Kitabı oku: «Королевство слез», sayfa 2
– Понимаете… моя королева… произошла небольшая ошибка… она исчезла…
– Куда, уехала к родственникам?
– В каком-то роде… Когда я…м-м-м…был занят… когда… пытался доблестно снять кольцо без нанесения ущерба здоровью, ни себе, ни девушке… А тут прибежал ее рыцарь и начал меня… то есть я его… ну… мы вместе… немного подрались. А, сами понимаете, в такой обстановке, много чего могло вырваться, а она мешалась под ногами… и я ее обозвал, нет, вы бы слышали, какими словами называл меня этот…
– Говори яснее.
– Эти слова не для ваших нежнейших ушей, – он как мог, пытался потянуть время, заговорить зубы… но, как только увидел, что в руках Ядвиги Маркатовны собираются зеленоватые молнии, тут же прокричал, – Я обозвал ее, то ли крестьянской курицей… то ли… и послал… на деревню к матушке…
– ??? – от удивления, женщина не могла первые секунды произнести и слова, даже молнии лопнули с возмущенным «шлеп».
– Понимаете, я…
– Ты… сказал ей заветное слово? Слово, начала перемещений? Ты… да как ты посмел?!?.. Только не говори, что оно сработало… этого не может быть, она же не избранная!!!
– Да… я… и думал… а она…
– Исчезла.… Этого не может быть. Что за девчонку ты нашел? Ее надо уничтожить… но… сначала… найти.
Глава 2
… Ясен передо мной
Конечный вывод мудрости земной:
Лишь тот достоин жизни и свободы,
Кто каждый день за них идет на бой!
Гете «Фауст»
Странное ощущение: как будто тебя пронзают сотни… тысячи мелких иголочек, нет, не больно, а щекотно, даже приятно. Я закрыла глаза, и улыбнулась. Ну и пусть себе дерутся, мне и без них хорошо. Вот и прошло все. Эх, лето! Лето… Лето? Мамочка… Нет, этого не может быть…
Представьте себе такую картину: вы стоите посреди парка и смотрите на дерущихся парней, как вдруг, становиться хорошо-хорошо, так, что даже от удовольствия закрываете глаза… а вот когда открываете… вы прибываете в таком состоянии, с чем бы сравнить… с атомным взрывом… да, точно, который вас сейчас разорвет. Конечно, имеете все основания сказать, что ничего особенного и не случилось. Может подобные вещи происходят с вами по пять раз на дню. Просто я перенеслась, наверно это так называется, в век, этак, пятнадцатый, а может десятый, или вовсе в пятый, может даже до нашей эры (ну, это я явно загнула), всегда была крайне слаба в истории.
То, что мне стало плохо, это мягко сказано. Я оказалась посреди какого-то двора, рядом с большим деревянным домом, обнесенным огромным, метра на два в высоту, забором. Не поверите, когда я посмотрела на себя… я была одета в голубой сарафан! Откуда он взялся, ума не приложу, так он, ко всему еще, был длинным! Никогда не носила одежд до пят, я предпочитаю мини, ну или, на крайний случай, брюки, а тут… Плюс ко всему, мои волосы, как-то сами собой удлинились, и сзади, были заплетены аккуратненько в косу, достающую мне до… в общем, чуть ниже пояса, естественно, перевязанную голубой лентой.
Может, я сплю? Говорят, что в таком случае, нужно просто ущипнуть себя, помогает. Стало больно, но не легче. В довершении всего этого события, когда я была уже готова упасть в обморок, или на худой конец расплакаться, раздался голос, полный отчаяния и радости одновременно:
– Машенька, доченька моя родненькая! Мы уж и надежду всякую потеряли!!!
Обернувшись, я увидела женщину необъятных размеров, одетую в синий бархатный сарафан, в обтяжку! Фу, безвкусица какая! Она, раскрыв свои объятья, уже спешила ко мне, но при этом медленно и степенно спускаясь с лестницы. Что ж подожду тетю, может она мне объяснит… но это не повод называть меня доченькой, своя мама имеется. Вот только бы узнать, где она? Эта женщина спустившись, подбегает тихонько семеня ножками и заключает меня в объятья, при этом всю покрывая слезами и слюнявыми поцелуями. Наверное, она очень рада, вот только я стою дура дурой и ничего не понимаю.
