Kitabı oku: «Пушиночка», sayfa 3
Глава 5. Сборы ч.2
Что могла бы сделать Летиция, вернувшаяся к себе домой вместе с Равенной, которая все еще сомневалась в том, правильно ли поступила и хорошее ли решение приняла? Конечно же позвонить Кэтрин, попросить приехать как можно скорее, а уже потом, когда Пелт убежит с работы, думая, что произошло что-то серьезное, все наконец уточнить и пояснить. Никогда не бывая в рядах разряда «добрые и милые», Кэт в свою очередь утроила такой нагоняй, что слышали все соседи.
– Летиция Дримлап! – бирюзовая кошка сжала лапы в кулаки и тихо зашипела. У всех ведь эта привычка называть собаку полным именем, когда что-то идет не по плану по ее вине! – Ты абсолютно неисправима! Вечно ты как фурренок малый!
– А что я не так сказала? – Летти отступила назад и состроила недоуменное выражение. – Я же для нас стараюсь…
И на этом моменте визажистка взорвалась.
– Вот представь себе со стороны такую сцену: тебе предлагают такую же работу, как и всегда, но обещают за это двойную плату, потому что клиент сейчас на пике популярности среди своих конкурентов. И от этой работы зависит, считай, твое будущее, так как именно эта сумма отделяет тебя от победы и спасения! Кое-кому больше повезло с цветом шерсти, и этот кое-кто теперь буквально врывается в только устаканившуюся надежду на дальнейшее свободное существование, с целью отобрать ее у тебя! Замечательно! Конечно же я не злюсь, о чем ты!
Только я еще хочу пожить, Летти! И у меня нет возможности зарабатывать в два раза больше той суммы, которой оценивают мою жизнь! Ты уже откупилась! Я же пашу до седьмого пота, чтобы скопить хоть сколько-нибудь, чтобы я могла что-то есть и где-то жить, а не просто сдавать всю зарплату, чтобы за мной не пришли и не забрали! – яростно прокричала Пелт.
Через каждое ее слово сквозил неподдельный ужас: кошка слишком хорошо понимала, что попадись она в «нужные» лапы… Она уже не выйдет. Однако ее гордость не позволяла ей попросить помощи. Она была слишком независима прежде, чтобы стать чьей-то должницей сейчас.… И она не станет. Никогда. Как бы больно и тяжело не было. Дримлап помрачнела. Сколько уже раз собака пыталась протянуть ей лапу?
– Кэт.… Прости. Ты же знаешь, я всеми силами за то, чтобы этот ужас прекратился. Пойми, я хотела как лучше…
– Надо думать, дружеская поездка сильно поможет в сложившейся ситуации! – съязвила визажистка.
– А я говорила тебе, – отозвалась из глубины квартиры Равенна, до сих пор молча слушавшая перепалку.
– Повторюсь, смена обстановки всем будет на пользу, – Летиция положила лапы на пояс. – К тому же, как выяснилось, сейчас лучшее время, чтобы спокойно отдохнуть. Потом уже такой возможности не будет.
– И что, вот прямо никакого подвоха? – Софтер показалась из полутемного коридора. – Как на тебя не похоже, Летти. Не помню такого.
Летиция загадочно улыбнулась.
– Ладно, я в деле, – мгновенно сменив гнев на милость, сказала Кэтрин. – Простите, что вспылила. Думаю, я смогу перенести запись на другое время. Думаю, Летти права. Я с вами.
– Вы обе что-то задумали, я чувствую, – волчица по привычке резко оглянулась. – Ничем хорошим это ваше не закончится…
– Вот и еще одна решенная проблема в нашу общую копилочку, – проигнорировав подозрения Равенны, защебетала Летиция, стараясь не оставлять пауз в своей речи, чтобы не дать Софтер посеять сомнения. – Собираемся тогда. Будем выезжать завтра с рассветом. Раньше поехали – больше километров за спиной и меньше шансов резко повернуть назад и разбежаться в разные стороны.
