Kitabı oku: «Добро должно быть с кулаками», sayfa 5

Мы с тигром пара хоть куда, что я, что тигр, не плох.

Пусть все, кто встретится, бегут, ах, ух, ох.

– Урус, ты сегодня заткнёшься или нет? – обернувшись, зашипел Хурул.

– А на этот раз ты чего боишься, Хурул? – засмеялся Виктор. – Или у лесного духа есть ещё страшней слуги, чем тигр?

– Я не знаю, – сверкнул глазами татарин, – но лучше его не злить.

Так, препираясь и споря, они, наконец, добрались до лагеря татар. Стоял он на большой поляне. По краю располагались шатры, их Виктор насчитал десять. Одиннадцатый, побольше остальных, укрытый белым войлоком, стоял впереди. Перед ним горел большой костёр. У костра на санях сидел видно сам начальник отряда. Вокруг стояла стража с копьями и саблями у пояса. Остальные воины располагались вокруг, кто-то – у ещё трёх костров, горящих в стороне, на них готовилась еда в котлах. Кто-то чистил лошадей, привязанных за шатрами. Кто-то чистил оружие или чинил амуницию.

Хурул, въехав на поляну, спрыгнул с лошади и, отдав её повод спрыгнувшему следом воину, оглянулся на Виктора и показал на большой костёр.

– Иди, хан ждёт тебя, урус.

– Как зовут твоего хана, Хурул? – прищурился мальчик и положил руку на холку тигра.

– Базруб, – буркнул явно недовольный татарин. – Иди.

– Ну что, брат, пойдем, познакомимся с Базрубом, – Виктор потрепал тигра по холке.

Их появление не замеченным не осталось. Воины, схватившись за оружие, испуганно таращились на шедшего к костру за Хурулом мальчика. А тот улыбался, глазея вокруг.

– Базруб, я привёл уруса, – остановившись у костра, поклонился татарин и отступил в сторону.

– По-моему, это они тебя привёли? – захихикал хан, разглядывая Виктора и тигра. – Ты кто, парень? Лесной бог или ….? – хан замолчал.

– Я – русич, – улыбнулся Виктор, – а это – мой брат, – он погладил тигра по холке. – Ты приглашал меня в гости, мы пришли.

– Я тигра не приглашал, – скривился хан. – Или ты боишься меня, что взял его с собой? – он прищурил хитрые глазки.

– Он – мой брат, – улыбнулся опять Виктор. – И думает, что ты можешь меня обидеть, поэтому пришёл со мной. Если у тебя нет дурных намерений, он уйдёт.

– Отправь его, – хан небрежно махнул рукой, – он мне всех лошадей распугал.

– Хорошо, – Виктор опять погладил тигра по шее. – Подожди меня, брат, на тропе, я скоро освобожусь, – сказал он ему на ухо. – Проводишь меня обратно.

– Ты только не долго, брат, – тигр зевнул, показывая хану свои зубы. Тот отшатнулся, прикрывшись рукой.

Посмотрев внимательно на хана, словно запоминая, тигр коротко рыкнул, будто о чём–то предупреждая, и развернувшись, неторопливо потрусил обратной дорогой в лес. Вздох облегчения прошелестел по лагерю. Кони на стоянке тревожно забили копытами.

– Боятся тигров тут, ох и боятся, – хмыкнул про себя Виктор.

– Ну, тигр ушёл, – Виктор взмахнул рукой, – я слушаю тебя, хан. Что звал? – оглядевшись, он, будто невзначай, провёл позади себя левой рукой. В сгущающихся сумерках вечера у костра и не заметили упавших по периметру воинов. Хан, размышляя, буравил мальчика глазами. Хмыкнув, тот прошёл к саням и, сев на них с краю, протянул руки к огню.

– Что молчишь? Спрашивай, – Виктор посмотрел на хана с боку. Потом, оглянувшись, поманил стоящего позади стражника. – Поесть принеси чего-нибудь, будь добр. – Стражник испуганно шарахнулся и глянул на хана.

– Принеси, принеси, – кивнул тот, усмехнувшись. – Гость наш с дороги.

– Вот именно. Не чтишь ты, хан, обычаев гостеприимства. Гостя надо сначала накормить, напоить, а потом и спрашивать. Ну да ладно, я помогу тебе. Сам всё скажу. Не против?