– А мы-то уж и надежду всякую потеряли. Все говорят, в лесах-то наших разбойники обзавелись. А ты-то, дитятко ма-а-ленькое, ведь нет, понадобилось же идти зачем-то на ярмарку в город. А мы-то все ждем и ждем, а тебя нет и нет… Думали либо волки разорвали, либо лешие в болото завели, либо разбойники поубивали… А Палашка-то где? Неужто… молчи… не надо произносить этих слов… Бедная девка… молода была… ничего, мы тебе другую найдем. Главное ты, жива здорова!
Вот те и на. Делать-то что? Эта женщина и слова мне сказать не дает. Думаю, у нее что-то с психикой. Для таких вот, построены специальные здания, называются больницы для душевнобольных, чтобы от людей изолировать, ну и лечить, потихонечку! Может она буйная? Главное не перечить. Что ж, вероятно, в доме найдутся нормальные люди, которые смогут мне все спокойно, без истерик объяснить.
Но все оказалось намного хуже! Как только переступила порог, все кто находился в «хоромах» бросились на колени и стали, кто плакать, кто молиться. Вот такого поворота событий, я не ожидала. По-моему, тут у всех как-то разом замкнуло в голове. Или это со мной, что-то не так?
История моя прояснилась позже, благодаря еще одной девке Палашке, надо отдать должное довольно болтливой, которая поведала всю историю моей короткой жизни с самого рождения, естественно, как только все успокоились. Правда мне пришлось пойти на банальный обман. Сказала, что пока в лесу убегала от плохих дядек, стукнулась лбом об дерево, вот и получилось – тут помню, там не помню и, что неплохо бы возобновить информацию о семействе. Девчонка поверила в сказку безоговорочно.
Чтобы хоть немного прийти в себя, и чтоб оставили в покое все понабежавшие люди, мне пришлось сказать, что очень устала, сражаясь с браконьерами и необходим как физический, так и психологический покой. После этого, меня практически причислили к лику святых, и отвели в опочивальню.
Так вот она, история этой бедовой семьи умалишенных. Давным-давно в одном большом городе, который со временем разрушили враги, жил-поживал и добра наживал мой папа… пока не встретил мою маму, ну… в смысле зажили они теперь вдвоем и вдвое лучше. Маманя моя была очень красивой, стройненькой. Видно после родов гармоны разыгрались. Долго не было детей, пока в… (возраст утаивается) не появилась я. Единственная и неповторимая, то есть не смогли они больше повторить сей подвиг. Нет у меня ни братиков, ни сестричек. Поэтому баловали ребенка и так и этак. Но, со временем наш род обеднел немного. И теперь вся надежда на богатого и завидного жениха. А так как невеста на выданье, да еще и со смазливенькой моськой, медовым цветом волос – от парней нет отбоя!
Мне кажется именно поэтому «моя мамаша» так слезами заливалась. Не хочется ей выезжать из этих хором. Тьфу ты, что это я несу. Она ведь считает меня своей дочерью. А какой матери наплевать на жизнь своего чада? Жаль только ее огорчать, что я не настоящая, то есть не ее ребенок.
Итак, на повестке дня стоят вопросы: где настоящая Маша? Зачем, а главное, как и куда именно попала? И… дальше-то, что делать?
* * *
Утро следующего дня у меня выдалось насыщенным. Где-то, примерно, в девятом часу, не могу сказать точно, по одной простой причине, что часов у себя дома они не держали, ориентировались по петуху и солнцу. Так вот, прибежала моя новоиспеченная мама и начала кричать, что-то типа того, что я соня, петухи давно пропели, солнышко встало (ну, что я говорила?), а я все лежеботничаю. Но мне эти прихоти прощаются, так как приходили сваты, смотрели мою обувь (как я позже узнала, это у них вместо медицинской карточки, как туфли стоптала, такие у меня и отклонения; например: если на пятку стоптано, то у меня родовая болезнь). Никогда бы не подумала, что такое бывает. Смотрели подушки, которые я якобы сама вышивала, своими бело рученьками, и были вполне удовлетворены и тем, и другим. Ближе к обеду приедет и сам жених. Ничего себе, новости. Я еще и невеста, без моего же ведома! А где ухаживания, ну там, цветы, конфеты, походы в кино? На те здрасте, пришел, увидел, победил, так получается, что ли? Тоже мне нашелся, Юлий Цезарь! Ну, нет уж-ки, ничего не выйдет, я вам устрою такие смотрины, что мама не горюй!
