на него так, будто это он беспардонно разбудил её. За несколько месяцев, проведённых в Москве, она заметно располнела, хотя Ян почти ничего не знал об этой девушке и не мог помнить, какой она была летом. Манера общения Тани тоже изменилась: в ней читалась уверенность в каждом сказанном слове. Девушка моментально смекнула, что конкретно этот человек делает в квартире Саши и Нейтана.
– Прошу прощения. Саша не предупредила, что вы должны прийти, – оправдался он.
– Где она?
– Она спит.
– Ну, я так и подумала. Ко мне можно на «ты». Я Таня. Надень, пожалуйста, какую-нибудь футболку, а то мне прямо неудобно.
Смущённый парень вернулся в спальню, нашёл на полу свою кофту, а потом приблизился к Саше, чтобы убедиться, что та спокойно спит. Она едва слышно сопела, уткнувшись в подушку носом. Чмокнув её в плечо, Ланде снова вышел на кухню.
– Так кто из нас кому должен предлагать чай? – спросила Таня, подойдя к холодильнику.
Ян завис над вопросом: и правда, кто?
– У Саши был глинтвейн. Вон там, на полке. Отлично подойдёт, чтобы согреться после дороги.
– Странно, она мне ничего не говорила про тебя, хотя мы каждый день переписываемся. А ты уже так хорошо знаешь квартиру. Да, я скучала по нашей уютной трёшке. Мне так нравилось здесь жить! Ты давно тут?
– Ну… часа четыре. Тут такое дело, мы вчера вечером впервые смогли нормально поговорить.
Таня подозрительно осмотрела Яна с головы до ног. Ей казалась дикой мысль о столь стремительных и плодотворных переговорах. Сделав глоток минералки, Таня вышла в прихожую, а затем вернулась оттуда с серебристым пакетиком.
– Не буду ходить вокруг да около, я купила это своему парню на Новый год, но мы расстались. Пусть это будет твоим подарком. Там какая-то хрень для машины. Короче, разберёшься.