– Говори, – кивнул, ухмыльнувшись, хан.

– Говорю, – усмехнулся и Виктор. – Мы – люди Великого белого царя. Ты это знаешь. Мы пришли сюда, чтобы присоединить лежащие за хребтом земли к его короне. И будешь ты нам мешать или не будешь, от этого ничего не изменится. За нами идут уже другие. Так что, хан, тропка протоптана. Дело осталось за малым.

– За чем? – прищурился хан.

– За временем. Только – за временем, – Виктор развёл руками.

– Значит, вы не отступитесь уже? – посмурнел лицом хан.

– Сам понимаешь, что нет. Власть орды закончилась, хочешь ты этого или нет. Силой ты уже ничего не изменишь. Осталось или умереть, или покориться.

– Дерзкие речи говоришь, урус, – скривился хан. – Смерти ищешь?

– Я говорю тебе правду, хан, – пожал плечами Виктор. Тут вернулся стражник с миской, в которой лежал кусок варёного мяса. Он протянул миску Виктору.

– О, мясцо, – мальчик поставил миску себе на колени и, взяв кусок рукой, вгрызся в него зубами. – А мясо-то у тебя, хан, старое, жёсткое. Конина, похоже? – с трудом прожевав откушенный кусок, произнёс мальчик, – тебе надо в степь подаваться, где баранов побольше.

– Предлагаешь от урусов бежать? – усмехнулся хан.

– Почему сразу бежать? – Виктор пожал плечами. – Благоразумно отступить, пока не началась война. И тебе польза, и нам меньше хлопот.

– И какая же мне польза?

– Людей сохранишь.

– Людей у меня много, – скривился хан. – На вас всех хватит.

– Ну, сам смотри, я предложил, а ты выбирай, – кивнул Виктор и, положив мясо в миску, отставил её на сани. – Что решишь, сообщишь потом, – мальчик встал и потянулся. – Мне обратно пора. Поздно уже. А ещё идти сколько.

– Я уже решил, – дёрнул рукой хан. – Я сюда первым пришёл, так что, земля моя. Это вы уходите.

– Это твоё последнее слово, хан? – Виктор оглянулся, – не передумаешь?

– Не передумаю, – оскалился в злой усмешке хан. – И весть в твой лагерь я сам пошлю, можешь не спешить. Эй! – он щёлкнул пальцами. – Отрубите ему голову. Это и будет моей вестью.

– Дурак ты, хан, – Виктор покачал головой. – А мог бы ещё жить.

– Что? – взвился хан, – ты мне угрожаешь в моём лагере? Взять его, и на костёр. Пусть он умрёт медленной смертью. А утром отрежете голову. Эй, я кому сказал? – хан завертел головой. Но вокруг не было ни одного воина на ногах. Все валялись на снегу.

– Ну, и кому ты сказал? – усмехнулся Виктор. – Может, сам попробуешь?

– Ты кто? – прошептал хан побелевшими губами.

– Русич я, русич, – усмехнулся Виктор и махнул левой рукой.

Скинув хана с санок, Виктор устроил на них себе ложе и, завернувшись в меховую доху, лёг спать. Ночью пришёл тигр и лёг рядом. Утром он тихо ушёл, унося одну лошадь.

Проснувшись, Виктор огляделся. Костры почти догорели, рдея углями под шевелящимся пеплом. Кони мирно жевали зерно из привязанных к мордам торб. Тут и там валялись воины хана. Сам он лежал у саней.

– Блин, собирай их теперь, – поморщился мальчик и выбрался из-под тёплой дохи.

Сначала он, найдя ложбинку, стащил в неё людей и прикидал ветками. Потом запряг коней в сани, а остальных привязал к ним. Получилось десять саней и чуть больше сотни коней верховых. Загрузив на сани шатры и оружие татар, Виктор тронулся в обратную дорогу. Едва он выехал с поляны, посыпал снег.

– Как по заказу, – усмехнулся мальчик, глядя на падающие белые хлопья. – Все следы спрячет.

В свой лагерь он дотащился к вечеру. Выбежавшие навстречу гусары, приветствовали восторженными воплями.

– Вживаемся в местную среду, – засмеялся, обнимая Виктора, капитан и кивнул на маленьких лошадей. – Хан подарил или это налог?

– Подарил, – кивнул мальчик, – подарил. Что, наших ещё нет?

