Kitabı oku: «Старый мир. Возвращение домой», sayfa 7
– Подходите по одному.
Первой пошла Эйлин, которая как раз сидела ближе прочих.
– Садитесь, – предложила женщина, указывая на стул.
Голос её, лишённый всякой эмоциональной окраски, был таким же «пыльным», как всё вокруг, и таким же важным, как стопки документов.
– Имя, фамилия, место и дата рождения, класс.
– Эйлин Прайд. Сайли, Хиленд. Восемнадцатое мая двухтысячного года. Класс хилфер, – быстро и чётко проговорила Эйлин. И пока она говорила, женщина всё время писала в листочке бледно-розового цвета. После отложила листок в сторону и взяла в руки металлический предмет размером с ручку, но со стеклянным окошком у самого основания.
– Положите сюда руку Эйлин, я возьму пробу вашей крови, – сказала женщина и придвинула к краю стола небольшую подушечку. А после того как уколола Эйлин в палец, сразу же заглянула в окошко. Секунду – другую что-то высматривала, затем дописала несколько строк в розовом листе, после чего передала его и ещё два зелёных сидящему посередине мужчине.
Вся бумажная процедура длилась не больше пяти минут. По окончании мужчина с краю вручил Эйлин заполненные документы и показал на кафедру, где её уже дожидался мек с протянутой рукой. Она передала ему все три листа, мек поставил на каждом из них печать после чего вернул. Эйлин уже хотела было присесть, однако мек вежливо попросил дожидаться за дверью.
– Следующий! – снова сказала женщина. – Имя фамилия, место и дата рождения, класс.
– Дейн Прайд, Сайли, Хиленд. Восемнадцатое мая двухтысячного года. Класс хилфер, – сказал Дейн и, уже не дожидаясь указаний, сам положил руку на подушечку.
Дальше всё происходило в точности, как с его сестрой: укол – заполнение – проверка – заполнение – проверка – заполнение – печать. Сразу за Дейном пошёл Ортус, и последним на стул сел Том.
На первый вопрос он ответил: «Томас Нобл. Мориал, Денфор. Тринадцатое ноября двухтысячного года, класс тренвер. После чего женщина взяла его за руку и уколола в палец. По реакции своих предшественников (в момент, когда их кололи, все трое даже не моргнули) Том был уверен, что это совершенно безболезненная процедура, но на самом же деле, тонкая игла вонзилась почти на десятую дюйма. Хотя Том был настолько поглощён происходящим, что, как и остальные, даже не поморщился.
– Как странно! – словно бы вслух подумала женщина, вертя металлический предмет в руках и поглядывая в окошко под разными углами.
– Что такое? – поинтересовался мек.
– Сама не пойму. Результаты странные.
– Может, игла засорилась? – предположил мужчина с другого края стола.
– Да, возможно, и так, – согласилась наследница и сунула руку в ящик стола.
Вытащила из него коробочку, из неё же достала новую иглу и самостоятельно произвела замену.
– Давай ещё разок попробуем, – сказала она, и Том сразу же положил на подушечку руку.
На этот раз игла вонзилась глубже.
– Да что же это…
– Омѝлла что там у тебя? – нетерпеливо спросил мужчина, сидящий в середине.
– Да говорю же, сама не пойму, в чём дело. Анализатор чушь показывает. Я иглу сменила, но всё равно не то.
– Может, он сломался? – поинтересовался наследник.
– Грам, у нас есть ещё анализаторы? – с шумом роясь в ящике, спросила Омилла.
– У нас точно нет, в хранилище полно из новой партии, доложить им? – предложил мек.
– Ой, нет. Они там вечно сонные ходят, это до обеда может растянуться, – уныло проговорила Омилла и заглянула в розовый листок.
Она вдруг резко подняла голову и уставилась на Тома.
– Значит, Нобл, говоришь? Постой-ка! Ну, конечно! Что ж ты сразу не сказал?
– Да вроде сказал, сразу… – замялся Том.
Сейчас ему показалось, что Омилла смотрит на него как-то странно. Она вдруг улыбнулась, подмигнула и заговорила вновь:
– В общем, так, бумаги без анализа получишь.
– Но… – разом возмутились наследники.
