Kitabı oku: «Бессмертный», sayfa 12
После настолько футуристичной двери мы ожидали увидеть внутри целые лаборатории, с работающими там учеными в белых халатах, стоящими за множеством пробирок людей, записывающих в электронные блокноты какие-то данные, почувствовать запах лекарств и науки, но все оказалось куда более прозаично и противоположно тому, на что мы надеялись. Это оказалась самая обычная мастерская, в которой не было ни души, а пахло какой-то машинной смазкой, порохом и плесенью. На грязных столах валялись разобранные механизмы и железки, некоторые из которых были ржавыми и явно никогда больше не способными заработать. Возле одного из таких столов Роул остановился.
– Так что вам нужно? – спросил он своим хрипучим голосом.
– Трансфэйсеры.
– Редкая штука в наше время, – сказал он после недолгого раздумья, словно прикидывая, сколько сможет с нас содрать. Пусть Машая и был ему приятелем, на бизнес подобная чепуха влиять не должна.
– Поэтому и пришли сюда, а не в магазин хозтоваров, – усмехнулся я.
– Тоже верно. И сколько вы мне за него заплатите?
– Так они у вас есть? – приободрено спросила девушка.
Роул недовольно посмотрел на Мару, потом вновь перевел взгляд на меня. С девушками ему дела вести явно было не по душе.
– Не они, а он. У меня лишь один экземпляр, и тот… – Обожженный не стал договаривать.
– Всего один?
– Я так и сказал. Так что насчет цены? – вновь заговорил он о деньгах, бессознательно поглаживая свою обожженную часть лица.
– А можно на него хоть посмотреть?
– Посмотреть? Зачем? – удивился Роул.
– Ну как…
– Погодите, – прервал меня Машая. – Мне сначала нужно немного переговорить с Роулом, а потом вы и о деле пообщаетесь.
Роул традиционно недовольно на него посмотрел, но все же согласился переговорить с барменом в другой комнате, перед этим предупредив, помахивая двустволкой, чтобы мы ничего не трогали своими кривыми грязными руками.
– И куда они? – недовольно буркнул Костун. – Даже стула не предложил гостю или хотя бы стакан воды. – Он тяжело рухнул на пол у стены, прислонившись к ней спиной.
– Странно, – заговорила Мара, не обращая внимания на Костуна, – что у человека, который торгует оружием, даже защиты никакой нет на входе, одна дверь, которую легко можно взорвать.
– А пулеметы?
– Какие пулеметы? – удивилась девушка.
– Которые на крыше этого и других домов вокруг установлены, – сказал я. Девушка удивленно вытаращила глаза:
– Там пулеметы стоят? Я даже внимания не обратила на крыши.
– А на людей?
– Каких людей? – снова удивилась девушка. – Нам только какие-то бомжеватые личности встречались, да пара укурышей.
И те и другие, кстати, имели оружие, и явно были готовы его применить, подумай они, что мы того заслуживаем. Как бы они не выглядели, но оставались бандитами, и состояли не просто в какой-то там банде, а в самой сильной, если верить Машае, а значит, были самыми отмороженными.
– Да, опыта у тебя совсем нет, – протянул я.
– Не все живут тысячелетия, – недовольно буркнула девушка.
– Нашла, в чем меня упрекнуть, конечно.
– Ладно-ладно, – подняла Мара (она же Мавра) руки, прекращая спор. – Так что за люди?
– Которые пасли нас с самого входа на эту территорию. Да и на других они были, только, естественно, из тех группировок, на чьих территориях мы находились. Они следили за нами в окна и с крыш, держа оружие наготове. Еще камеры…
– Камеры я видела, – громко перебила меня Мара, но потом тише добавила: – Парочку.
– Их было намного больше. Если честно, не совсем понимаю, как тут ведутся войны за территорию, если каждый шаг противника отслеживается через камеры. Наверно, этот обожженный толкает какие-нибудь приборы, отключающие или обманывающие подобные устройства, как Факсимильный Куб, например. Продает и средства слежки и технику, их отключающую, – усмехнулся я. – Настоящий бизнесмен.
