Kitabı oku: «Судороги», sayfa 4
Действие тринадцатое
– Внученька! Да где ж ты пропадала? – бабушка Серафима целовала Стэллу в обе щеки. – Ой! Ты мокрая вся!
– Да решила искупаться прямо так, – ответила Стэлла. – Чаю хочу!
Бабушка Серафима поставила чайник на плиту.
– Иди, душ прими, Стэллушка, а то морская вода на теле нехорошо, – сказала Серафима.
Стэлла пошла в душ. Раздевшись, залезла в ванну. Дом был без излишеств, но самое необходимое было. Смыв с себя морскую воду, помывшись и переодевшись, Стелла простирала платье, которое только что испытало все прелести морского дна. Чай пила с удовольствием.
– А вот и внученька! – это зашел дед Антон. –Ты где ж была-то?
– На море, дедушка, – мягко ответила Стэлла. – Купалась прямо в платье!
– Эх, молодость! – ответил дед.
После чая Стэлла заснула. Ей снилось море, дельфины, морское дно и все-все-все, что связано с ним! Она почувствовала себя русалкой в этом огромном пространстве. Она плавала и плавала, наслаждаясь свободой морских просторов. Ей было хорошо. Она плыла глубоко, там, куда уже не проникают лучи солнца. И вот там, на дне, между камнями, она увидела яркую точку. Она была очень яркая, и Стэлла плыла к ней. Все ближе и ближе! Но…сон пропал. Когда Стэлла проснулась, то была уже ночь. «Так я и не узнала, что это за точка», подумала Стэлла и вышла из дома. Ночь была ясная. Звезды светили в темном куполе ночного неба. Стэлла наслаждалась ночным воздухом. Затем, зевнув, пошла в дом. Там она улеглась снова и, заснув, проспала до утра. А утром ее вновь потянуло к морю, причем с новой силой.
– Бабушка, дедушка, – предупредила их на этот раз Стэлла, – Я к морю. Приду не знаю когда. Не от меня зависит.
Последнее сказанное Стэллой слегка насторожило стариков. Но они не придали этому особенного значения.
А Стэлла буквально сходу ринулась в воду. Вновь родная глубина! Вновь простор и красота! Вновь дельфины! Стелла плыла с большой скоростью под водой. Быстрее на глубину! Туда! Дельфины еле поспевали за ней. Стэлла не брала с собой отцовский клинок, считая, что пока это незачем. Она ложилась на дно моря, раскинув руки и погружалась в мечты. А дельфины плавали вокруг. Трещали, да и вообще, понуждали ее к тому, чтобы она поиграла с ними. И Стэлла играла с ними, плавая между ними.
Так шло время. Баба Серафима и дед Антон, даже не подозревали, что их внучка самая что ни на есть «русалка». При этом Стэлле снился один и тот же сон. Она все никак не могла приблизиться к той яркой точке на дне моря. Метр за метром она приближалась к ней, но она была все еще далеко, чтобы как следует рассмотреть, что же это такое блестит.
Потом вдруг Стэллу необъяснимо потянуло играть на скрипке. Она дала знать об этом отцу. Тот незамедлительно исполнил просьбу дочери. И через некоторое время в руках Стэллы был этот музыкальный инструмент. Стэлла взяла скрипку в руки, наложила смычок на струны и провела по ним. Таким образом, она взяла первую ноту. Она впервые держала в своих руках инструмент. Баба Серафима и дед Антон с удивление смотрели на свою названную внучку.
– Это, Стэллушка, ведь учиться надо. Играть-то… – произнесла Серафима.
– Да она умница, она научиться, – ответил дед Антон.
На это Стэлла вдруг взмахнула смычком, и… музыка полилась как река. Стэлла играла и играла. Как музыкант, посвятивший всю свою жизнь этому искусству. Старики рты поразинули, глядя на Стэллу! Такое они видели впервые. Они буквально «окаменели» от такой неожиданности.
– Стэлла! Да это как же? – первой выйти из состояния «окаменения» предстояло Серафиме.
– Вот таким образом! – ответила Стэлла.
– Да, дела, – только и произнес дед Антон. Больше он ничего сказать не мог.