– Под мою ответственность! – громко заявила Омилла, так что мужчина с краю только и сделал, что моргнул пару раз и успокоился. – После получения наследства ты вместе со всеми будешь проходить повторную проверку, там и подтвердим написанное здесь.
Она передала документы соседу.
– Спасибо! Но скажите, вы, наверное, знаете моего дедушку? – полюбопытствовал Том.
Трое наследников переглянулись, и каждый отпустил короткий смешок.
– Можно и так сказать, – не переставая улыбаться, ответила Омилла. – Уверена, мы с тобой ещё не раз увидимся, Томас, вот твои документы. А теперь ступай, друзья наверняка заждались тебя.
Том ещё раз поблагодарил Омиллу за услугу и поспешил покинуть кабинет.
– Ты чего так долго? – тут же спросил Ортус.
– Да что-то там у них с анализатором не то, – деловито ответил Том.
– Но документы ты получил? – нетерпеливо спросила Эйлин.
Том приподнял руку с бумагами, и она довольно кивнула.
– Ладно, пошли отсюда. Наши на улице ждут, – бросил Дейн и, никого не дожидаясь, зашагал по коридору.
До самого лифта Том украдкой поглядывал на Ортуса. А всё потому, что с того момента, как Эйлин подошла к ним, оставив скамейку, в Ортусе что-то переменилось. Взгляд, жесты, тон его голоса… Он стал более робок, даже немного неуклюж. И теперь, когда они втроём (Дейн давно уже спустился) встали на платформу лифта, Том окончательно убедился в том, что Ортус к Эйлин неравнодушен. Он сам продемонстрировал это своим взглядом в её сторону – так может посмотреть только человек, симпатизирующий другому. Впрочем, была во взгляде Ортуса и доля горечи. За то время, пока они спускались, Том решил, что это от обречённости, ведь Ортус сам рассказал о правилах: «топси в морском отделе, остроглист на грядках».
Погруженный в раздумья, на лестнице он отстал от друзей на несколько ступеней и совершенно случайно отметил то, как подходят Эйлин и Ортус друг другу: оба одного роста, с почти одинаковыми фигурами. Даже взгляд у обоих был очень проницателен; в момент, когда Эйлин впервые посмотрела на Тома, он испытал то же ощущение что и в парке, когда с Ортусом они обменялись взглядами. И в обоих случаях он невольно чувствовал себя как раскрытая ими книга.
У входа, как и сказал Дейн, дожидались Кэти и Агата. Обе они стояли, сложив руки, с той лишь разницей, что Кэти держала их чуть ниже груди, а Агата, сцепив пальцы, внизу живота. Ко всему прочему, подруги, не переставая переговаривались, то и дело заливаясь смехом. На юных наследников они обратили внимание лишь после того, как Эйлин гаркнула:
– Ну, может, хватит уже!? Мам, ты сама сказала, что дел по горло! Чего меня в такую рань подняла, чтобы я посмотрела, как ты языком чешешь?
– Следи за манерами! Мне ничего не стоит донести отцу о твоём отвратительном поведении! – прошипела мать и, раскрасневшись, покосилась на Кэти.
Та, в свою очередь, наблюдала за всем этим, мило улыбаясь, глядя то на подругу, то на Эйлин. Ну, а что касается самой Эйлин, то слово «отец» оказало на неё действие, подобное смирительной рубашке: она вдруг опустила напряжённые плечи, а лицо её преисполнилось равнодушием.
– Делай, что хочешь, только давайте свалим отсюда побыстрее, – бесцветным голосом закончила она.
– Да, дел, правда, по горло. Я ведь даже билеты ещё не заказала! – тревожно высказалась Кэти.
– О! Не переживай, с этим проблем не будет. Брайан сказал, что в этом году дополнительные три состава ввели. Билетов на всех хватит, – успокаивала Агата.
– Ну, неужели! Ты не представляешь, что прошлым летом на выпусках творилось. Мы с Ортусом девять часов на чемоданах сидели!
Выйдя за ограду, подруги, не оборачиваясь, направились в сторону портал-станции. Чем-то недовольный Дейн, притихшая Эйлин и Том с Ортусом не спеша следовали за ними.