***
Пока я и Мара рассуждали о слежке за нами, местных разборках и бизнесе, в соседней комнате разговаривали Машая и Роул.
– Я тебе говорю, – махал руками бармен, – он классный боец. Одним ударом отбросил падающего на него грэйпера, представляешь?
– Ты мне третий раз уже это рассказываешь, – сердито отмахнулся Роул.
– Ну вот. Он похож на человека, но сила у него нечеловеческая. Он может быть нам очень полезен.
– Он может быть гераклидом, просто замаскировался.
Роул был недоверчивым даже к знакомым, чего уж говорить об остальных, кого он видел впервые в жизни и о ком ему уже все уши прожужжали, нахваливая почем зря.
–Он все равно может быть человеком. Да и какая разница?
– Какая? – зло прохрипел обожженный. – Он может быть не человеком, вот какая! Мы не можем рассказывать о наших планах всем, кому ни попадя. Если он не человек, то может нас сдать, и тогда все наши труды пойдут насмарку.
– Но если он и так замаскировался, тогда зачем ему нужен трансфэйсер? – развел руками Машая.
– Может, для дружков своих. Может, он хочет их обоих выдать за людей, а своих трансфэйсеров у них больше нет.
– Но зачем им это?
Машая от рождения был слишком доверчивым, хотя никто открыто ему об этом не говорил, потому что вокруг него всегда вились прихлебатели всех мастей, что не прочь поживиться на наивности здоровяка. Бармен и сам часто замечал, что его водят вокруг пальца, но верить в то, что друг – с которым он познакомился пару часов назад – обманывает его ради своей выгоды, он не хотел. Самта же вразумлял начальника лишь когда ему это было выгодно или когда не ущемляло его интересов. Он уже должен Машае больше, чем смог заработать «честным трудом».
Роул же прекрасно знал о характере приятеля, но наивностью бармена не пользовался, однако не потому, что считал его близким другом, а именно из-за его деятельности. У обычного бармена торговцу оружием нечем было поживиться. Машая обратился к Роулу с деловой просьбой лишь однажды, когда после первых двух потасовок, кончившихся сожжением бара, он решил обить здание внутри металлом. Тогда торговец оружием и всяким барахлом сделал бармену скидку, которая была простой заманухой, за что Машая и прозвал Роула своим лучшим другом. Барыга до сих пор расплачивается за свою псевдо-доброту.
– Как зачем? – снова поразился обожженный наивностью приятеля. – А зачем мы все это затеяли? Не просто же для собственного развлечения. Возможно, они правительственные шпионы, подосланные сюда, чтобы нас разоблачить, или им нужен этот трансфэйсер, дабы притвориться людьми и сделать еще какую-нибудь гадость, чтобы нас очернить.
Машая постоянно хмурился, как и сам Роул, и то и дело мял свою рубаху, качая головой. Он не хотел верить, что Хорс и Мавра правительственные шпионы, но доводы обожженного были довольно разумными и выглядели правдоподобно. И все же лысому бармену очень хотелось, чтобы его новые знакомые оказались их сторонниками, хотя бы Хорс, ибо от остальных, по увиденному, было мало проку, особенно от толстого. Он высказал свои мысли Роулу, закончив их словами:
– Нужно посоветоваться с боссом.
– Делать ему больше нечего, кроме как решать такие мелочи.
– Это не мелочи, – громче нужного выпалил Машая. – Он одним ударом отправил в полет грэйпера, а остальных раскидал легче, чем Забористые ниграрумы Помойных кротов в прошлом году. Да и умом он не обделен. Он может быть решающим фактором в нашей победе. Будь он обычным человеком, я бы и спорить не стал, но я знаю, что в нем что-то есть.
Машая пылал уверенностью, хотя обычно был кроток, несмотря на свой грозный вид. Если он был в чем-то уверен, то переубедить его было не так-то просто. В сочетании с наивностью, это была не самая лучшая черта характера.