– Утром с перевала доложили, что на подходе, – пожал плечами капитан. – Завтра будут.

Основной отряд потянулся с перевала следующим утром. Сразу устроили совещание. Капитан, высылающий разведчиков в разные стороны, предложил основать поселение в пяти километрах южнее, на берегу приличного озера.

– Вода будет под боком, раз, – горячился он. – Второе, одна сторона уже будет защищена этим самым озером, стену можно не сразу ставить. И третье, сделаем потом пристань, лодки рядом.

После обсуждения, с капитаном согласились, и к озеру потянулись обозы. На месте уже стали устраиваться. Для временного жилья поставили еловые шалаши. А через неделю в лагере появились и первые настоящие брёвна. Застучали топоры. Кто не умел плотничать, подвозили на лошадях камни и срубленные в лесу стволы. Камни складывали на месте будущих домов. А срубы рубили сразу, но без крепления. До весны были готовы десять домов и заготовлены колья на палисад. Узнав про появления русичей, в гости стали приезжать местные жители. Привозили на обмен шкуры, рыбу. По совету капитана наменяли местных лошадок, для работы на стройке. Уж больно удобны они были для леса. Едва сошёл лёд, отправили на Большую землю, как шутил Виктор, первую партию собранных мехов. Ушёл с ней купец Ферапонт. Вернуться обещал с припасами ещё до зимы. А весна прибавила работы. Стали копать траншеи под фундаменты будущих домов и забивать их навезённым камнем. Один из разбойников, бывший печник, нашёл залежи извести. Её и использовали вместо цемента для кладки. В общем, после зимы народ повеселел. Нашлись в отряде и умельцы-огородники, и на свой страх и риск разбили поодаль огороды. Едва потеплело, заложили десять фундаментов и перенесли на них готовые срубы. Городок рос на глазах. Это радовало, но и настораживало. Татары больше не появлялись, хотя издали их разведчиков видели. Посовещавшись, стали высылать разъезды из гусар на опасных направлениях, и вышло, что не зря. В середине лета, рано утром, прискакал посыльный от одного, сообщив, что к городку идёт большая орда. Капитан и атаман всполошились и собрались уже бить набат, но Виктор, успокоив их, выехал с посыльным один. Велев продолжать работы, как будто ничего не случилось. С ордой он встретился у небольшой, но бурной реки. На противоположном берегу стояли шатры, горели костры, ржали лошади. Начав считать шатры, Виктор сбился со счёта и бросил.

– Тысячи две, не меньше, – прикинул он навскидку и поморщился. – И неймётся же дуракам.

– Что будем делать, волхв? – напомнил о себе стоящий рядом гусар.

– Твой секрет где? – повернулся к нему мальчик.

– Тут вон, – гусар кивнул на громадный дуб на речном откосе. – Позвать?

– Зови. – Гусар свистнул и махнул рукой. Через пару минут к ним подскакали трое гусар.

– На этот берег никто не переходил? – посмотрел на старшего Виктор.

– Здесь нет, если только там, где? – махнул тот в сторону.

– Будем надеяться, что и там нет, – кивнул Виктор. – Когда пришли?

– Вчера вечером как раз на закате, – скривился старший. – Открыто идут, не боятся.

– А что им бояться, если их считай в два раза больше, – хмыкнул другой гусар.

– Ладно, подождем, когда сами переправятся, чтобы потом через реку не таскать, – Виктор оглядел берег. – Как думаете, тут будут переправляться или уйдут?

– Тут место удобное, – кивнул старший, – могут и тут.

Словно подтверждая его слова, к реке спустились пятеро конников и, не слезая, въехали в воду, задрав лишь ноги на холку коней, но малость не рассчитали. Мелкая на вид, на середине река имела видно глубокую промоину. Были б коняшки побольше ростом, может, они и миновали б её нормально, но маленький рост подвёл. Кони провалились полностью под воду, с ними и всадники. Вдобавок они и свалились, сбитые течением. Четверо успели, однако, ухватиться за гривы своих коней. А вот пятый промедлил. И теперь его голова, то исчезая, то появляясь над водой, быстро удалялась вниз по течению.

– Ты смотри, и молчит зараза, – хмыкнул гусар. – Наш бы уже давно вопил, как резаный.

– Дисциплина, – усмехнулся старший. – Да и чем они ему могут помочь?