Глава 8
Первым выйдя из портала, Том сразу же огляделся. В тенистом сквере было малолюдно, но за рядами деревьев проглядывались переполненные улицы.
Лишь только Агата ступила на землю, как сразу же повернулась к дочери и сказала:
– Идите в стекляшку. Часа через два мы за вами вернёмся.
– И что мы там будем делать? Пальцы сосать?
– Я твоему брату утром дала достаточно денег, вам хватит. Да и вообще, погода чудесная, могли бы и здесь посидеть, тут столько свободных мест.
– Шлёпайте, куда вам там нужно, мы сами разберёмся, – смягчилась Эйлин.
Подруги уже удалились почти на двадцать футов, когда Кэти вдруг обернулась и прокричала:
– Томас, у тебя сороковой?
– Что? – смутился Том.
– Артур говорил твой размер, но я, кажется, забыла.
– А, размер! Да, всё правильно! – так же, крича, ответил Том, но задался большим вопросом: что она собралась ему покупать?
– Дейн, давай деньги, – не церемонясь, отрезала Эйлин.
– С чего это?
– С того, что редкими травами и так весь дом завален! Знаю я тебя, заначишь себе, а мы голодными останемся.
– Да забирай! – зло ответил Дейн и сунул ей в протянутую руку одну золотую монету.
– Ну, всё, пошли. Я самый короткий путь в стекляшку знаю, – довольно пролепетала Эйлин, и ребята разбились на пары.
– Что она имела в виду, когда про травы сказала? – как бы невзначай и не очень громко спросил Том.
Он шёл рядом с Дейном и даже приготовился к тому, что тот либо вообще не ответит, либо ответит так, что Том пожалеет о своём решении с ним заговорить.
– А, не слушай её. Она ко мне вечно цепляется, чушь всякую мелет, – ответил Дейн.
Он ответил вполне себе дружелюбно, хотя на Тома и не посмотрел.
– Ты собираешь травы?
– Ну да, собираю, – наконец Дейн взглянул на своего нового друга, словно почуял, что тот не видит в этом ничего дурного.
– Я раньше тоже собирал. Хотя, если честно, в основном в аптеке покупал. Вообще-то, если уж совсем честно, только в аптеке я их и покупал. В нашем городе разве что поганки найти можно.
Том уже догадывался, что Дейн, как и он сам, занимается разного рода исследованиями.
– А тебе они зачем? – с интересом спросил Дейн, и вроде бы улыбнулся, хотя понять было сложно – шёл он, склонив голову.
– Ну, это вроде хобби, знаешь. Я раньше под лестницей много времени проводил. Дедушка помог мне устроить нечто вроде лаборатории.
– Ууу… Мальчики, да вам обоим нужно по синему халатику! – вклинилась Эйлин, которая, судя по всему, услышала их разговор.
Дейн быстро глянул на сестру, но вместо того чтобы огрызнуться, смущённо улыбнулся.
– Наш поддом (именно так в Старом мире называют свободное пространство ниже первого этажа) тоже в моём распоряжении. Мне, правда, никто устраиваться не помогал, но зато от деда много всякого добра осталось.
– А кем он был?
– Исследователем – энтузиастом, – просто ответил Дейн, после чего у обоих вопросы друг к другу закончились.
Через несколько минут молчаливой ходьбы вся компания остановилась у здания с высокими, ярко-жёлтыми дверьми.
– Заходите, – сказала Эйлин и без всякого труда открыла явно тяжёлую дверь.
С улицы здание мало чем отличалось от всех прочих, но, лишь оказавшись внутри, Том сразу понял, почему это заведение называют стекляшкой.
Всё дело в том, что в паре футов от пола и до самого потолка стены были совершенно прозрачными. Но это было не единственным, что поражало: то тут, то там из пола тянулись десятки стеклянных труб, каждая из которых заканчивалась большим диском, что вращался под самым потолком. Сверкающие потоки жидкости, несущиеся по трубам, через отверстия в дисках разбрызгивались ярко светящимися огнями. Медленно падая, эти крохотные огоньки гасли, а на смену им летели всё новые.
– Вон, кажется, неплохое местечко! – сказала Эйлин, показывая в центр зала.