А Стэлла теперь прибегала на море играть дельфинам. Она стояла на краю обрыва и играла на скрипке. Солнце освещало ее, ее жизненный путь. Множество дельфинов поклонялось ей и ее игре. Стэлла понимала, что ее жизнь только начинается, и что она готова была встретить ее и если надо, то отдать ее за Истину, как это сделала ее мама!
Действие четырнадцатое
Первые же строки повергли Мартина в шок. Сколько он помнил себя, ему еще никогда не приходилось читать таких документов, на первый взгляд представлявших стопку макулатуры. Но ведь это для неопытного глаза!
– Простите, – еле выговорил Мартин, – а откуда у Вас эти бумаги?
– Да как «откуда», милок! – улыбнулась бабуля. – Я ж говорю, привезли мне их от давней знакомой. По молодости подругами были. Да с тех пор много воды утекло.
– Ха, ну да, конечно, – произнес Мартин. – А как звали Вашу подругу? Ой, простите. Зовут?
– А, так это, как ее, забыла, – стала вспоминать старушка. – Да как же, да ведь Марией Михайловной! Вот как!
– А вот спасибо! А она, говорите, жива? – осведомился Мартин.
– Ой, милок! Да кто ж ее таперечки-то знает. Не ведаю, – ответила старушка.
– А где она живет? Вы не помните? – задал вопрос Мартин.
– Ой милок! Да не помню! Она, я как помню, переезжала, а куды, не ведаю, – ответила старушка.
– Ну а родные-то Ваши, ведь они-то знают? – настаивал на вопросах Мартин.
– Слушай, милок, – внезапно переменила тон старушка, – я же не обязана тебе докладываться. Чай ты мне не прокурор. Хошь – бери, а нет – так и не надо.
Мартин понял, что перегнул с вопросами:
– Да ну что ты, бабуля! Конечно, возьму! Сколько с меня?
– Да ну, за бесценок отдам! – ответила бабуля и назвала сумму.
Мартин скроил физиономию. Не совсем, мягко говоря, это был и бесценок.
– А что же? – ответила бабуля. – Все-таки рукописи!
– Но ведь сами же сказали, что макулатура, – попытался возразить Мартин.
– Ну, мало ли, – ответила бабуля. – если нужно, значит уже не макулатура, значит и цена растет.
– Ну давай чуть скостим, – попробовал торговаться Мартин.
– Ладно! – согласилась бабуля, посчитав, что если не он, значит уже никто не купит этот товар. – Будь по-твоему.
И она назвала цену.
– А, вот это другое дело! – ответил Мартин, видя, что торг получился.
– Я знаю только одно, милок, – сказала напоследок старушка, – что к ней какой-то ученый в последнее время заходил. В гости.
Дома Мартин принялся изучать рукописи. Как и предполагалось, они были написаны об иммунологических андроидах. Но, к сожалению, представляли собой не научные работы, а скорее мемуары. В конце была подпись: Альфред Росс.
Действие пятнадцатое
Небольшая, но красивая и удобная лодка держала курс на большую скалу. Ясная погода, легкий ветерок нисколько не умоляли силы волн моря. Вода была голубого цвета. Двое друзей беззаботно катались по морю. У них даже был акваланг. И вот, добравшись до определенного места, теперь они решали, кто из них будет первым нырять с аквалангом. Но в этот момент к ним приблизилась яхта. Пожилой джентльмен сидел в кресле в окружении девочек.
– Эй! Бездельники! – окликнул он друзей. – Что Вы тут делаете?
– Ничего, сэр, – ответил один из друзей по имени Том. – вернее, ничего плохого.
– Я вижу, что ничего ни хорошего, ни плохого, – ответил он.
– Слушай, Браун, – произнес Том другу. – Да ведь это Эндрю Джонс!
– Теперь жди плохого, – произнес Браун.
– Что вы там шепчитесь? – крикнул им Эндрю.
– Да нет, ничего, сэр. Погода хорошая! – пытался перевести разговор Том.
Браун при этом молчал как рыба.
– Чем зря терять время, лучше нашли бы работу, – крикнул им Эндрю.
– Да мы и так работаем, сэр! – ответил Том. – Вон там, на пристани!