Тем временем, оставшиеся четверо кое-как выбрались на берег, скинули одежду и, помогая друг другу, выжали ее. Снова одевшись, привязали коня пятого к кусту и, сев на своих, направились к опушке леса. Наблюдавший за ними крупный мужик одобрительно кивнул.

– Волхв, мы что, их к городу пропустим? – заволновался старший.

– Да, пусть съездят, посмотрят, – кивнул Виктор. – Страшного они ничего всё равно не сделают. Это же разведчики. А так, убедятся, что мы, типа – беззаботные, можно приходить и брать голыми руками. Наблюдаем, хлопцы, дальше.

Разведчики вернулись к обеду и теперь, наученные опытом, разделись. Свернув одежду в узел, привязали её к голове и, уцепившись за гривы коней, поплыли на свой берег. Там, одевшись, поспешили к шатру хана и с полчаса что–то рассказывали ему, размахивая руками, и даже чертили какие–то рисунки на земле.

– Схему города рисуют, молодцы, – хмыкнул Виктор, наблюдая с дуба за докладом. Выслушав разведчиков, хан собрал совещание и ещё пару часов выслушивал своих подчинённых. Те по очереди вставали и что–то говорили, одни спокойно, другие, размахивая руками.

– Послушать бы, что говорят, – поморщился Виктор, наблюдая. – Да не хочется в воду лезть.

На совещавшись, хан всех отпустил и сам стал задумчиво бродить возле нарисованной разведчиками карты города.

– Сегодня уже не полезут, – потянулся сидевший рядом гусар. Ответить Виктор не успел. Хан вдруг хлопнул в ладоши и махнул рукой в сторону реки. В лагере поднялась суета. В одно мгновение были свёрнуты шатры, уложены котлы и потушены костры. И вот первая сотня уже спускается к реке. Воины раздеваются на ходу, сворачивая одежду в узлы.

– Ну, прям, Суворов, – пробормотал Виктор, и хлопнул гусара по плечу. – А вот теперь скачи в город и поднимай народ. Да по пути смотри, лазутчики могут быть.

– А вы тут как? – замешкался гусар.

– За нас не переживай, прорвёмся, – подтолкнул его Виктор, – давай, поспеши.

Едва гусар скрылся в лесу, на этот берег стали вылезать первые всадники. Одеваясь, они выстраивались по своим сотням. Через полчаса первая тысяча тронулась в сторону городка. Виктор ждал её на просёлке, в ста метрах от реки. Едва головная часть колонны поравнялась с ним, он поднял левую руку, и задние ряды стали падать.

– Ну, вот так где–то, – оглядел он замершие на земле тела и повернулся к стоящему рядом гусару. – Иди, наших встречай. Пусть воинов оттаскивают в сторону и связывают. Кони проснутся, собирают коней.

– Так они не убиты? – прошептал солдат.

– Пока только спят, – Виктор пожал плечами. – Поспеши, скоро другие подтянутся.

Проводив гусара с оставшимися тремя, мальчик вернулся на берег. Там строилась вторая тысяча. На другом берегу почти никого уже не было. Переправившийся хан сидел в стороне на своём коне и спокойно наблюдал за войском.

– Уверен, гад, в своей силе, – усмехнулся над ухом мальчика гусар.

– Ему положено быть уверенным, – засмеялся тот, – начальник, как-никак.

Дождавшись переправы последних, Виктор вышел на откос и поднял левую руку. Берег реки покрылся валяющимися телами воинов и лошадей. С минуту хан пялился на своё лежащее войско, потом, вскинув голову, огляделся.

– Ну что, хан, крови захотел? – появился вдруг внезапно перед ним мальчик.

– Ты кто? – дёрнулся мужик, едва не свалившись с лошади.

– Я – урус, волхв. Шаман – по-твоему. Это я заколдовал твоих воинов.

– Ты убил их, шаман? – хан заёрзал в седле.

– Пока они только спят. Но, кто не покорится мне, будет убит. Ты сам пришёл, я тебя не звал, – развёл руками Виктор. – И пришёл не с миром, с оружием.

– Что ты хочешь, шаман?

– Чтобы ты не воевал с русичами, а дружил.

– Я не могу это, – скривился хан. – Меня не поймут мои родственники. Они меня сразу убьют.

– Тогда иди и скажи им, что, кто из них придёт к нам с войной, погибнет.