Плетясь в хвосте своей компании, Том с восторгом глазел то на дивный потолок, то на прозрачные стены, и пару раз чуть было не сшиб внезапно возникающих меков. Вскоре ему всё-таки пришлось отвлечься от здешних странностей, когда они подошли к столику.
Дейн, Эйлин и Ортус, как только расселись с максимальным удобством, сразу же запустили руки под стол, откуда вынули и разложили перед собой папки-меню. Наблюдая за ними, Том также сунул руку под стол, пошарил немного под столешницей и нащупал свою папку.
На страницах меню имелось множество картинок с блюдами. Но ни названий, ни описаний состава не было. Зато были цены. И пусть Том находился в Старом мире всего несколько дней, но цена за стакан серой дымки в одну пятую олдсилва показалась ему довольно высокой. Совсем скоро трое друзей уже сделали заказ и отложили меню в сторону, а Том всё никак не мог решить, чтобы ему выбрать. В конце концов, он закрыл папку и откинул её в сторону.
– Ортус, может, ты за меня закажешь? Я всё равно в этом ничего не понимаю, – недовольно сказал он.
Ортус на эту его просьбу даже не успел отреагировать – через стол протянулась рука Эйлин. Она схватила папку, глянула на Тома оценивающим взглядом и принялась отмечать пером определённые блюда в меню, озвучивая свой выбор:
– Две порции бифболов, поджаренное на слабом огне филе морского топси и дымка синяя.
Сделав заказ, она сунула перо обратно в кармашек на торце папки и вернула её Тому. Тот поблагодарил, но про себя решил особо не пускать слюни, потому что однажды ему уже представилось увидеть местные деликатесы.
– Надеюсь, люпы у них глубокой заморозки, – придирчивым тоном начал Ортус, – а то мне постоянно попадаются дохляки, толку от них – ноль.
– Ха-ха! А ты их сначала в рот засунь, а потом запей! – порекомендовала Эйлин, на что Ортус и Дейн сразу рассмеялись.
– Ага, а куски меня потом со стен вы будете соскребать?
И снова компания за столом расхохоталась. Но не Том. Во-первых, он совершенно не понимал, о чём идёт речь, а во-вторых, не мог оторвать взгляда от плывущего по воздуху большущего подноса. Но, как оказалось, поднос вовсе не парил сам по себе, просто мек, подносящий его к столику, был чересчур маленького роста.
– Ваш заказ! – пропищал голосок снизу.
Дейн Эйлин и Ортус секунду-другую просто смотрели на поднос, а когда тот поднялся на несколько дюймов, и между ним и краем стола возникла пара крошечных глаз, расхохотались пуще прежнего. Трогательные уголки глаз мека опустились, ресницы его задрожали.
– Давайте я вам помогу! – спохватился Том и взялся за края подноса, весил который фунтов десять, не меньше.
Выставив на стол все до единой тарелки, креманки и кружки, он вернул поднос меку, чьё крошечное личико выглядело убийственно раздосадованным.
Следующую минуту ребята потратили на распределение блюд: Эйлин придвинула к себе тарелку с чем-то, отдалённо напоминающим яичницу – глазунью, только вместо желтков было нечто ярко-розовое, студенистое. Ещё она забрала небольшую креманку, из которой выглядывала шоколадная рука, плотно сжимающая шарик мороженого. Вся эта композиция была густо полита карамельным соусом. Рядом стоял стакан с синей жидкостью и того же цвета пламенем на поверхности. Тарелка Ортуса была полна уже знакомым пюре (увидев это блюдо, Том пожалел, что не изучил меню до конца), обильно политым соусом из остроглиста; а по краям тарелки были выложены обычные с виду мясные шарики. Из напитков Ортус заказал обычную воду; рядом с его стаканом стояла розетка, стенки которой были покрыты тонким слоем наледи, а содержала она самый обычный на вид чёрный сахар. Лишь мельком глянув на тарелку Дейна, Том сразу же понял, что в ней то же самое, что и у Эйлин. Наконец пришло время Тома заглянуть и к себе. Первое, на что он обратил внимание, это отвратительного вида создание, которое, судя по всему, и было морским топси: плоская голова, большой узкий глаз с полуоткрытым веком и разинутая пасть с торчащими в разные стороны прозрачными зубками. Плотная белая тушка заканчивалась множеством щупалец, как у каракатицы. Края тарелки были выложены такими же, как у Ортуса, мясными шариками – бифболами. Глядя на всё это, Том неприятно сглотнул. Он взял вилку и сдвинул тушку в сторону, при этом послышался очень неприятный, «слюнявый» звук.