***
Едва ли успела над горизонтом засиять первая светлая полоса, от подъезда уже отъехал темно-серый джип с тонированными стеклами. Удобно расположившись на задних пассажирских сидениях, то бишь, растянувшись во всю длину своего роста и зарывшись в стеганый плед, Летиция вовсю наслаждалась начавшимся путешествием и, ни на секунду не замолкая, вещала что-то в сторону сидящих впереди подруг.
– Еще немного, и она сама поведет. И мне фиолетово, что у нее так и не появились права! – пробормотала Кэтрин, в раздражении стискивая лапами руль, а волчица, сидящая рядом с ней как штурман, согласно закивала. Летти, ее люби – не люби, достанет кого угодно.
Словно бы расслышав этот невнятный шепот, собака выудила из-под своей импровизированной лежанки чехол с гитарой и принялась играть, что-то параллельно напевая. В ответ пребывающая сегодня в плохом настроении Кэтрин зашипела и, в дополнение, показав всю свою испорченность разом, сказала что-то оскорбительно-угрожающее. Достаточно отчетливо и громко, чтобы собака немедленно заткнулась и еще несколько десятков минут была просто «шелковой». Спустя несколько часов зарядил ливень, накрывший призрачной пеленой весь пригород. Очертания всего окружающего потонуло в белесой дымке, а шум капель заглушил посторонние звуки. Было принято решение сделать экстренную остановку, так как повсюду раздавались голоса фурри, пытавшихся хоть что-то уяснить, а при продолжении медленного-медленного движения по дороге с отрытыми окнами, инициатором которого стала сама Дримлап, подруги несколько раз слышали глухие удары где-то позади и впереди: при нулевой видимости и жутких погодных условиях полоса мгновенно превратилась в скопление аварий разной степени тяжести, к счастью, не повлекших жертвы. Просто глупо было надеяться на удачу и рисковать жизнью, когда туман, заклубившийся немного позже, и дождь, обступившие со всех сторон и забирающиеся даже в самые незначительные щели, распоряжались теперь городской зоной, словно бы выплывая прямиком из Мраморного Леса в целях защиты от вторжения инородной силы.
– Мы где вообще? Ни города, ни леса… Что за черт происходит? – задремавшая – да неужели? – за сочинением новой песни, собака сонно покрутила головой. – Мы куда-то не туда свернули? Или это мне уже мерещится белая пустота?
– Нас еще не сбили, Летти. Это ливень. Ничего не видно, – немногословно сообщила Равенна, сдерживая улыбку: вот умеет же Летти превращать в комедию любую трагедию, и по-другому даже не скажешь. – И он только усиливается.
– Похоже на то, что переночуем мы прямо здесь, – добавила Пелт, гневно раскачивая хвостом. Она не хотела лезть в чужие отношения и, не имея представления о том, о чем говорили теперь вполголоса собака и волчица, не вникла в суть слов, поэтому шуточка не добавила ни грамма настроения. – Желательно бы хоть на обочину съехать… Если бы мы еще знали, где она находится! Если нас съедят обитатели Мраморного Леса, или же собьют другие водители, в чем я, заметьте, не смогу их винить, запишу это на твой счет, Дримлап! Честное слово, в этот раз я жалеть тебя не стану!
– Хм… – фурри-собака глубже занырнула под плед и достала печеньки. – Вот теперь я готова.
Раздался хруст песочного теста и шелест оберточной бумаги, а в глазах кошки вспыхнуло такое пламя, что Равенна под предлогом разведки тут же поспешила покинуть салон и вышла вон.
Дождь, не переставая и не теряя своей силы, лил еще часа четыре, а туман сгущался у земли так плотно, что выходить из машин стало проблематично: уже переходящая в проселочную дорога была полна кочек, и каждый, кто только пытался ступить на шаг в сторону, неизбежно падал как беспомощная картонная ростовая фигура. Никто не мог объяснить причину ливня, и сколько бы подруги по очереди не караулили у радио, новостей не прибавлялось. Едва речь заходила о странном происшествии, по команде «тише, говорят про дождь!» оставшиеся двое прибегали к дежурному, но всякий раз все заканчивалось обещаниями выяснения обстоятельств, отчего легче не становилось.