– Много ты знаешь, – проворчал Роул, но как-то уже спокойнее, словно задумавшись над словами бармена. – Я хочу сам убедиться, – сказал он после долгого раздумья. – Мало ли ты преувеличиваешь.
– Убедиться? В чем? Как?
– Убедиться. В его силе. А как? На этот счет не волнуйся, есть у меня идейка, – осклабился обожженный.
***
– Что-то они долго, – вздохнул я.
– Может, Машая пытается убедить… этого, как там его зовут? Не важно, в общем, пытается выудить у него нам скидку небольшую.
– Что-то сомневаюсь, – покачал я головой.
Даже если и так, вряд ли этот брюзгливый старикашка собьет хотя бы полпроцента, скорее наоборот.
– Почему?
– Роул правильно сказал: Машая нас даже не знает, а привел сюда, как закадычных друзей.
И сказал ничего не трогать, хотя среди железок вряд ли и пары полезных вещей можно было сыскать. Несмотря на это, в помещении стояло несколько камер.
– И что, по-твоему, они там делают?
– Решают, как с нами поступить.
– Думаешь, этот бармен специально завел нас в ловушку? – испугано прошептала Мара. – Но зачем?
– Я не говорил, что он вел нас в ловушку, просто планы имеют свойство быстро изменяться.
Мара хотела вновь что-то сказать, но ей помешал громкий противный скрежет, исходящий из противоположной стены, в которой располагалась стальная дверь. Как только скрежет прекратился, дверь медленно стала отъезжать в сторону; за ней виднелась лишь непроглядная тьма.
Первое, что я сделал, когда дверь полностью ушла в стену, – оттолкнул девушку от себя к стене, прислонившись к которой стоял прочный и широкий стол со всяким хламом на нем; получилось так, что Мара, упав метрах в двух от этого стола, проехалась еще немного по полу, оказавшись как раз под ним. Про Костуна я особо не думал; этот толстяк выпутывался и не из таких передряг, убегая быстрее, чем от него можно было ожидать.
Мара не успела еще даже упасть на пол, когда из тьмы открывшейся комнаты, отбрасывая ближайший стол с инструментами, на меня побежал разъяренный монстр. Монстром он казался лишь на первый взгляд, но я прекрасно знал, что это боевой робот класса «Патэль». Не самая продвинутая модель, но и ее достаточно, чтобы разделаться с двадцатью такими, как Машая.
***
– Ты что творишь?! – неестественно для себя закричал Машая, видя ворвавшегося в комнату робота через мониторы.
– Проверяю, как ты и хотел, – спокойно ответил обожженный хриплым голосом.
– Я не хотел, ты сам так решил. И я не говорил, что они все так сильны, лишь Хорс. Они могут пострадать и даже погибнуть!
Чего-чего, а смертей Машая не любил, тем более лишних. Несмотря на это, он ввязался в авантюру, которая могла стоить жизни очень многим, в том числе и ему самому. Однако это все во благо высшей цели, которую он не до конца осознавал, однако понимал, что это необходимо. Так ему объяснили.
– Это дополнительный стимул для твоего нового друга, – криво усмехнулся Роул.
– Спардию это не понравится, – покачал головой бармен, поджав губы.
– Если он так силен, как ты говоришь, то сможет продержаться против «Патэля» хотя бы минуту, потом я его отзову, не волнуйся. Спардию будет не достаточно твоих слов, чтобы считать этого дерзкого парня достаточно сильным, так что мы просто покажем ему запись, где твой новоиспеченный приятель показывает все, на что способен. Если, конечно, успеет показать, – добавил он в конце.
– У меня уже есть запись из бара…
– Ерунда, – махнул рукой Роул. – Пьяная драка в грязном кабаке никого впечатлить не сможет.
Машае оставалось лишь качать своей лысой головой, потому что в доме этого торговца оружием он ничего не мог ему сделать. Да и вне дома тоже. Роул имел большое влияние на весь преступный мир в городе и считался лучшим оружейных дел мастером. Его не трогали даже другие банды, хотя в Могильных червях он числился лишь номинально, так как именно на их территории оказался его дом, он же база. Он был вне досягаемости, к чему со временем привык, забыв об опасности.