– Ты отпускаешь меня, шаман? – удивился мужик.

– Да, иди и скажи всем, что видел тут.

Что–то бормоча и оглядываясь, хан спустился к реке и, не раздеваясь, переправился на другой берег. Выскочив из воды, он пришпорил коня и вскоре скрылся в лесу.

– Ты отпустил хана? – подбежал к Виктору капитан. – Зачем?

– А что ты с ним собрался делать? Работать заставить? Пусть уж расскажет своим, что соваться сюда – нет смысла. Он же потерял войско.

– А если он новое наберёт и вернётся?

– Навряд ли, после этого проигрыша, кто с ним ещё пойдёт? Его, скорее, свои и убьют.

Всю ночь и день русичи перевозили в город связанных татар и размещали в одной из загородок для овец. Лошадей и оружие определяли в другие места.

– Что мы с ними будем делать? – подошли утром к мальчику атаман и капитан. – Чем кормить?

– Кормить можно кониной. У нас же есть больные лошади. Вот и варите их им, – улыбнулся Виктор. – Делать ничего не будем. Работать заставим. Мы ж собирались защитный ров копать. Вот они и пусть нам его выкопают. Кто справится, отпустим. Так что, капитан, размечай ров, а ты, атаман, лопаты и кирки готовь. Завтра с утра и начнём. И кормить, кстати, с утра будем. Сегодня пусть поголодают, подумают. Капитан, на охрану вы своих гусар поставьте с ружьями и арбалетами. Заодно, кто побежит, громом убьёте. И тренировка вашим, и дополнительный страх татарам.

С утра пленников накормили и выгнали на луг, построив. Виктор выехал перед ними на коне, чтобы лучше всех видеть. Оглядев ряды хмурых пленников, он улыбнулся.

– Вы пришли к нам незваными гостями. Убедились, как легко вас можно всех убить? Но русичи зря не убивают. Они хотят жить в мире со всеми и дружить. За то, что вы пришли к нам с оружием, мы по вашим законам вас должны убить, так?

– Так, – прошелестело над строем.

– Но мы вас не убьём. А даже отпустим домой. Но, – Виктор поднял вверх указательный палец, – свои жизни вы должны выкупить. А так как денег у вас нет, то чем? Правильно, трудом. Видите, вот эту разметку? – Виктор ткнул пальцем в забитые по лугу колышки. – Здесь должен быть ров. Каждый из вас получит участок. Кто выкапывает свою норму, того отпускаем домой. Всё понятно?

– А кто отказывается? – крикнул, кто–то.

– Кто отказывается, тот умрёт, – пожал плечами мальчик. – Зачем он нам?

– Пусть я лучше умру, чем буду тут работать, – расталкивая ряды, перед строем вышел здоровый мужик и, встав перед Виктором, уставил на него злые глаза.

– Ты точно выбираешь смерть? – глянул на него удивлённо мальчик.

– Да, я – Сабиб, я – не рабочая лошадь, я – воин. Ты усыпил нас колдовством, волхв, а не в открытом бою. Сразись со мной, и посмотрим, кто из нас сильней?

– У нас говорят: сила есть – ума не надо, – усмехнулся Виктор, спрыгивая с лошади. – Если я тебя одолею руками, будешь работать? – Виктор встал напротив силача.

– Ты одолей сначала, – зарычал силач и, пригнув голову, кинулся на мальчика, раскорячив руки, и остановился, получив удар в лоб. Немного постояв, Сабиб рухнул на землю, как подкошенный. Возглас удивления пронёсся по рядам татар.

– Лом дайте мне, – обернулся Виктор к стоящим позади гусарам. Ему принесли лом. Подозвав двух здоровых татар и, велев им поднять Сабиба, Виктор обвязал его шею ломом и скрутил на конце в жгут. – Это тебе, Сабиб, на память, – усмехнувшись, мальчик похлопал силача по щеке. – Очнись уж, хватит притворяться. Я ударил то тебя едва-едва. А ты, как девица, уже и в обмороке.

Замычав, силач открыл мутные глаза и непонимающе уставился на Виктора.

– Ну что, работать будешь, Сабиб? – улыбнулся тот. – Ты проиграл. Ладно, положите пока, пусть очухается. – Виктор забрался опять на коня и оглядел притихших пленников.