– И много платят? – поинтересовался Эндрю.
– Нам хватает, – ответил Том.
– Это вам-то хватает? Двум здоровенным молодым людям, у которых вся жизнь впереди! – Эндрю рассмеялся.
Том и Браун переглянулись. Они прекрасно понимали, что это нездоровый смех миллионера. Во всяком случае, им он ничего хорошего не сулил. А Эндрю продолжил:
– Пойдете работать ко мне, буду платить гораздо больше! Но за выполненную работу!
Что оставалось делать Тому и Брауну? Только дать согласие. Но они насторожились. Они понимали, что миллионер, что-то задумал.
А Эндрю крикнул:
– Возьму Вас обоих. Но дам хорошую зарплату тому, кто быстрее найдет мою трость на дне моря! Согласны?
Что оставалось делать заядлым ныряльщикам? Только подчиниться! Они оба кивнули. Осталось только кинуть жребий, кто будет первым, ведь акваланг был только один. Их спор разрешил Эндрю.
– Я тут и жребий, и спор!
Друзья выпрямились.
– Тебя как зовут? – обратился он к Тому.
– Меня? – переспросил Том.
– Ну да, тебя! – крикнул Эндрю.
– Том, – ответил Том. – меня зовут Томом.
– Вот что, Том, – произнес Эндрю. – Видишь мою трость? Найди ее на дне! Да как можно быстрее! Надевай акваланг!
Том надел акваланг и приготовился. Эндрю встал из кресла, подошел к перилам и размахнувшись запустил трость в море. Том надел маску и свалился за борт яхты. Прохладная морская вода, как и обычно, действовала освежающе. Том начал погружение. Он совершенно не рвался на работу к Эндрю, а потому и не спешил. Мимо, как обычно, проплывали одиночные рыбки, а то и целые стаи рыб. Но вот наконец и дно. Пара катранов, плавая, нарезали круги. Том проплыл еще некоторое расстояние. Вот где-то здесь и должна быть трость, брошенная Эндрю Джонсом. Что ни говори, хороши развлечения миллионеров! Том начал обследовать место. Трость могла завалиться куда угодно! Могла быть и между камнями, и даже закатиться под них.
А Эндрю в это время следил за часами.
– Что-то долго твой дружок возится, – проговорил он, глядя на часы.
– Не так это просто, сэр, – ответил Браун.
– А я легких задач не задаю, – ответил Эндрю.
– Ну так значит и потерпите, – коротко изрек Браун.
Эндрю посмотрел на Брауна и ухмыльнулся. В этот самый момент вынырнул Том, держа в руке трость.
– Молодец! – проговорил Эндрю. – Вот хвалю! А теперь вот ты! Умник, твоя очередь!
Эндрю ткнул пальцем в Брауна. Браун посмотрел на Эндрю с легким презрением и надел акваланг. Том подал Эндрю трость.
– Ну посмотрим, какой ты у нас герой! – крикнул Эндрю и швырнул трость в море.
Браун надел маску и свалился за борт лодки.
Действие шестнадцатое
Стелла благодарила отца за скрипку, отсылая СМСки, когда к ней подошел дед Антон и позвал к обеду. Стэлла ела, как всегда, с аппетитом. А после обеда решила лечь отдохнуть. Незаметно для себя она заснула и увидела во сне опять тот же сон. Дно моря, и там вдалеке яркая точка. Плывет она к этой точке, плывет, еще ближе на полметра и… далее сон исчезает. Проснулась Стэлка рассерженная:
– Да ну как же так, в самом деле! Какой раз снится мне этот проклятый сон, и всякий раз я не понимаю – что это за такая точка там?!
– Внученька! Что случилось? – войдя к ней спросила баба Серафима.
– Да все нормально, бабушка, – едва сдерживая эмоции ответила Стэлла. – Все хорошо.
