тельно готовыми к насилию – к убийствам, к уничтожению. Это же объясняет тот факт, почему наиболее жесткие меры принимались вовсе не обязательно отъявленно радикальными и собственно нацистскими структурами
Похоже, население затаило дыхание, ожидая реакции британцев и французов на немецкую «контратаку» против Польши. Многие полагали, рассуждая подобно тому же Гитлеру, что западные державы вряд ли станут воевать из-за Данцига, коль уж отдали Судетскую область. Тем не менее страх повторения кошмара Первой мировой словно бы висел в воздухе
Действительно ли или нет его политический авторитет и власть настолько сильно зависели от череды неизменных успехов, Гитлер очевидно верил в это, когда вступил в войну.
Для ведения войны на подобном уровне нацистам пришлось добиться от людей такой общественной и личной мобилизации, какая, несмотря на все старания, в предвоенный период им и не снилась
Дивизии ее занимали оборонительные рубежи, протянувшиеся вдоль границы, отчего превращались в легкую добычу для немцев в ходе операций окружения.
Взгляд у тех и других на одни и те же вещи складывался совершенно несхожий, обусловленный сильнейшей разницей в возможностях и выборе, искаженный абсолютно разными страхами и надеждами
Когда в сентябре 1939 г. вспыхнула война, в Германии ее приняли крайне нерадостно. Однако никто особо не терзался в поисках ответа на вопрос, почему она началась. Если в Британии и Франции мало кто сомневался, что нападением без веских причин на Польшу Гитлер развязал конфликт ради завоеваний, немцы пребывали в уверенности, будто вынуждены воевать ради самообороны из-за махинаций союзников и агрессивных поползновений поляков
Когда в сентябре 1939 г. вспыхнула война, в Германии ее приняли крайне нерадостно. Однако никто особо не терзался в поисках ответа на вопрос, почему она началась. Если в Британии и Франции мало кто сомневался, что нападением без веских причин на Польшу Гитлер развязал конфликт ради завоеваний, немцы пребы
Когда в сентябре 1939 г. вспыхнула война, в Германии ее приняли крайне нерадостно. Однако никто особо не терзался в поисках ответа на вопрос, почему она началась. Если в Британии и Франции мало кто сомневался, что нападением без веских причин на Польшу Гитлер развязал конфликт ради завоеваний, немцы пребывали в уверенности, будто вынуждены воевать ради самообороны из-за махинаций союзников и агрессивных поползновений поляков.
По иронии судьбы для режима, столь трепетно избегавшего любой опасности, способной взволновать граждан, успех эвакуации строился на страхе родителей за жизнь детей. В