Был ненастный ноябрьский вечер. Я сидел в своей комнате за письменным столом, вдруг дверь с шумом отворилась, и я увидал дробную фигуру в очках с клинообразной бородой.

Выйдя из-за стола, я поспешил навстречу нежданному гостю, в котором узнал А.И. Левитова.

– Я тебе не помешал? – тихо спросил он, снимая с себя верхнее платье.

– Напротив, ты очень обрадовал меня своим посещением.

– Кажется, ты что-то писал?

– Начал рассказ из народного быта под названием «Змей».

– Это какой же такой «змей», уж не «огненный» ли?

– Видишь ли, в чем дело: некий сельский огородник вздумал по ночам делать визиты одной придурковатой девке в то время, когда она находилась в объятиях Морфея… Мужики решили, что к ней прилетает змей…

– Понимаю, понимаю!.. Я тоже обдумываю недурную вещицу, только сперва надо у кого-нибудь заполучить авансу… А что же, – садясь на диван, умиленно проговорил Александр Иванович, – не угостишь водочкой?

– Непременно!..

Мы выпили по стаканчику, беседа наша оживилась.

– Знаешь, какую новость я тебе сообщу? – торжественно возвестил мой «собрат по перу».

– А именно?

– На Знаменской улице в великолепнейшем доме открылась коммуна…

– Это что такое? Я тебя не понимаю… – Коммуна происходит от слова «communis» – общий… Другими словами, открылось общежитие, благодаря почину, авторитету и энергии Слепцова… Ты не знаком с ним?

– К сожалению, нет.

– «О-о! Познакомься непременно!» – скажу я словами Репетилова. Но что особенно прискорбно: Василий Алексеевич после своей повести «Трудное время» не пишет ничего. Вот этаких людей-то сечь да приговаривать: «Писать, писать, писать!»…

– Однако расскажи мне что-нибудь про эту коммуну.

– Дело в том, что в ней живут образованные молодые люди и девушки вместе, ежемесячно взнося в общую кассу известную сумму денег, которыми заведует Слепцов… Что ж? Мысль во всех отношениях прекрасная… Ты вот, например, платишь за свою комнату двенадцать рублей и за свои же деньги подвергаешься оскорблениям со стороны невежественной квартирной хозяйки, умираешь с тоски в одиночестве среди четырех облупленных стен, не имея и сотой доли тех удобств, которыми пользуются обитатели коммуны, а там ты, сидя перед камином, можешь услаждать свой слух звуками пианино или арфы, отводить душу беседой с интеллигентными людьми, имеешь под рукой все газеты и журналы… да, наконец, прими во внимание женский персонал, который, что ни говори, немало способствует подъему духа… Давай-ка выпьем…