Через час, когда я уже оделась, заплела косу (будет время – обрежу ее на фиг, не удобно, да и, никогда не ценила я волосы ниже плеч, это выглядит как-то… глупо, для слишком правильных девочек), меня вызвали в зал. Там стояли какие-то старушки. Увидев, что я уже вошла, начали судорожно шептаться, поджигать какие-то травки и бегать вокруг меня. Ладно, я тоже пыталась пританцовывать им в такт, но родственнички так цыкнули, что мне пришлось стоять как вкопанной. Мало ли что, может это повредит моему здоровью. Позже, когда все успокоилось, я то уж думала смогу посидеть в одиночестве, поразмышлять, составить план отступления… Ага, размечталась. Отвели меня наивную в какой-то закуток и начали наводить «красоту» на моем личике. Зачем-то стали тереть щеки чем-то красным. Якобы это модно. То есть девушка становиться более обворожительной, загадочной, стеснительной (румянец от смущения)… да она клоуном становиться!!! Чучелом гороховым!!! Нет, тут уж я не выдержала.
– Вы, что же, издеваетесь надо мной? Нет?! Да на кого же я похожа, а?! Наверное, одно из ваших тайных желаний, чтобы жених увидел и убежал? Я правильно поняла?
– Что ты, деточка.… А! Нервничаешь, да? Ну, не надо переживать, ему сразу понравишься, ты не можешь не понравиться. Вон у нас какая красивенькая… – промурлыкала одна из старушек, что делала «обряд».
– Ага, и вы это решили исправить. Ну, скажите, как я могу выйти в таком виде?
– Не волнуйся, дитятко-о-о, – пропела другая старушка, протягивая руки с этой гадостью свекольного цвета к моим и без того уже красным щечкам, – будешь у нас принцессой, королевой…
– Огорода? Помоек? Цирка? Бензоколонки?
– Чего?
– Чего, чего? Бабульки, идите отсюда подобру, поздоровею, а не то… я… сами у меня станете королевами да принцессами! Да такими, что любое пугало огородное завидовать будет до конца сенокоса!
Ругались мы долго и, когда мой глаз стал уже заметно дергаться, эти милые женщины, неопределенного возраста, принесли нечто… мерзкое, желеобразное, белое, плохо пахнущее, с единственным желанием намазать мое и без того уже измученное лицо. Что они к нему привязались? Может форма не та? Или бледная я очень? Но это уже мои проблемы! Попью витамины и побольше погуляю на свежем воздухе. Как только экзамены сдам. Да, кто они такие, чтобы мне указывать?! Оказывается, эта гадость, называлась медвежий жир, что очень полезно для кожи. Все, это было последней каплей, этого уже не вынесу. Один запах чего стоит.
Вытолкав сердобольных старушек за дверь я первым делом сорвала с шеи бусы. Они были настолько невыносимо тяжелыми, что вмиг почувствовала себя «муму». Вообще ненавижу подобного рода украшения. Маленькие и большие бусинки покатились с шумом по деревянному полу. Нечего разбрасывать кругляшки по полу. Может, потом пригодятся? Быстро собрав их в какой-то кожаный мешочек, первый попавший под руки, я пошла смывать с себя «красоту». Эх, сюда бы мою косметичку, я бы показала им настоящего фешн-бьюти-блоггера.
Гордой походкой, про такое, наверное, говорят: "Выступает, будто пава…", вот-вот, именно такой походкой я попыталась вплыть в зал, где за дубовым столом, который ломился от яств, восседали дорогие гости. Меня усадили напротив какого-то прыщавого задрипыша, вечно что-то шепотом спрашивающего у мамы. А мамаша его… да, хорошего человека должно быть много. Наверное, эта женщина очень, ну просто очень-очень, хорошая. Вот она как раз и не побрезгала натереть щеки той красной ерундой. Сидела в розовом сарафане и большом кокошнике с кисточкой.