***
Мне не раз приходилось сталкиваться с противником, в первые минуты больше и сильнее меня физически, поэтому я не растерялся. На столах в комнате было полно всякого барахла, что можно было использовать в бою. Взяв какую-то замасленную грязную тряпку, я бросил ее в лицо (если это можно так назвать) роботу как раз в тот момент, когда он уже собирался схватить меня обеими руками. Тряпка, оказавшись на физиономии робота, закрыла ему обзор, и он, со всей скоростью, что бежал, влетел головой в стену, но тут же быстро вырвал ее из цепких лап бетона. Я не тратил время зря, а сразу же, как только кинул тряпку, взялся за замеченную мной паяльную лампу – скорость была на моей стороне – и тут же, включив на полную мощь, направил ее в рожу здоровому роботу. «Патэль» попытался закрыться от прожигающего огня лапами, закрыв тем самым сам себе обзор. Недолго думая, я ударил его со всей силой ногой в область колена, а когда тот осел, нанес еще один удар в область затылка, и тот рухнул грудью вперед на пол. Сев на громадину сверху, я занес руку и ударил кулаком в область шеи – главную уязвимую точку модели «Патэль». Что-то хрустнуло, послышался затухающий звук отключающегося механизма.
Дверь, в которой ранее скрылись Машая с Роулом, громко распахнулась, и из нее выбежал, спотыкаясь, владелец робота.
– Это было потрясающе, потрясающе! – заверещал он хриплым голоском. Это до боли напомнило мне поведение Костуна, когда я раскидал его амбалов. – Но зачем ж ты моего робота так сильно? Знаешь, сколько он стоит?
Я решил не слушать грушевидного повелителя железяк, а просто схватил его за шею и поднял над землей на вытянутой руке. Его шея оказалась грязной и скользкой, что сослужило ему дурную службу, так как я сжал шею еще сильнее, чтобы обожженный не выскользнул. Его глаза навыкате вылезли еще сильнее, едва держась в глазницах, даже тот, что наполовину был прикрыт расплавленной кожей. Теперь он походил на козодоя.
– Это так вы приветствуете клиентов? – спокойно спросил я. —Обслуживание так себе, если честно. Скажи мне хоть одну причину не отправлять тебя вслед за твоей игрушкой.
– Не надо! – вскрикнул Машая. – Он не хотел! То есть хотел, но не… не так, то есть. Это проверка. Я все расскажу, только не убивай его. Вам же нужен трансфэйсер? Только он знает, где он у него лежит!
Обожженный уже начал терять сознание, дрыгая своими ножками-макаронинами. Из-под стола выбралась Мара, дуя на ссадину на локте, которую она получила при падении, штаны, кстати, тоже были порваны на колене. Вслед за ней вылез и Костун, ошарашено озираясь по сторонам и что-то бормоча про то, что лучше бы он остался снаружи.
– Я и сам могу его найти.
Машая был в замешательстве и судорожно пытался подобрать слова:
– Я… Мы… Мы готовим восстание против Правительства! – выпалил он. – Вы же не из них, правда?
Слова он подобрал более-менее правильные, я разжал пальцы, и Роул грохнулся на своего робота, жадно хватая ртом воздух.
– А он живучее, чем я думал. Ладно, – обратился я к Машае, – надеюсь, тут есть что-нибудь похожее на твою каморку в баре?
– Да-да, у Роула есть кабинет. Не такой изысканный, как у меня, – бармен постарался скрыть улыбку, – но для разговора пойдет. Правда, только Роул знает пароль от комнаты.
– Сначала мы заберем наше оружие.
Бесцеремонно схватив за лодыжку грушевидного, который все еще пытался откашляться, я поволок его к двери, через которую мы вошли. Подняв его за ногу над полом, я подождал, пока его просветят лучи и отворится дверь, потом снова бросил.
Забрав все свое оружие, которое мирно дожидалось нас на столе за дверью, мы вернулись в мастерскую.
– Дальше сам его тащи, – сказал я Машае, указывая на обожженного.