Однако всему когда-нибудь приходит конец. И дождю тоже: как только он кончился, поездка пошла запланировано однотипно: встреча рассвета – дорога – редкие остановки – встреча заката – ночь – встреча рассвета. И так по бесконечному кругу. Очень и очень долго.… За это долгое время даже Равенна, первой придумавшая не одобрять это путешествие, – та Равенна, которая умела проводить часы без единого движения и не уставать – мечтала как можно скорее добраться до микроскопической точки, значившейся как «Серебристое озеро» на самом кончике карты. И вот наконец-то наступил тот прекрасный день, когда эта «полевая» мечта почти сбылась…
Глава 6. Бешенство
Прошла неделя. За неё не изменилось решительно ничего: еды было точно так же критически мало, спали прямо на полу, тоска не выветривалась. Если бы кто-нибудь спросил меня, то с гордым видом я могла бы заявить, что сиамские близнецы стали моей реальной проблемой. Нет, они не вязались ко мне, критикуя каждый шаг и провоцируя драку. Вовсе нет. Все было как раз-таки в точности наоборот: это я все время начинала словесные перепалки, все ещё заявляя свои права на «вип-угол». Близнецы лишь лениво клацали зубами на мои слова, но не более. Я сама навязывалась в их компанию, я отчётливо чувствовала это. Но в этом ограниченном четырьмя стенами сером мире мне по-настоящему важна была именно ответная реакция. Так я могла бы хоть немного оставаться собой и хоть немного уклоняться от этого зомбирования со стороны черных призраков, которые часто появлялись тут. И хотя явного сопротивления я не встречала, необъяснимое чувство вины нередко не давало мне уснуть. Единственной успокаивающей мыслью была та, что без устали звучала в моей голове:
«Все понимают, что лучше держаться друг за друга. Даже не обязательно сближаться до дружбы. Можно просто держаться и выживать…»
Было ли это странное ощущение сожалением, что я вновь насильно встреваю в чью-то отдельную жизнь, с разницей от прошлого раза лишь в том, что теперь я могла бы это предотвратить? – И да, и нет. Как бы то ни было, чаще всего предрассветные часы я коротала, сидя на широком подоконнике и вглядываясь в холодно-туманный горизонт.
На фоне нежных пастельных переливов все силуэты деревьев, упирающихся в прозрачные нити облаков, были черны, как смоль. Туман молоком клубился у земли, но почему-то опасался подступить ближе к зданию. Это было одной из тайн, развлекавших меня длительным холодными ночами. Что останавливало светлую дымку на определённом расстоянии от нашего общего «дома»? Со стороны это смотрелось так, как будто кто-то провел невидимую черту, кричавшую «это моё! не подходи!». И притом, что видимость была запредельно низкой, Мраморный Лес по ту сторону все равно оставался живым: он плясал с дождём, дышал прохладным ветром и говорил ослепительно-золотой мелодией восходящего в смутном дыму солнечного диска и сребристым звоном луны, качающейся посреди неба крошечным белоснежным перышком… Все-таки было что-то отдалённо-тоскливое во всем этом небесном великолепии. В медленном вальсе светил крылась какая-то агрессивная красота. Смотря в небо, каким бы оно ни было – пасмурным или ясным, низким и давящим или бесконечным и высоким, – наблюдая всю ночь напролёт, я чувствовала лёгкую горечь не задавшегося от самого начала лета, так недавно вступившего в силу, но словно бы уже существующего в моем мире целую вечность… Не такую вечность, как обычно: эта была тягостной и томительной. Сердце моё просто разрывалось на части, стоило воспоминаниям – по большей части, прошу заметить, тревожным – завладеть мной в ночное время, и все шло наперекосяк, как бы я ни старалась убедить себя в том, что все будет в порядке… Тогда я просто смотрела в пустоту и с трудом сдерживала слезы. И ночь со всем её праздником выше горизонта превращалась в бесконечно тянущееся ожидание…
Так вышло и теперь. Кое-как переждав темное время суток, я вышла из своего закоулка и направилась прямиком к щели, где засели коты. Теперь я – борец за справедливость, а значит, правила у нас могут немного измениться. А ещё я упрямая, и какие-то подростки, самоутвердившиеся за мой счёт, не помешают мне между делом концентрироваться на том, чтобы убежать из этого проклятого места. Исполненная решительности, я подбиралась все ближе. Но стоило мне только пересечь воображаемую линию дистанции и опасно приблизиться к «вип-месту», из угла донеслось шебуршание.