– Ну, ещё есть желающие побороться или приступим к работе? – гробовая тишина была ему ответом. – Тогда получаете участки и вперёд. Кто быстрей делает свою норму, тот быстрей и уходит домой. Я слово крепко держу.

Атаман стал с капитаном распределять пленников по будущему рву, вручая инструмент. А Виктор, наблюдая, примечал, как те с опаской бросали на него любопытные взгляды. Лишь в некоторых он заметил отблеск ненависти.

– Ладно, пусть зыркают, – решил он. – Лишь бы копали быстрее.

После обезвреживания войска хана, наряды вокруг городка не сняли, хотя атаман и хотел, надеясь на испуг, как хана, так и местных. Но капитан настоял на нарядах, и Виктор его поддержал. Город постепенно обустраивался. Выкопанный пленниками ров, надёжно отгородил лес от неожиданного нападения неприятеля. А поставленный по его вершине каменный тын облегчил оборону. Ров соединили с озером, и новый водоём очень быстро освоили утки и гуси, прирученные поселенцами. Количество домов росло. К атаману стали приходить мужики с просьбой разрешить обзавестись семьёй. Чтобы закрепить поселенцев, пришлось разрешить. И в городок со всех сторон повезли своих девиц местные отцы семейств. Так ещё больше закреплялась дружба. До зимы по воде пришёл караван с зерном от Ферапонта. Сам он остался собирать второй караван. Старший каравана привёз приветствие от губернатора и пожелания успехов, а также пятьдесят добровольцев солдат, прослышавших о свободном поселении. Солдаты привезли с собой ружья и порох. Их приняли с радостью.

Рудознатцы нашли неподалёку железную руду, и вскоре в городке появилось своё железо, что заметно облегчило жизнь. Петли, гвозди, скобы, городу были нужны позарез.

Размеренная жизнь городка вскоре наскучила Виктору, и он собрался в дальнюю разведку. Взяв с собой десяток солдат с самострелами и запас еды, отправились на лошадях.

– Вы тут не расслабляйтесь, – предупредил мальчик атамана и капитана, покидая городок.

Переправившись через памятную реку, направились строго на восток. На третий день наткнулись на стойбище лесных жителей. Те встретили приветливо. Виктор расспросил, что находится вокруг. Староста стойбища, не старый ещё мужик, обстоятельно рассказал. По его словам, выходило, что впереди, через десять дней пути на лошади, текла большая река. Текла она на север. До реки и после неё – кругом тайга, почти непроходимая.

– Там, – мужик махнул рукой на юг, – тайга кончается, и много больших полян с высокой травой. Но там живут кочевники. Они очень злые, – мужик покачал головой. – Нас не любят. Увидят, обижают. В прошлом году у моего соседа отняли всю рыбу и лодку.

– Татары к вам приходят? – спросил сидящий рядом солдат.

– Приходят, приходят, – закивал головой мужик. – Шкурки забирают, рыбу, кость, если не спрячемся, – добавил он, лукаво усмехнувшись.

– А вы заранее знаете, когда они придут? – нахмурился Виктор.

– Обычно, осенью – за рыбой и весной – за шкурками.

Неторопливо беседовали с мужиком почти до полуночи, расспрашивая обо всех нюансах жизни. Утром, прощаясь, мужик так раздобрился, что предложил взять у него в жены двоих дочерей, сказав, что калым можно заплатить нитками и иголками.

– Кто возьмёт девчат? – посмотрел на своих солдат Виктор. – Не стесняйтесь, смотрите какие красавицы, – Виктор подмигнул покрасневшим девицам, которых вызвал отец.

Двое солдат, помявшись, вызвались и, сговорившись с отцом, увезли девиц с собой на запасных лошадях.

– Мы так табором обзаведёмся, – ворчал старший наряда.

– Ничего, мы пришли жизнь налаживать сюда. А какая жизнь без детей? Пусть плодятся.

Посовещавшись, решили ехать на восток до реки, разведать местность и познакомиться с народом. Теперь в команде были поварихи, стало легче. Девушки оказались бойкими, смелыми, показывали солдатам, как охотиться, какие ягоды, растения можно есть, а какие нельзя. В общем, приобретение оказалось очень ценным. Теперь уже и старший на них не ворчал. Заметно разнообразнее стал и рацион питания, разбавляемый ягодами и травами.