– Да ты ешь, это вкусно, – возмутилась Эйлин и отправила в рот кусочек розового студня. Том, не желая проявлять бестактность, отрезал топси голову, и дабы она своим мерзким видом не портила ему аппетит, прикрыл её салфеткой. С неохотой он отломил небольшой кусочек от тушки и сразу же сунул его в рот, а в следующий миг с превеликой благодарностью повернулся лицом к Эйлин.
На вкус топси оказался самым обычным кальмаром, а их Том просто обожал, так что следующий кусочек был гораздо больше предыдущего, и на то, чтобы полностью расправиться с блюдом, Тому потребовалось всего несколько минут. Дальше дело дошло до бифболов. Чем бы они там не оказались на самом деле, Том решил больше не привередничать; да и, в конце концов, рано или поздно ему придётся привыкать к здешней пище. Но и теперь он был приятно удивлён: бифболы не просто выглядели, как мясные шарики, ими они и оказались на самом деле. Да ещё и очень вкусными: внутри каждого шарика оказалось немного соуса с ореховым привкусом. И всякий раз, когда жидкое содержимое растекалось на языке, Том испытывал настоящее блаженство. Один за другим он отправлял бифболы в рот, а когда понял, что в тарелке остался всего один, решил повременить с его поеданием. Так что он притянул к себе стакан синей огненки.
– Как это пьют? – спросил он, ни к кому отдельно не обращаясь.
– Просто вдыхай огонь, а потом сразу же глотай, – объяснил Ортус. – Главное, не бойся и не медли, а то можешь подавиться.
Внимательно его выслушав, Том взял стакан в руки. Однако с тем, чтобы глотнуть пламя, у него возникли сложности – всё-таки не так уж легко перебороть страх, вдыхая огонь. По виду это был самый настоящий огонь, пусть и ярко-синего цвета. Но всё же Том постарался расслабиться и поднёс стакан к вытянутым губам. Он зажмурился в ожидании неизвестного и вдохнул ртом. Лишь коснувшись губ, пламя тут же обернулось прохладной жидкостью. Проглотив порцию, Том раскрыл глаза от удивления. Он машинально обернулся на Ортуса, но тот за ним не следил, а доедал остатки пюре.
От полнейшего восторга внутри у Тома всё натянулось, как струна; и дело было не только в удивительном напитке, и даже не в фейерверке под потолком, просто в этот самый момент он наиболее полно стал ощущать и осознавать всё то, что с ним происходит, что его окружает. Но, к сожалению, освободиться от багажа ощущений он не мог. Потому что единственным для облегчения способом стала бы возможность рассказать кому-то о своих переживаниях. Да только вот кто будет его слушать? Подойди он сейчас к любому человеку на улице и расскажи о существовании напитка, чьё пламя у тебя во рту превращается в жидкость, то это было бы тем же самым, как если бы на вокзале в Лондоне он подошёл к пассажиру и, указав пальцем на состав, сказал: «Это поезд, он по рельсам ездит, представляете?». Так что ему ничего не оставалось, кроме как сидеть, понемногу вдыхать огненку и тихо, про себя ею восторгаться.
Вдруг у него возник один вопрос, думая о котором он внезапно удивился тому, что до сих пор не задал его Ортусу или кому-то из новых друзей:
– Вы совсем ничего не спрашиваете о мире, из которого мы с дедушкой вернулись, почему?
Трое друзей при этом переглянулись так, словно решали, кто из них будет отвечать.
– Это запрет, Том. Закон первой категории включает пункт о нераспространении фактов о мирах за точкой, – сухо, по-юридически ответила Эйлин. – Да и потом, ты уж не думай, что мы ничего о нём не знаем. А из того, что нам знать разрешено, совершенно ясно, что лучше здесь, чем там. Я права?