– Хай, Коробка, – холодный голос заставил меня вздрогнуть. – Тебе чего?
Я смело и прямо повторила все, что думаю о сиамских близнецах и о справедливости этой жестокой реальности, ни разу не сбившись и не отведя глаз. Тейлор подавился от смеха и ткнул локтем Митци, на которого пришелся весь поток пустых угроз и жалких слов. Кот с чёлкой нахмурился, а моя смелость, махнув лапкой на прощание, тут же куда-то испарилась, когда превратившееся в лед выражение, скрытое в глазах одного из братьев, таращившегося на меня, стало еще очевиднее при молчании.
– Видал?.. Не, ну ты видал, чего хочет эта… мелкая?! – продолжал веселиться Тей, захлебываясь своим же смехом. – И ведь как все рассказывает! Ни с одним словом не поспоришь!
– Хорошо же, – прорычал Митц, и Тей тут же заткнулся. – Хорошо. Если ты таким образом хочешь сказать, что главарем в нашей «боевой паре» являюсь я и именно мне придётся решать все поступающие со стороны проблемы, то спорить с тобой я не собираюсь. Пусть будет так. Я и в одиночку могу порвать эту малолетнюю крысу на куски.
Митци в бешенстве пялился на меня. И ещё бы: кто-то решился в открытую посягнуть на его собственность. В глазах кошака разгорелся безумный огонёк, притом, что голос кота звучал настолько по-ледяному спокойно, что по моему хребту пробежал ощутимый холодок, заставляя шерсть распушиться, и я успела трижды пожалеть, что вообще сказала хоть что-то. Но времени на отступление уже не осталось: кот в секунду перешёл в наступление. Все шутки кончились.
– Митци-Митци, может, не стоит прямо с плеча, так жестк… – последние слова Тейлора потонули в боевом кличе, с которым его брат кинулся на свою жертву, то есть, на меня.
Резкий порыв, с которым фурри промчался ко мне, заставил меня потерять равновесие. Пошатнувшись, я зажмурилась и прижала уши: слишком мало времени, мне не увернуться… Совершенно не заботясь о том, что выпущенные до предела когти ранили слишком глубоко, легко проходя сквозь шерсть и прорезая кожу, Митци повалил меня на пол своим весом и вцепился в мое длинное заостренное ухо, без особых усилий разрывая его напополам.
«Да он спятил!» – пронеслось у меня в голове, когда я увидела, что зрачок кота расширяется с каждой секундой до состояния чернильной бездны.
Обезумевший кот ощерил острые клыки и зарычал. Ещё какие-то несколько мгновений, и эти зубы сомкнутся на моем горле, свернут мне шею… Когда-то давно я уже слышала о таких… «обезумевших» случаях. Разум полностью отказывает, остаётся только животное, которым повелевают первобытные инстинкты, требующие убить свою жертву ради прокорма. Клариссы как всегда на месте нет: уцокала в другую комнату в самый «подходящий» момент. Тейлор же среагировал на удивление быстро и принял удар ситуации на себя.
– Ладно, хорош! Достаточно на первый раз! Митц, прекращай, мы уже это проходили! Становится не смешно, – кот совершенно спокойно взял брата за лапы и оттащил подальше от меня, легко уворачиваясь от когтей и клыков и не пугаясь диких воплей.