Стелла вышла из дома и направилась к морю. Бабушка Серафима проводила ее тревожным взглядом. Она почуяла неладное. В этот раз Стэлла медленно шла к воде. Да и одета она была в длинное платье с розовыми цветами. Стэлла присела у самой воды. Ей казалось, что вода каким-то образом хочет обмануть ее, скрывает от нее что-то. В этот миг Стэлла смотрела на воду с некоторым подозрением. Затем вздохнула и вспомнила, что даже скрипку забыла дома. «Ладно», подумала она, «доверюсь воде. Может это и не она вовсе так играется со мной. В конце концов в глубине думается лучше. Только вот с дельфинами играть в этот раз не тянет».
И Стэлла стала входить в воду. Наконец, она медленно, без всякого энтузиазма, поплыла. А навстречу ей уже плыли дельфины. Они хотели начать играться с ней, но увидев ее расположение духа, несколько укротили свой пыл. Только один попытался с ней заиграть, но она только нежно погладила его. Заплыв на приличную глубину, Стэлла уселась на камень. Она задумалась, глядя на этот подводный мир. И все-таки здесь ей было хорошо, тихо и спокойно. «Как хорошо», подумала Стэлла, «что я живу в современном миру, без всякого насилия над личностью человека. Как хорошо, что существует наука, которая многое может объяснить. Бедные Гуттиэре и Ассоль! Сколько им пришлось пережить! А ведь я на них немного похожа. Тоже живу у моря. Хотя, в отличии от них, я ой как умею постоять за себя! Степочка, братик, ты скучаешь по мне. Я это не только знаю, но и чувствую. Ничего, я навещу Вас всех! Не в плену ведь я!» Так думала Стэлла, сидя на камне на приличной глубине. Она даже напоминала «Аленушку у ручья», картины Васнецова. «Да что это, в самом деле! Тоска, да тоска какая-то!», подумала Стэлла и начала разминать ноги и руки. Затем просто занялась отработкой движений боевых искусств. Дельфины, увидев такую перемену в ее настроении, закружились вокруг нее. А Стэлка то отрабатывала распорку из системы каратэ, то многоуровневые вращения кикбоксинга. Работала над плоскостями. Отрабатывала Вин Чунь. Только вот таэквон-до на глубине отрабатывать не получалось. И причиной тут был принцип вертикальной оси. Вода есть вода. Она же держит человека. Но в целом все шло хорошо. В общем делала все, что должен знать иммуноандроид. А именно логику второго порядка, как главенствующую над остальной логикой. Впрочем, как уже известно, что тем самым создается многоуровневость логики. Вот так и трудилась Стэлла на дне морском, в дали от посторонних глаз. Она даже «вспотела»! А затем, чтобы расслабиться, стала просто плавать. Наконец, развеяв тоску-печаль, она вновь уселась на подводный камень. А заигравшиеся дельфины ни в какую не хотели отдыхать! Они плавали и резвились, понуждая Стэлку поиграть с ними еще. Но несколько утомившаяся Стэлла вежливо отказывала им. А один из дельфинов так разыгрался, что уплыв достаточно далеко, исчез из виду, а когда Стэлла увидела его вновь приближающегося к ней, то во рту он держал трость черного цвета.
Действие семнадцатое
Да не будь Альфред Росс ученым, настоящим ученым, если не возьмется за дело иммуноандроидов со всей скрупулёзностью. Как в свое время Дон Кихот Ламанчский, начитавшись романов о рыцарских подвигах и решивший тоже стать таким героем, так же и Альфред Росс, вновь начитавшись фантастику, не покинул своей детской мечты стать настоящим ученым. И он захотел им стать вновь, хотя и давно уже был им. Он понял, что его путь к знаниям где-то «дал трещину». Что все то, чему его учили, это что-то не то. Даже скорее эти знания не могли многого объяснить. Если бы Сервантес только знал, что среди ученых спустя много лет появится такой «Дон Кихот»! Сам Александр Павлович Нечаев, друг и коллега Альфреда, с тревогой наблюдал за своим товарищем: «А не сошел ли он с ума?».
– Нет, не сошел! – как-то ответил ему на этот вопрос Альфред.
Все бы ничего, да только Нечаев, глядя на Альфреда, задавал этот вопрос самому себе, да и то про себя.
– Вы что, стали телепатом? – Нечаев был в крайнем недоумении.
– О нет, старина! – ответил Росс. – Просто я Вас очень хорошо знаю.