– Не надо, – прохрипел Роул, когда бармен попытался его водрузить на плечо. – Я сам.
Кое-как поднявшись на ноги, он оперся рукой на один из чудом уцелевших столов, потирая шею и кашляя.
– Веди нас в свой кабинет, – сказал я, – если он, конечно, не такой засранный. И если я хоть почувствую, что пытаешься натравить на нас очередного громилу, я сверну тебе шею и буду использовать твое тело в качестве оружия ближнего боя.
– Хорошо, – ответил он еще более хрипло, чем говорил обычно, и пошел к той двери, за которой разговаривал с Машаей и любовался на мою битву с роботом. За той дверью, как полагается, была еще одна, – с цифровым замком. Набрав довольно длинную серию из цифр и букв, он прошел внутрь. Вот это помещение выглядело уже более похоже на то, что можно было принять за оружейную мастера.
Это был длинный коридор, по обе стороны которого под стеклом покоилось разнообразное огнестрельное оружие: от простого пистолета до мальпленгана – автоматной версии моего вакугана, в котором хватит патронов, чтобы расстрелять целую армию. Этот автомат вообще было запрещено использовать в военных компаниях, не говоря уже об обычном ношении в мирное время в мирном месте. Вакуган и мальпленган вообще хотели полностью запретить, но закон так и не прошел даже с пятой попытки. В основном потому, что у него были довольно влиятельные и богатые противники со стороны. Кому-то это оружие нравилось даже больше, чем мне.
В конце коридора показалась опрятная массивная дверь из дорогого дерева, за которой и располагался кабинет Роула. Кабинет оказался весьма просторным и светлым, несмотря на то, что находился под землей. Справа и слева на стенах висело холодное оружие различного вида. На противоположной от двери стене располагалась, сразу бросаясь в глаза при входе, огромная пушка, явно спиленная с какого-то довольно старого боевого космического корабля. В правой части комнаты стоял массивный стол, тоже из очень дорого дерева, и был тот стол завален какими-то мелкими деталями, над которыми возвышалось несколько луп и светильников, даже электронный микроскоп нашелся. Слева нашлась пара удобных диванов, стоящих друг напротив друга, какого-то бежевого цвета. На них мы и сели: на одном я, Мара и Костун, который, по-видимому, впервые увидел меня за «работой» и потому все еще не успокоился, сидя с выпученными глазами и старающийся держаться от меня подальше, потому даже специально сел так, чтобы девушка отгораживала меня от него; на втором кресле сидели подавленный Машая, постоянно почесывающий татуировку черепа на лысине, и Роул, который до сих пор гладил шею и пытался откашляться. На ногу, за которую я его подвесил, он тоже постоянно косился, высматривая быстро проявляющийся синяк.
– Я слушаю, – прервал я затянувшуюся тишину.
– Да. Вот… даже не знаю, с чего начать, – заговорил Машая.
– Начни с начала: кто вы и чего хотите.
– Ну, в общем, вы наверно видели картину в моей каморке… – На этих словах Роул как-то нахмурился пуще прежнего и сердито зыркнул на бармена. – Там изображена одна птица, которая наполовину еще и человек, из древней мифологии наших предков… Человеческой расы то есть. Птица называется гаруда. На ней по мифологии летал верховный бог, самый главный, имя которого уже никто не помнит даже. В общем, наш босс, Спардий, говорил нам, что он олицетворяет эту птицу с нами – мятежниками, а бога – с людьми. Мол, этот верховный бог постоянно летал на этой самой птице, и она была ему очень близка, помогая во всех его делах. А еще эта птица пожирала змей, которые олицетворяли несправедливость и зло, или что-то в этом духе. Вот и получается, что мы как бы эта птица, борющаяся с властью, чтобы вновь возвысить бога – простой народ, чтобы выйти из-под гнета змей – власти. Вот. – Машая сильно выдохнул, словно все это время даже не дышал. Такие длинные речи были явно не по нему. – Спардий, конечно, намного красноречивей меня, но я рассказал все так, как понял сам. – Бармен говорил отрывочно, а потому рассказ затянулся.