– Ну, гости дорогие, прошу откушать, что Бог послал, – сказал мой «папа», стоявший во главе стола, поклонился и сел обратно. За все это время, только сейчас смогла рассмотреть его получше. Именно таким я представляла мужчину престарелого возраста на Руси: немного худоват, с большими и сильными руками, с совсем седой головой и окладистой бородой. Вот только глаза, такие живые, веселые, яркие, карие… мне он сразу понравился, вот только, по-моему, в доме он находиться под пятой мамани. Эх, такие ж мужики – вымирающий вид, их беречь надо, прислушиваться к каждому слову и записывать в отдельной тетрадке в графе «Афоризмы великих», для потомков… А они тут… поразвили матриархата.
Она тоже встала, поклонилась, провела рукой над столом, как бы показывая: "Кушайте, гости дорогие, Бог нас сегодня не обидел".
Да, видно владыка вселенной, в этот день был очень щедр, так как чего только на столе не было: начиная с уточки и поросенка, зажаренного целиком и с наливным яблочком под пяточком, заканчивая винами да салатиками. Мамаша, моего суженого-ряженого, уплетала за обе румяные щеки, а вот сынуля, походу дела был не голоден, и, опустив глазки, что-то ковырял ложкой в тарелке. Странно, а вот выпить не брезговал, или просто отказаться стеснялся. В любом случае, бокал его никогда не пустовал. Мои родители сидели и, не замолкая, рассказывали какая я хорошая, замечательная, ну просто не девочка, а ангел сошедший с небес, да еще и плюс ко всему: работящая, внимательная, покорная. Кстати, именно когда произнесли это слово, мой жених отвлекся от бокала и довольный донельзя, что-то сообщил своей маме, а потом быстро куда-то вышел. В свою очередь, по цепочке, его мама, что-то прошептала на ушко моей, и с чувством выполненного долга, впилась жемчужными зубками в румяный бок поросенка.
– Машенька, солнышко, подойди ко мне, милая. – Мамуля меня поманила толстеньким пальчиком, и я как «покорная» дочь пошла на зов. Надо же соответствовать рекламе, хотя бы первые пару минут.
– Да.
– Поди, за дом. Ванечка, юноша стеснительный, а ты ему страсть как понравилась. Народу-то много, вы и поговорить-то не можете. Иди, иди за дом. Да смотри, не обижай малого, слово не то скажешь, косоньки-то повыдергиваю. – Проговорила все это она с такой змеиной улыбкой, что у меня мурашки по спине пробежала.
– Все, намек понят. Я пошла.
Так, хорошенькое дельце. Можно сказать, в моем же доме, мои же названные родители мне угрожают. Может так положено, для дисциплины так сказать? О, времена, о нравы…
Выйдя за дом, я не обнаружила ничего интересного. Справа сарай, с лева сеновал, прямо ворота. Но вот за воротами, простирался чудесного вида сад, а там, где он кончался, начинался лес. Издали, он был похож на темно-зеленый туман, которому не видно ни конца, ни края.
Странно, почему этот «скромный» юноша Ванечка, прислонился именно у сеновала? Я тихо подошла к нему.
– Здравствуй. Будем знакомы – Маша. Нас ведь так и не представили.
– Ага, – тут он улыбнулся… когда кто-то сказал, что улыбка красит человека, он явно не подразумевал этого Ваню. Сказать, что зубы были кривые, ничего не сказать. Как будто их сначала кто-то пожевал, а потом в беспорядке выплюнул пареньку прямо в рот. Да и про жвачку, освежающую дыхание, или чего-нибудь подобного, он явно не слухом, не духом. Я сама видела, как муха, пролетающая около его рта, упала на землю, когда он выдохнул это "Ага". И мне за него замуж? Не дождетесь!
– Очень приятно познакомиться. – И отступила на шаг назад, так, на всякий случай.
– Ага. – Хм, у него богатый лексикон.
– Молодой человек, слушайте. Вы вытащили мирно обедающую девушку из-за стола, чтобы послушать ее сладкие речи? Или вам было лень дышать свежим воздухом в одиночку? Может все же поговорим? Расскажите, как обстоят дела в школе, не обижает ли кто? Что уж тут, раз пошла такая пляска, можно и на «ты». Рассказывай, не стесняйся, я своя в доску.