– И что же Вы обо мне знаете такого, чего не знаю я? – прищурился Нечаев.
– Да буквально все, – ответил Росс, продолжая что-то чертить на листке бумаги.
– Так! Начнем с вашего «Буквально все». И что же в итоге? – Нечаев даже привстал с кресла.
– Да все! – продолжил Росс.
– Ну например? – не унимался Нечаев.
– Ну, например, я догадался о том, что Вы вынесли свой вердикт о том, не сошел ли я с ума, – произнес Росс, оглянувшись на Нечаева, – потому что это у Вас это буквально на лице написано.
– И только? – спросил Нечаев.
– Конечно, мой дорогой друг! – Росс улыбнулся.
– Что ж, я весьма рад этому, – произнес Нечаев.
– Да не обижайтесь, Александр Павлович, – произнес Росс. – Дело иммуников оживает. Я не могу забыть о Лие, не забуду и Стэллу. Поймите наконец, Александр Павлович, мы с Вами ученые, и должны сделать все, чтобы дело иммуников приобретало истинно научный смысл.
– Это как? – спросил Нечаев. – Ведь они уже были! Мы знаем про них, и этого вполне достаточно.
– Так же как амебу, инфузорию туфельку, – проговорил в ответ Росс. – Да мы и холеру вроде как знаем, и кишечную палочку, и прочую «требуху». Мы увидели их в микроскоп! А далее что?
– Странный Вы, Альфред, в самом деле, – пробормотал Нечаев. – Как же «что далее?». Лекарство изобрели, чтобы холерой не болеть! Вот что сделали!
– А вот без лекарства ну никак нельзя! – чуть с раздражением ответил Росс. – Неужели моя жизнь зависит от какой-то несчастной таблетки?! Нет, Александр Павлович! Так не годиться! Инфузории инфузориями. Однако, мы не знаем истинных причин появления этих инфузорий. Меня волнуют не сами иммуники, а причины их появления!
– Ну это Вы уже хватили чересчур, дорогой мой Альфред! – ответил Нечаев. – Прошу Вас, успокойтесь. Все позади.
– И это после тех детских и юношеских книг про фантастику? Так, что ли? – Росс, не скрывая улыбку, смотрел на Нечаева.
– Ох! Альфред, Альфред! – только и произнес Нечаев.
***
Росс снова погрузился в науку. Он искал свои ошибки. Где он упустил ту «заветную ниточку», которая ведет к великим познаниям?
Был уже вечер, когда к готовившемуся ко сну Альфреду постучали. Альфред надел тапочки и пошел открывать дверь, ворча про себя:
– Ох, Нечаев, все никак не угомонится. Все поговорить ему надо. Кошку бы завел, с ней бы и разговаривал. Сейчас иду!
Открыв дверь, он увидел совершенно незнакомого человека. Альфред даже поначалу немного не то растерялся, не то слегка испугался.
– Вам кого? – спросил он.
– Простите, – тихо и уважительно произнес незнакомец. – Вы Альфред Росс?
– Ну, допустим. А что такое? – ответил Альфред. – Простите, я Вас что-то не припомню. Кто Вы?
– Вы меня не знаете – так же уважительно заговорил незнакомец. – Я долго искал Вас, и вот наконец нашел. Мне можно с Вами поговорить?
– Простите, во-первых, уже почти ночь, и я готовлюсь ко сну, – ответил Альфред. – А потом я дико устал и хочу спать. Давайте в следующий раз.
И Альфред хотел было закрыть дверь, но незнакомец вдруг ответил:
– Я по делу иммуников.
Альфред был буквально ошарашен!
– Хорошо, проходите, – Альфред впустил незнакомца. – Садитесь. О чем Вы хотели со мной поговорить?
– Меня зовут Мартин Джонс, – представился незнакомец. – Я очень интересуюсь делом иммуноандроидов.
– Как Вы меня нашли? – Росс строго и с напряжением смотрел на столь позднего визитера. – Откуда Вы знаете мое имя?
– О, это просто, – начал Мартин. – Просто я люблю всякий антиквариат.
– Хорошо, – перебил его Росс. – а я-то тут при чем? И при чем тут иммуники?
