«Свидание в Санкт-Петербурге» kitabından alıntılar, sayfa 3
«А может быть, оно и к лучшему? Любовь не переносит обыденности, утреннего кофе в неглиже, насморка и головной боли, безденежья и враз испортившегося настроения, а вы с Анастасией — вечные молодожены!» «Тогда, пожалуй, я не завидую молодоженам», — ответил ему Саша.
Давать всему оценки и подводить итоги — это удел сорокалетних, занятие старости.
Наши потомки через сто лет тоже будут считать, что все мы умерли, а мы вот они, живые...
Благородная жадность к работе и желтому металлу, которая в странах Запада в отличие от нас, русских, вовсе не считается пороком, всегда была двигателем прогресса. В России же прогресс толкается вперед столь ненадежным двигателем как загадочная русская душа, но это так, к слову. И потом, это, может быть, не так уж плохо.
Удивительно, как меняется облик комнат с исчезновением хозяина. Если он ушел ненадолго, то кажется: мебель, шторы, шандалы, каминные щипцы и прочее его просто ждут, но если с хозяином приключилось несчастье, вещи словно умирают. Их сразу покрывает паутина отчаяния, ненужности. ...только книги имеют вид безучастный. У них нет хозяев, они принадлежат всем и никому, и даже если временный их обладатель тщеславно украсил переплет своим экслибрисом, это напрасные потуги, книги переживут его, как бы не был долог его земной путь.
...мысль, как известно, самый быстрый транспорт.
...физическая боль врачует боль душевную.
Всего-то на Руси в избытке — земли, воды, неба.
Сибирь необъятна, как космос.
Иных женщин горе красит больше, чем радость. Это ли не парадокс?