– Довольно сложный символизм, – протянул я.
– Это да, сложно все понять с первого раза.
– Я вообще ничего не понял, – пожаловался Костун, весь рассказ сидевший с открытым ртом.
– Я-то все понял – махнул я рукой, – это не сложно, если знать, о чем идет речь. Вообще, гаруда не совсем боролась со злом и несправедливостью, но это мелочи. Мифы и легенды неизбежно утрачивают детали со временем.
Мне ли не знать. За почти три тысячи лет моей жизни я видел, как религии полностью менялись, и то, что вчера было традицией, сегодня уже становилось смертельным грехом. Менялись не только религии и мифы, даже политика одной страны переворачивалась с ног на голову, если кто-то решал, что до него предшественники были глупы и делали все не так, а именно он знает, как сделать лучше. Каждый новый правитель считает себя умнее предыдущих и всячески пытается выставить это напоказ, пусть и уверяет, что чтит заветы предков. Каждая страна во вселенной меняла свой политический строй как минимум единожды.
– Так ты слышал про гаруду? – оживился Машая.
– Это не так важно. Важнее то, против чего вы восстаете-то. Против местной власти?
– Ну да! И не только. Если наша операция пройдет успешно, то к нам могут примкнуть и жители других спутников и планет, и тогда мы свергнем власть, которая хочет сослать все человечество не пойми куда, чуть ли не в рабов превратить.
– Да, это плохо, – покачал я головой.
О том, кто займет освободившиеся места, я спрашивать не стал, пусть пока верят в свои провальные идеалы. Это послужит им уроком. Хотя, если они погибнут, то погибнут невеждами, тогда это послужит уроком живым.
– А ты сам-то, – наконец подал голос Роул, – человек ли?
– А что, не похож?
– Внешне – похож, – хмыкнул обожженный, – но ни один человек не способен на то, на что способен ты.
– А может я под котиками-наркотиками? Сейчас чего только не варят.
– Будь ты под наркотиками, соображать бы нормально не смог, а сам разглагольствуешь, как политик какой, или правитель.
– Правитель? Был я как-то где-то когда-то правителем, но это было давно и неправда, – вздохнул я.
За свою долгую жизнь я кем только не побывал. Одно время меня даже богом считали, но когда я сказал, что мне не нравятся жертвоприношения, меня почему-то свергли с трона. Люди странные. Те верующие наверно до сих пор молятся тому богу, за которого меня приняли. Вот так снизойдет к ним настоящий их бог, а они ему не поверят и сожгут на костре или съедят, или и то и другое. Религия многогранна в глупости ее последователей.
– Неправда? – не понял обожженный.
– Это просто выражение такое, забей.
Даже люди забывают собственные выражения, идиомы и пословицы, чего уж говорить о других расах, которым на них плевать. Интеграция не проходит без потерь, пусть они и столь незначительны, как поговорки. Они, живущие из поколения в поколение, плавно перетекая, словно вода из стакана в стакан, теряя каждый раз по капле, этого не замечают, но я, живущий тысячелетия, не могу не видеть, как испаряются эти капли, оставаясь лишь в моей памяти.
– Что забить?
Возведя очи горе и вздохнув, я продолжил:
– Как я понял, Машая рассказал тебе, – обратился я к Роулу, – что я показал в его баре, а ты не поверил и решил меня испытать, чтобы решить, предлагать мне присоединиться к вам или нет. Верно?
– Ну, – замялся обожженный, – в общих чертах…
– И как ты думаешь, что я отвечу?
Обожженный поджал губы и снова нахмурил и без того нахмуренное лицо, потом посмотрел на Машаю, будто ища поддержки, тот взгляд заметил и решил, что из его уст слова будут более убедительны.
– Он… Мы же не хотели. Просто у нас почти не осталось времени. Мы же давно уже планировали восстание, просто искали повод для начала мятежа. А тут эта история с падением корабля и обвинением не просто одного человека, а вообще всей человеческой расы. Это нормально? – негодующе вскинул руки Машая.