– Не-а. Пошли на сеновал!
– Шутка, да?
– Не-а, – и он заржал. Простите за такое грубое слово, но смехом назвать тот звук, что воспроизводил этот человек, очень трудно, язык не поворачивается. Он именно заржал. Громко. Его и без того красная физиономия из-за прыщей, переходный возраст не иначе, покраснела еще больше.
– Что смешного. Знаешь, это начинает уже надоедать. Я тебе не массовик затейник, чтобы развлекать песнями да плясками. Что стоишь и смотришь? Других слов не знаешь? Я только и слышу, что «Ага», да «Не-а».
– Вот это и плохо, ты слишком много говоришь. Ты должна быть покорной! Так маменька сказала! Ты должна повиноваться мужу.
– Похоже, что-то упущено в моем воспитании. Ты мне не муж, – буркнула я. Мне он уже совсем не нравиться. Не хочу быть женой, не буду, я еще слишком молода, жизни не видела, а этот индивид не последний парень на Земле.
– А вот если будешь капризничать я им никогда и не стану, и вы так и останетесь нищими. Ты пойдешь дворовой девкой, и любой барин сможет с тобой делать все, что ему вздумается и когда вздумается.
– Ты мне угрожаешь?
– Не-а, предупреждаю, – и опять заржал, явно довольный собой.
Вот дальше началось самое интересное. Юноша точно не знал с кем связался. После приступа смеха он как-то резко подпрыгнул и, поймав меня за руку, потащил на сеновал. По тем громким песням, смеху и уже пьяным голосам, доносящимся из дома, я поняла, что кричать бесполезно. А сила у паренька оказалось присутствует. Он уже практически затащил меня в дверь как я, наконец, поняла, что пора действовать. Быстрая реакция вот, что главное. Так как нас учили, захват… Я резко перехватываю свою зажатую руку свободной рукой и выкрутила Ванину конечность так, что она оказывается у него же за спиной. Неприятно, больно, унизительно. Знаю, сам напросился.
– Ты чего? – спросил он. Явно не ожидая такой прыти от девушки.
– А ты чего?
– Я? Я всего лишь хотел с тобой поговорить… но, знаешь, уже расхотел, честное слово!
– Вот и славненько. Что теперь?
– Можно я пойду… А-а-ай! Больно!
– Что ты как девчонка орешь. Я же тебя не убивать собираюсь!
– Н-н-ненадо…
– И не собираюсь. Но теперь, слушай меня внимательно. Если не выполнишь того, чего прошу, хуже будет. В случае неповиновения… я… я не знаю, что с тобой сделаю, в гневе девушка опасна, поверь мне.
– Верю, – чуть ли не со слезами на глазах, проговорил мой неудавшийся жених. Он все пытался выдернуть руку, но бесполезно, технику самообороны на ОБЖ я сдала на пять. Так, что парень не на ту нарвался.
– Так вот, ты сейчас идешь в дом и со своей обворожительной улыбкой говоришь мамочке, что все прекрасно, что ты жуть как хочешь на мне жениться и тому подобное. Понял?
– Но я… знаешь, уже как-то…
– Я тоже не горю желанием, поверь мне. Но так надо. Обещаю все уладить, довольны останутся обе стороны. Но если ты хоть что-то скажешь не так, – я посильнее нажала на руку, и повыше подняла.
– Обещаю!!! – взвыл парень.
– Вот и ладненько. И последнее, хочу тебе дать один совет. Никогда ты так не завоюешь сердце девушки. Может тебе это и кажется круто, но твоя позиция ошибочна. Пригласи ее в кино, подари цветочки и… пользуйся чем-нибудь спиртовым для протирки лица, на худой конец по старинке огуречной настойкой, говорят помогает. Удачи. Прощай.
– Да… да… хорошо.