– Дайте я Вам все объясню, – проговорил Мартин. – Антиквариат бывает самым разнообразным.
– Ну, допустим, – Росс внимательно смотрел на незваного гостя.
– Так вот, – продолжил Мартин, – я люблю книги.
– Очень хорошо, – перебил его Росс. – Что далее?
– О, только прошу Вас, – учтивым голосом продолжал Мартин, – не перебивайте меня, а то мне необходимо сосредотачиваться.
– Хорошо, – ответил Росс, – слушаю Вас.
– Так вот, – продолжил Мартин, – как я уже говорил, я люблю книги. А тут…
И Мартин рассказал Россу о том, как ему удалось приобрести его рукописи и как на них он увидел его автограф. Росс был в шоке.
– Да, бедная старушка, – пробормотал он. – А я и не знал, что она умерла. Я давно не был у нее. А какая она была гостеприимная. Всегда поила меня чаем. Хорошая она была. Вот я и решил отдать ей свои бумаги. Решил, пусть, мол, хранит их. А почему так решил, вроде как они мне и самому нужны, да просто состояние у меня было тогда такое, что собственных рук боялся. Думал, вдруг что-то найдет на меня и уничтожу их. Пока они были у нее, мне было спокойнее за них. Да и на вид она была такая крепкая. Ну что же, старой закалки человек. А оно вот как вышло. Своей подруге, значит, перед своей смертью передала, и вот итог – они снова у меня? Так, что ли?
Естественно, он говорил о Марье Михайловне. Росс вздохнул.
– Вы знаете где ее похоронили? – спросил он гостя.
– Да, конечно, – ответил Мартин. – Правда то кладбище довольно далеко от сюда.
– Надо бы съездить на ее могилу, – произнес Росс.
– Да, конечно, как будет время, – сказал Мартин. – Скажите, пожалуйста, господин Росс, а откуда Вы знали ее? Кто Вас с ней познакомил?
– Да какая Вам разница? – Росс был в задумчивости. – Мои бумаги у Вас?
– Да, конечно, – Мартин открыл чемодан и извлек из него папку. – Вот они!
– Да, – произнес Росс, разглядывая бумаги, – Это мое. Так что Вы хотите от меня?
Действие восемнадцатое
Нечаев в это самое время места себе не находил. Бродил по комнате, пытался отвлечь себя чтением, принял душ. Наконец, просто выпил рюмку коньяка. Его попросту мучило необъяснимое беспокойство. Он много лет изучал космос, многое чего знал. Но знания об иммуноандроидах… Это было нечто совершенно новое. Он всегда относился к космосу как к неживому объекту наблюдения. Конечно, философские мысли посещали его, и неоднократно, но, в целом, он не мог назвать Космос душой Вселенной. А ведь душа – это примета живого, то есть жизни. А вот иммуники действительно переделали его взгляд на Космос, на его колоссальное пространство, наполненное звездами. Конечно, жизни там не было, имеется в виду биологической, но Космос предстал теперь перед ним в совершенно оных красках. Иммуноандроид предстал теперь перед Нечаевым, действительно посланником Вселенной. И даже более того, посредником между людьми прошлого и человеком будущего. Именно человеком. Ведь среди массы людей может быть всего один человек.
Но не только эти мысли легли на душу Нечаева. Этим вечером его мучило какое-то странное беспокойство, совершенно безотчетное. Было уже достаточно поздно, когда он наконец плюнул на все и решил пойти к Альфреду. Он, конечно, понимал, что сейчас предстанет перед ним в образе нахала, так как Альфред наверняка уже давным-давно спит, но все-таки собрался и пошел к другу. Хотел Нечаев ему позвонить, даже уже и номер набрал, но потом положил трубку. Было уже и впрямь поздно, когда Нечаев зашел в подъезд. Он начал подниматься по лестнице. Кругом тишина. Все уже спят. «Как меня встретит Альфред?», думал он. «Пошлет ко всем шутам! Вот и все.» Вот за такими раздумьями он и подошел к двери. Прежде чем позвонить, прислушался. Все-таки неудобно. Хоть Альфред его друг, но все-таки поздно. Нечаев приложил ухо к двери.