С последним её заявлением Том не мог не согласиться.
– А почему не разрешено об этом говорить?
– Да нет, почему, можно говорить. Нельзя излагать подробности. А вот почему именно, надо у папы спросить.
– А кто он, ваш отец? – спросил Том, поглядывая на брата с сестрой.
– О! Он в ДУНе работает. Должность невысокая, но ещё пару лет – и он заместитель председателя, – это уже сказал Дейн.
– Надеюсь, они свеженькие! – ввернул Ортус и высыпал в стакан с водой ложку чёрного сахара, который на самом деле был не сахаром, а крошечными жучками.
Оказавшись на дне стакана, жучки тут же распрямились, вытянув микроскопические лапки, и принялись кружиться, окрашивая воду в чёрный цвет. Но кружились они недолго, и вскоре один за другим люпы стали выпрыгивать из напитка; оказавшись в воздухе, тут же взрывались с еле слышимым треском. Дождавшись момента, когда последний жучок закончит своё существование над его стаканом, Ортус, облизав губы, сделал глоток чёрно-коричневой жидкости.
– То, что надо! – довольно сказал он и снова сделал глоток, осушив при этом стакан наполовину.
– О чём задумался? – спросила Эйлин, глядя на брата, который последние несколько минут действительно сидел с задумчивым лицом.
– Да так, думаю, что нам родители на праздник подарят.
– А я вот весь год намекаю, что моя комната на кукольный домик смахивает.
– Ты что, думаешь, они у тебя ремонт сделают? Даже не рассчитывай, – усмехнулся Дейн.
Эйлин ничего не ответила, лишь сложила на груди руки и сузила глаза.
– Максимум, на что ты можешь рассчитывать, так это на новое зеркальце. Старое-то ведь потрескалось от такой крыса… ты!
Последнее слово Дейн специально исковеркал, сделав паузу. Том с успехом удержался от смеха, а Ортус сделал вид, будто и вовсе ничего не услышал. Эйлин же, не торопясь, вдохнула немного огненки, откинулась на спинку дивана и лишь тогда пролепетала:
– Знаешь, за твою доброту я попрошу отца прорубить тебе ещё одно окошечко. А то ты сидишь, не выползая, в своём поддоме, света не видя. Уж и не поймёшь, где у тебя лицо, а где задница.
Ортус, уже не скрывая эмоций, разразился громким смехом, а спустя миг его поддержала и сама Эйлин. Том и Дейн сочувствующе переглянулись – ничего смешного в поддомах они не находили. Но серьёзные лица обоих лишь ещё сильнее раззадорили Эйлин и Ортуса. Ещё целый час компания юных наследников хохотала, почти не переставая. Но вскоре Дейн с отвлечённым лицом вынул из-под стола мигающую зелёным цветом почтовую ленту:
– Наверняка это за нами, – сказал он.
Прочитав сообщение, Дейн добавил расстроенно:
– Ну да, говорит, что через пятнадцать минут будет ждать нас у портала, и если мы опоздаем, то «наши пятки будут сверкать вслед уходящему составу».
– Ладно, пошли отсюда. Мне, если честно, на свежий воздух уже хочется, – сказала Эйлин и сунула монету номиналом в одну олдголда в специальное отверстие стола. Несколько секунд спустя послышался затяжной металлический звон, и на подставленную ладонь высыпалась целая горстка серебряных монет.
Один за другим друзья вышли из-за стола, и прежде чем покинуть это чудное заведение, Том снова окинул взглядом его удивительный интерьер.
До портала друзья добрались раньше Кэти и Агаты, из-за чего Ортус начал жаловаться и всё время повторять, что они вполне могли бы ещё немного посидеть и выпить по стаканчику.
– Да хватит тебе уже! Ты наших матерей прекрасно знаешь, они слов на ветер не бросают. Так что, если хочешь бежать за составом, валяй – иди и пожуй ещё что-нибудь! – не выдержала Эйлин, и Ортус тут же успокоился, даже поник немного.
– Ну, наконец-то! – довольно сказал Дейн.