Вы бы видели, с какой прытью он убегал от меня. Так усердно, что сначала чуть в дверь не врезался. Супер. Теперь буду грозой деревни. Нет, это не дело. Так дальше продолжаться не может. Повеселилась и будя. Надо обо всем хорошенько подумать. Я медленно пошла в сад. Там было так хорошо. Давно не выбиралась на природу. А тут, воздух такой чистый, что, по-моему, даже мои легкие удивлялись, неужели такое возможно? Ощущение, что только-только прошел дождь, и ты вдыхаешь эту свежесть, пропитанную ароматом природы. Никаких токсичных дымов, газов, бензина… брр… Как я могла дышать там, когда тут так легко и приятно. Это ни с чем не сравнимо… Улавливался запах травы, еще не созревших яблок, и лета. Да, у лета есть свой запах, который ни с чем не перепутаешь.
Я медленно пошла вдоль деревьев. Ясно одно – куда-то влипла, и тут дело не обошлось без Ардалиона. Странный какой-то молодой человек. Вот только где он? Где я? Никому не известно, а уж тем более мне. В этом доме я больше оставаться не могу. Еще замуж выдадут, пока сплю, зафиксировав роспись в ЗАГСе по отпечаткам босых ног на песке. Не надо мне такого счастья, я лучше сама, как-нибудь, лет этак через пять, десять. Как карты лягут.
Выход есть. Сегодня ночью устроить побег. Один вопрос: куда бежать? Хотя, в моем случае, любые варианты хороши. Идти куда глаза глядят, и положиться на авось, на старый русский обычай. Так и поступим. Только не подумайте, что мне было не страшно. Еще как! Я эту ночь, что была, практически не спала, думала с ума сойду. Ни с того, ни с сего, очутиться в другом веке! Это выдержит не каждый, а уж что и говорить о бедной, беззащитной, скромной девушки вроде меня. Да, беззащитной! Я бойкая только в экстренных ситуациях, а так – вылитый котенок. Что ж, побег, значит побег.
* * *
Спать все улеглись поздно. Моя вторая мама, скакала как молоденький козлик, все время, повторяя, какая же я умница, красавица и все в том же духе. Ванечка отзывался обо мне так, что решили свадьбу играть уже через два дня. Могли бы и раньше, да только подготовиться надо, (как я думаю, ну, там платье, приглашения родственникам разослать, выбрать ресторан и страну, в которую поедут молодожены на свадебное путешествие), только вот почему-то, когда жених узнал, что свадьба так скоро, побледнел, и упал на стул. Все подумали, что это от переизбытка чувств, от радости, то есть. Ага, вот именно, рад аж до беспамятства.
Уже с вечера я наполнила кожаный мешочек едой. Взяла немного: хлеб, сыр, пару яблок, фляга с водой, немного различных тряпок (в дороге может пригодиться все) и веревку, с кухни стащила разделочный нож, для меня он выглядел как меч в миниатюре. Ничего, хозяева не обеднеют. Мне тоже жить как-то надо. Никогда не сбегала, опыта нет, вот и беру все, что под руку попадется.
«Мамочка» дала денег, сказала, чтобы я купила себе ленточек, бус, да ситца, завтра на ярмарке. И настояла, на том, что это сделаю сама, так как имею безупречный вкус. На свадьбе я должна затмить всех, короче, выглядеть жемчужиной в иле. Не сошлись лишь в одном, со мной должен был кто-нибудь поехать, чтобы чего ни вышло. Что ж, не плохо, деньги всегда пригодятся, а охранник, как бы проспит, я птичка ранняя. Естественно, клятвенно пообещав, что данная сумма пойдет только на мои нужды, сунула их все в тот же мешочек. Немножечко жаль бросать новых родственников, но так будет лучше. Я такая сентиментальная, что вечером чуть не пошла со всеми прощаться. Но, взяв себя в руки, как прилежное дитя спокойненько ушла спать.
Уже глубокой ночью, когда по дому разносился богатырский храп батюшки и мирное посвистывание матушки, я связала простыни и, привязав один конец к дубовой кровати, другой выкинула за окошко. Не подумайте, что мне лень пройти через дверь, или захотелось слинять со спецэффектами. Нет. Просто здесь все боятся грабителей, убийц, поэтому двери закрывают на такое множество замков, что я даже не берусь сказать точное количество. Да и ключи не понятно где искать. Лучше уж через окошко, и быстрее, и больше уверенности в осуществляемости идеи.