Каждый человек во вселенной сейчас с содроганием следит за развитием событий, собирая всю возможную информацию по крупицам. Ничто так не объединяет, как общая беда.
– Падение корабля, говорите? А у вас хоть телевизор есть? – поинтересовался я.
– У меня есть, – подал голос Роул. – Только он барахлит сильно, помехи постоянно, я его и не смотрю практически, только слушаю.
– Оружейный и технический мастер, и не может починить какой-то телевизор? – недоверчиво проговорила Мара.
– У меня других дел навалом, а телевизор, как я сказал, я все равно не смотрю почти.
И кто вообще смотрит телевизор в эпоху Вселенского Интернета Юнинео? Несмотря на это, телевидение если и не процветает, но явно не тухнет, несмотря ни на что. Тупые реалити-шоу и телепередачи для любых слоев общества продолжают привлекать к себе внимание, пусть по большей части это и повторения сюжетов из прошлого. Только те, кто видел эти сюжеты, давно мертвы, кроме меня, но даже когда их крутили в первый раз, мне уже было скучно и неинтересно. Хотя «Секс со звездами» я иногда смотрю, отдельные выпуски.
– А что тебя так этот телевизор заинтересовал? – поинтересовался Машая.
– Да так, хотел узнать, откуда вы новости получаете. И что, – заговорил я, после недолго молчания, – вы решили начать свое восстание, используя тот случай, как повод?
– Лучшего повода и не найти, – оживился Машая. – Сейчас, после того заявления, которое вы, вероятно, слышали, все люди, да и другие расы, не на шутку обеспокоены.
– Все войны боятся, – перебил бармена Роул.
– Да-да, Спардий нам так и сказал: боятся войны.
Интересно, если бы этот Спардий сказал им прыгнуть в колодец, они бы прыгнули? Вряд ли, ведь маловероятно, что они знают, что такое колодец, но наверняка приложили бы все силы, чтобы найти подходящую дырку, в которую можно сигануть. Репутация у этого человека что надо, а слышу я о нем впервые.
– А вы, я смотрю, сильно этому Спардию доверяете? – спросила, не подумав, Мара о том, что я специально не затрагивал.
– Доверяем! – твердо сказал обожженный хриплым, но жестким голосом, выпучив не закрытый оплавившейся кожей глаз. – Почему нам ему не доверять? Он хочет помочь всем людям, чтобы нас принимали, как всех, а не как каких-то зеленых мальцов, умеющих только воевать да деньги зарабатывать. Мы только проходим акклиматизацию в этом новом для нас безграничном мире, а нас хотят утопить в помоях, словно мы слепые беззащитные котята, но мы не котята, и далеко не беззащитные! Мы – гаруда! Гордая птица, которая уже пробила стены сковывающего нас яйца, и мы можем клеваться нашим сильным клювом и царапаться нашими острыми когтями, уничтожая наших врагов.
Роул говорил с чувством и от души, хотя четко было видно, что это совсем не его слова, ибо они совсем не подходили человеку с его внешностью и комплекцией. Хотя с виду он и на торговца оружием не походил, скорее на уродливого, хоть и с волевым лицом, торговца овощами на рынке, любящего иногда пропустить по рюмашке беленькой. Но все же там, в коридоре, по обе стороны прохода, находились всевозможные пистолеты и автоматы, а не морковки с дайконами. Внешность бывает обманчива, но слова все же были не его.
Мара вновь что-то хотела спросить или просто прокомментировать слова грушевидного торговца оружием, который все еще был в майке и семейных трусах, но мне совсем не хотелось продолжать этот разговор и усугублять ситуацию, поэтому я резко сменил тему:
– Так что насчет трансфэйсера? Мы сюда только за ним пришли, а не чтобы со всякими железяками бороться и вступать в демократические партии.