К большой реке вышли на тринадцатый день. Покрытые лесом крутые берега выглядели угрюмо. На берегу вспугнули рыбачащего медведя. Тот, сердито ворча, подался вверх по течению.

– Ну что, обратно теперь или переправимся? – старший внимательно осматривал противоположный берег. – Без лодки трудновато будет.

– Нет, пойдём обратно, – покачал головой мальчик. – Мужик же сказал, что там тоже тайга.

Переночевав на берегу и наловив рыбы, развернулись в обратный путь. По пути встретили ещё два лесных стойбища. Узнав, что мужики холостые, отцы семейств буквально всучили пятерых своих дочерей, жалуясь, что так девки пропадут, или уведут татары осенью. Виктор смеялся, а старший лишь крутил головой от таких подарков. Но ничего, девиц разобрали, и все остались довольны. Теперь на ночлег приходилось уже ставить не два, а десять шалашей.

На берегу последней реки отряд ждал сюрприз. Несколько местных племён съехались на какой-то свой большой праздник. На просторной поляне стояли кругом шатры, горели костры. Жарилась и варилась еда. Нарядные девушки и парни водили танцы, пели протяжные песни. У костров, сидели, жмурясь на солнце, старики и старухи, улыбаясь, смотрели на молодёжь.

– Это праздник охотника, – пояснила одна из девушек. – Люди благодарят лесного духа за хорошую охоту в прошлом году, приносят дары и просят покровительства и щедрости в предстоящую охоту зимой. Лесной дух не любит злых и жадных, – засмеялась девушка.

– А как он узнает, кто есть, кто? – спросил солдат.

– А для этого, надо в полночь прыгнуть через большой костёр и переплыть реку.

Отряд встретили приветливо, пригласили к кострам. Солдаты сначала настороженно относились к играм и забавам, потом разохотились и сами стали во всём участвовать. Виктор сидел возле костра и наблюдал веселье. Вдруг одна из старух, сидевших напротив, показала ему на крайний шатёр и, встав, вошла туда.

– Меня позвала, что ли? – удивился мальчик и тоже направился неспешно в шатёр. Со свету в шатре показалось сумрачно. Но вскоре глаза привыкли, и мальчик разглядел сидящую на шкурах напротив входа старуху. Та приглашающе махнула рукой. Виктор опустился у входа.

– Тебе пора уходить, Звёздный мальчик, – сказала грустно старуха. – Твой и мой народы подружились. У них даже стали родственные связи. Этой зимой наши девы родят много здоровых детей от твоих мужчин. Наша кровь смешается с вашей. Мы станем одним народом. Ты сделал своё дело, не задерживайся.

– А как ты узнала, кто я? – вскинул брови Виктор.

– Я – хранительница рода, – улыбнулась старуха, – я вижу не только глазами.

– Твой народ, правда, принял мой? – кивнул Виктор.

– Принял, принял, – засмеялась старуха. – Наши женщины очень довольны. Роду давно пора обновить кровь. Ты вовремя привёл новых мужчин. Спасибо тебе, Звёздный мальчик.

– Но, как я уйду? – всплеснул руками Виктор, – я не умею уходить по своему желанию.

– Выпей вот это, – старуха протянула мальчику глиняную кружку. – Ты заснёшь и вернёшься.

Взяв осторожно кружку, Виктор понюхал настой. Запах был похож на запах мяты. Приложив кружку к губам, он стал пить. Вкус был чуть сладковато кисловат, но приятен, как деревенский морс. Выпив всё до дна, Виктор вернул кружку старухе.

– А теперь ложись вот тут, – старуха ткнула пальцем на ворох шкур у стены, – и закрой глаза.

Потянувшись, Виктор перевалился на шкуры и, вытянув ноги, прикрыл глаза. Приятная истома разлилась по всему телу. Уже не хотелось никуда спешить, кого – то догонять.

– Прощай, Звёздный мальчик, и спасибо тебе, – донесся до затухающего сознания голос старухи.

Глава 2.

Вдруг над головой загрохотало. Возвращаясь из сна, Виктор поморщился.

– Дождь, что ли начинается, что гром гремит? Вроде ж, солнце было?

–Эй, соня, фуру угнали, – послышался голос Славика. Виктор сел и, повертев головой, хмыкнул. Он находился в кабине фуры. Сунув руку под подушку, достал книгу.

– “Русские в Сибири”, – прочитал название и открыл первую страницу.