Вдалеке показались Кэти и Агата. Обе с красными лицами и с кучей бумажных пакетов в руках. Заметив, как они зло переглянулись, что-то говоря, Том, Эйлин, Дейн и Ортус поспешили на помощь. Каждому досталось по два пакета, и это при том, что Кэти отказалась расставаться ещё с двумя – их она несла подмышкой.
– Что вы там набрали-то? – недоумевая, спросил Дейн.
– Всё, что вам понадобится в дороге и по приезде. Томас, Артур просил взять тебе необходимую литературу, мы еле нашли! – пыхтя, проговорила Кэти.
Слышать это Тому было неудобно. Она, оказывается, не только одежду ему искала, но ещё и книги тащила.
– Большое спасибо!!! И, может, я всё-таки помогу? – поблагодарив, он сразу же протянул руку к связке мелких коробок.
– О, нет-нет! Сама донесу. Они лёгкие, не волнуйся, – радушно улыбаясь, ответила Кэти.
У портала они немного передохнули, а после Агата опустила в прорезь жетон и первой шагнула в водоворот. Местом прибытия оказалась портал-станция в форме луковицы, та самая, что стояла в парке неподалёку от отеля.
– Томас, миленький, ты, может, сам доберёшься до отеля? Тебе близко, а нас ещё дела ждут, – извиняющимся тоном начала Кэти.
– Нет-нет, всё нормально! – поспешил успокоить Том. – Мы с Ортусом здесь уже бывали, так что доберусь без проблем! И большое вам спасибо!
– Ну, раз так, тогда…
Кэти и Агата начали перебирать свои пакеты, отнимая их друг у друга и снова возвращая, а затем опять отбирая. В конце концов, нашли те, что предназначались Тому. Вручили ему их и прежде, чем шагнуть в портал, попрощались до вечера.
Глядя на то, как стеклянный шар полностью освободился от красного дыма и вновь стал прозрачным, Том вздохнул, расправил плечи и зашагал к двери-вертушке, шелестя пакетами. Добравшись до своего номера, первое, что он сделал, это, побросав пакеты на стол, обследовал комнаты в поисках Артура. Но, не обнаружив его, вышел на балкон. Наслаждаясь видом зелени, он совершенно неожиданно вспомнил о Матильде. А, вспомнив, задумался над тем, куда она запропастилась? Ведь с того дня, как вернулся Артур, он её ни разу не видел. Отметив про себя, что надо бы спросить у Артура, как у неё дела, Том вернулся к созерцанию парка. Но в этот момент: БУМ! – раздался глухой звук за спиной. Вернувшись в комнату, Том сразу же заметил, что на полу, рядом с упавшим пакетом, что-то лежит. Как оказалось, это была толстая, красиво оформленная книга. На обложке были изображены трое наследников. Двое мужчин снизу, а над ними женщина. Их руки были сложены таким образом, что образовывали треугольник, внутри которого была надпись «Классовые отличия и то, что нас объединяет».
Покрутив книгу в руках и даже не заглянув внутрь, Том отложил её в сторону и сразу же залез в чёрный пакет. Внутри оказались две тоненькие брошюры с изображениями какой-то постройки, их он также отложил в сторону и снова сунул в пакет руку. Единственное, что там осталось, так это большая плоская коробка. Без всякого оформления и дополнительной упаковки. Внутри коробки оказалась самая обыкновенная сумка из плотной грубой ткани цвета болотной зелени. Во втором пакете не было ничего, кроме одной – единственной коробки. Доставая её, Том подумал, что коробки в Старом мире очень любят и стараются укладывать в них всё подряд. Эта была таких размеров, что от пола доставала Тому почти до живота. Ко всему прочему, откидывающаяся крышка была завязана на несколько маленьких бантиков, и их развязыванием Том решил заняться, сидя на диване. Ну, а когда он наконец покончил с этим, когда с трудом распустил последний узелок и откинул крышку, то перед ним предстало полотно чёрной ткани. Что это было, для чего это ему, Том решительно не понимал. На ощупь ткань было до невероятности мягкой, но в то же время довольно плотной. Что-то похожее на рисунок вдруг блеснуло, когда он перебирал её пальцами. Взяв ткань в руку, Том подошёл ближе к окну, а когда развернул, сразу же понял: это накидка. Но очень уж странной была ткань, а, точнее, её плетение: будто нарисованные художником, изгибающиеся и переплетающиеся линии. Благодаря этому плетению, на ярком свету то и дело возникали очертания перьев птиц или же усики вьюна. Среди мудрёного узора Том заметил и ещё кое-что: эмблему в форме треугольника, внешние углы которого были украшены множеством завитушек. И сам этот треугольник, и стилизованная буква «Т» внутри него были вышиты чёрными блестящими нитками. Не теряя времени, Том направился вместе с ней в свою спальню. Там он накинул её на плечи и посмотрелся в зеркало.