Сказать, что скалолаз, из меня никакой, значит, ничего не сказать. И как оказалось, узлы я тоже не умею завязывать. А в фильмах это выглядело так просто и натурально, что с такой задачей мог справиться даже ребенок. Увы, значит я исключение. Лишь выбравшись из окошка, и медленно начав спускаться вниз, увидела – тот край простыни, который привязала к кровати, начинает предательски развязываться. Не успела опомниться, как уже лечу в низ. Первая и единственная мысль, что пролетела в моей голове за эти доли секунд (благо этаж был максимум второй): "Если сломаю что, черт, придется жениться".
Вот значит, лечу я, думаю, собираюсь с силами перед болью и вдруг… нет, не полетела. Упала. Но на что-то мягкое, и это «что-то» издало приглушенно-чавкающий звук. Поблагодарив небеса, за ниспосланное мне спасение, обругав производителей простыней за их скользящий состав, тут только догадалась посмотреть, на чем собственно сижу и, что послужило спасением.
Ночь оказалась темной. Фонариков нет и в помине. Единственным освещением служила огромная желтая луна, напоминающая кошачий глаз, и множество звезд рассыпанных по небу в беспорядке. Ни одно созвездие угадать я так и не смогла, в школе не преподавали астрономию. Так вот, отвлеклась. На первый взгляд, это был грязный мешок, наполненный чем-то мягким… но местами и… жестким. Приглядевшись, я обнаружила, что у мешка есть руки, волосы… Господи, так это человек… а вдруг я его убила, давно собиралась сесть на диету, знаю, лишние килограммы присутствуют, а может они и были решающими…
– Эгей, вы живы, – медленно слезла, и потрепала по плечу жертву, – ответьте, скажите, промычите, постонайте… ну хоть что-нибудь. Я ведь не специально, просто…
– М-м-м…
– Так вы живы, какое счастье… А-а-а-а, – поздно сообразила, что кричать-то нельзя, но ЭТО думало быстрее, и тут же прикрыло мой рот своей рукой. На меня смотрело чудовище. Черное лицо, с которого кусками отваливаются части чего-то непонятного, большие глаза неизвестного цвета, и волосы, они торчали во все стороны. Как если бы человек лег спать, а в это время его шевелюру обильно полить лаком. Я подумала, что вот сейчас самое время упасть в обморок, может, поймет, что мне плохо, а лежачих, как известно, не бьют. Простит, поймет и уйдет. Не получилось.
– Ты кто? – спросило чудовище. По голосу, оно боялось больше чем я. Хотя, может это маскировка?
– Я-то? Да так. Пролетала тут потихонечку, да знаешь ли, воздушные ямы, вот и не справилась с управлением.
– Да?
– Ну… как тебе сказать. А ты кто? – с опаской спросила я, терять-то уже нечего.
– Фрося…
– Бурлакова? – вырвалось у меня.
– Какая? Нет, по-моему, пока еще нет.
– Тьфу ты, я-то испугалась. Думала все, последние минутки доживаю.
– Я тоже испугалась, – честно призналась девушка, – а что, эта «Бурлакова» очень страшная? Я никогда о такой не слышала.
– Да забудь ты об этом. Это я так, прикололась, ну… то есть, пошутила.
– Ясно, а что вы на верху делали? Летали? Неужели? А что за ямы в воздухе, и почему их невидно?
– Вот тетеха недотепаная, забудь об этом. Ты что, шуток не понимаешь? Лучше скажи, как ты тут очутилась посреди ночи, и почему такая грязная. Хотя кажется, догадываюсь.
– Это долгая история. Можно ее рассказать как-нибудь потом? Мне надо быстрее уходить. Так что прощай.
– Стоп. Я тоже ухожу и, если ты будешь не против, мы сможем составить друг другу хорошую кампанию, а? Ты куда идешь?
– Не знаю. Куда глаза глядят.
– Слушай! Да и мне ведь туда же!!! Какое совпадение! Так что, вперед. Да, меня зовут Маша.
– Хорошо, пошли, – вздохнула девушка и, слегка отряхнув платье, пошла вперед.