Откуда родом он, не знали. Всяк на себя тянул, гадали.

Один, мол, был он с Камских далей, и имя подходящее, Ерёмой звали.

Другой стучал в стол кулаком: – с Донских он был, мол, казаков!

А третьи скромно так кивали: – поморцем был, мы там видали.

Четвёртые кривили губы: – он полукровка, из татаров будет.

Короче, путаницы много. Корней не видно, но дорога

Вся остальная как видна! Досель гордится им страна!

За имя спорят тоже много. Кто, Ермолай, грит, кто Ерёма.

Кто переводит, как – большой, кто горячится – удалой!

Котлом артельным обзывали, но правду так и не узнали.

Покрыло время происхожденье, туманом прошлого забвенья.

Конечно, жалко и обидно, о прошлом мало что нам видно.

Но что известно достоверно, то патриотом был он верно!

На Западных был рубежах, авторитет имел – казак!

Казак, защитник порубежья, царя опора и надежда.

Со шведом бился и Литвой. На рубежах, какой покой?!

Год 1582 – й, встречал уже на Чусовой.

Купцы Строгановы позвали, набеги Кучума их достали.

Сибирский хан Кучум в Сибири признавал один лишь чум.

Свой, как местного царя, от Чингисхана род ведя.

Политику Строгановых не принимал и всячески мешал.

То городок сожжёт, то оберёт до нитки. Купцам же – вред один, убытки.

Те пригласили Ермака. Навёл порядок чтоб тогда.

Два года он гонял татар, пока не погасил их жар.

Кучум ханом был свирепым, по слухам из Бухарских он узбеков.

Сверг предыдущего Едигера, к Москве склонявшегося верой.

Тот даже дань платил немного. Кучум избрал другу дорогу.

Купцов стал русских притеснять и поселенцев изгонять.

И местных всех держал в руках, хан всё же, как-никак.

Конечно, можно всё понять. Но жестоко убивать?

Людей пришедших, что селились и городками обзаводились,

Руду, железо добывали, немного местных просвещали,

И в мире с ними жили ладно, взаимовыгодно обратно.

Вреда в том не было ни грамма. Про пользу время бы сказало.

Вот это хан и не принял. А почему, и сам не знал?

Боялся, может быть, прогресса? Не видел в нём он интереса?

А может, от природы злой, рок нёс на себе такой?

Короче, русских не принял и всячески их притеснял,

И местных скручивал всех в рог, иначе, может, и не мог?

Весна, 1582 год, Ермак с отрядом идёт в поход.

Дороги все клянут сейчас. Вас в тот бы век послать как раз.

Ходили больше где «руками», да, да руками, не ногами.

Там реки были, как дороги. Где перекаты, да пороги.

Педалей, в общем, не видать, руками надо там махать.

Из речки в реку шли казаки. На переходах были драки.

Пускать татары не хотели и нападали, ряды редели.

В Кашлык по осени вошли, Сибирь, на наш, коль, перевести.

Кучумовской столицей город был. Кучум бежал, но не простил

Казакам этого пораженья, искал всё нового сраженья.

Ермак на радостях тогда к царю послал своего посла.

К царю поехал Иван Кольцо, не уронить чтобы лицо,

Дары сибирские поклал и карту новую подал,

Где земли взятые лежали, богатые дарами

Не только рыбой и мехами, но и людьми, её жильцами.

Был достиженьям Грозный рад, и в помощь выделил отряд.

То были ратники, стрельцы, огненного боя молодцы.

И Ермака благодарил, железный панцирь подарил.

Татары ружей не имели. Копьё да лук и сабля. В деле

Военном ружья побеждали. Страх огнём и громом нагоняли.

Равняло что в бою число, такое было вот ружьё.

Но и татары – не глупцы, на поражениях учились, молодцы.

Больших сражений стали избегать. а чаще из засады нападать.

Казакам эта тактика вредила, Кучуму пользу приносила.

В засадах чаще атаманы погибали, татары специально их снимали.

Убиты: Богдан Брязга, Никита Пан, Иван Кольцо, Яков Михайлов, Матвей Мещеряк.

Князь Болховский от болезни умирает так.

Казаков мало остаётся. Кучум и рад, ему неймётся

Прогнать с владений чужаков. И замысел его весь в том.

Края обширны и богаты, меха и рыба, где и злато.