Первые несколько секунд он ощущал себя глупо и даже собрался сдёрнуть накидку с плеч, но внезапно остановился. Он смотрел на своё отражение и словно не узнавал самого себя. Дело было даже не в странном белом воротнике, благодаря которому, его голову словно водрузили на постамент, и даже не в костюме, слегка меняющем его фигуру. Нет, дело было не в этом. Прежде невозмутимое лицо его теперь будто ожило; взгляд стал выразительнее, у переносицы и по бокам рта возникли тонкие линии – след недавнего, и продолжительного смеха. Но было и ещё то, чего Том никак не мог уловить. Так он и простоял у зеркала несколько минут, вглядываясь в собственное отражение, а, когда за дверью послышался звук замка и сразу за ним голос Артура, на лице Тома сама собой возникла широченная улыбка, и он выскочил в гостиную.
Увидев внука, Артур сперва замер, но затем потихоньку начал оживляться.
– Ну, как прошёл день? – спросил он, и в голосе его Том заметил немного усталости, но только в нём, глаза Артура сверкали.
– Ничего. Сегодня мы в ДУНе были. – Том вдруг смолк, спустя миг продолжил, но уже заметно вялым голосом: – Хотя ты знаешь, конечно.
– Нет-нет сынок, продолжай! – с неподдельным интересом просил Артур, – я ведь в точности хочу знать, как прошёл твой день, пока меня не было.
– То, что тебя не было, это отдельный вопрос. Ты почему опять пропал?
– Поверь мне, даже если ты расскажешь только о том, каким выдалось сегодняшнее утро, это будет много интереснее моей истории. Поэтому давай, не томи! Как всё прошло в ДУНе? Олден выполнил обещание – помог с оформлением?
– Ещё как. Если б не он, мы, наверное, только сейчас бы оттуда вышли. А так всё прошло быстро, я думаю.
– Что, совсем никаких проблем? – уточнил Артур и, сев на диван, откинулся на спинку.
– Да нет. Говорю же тебе, всё прошло гладко. Хотя…
– Что?
Голос Артура звучал вполне спокойно, но взгляд еле уловимо сделался тревожным.
– Да нет, ничего. Это мелочь, – замялся Том.
– Том, говори же. Что стряслось?
– Ну, может, и ничего, просто, когда у меня брали кровь на анализ, у них там что-то не заладилось. Даже когда иглу сменили, всё равно штуковина эта, не то показывала. Но женщина сказала, что дело в нём, в анализаторе этом, – быстро добавил Том.
– Я так полагаю, она – это Омилла? Женщина, что брала у тебя кровь на анализ?
– Ага. Я так понял, вы с ней старые знакомые?
– Омиллу я знаю почти всю свою жизнь. Мы вместе учились. Затем служили бок о бок долгие двадцать лет.
Закончив говорить, Артур глубоко вздохнул и уставился в потолок.
– Дедушка?
– Что, Том?
– Что значит «мы служили бок о бок»? Ты что, был на войне? – спросил Том.
С тех пор, как Артур сказал об этом, он о другом и не думал.
– Это значит, Том, что впереди нам предстоит провести не один вечер за разговорами. Ты многого обо мне не знаешь. Но ничего, прибудем домой и уж тогда наверстаем упущенное.
– Какой он, наш дом? – мечтательно спросил Том и также с удобством расположился на диване.
Артур ответил не сразу, а когда заговорил, с каждым новым словом голос его становился всё печальнее:
– Думаю, тебе он понравится. Агнесса его очень любила. Это было единственное место, где она действительно чувствовала себя спокойно. Этот дом скучает по ней, так же, как я…