Девчонка мне сразу понравилась. Ну, то есть не совсем сразу, как только познакомились, так и понравилась. А сначала я испугалась. Никак не ожидала такого поворота, но это даже лучше, теперь у меня есть человек знающий местность и обычаи этого мира. Но и… с другой стороны, жутко хотелось узнать, что заставило девчонку убежать из дому. По-моему, насколько я помню историю, сбегали только рабы, крепостные крестьяне и то, если их хотели продавать нежелательному хозяину, ну или били сильно. Хотя, это же Россия, а значит она скорее всего крепостная. Но, в любом случае, что же тогда подтолкнуло к побегу? А с чего это, собственно, я взяла, что тут развито крепостничество, может здесь совсем другая история? Но с другой стороны… да скучно странствовать одной, не зная ни обычаев, ни нравов, ни истории, ни даже где тут север, а где юг. Очень хорошо, что на нее упала… и не придавила.
Не удивительно, что я сначала испугалась, когда увидела Фросю. Просто под моим окном, кто-то случайно опрокинул бочку с водой, вот и образовалась кашеобразная грязь. Правда, не знаю, как случайно можно опрокинуть бочку с меня ростом, полную воды. Эх, удаль молодецкая! В темноте не видно где и что, а Фрося шла на прямик. Как только почувствовала, что ноги утопают в чем-то неприятно жидком, замешкалась. А тут еще ни с того, ни с сего я падаю. Вот девчонка и нырнула носом в землю.
Ночка-то, какая выдалась! Тепло, хорошо, ни дуновения ветерка. Тишина. Лишь где-то вдали слышно тихое завывание волков… Волки?
– Фрось… у вас тут, что, волки водятся?
Она посмотрела на меня, как будто я с другой планеты прилетела, и вместо волос у меня торчат две антенны.
– А куда же без них. Ясно дело, водятся. Извили уж совсем, негодники. То скотинушку порвут, то на село нападут. Нет на них управы. Совсем озверели…
– Они кусаются, да, – больше даже с утверждением, нежели с вопросом, констатировала факт. Знаю, что по-детски наивно и глупо прозвучало, но почему-то спросить что-то другое, у меня не повернулся язык.
– Кусаются, еще как кусаются! Как укусят, так и все, тю-тю, головы нет. Еще раз укусят…
– Все-все! Подробностей гастрономических предпочтений местной фауны не надо. Мне уже плохо.
Хм, интересно, почему мне жуть как не хочется с ними встречаться? Элементарно, я решила еще немного пожить. Волка я видела всего один раз, в классе первом или втором. Нас водила Лилия Викторовна в зоопарк. Но они там были такие бедненькие, облезлые, хвост поджат… Ходили по клетке и смотрели на меня такими печальными глазками, что у самой наворачивались слезы. Поэтому все представление о волках складывалось на этом зверьке в клетке и на мультике "Ну, погоди!" Но, как мне сейчас кажется, это далеко неправильно сложившийся стереотип. Поэтому лучше переждать где-нибудь, а уж потом и путь продолжить.
– А, они же днем не нападают? – с надеждой спросила я.
– Только если голодные… Слушай, а ты откуда, а?
– Все равно не поверишь.
– А если поверю?
– Вряд ли, я сама до сих пор поверить не могу. Хотя… вот ты сначала расскажешь мне свою историю, потом и я. Договорились.
– Хорошо.
– Знаешь, что? Я думаю, что сейчас будет верхом безрассудства идти на ночь глядя через лес. Надо где-нибудь переждать.
– Согласна… но ведь с утра будут поиски?
– Будут… ну, что же делать.
– Есть одно местечко. Пойдем.
И Фрося бодренько пошагала по саду. Ах, этот аромат яблок. Никогда бы не уходила отсюда. Но, мы сделали свой выбор. Интересно, что за история у этой девчонки?
Шли долго. Мои ножки не привыкли к таким походам. Самые долгие пешие прогулки, которые я предпринимала, это до школы и обратно. Ну, по парку погуляю. И все! В остальных случаях, либо на автобусе, на трамвайчике, либо ловлю попутку. А тут… Не знаю, какой километр мы уже топали, но коленки предательски тряслись, ноги подкашивались, голова кружилась, в глазах темнело, дышать становилось все труднее. Фросе же, хоть бы хны! Она шла, высоко подняв грязненький носик, бодрой и уверенной походкой.