– Я отдам вам его бесплатно, – сказал Роул, – только при условии, что вы вступите в ряды «Гаруды». Вам же тоже Правительство не по нраву, я прав? Иначе зачем вы сюда пришли и ищите запрещенную технологию? Вы вступите в «Гаруду», а я вам отдам имеющийся у меня корректор внешности, плюс все, что сами пожелаете. Вы явно что-то планируете, а здесь могут найтись предметы, которые вам помогут в вашем деле. Мы даже вам людей выделить можем для поддержки, так сказать. А вы поможете нам свергнуть здешнюю власть.
Возможно, он не так глуп, как мне казалось. Догадался ведь, что мы замыслили что-то, да еще и про Правительство говорит. Лично мне плевать на Вселенское Правительство, мы здесь лишь за сенатором, а если выйдет так, что нам придется столкнуться со всем Правительством разом, то мне проще будет разобраться одному, чем с несмышлеными фанатиками за спиной. Не хочу винить себя за их гибель.
– Соглашайтесь, – поддакнул Машая Роулу. – Поможете нам свергнуть хотя бы только здешнее правительство, а дальше сами решайте.
Обожженный снова недовольно зыркнул на бармена, но ничего не сказал. Роул явно не привык, что ему мешают заключать сделки на наиболее выгодных условиях не сами клиенты, а его, если можно так выразиться, сторонник, но все же вновь промолчал, снова повернувшись к нам. Машая в очередной раз так ничего и не заметил.
– Я, может, повторюсь, – медленно проговорил я, – но мы пришли сюда только за трансфэйсером. И после того… испытания, которое нам устроили, думаю, что солидная скидка не будет чем-то слишком неестественным в данной ситуации.
– Но почему вы не соглашаетесь? – чуть ли не выкрикнул Машая. – Ты же человек, да? – обратился он ко мне. – А они хотят всех людей отправить в какие-нибудь трущобы, и нам еще повезет, если это будет не наша родная планета. Ты не хочешь им помешать?
– Кхм, – хмыкнул я после небольшой паузы. – Скажем так: мы идем немного разными путями. Вы не думайте, что мы сидим сложа руки, у нас есть свои планы, в которые ваша гордая птица совсем не вписывается, даже наоборот, – вы нам слегка мешаете. Я не буду раскрывать вам то, что мы собираемся сделать, но и вас не сдадим.
– Но что вы можете сделать втроем? – поразился бармен.
– А кто сказал, что нас только трое? – поднял я брови. – Вы про нас ничего не знаете, пусть так и остается.
Пусть про нас они ничего и не знают, но примерно представляют наши планы, пусть и не в полной мере. Мешать они вряд ли будут, а вот их помощь может даже навредить.
– Но мы же вам рассказали о нас, – пробормотал Машая.
– А кто вас заставлял? Мы сюда пришли лишь за одной запрещенной технологией, – очередной раз повторил я цель нашего визита, – а то, что вы решили, будто мы вдруг захотим примкнуть к вашему восстанию, – это уже ваши проблемы.
– Спардию не понравится, что мы все рассказали тем, кто не хочет к нам примкнуть, – тихо сказал Машая, не обращаясь ни к кому конкретно. Если бы я его не знал, то подумал бы, что это угроза.
– А вы ему и не говорите, – посоветовал я.
– А если он спросит?
– Что спросит?
– Ну, про вас. Мол, кто такие, чего хотели, о чем говорили… Тут же у него везде глаза. А я врать не умею.
Я почему-то ему верил. Из него врун, как из меня правдолюб.
– Тогда не ври, скажи правду.
– Он может захотеть вас убить, чтобы вы не сболтнули лишнего.
– А это, как говорится, уже наши проблемы.
Машая сидел, опустив плечи, Роул хмурился и не знал, что еще сказать, уставившись в пол. Будто переговоры не увенчались для них успехом, хотя ни на какие переговоры я не соглашался и в помине.
– Ладно, – заговорил я, – давайте решим вот как: вы даете мне мой желаемый трансфэйсер – а если есть еще что-нибудь, чем можно изменить внешность, то тоже тащите, – я, если хотите, заплачу́ необходимую сумму, а если ваш босс поинтересуется, скажите ему, что вы предложили мне присоединиться, а я ответил, что обязательно подумаю.