Безумный кошак распушил загривок, вцепился лапами в облезлый ковёр на полу так, что клочья ворса полетели в разные стороны, а потом развернулся обратно из клубка и зашипел с фырчаньем, воинственно растопырив вибриссы.
– Отпусти, – все с такой же ровной интонацией потребовал Тей. – Ты себе когти повредишь, ага?
Должно быть, Тейлор владел от природы даром убеждения, ибо другого объяснения для того впечатления, какое произвел его голос на брата, который быстро опомнился и выпустил из лап ковер, начиная осознавать произошедшее, я не нашла. Митц довольно ловко поднялся с пола, проковылял подальше от середины комнаты, едва ли отдавая отчет своим действиям, и сполз по стене, глядя на нас затуманенными глазами.
– Что сейчас было? – сморгнув белесую пелену, какая покрывала голубизну его глаз, кошак уставился на свои дрожащие лапы, покрытые красными кровавым пятнами от сорванных когтей.
– Опять, – Тейлор многозначительно закатил глаза, а потом махнул лапой на мордочку брата. – У тебя кровь из носа.
Не отводя пристального взора, Митци вытер морду рукавом и бегло пробежал глазами по оставшейся на ткани огромной кляксе. На полу уже светились алые пятнышки, падение которых кот не успел предотвратить.
– И почему все самое интересное всегда достаётся тебе? – Тей смерил сначала близнеца, а потом и меня в какой-то степени скептическим взглядом. – Сначала, значит, побил Коробку, теперь чуть не сожрал Коробку… Почему это все вокруг тебя и тебя, ась?
– Идиот, – Митц положил окровавленную лапу на лоб и ощутил жар. – Что с тебя возьмёшь?..
Пока они громко обсуждали произошедшее, в коридоре раздались гадкое размеренное цоканье каблуков. Короче говоря, когда мадам Кларисс зашла в комнату, первыми, кто бросился ей в глаза, оказались коты и я. Ну, и лужа крови на полу.
– Ты дохлец, – в один голос произнесли близнецы и стремительно исчезли в своём углу.
Кларисса театрально схватилась за сердце.
– Батюшки, что тут происходит?! – на морде лисы были написаны настолько подчеркнуто поддельные изумление и шок, что я приложила максимум усилий, чтобы не рассмеяться.
– Я могу все объяснить!.. – пожалуй, я слишком поздно включилась в игру; это и стало моей главной ошибкой.
Когда у меня ещё была настоящая семья, родители учили меня говорить спокойно, быть уверенной в своей правоте и никогда не оправдываться. Но, черт возьми, посмотрела бы я на вас, когда перед вами стоит такая… Такая фурри.
– Не стоит, – Вуд одним взмахом лапы остановила мои дальнейшие жалкие попытки вставить хоть слово. – Как там тебя зовут.… Хотя, теперь это не важно.
– … Косси Голд… – представилась я на всякий случай, и тут же пожалела, представив возможное использование этой информации.
– Это совершенно неважно теперь! – она отмахнулась от меня как от какой-то смертельно опасной заразы, не позволяя подойти ближе. – И без твоего имени тебя смогут правильно идентифицировать. Я думала, что от тебя еще можно получить какую-то пользу, но все оказалось еще хуже, чем я когда-то предполагала. Ты опасна для общества! Кого ты уже успела покусать?
По ее голосу прошла ощутимая дрожь. Вот вам и «директор чудесного заведения», который «заботится о том, чтобы каждый нашел свою нишу»… Если бы эта стерва не обращалась ко мне, то я бы от души посмеялась над этим цирком.… Бы. Я махнула лапой в сторону кошаков, сидевших до этого момента в родном углу. «Мадам Кларисс» внимательно вгляделась в полумрак, но, как и следовало ожидать, никого уже там не было.
– Бедный фурренок! – смотрительница сочувственно покачала головой, но мне показалось, что она сказала это только для вида. Потому, что так было надо. По крайней мере, никакого сочувствия в ее взгляде я не разглядела. Я попыталась представить себе Вуд более доброй, но мое воображение почему-то нарисовало мне только большого поросенка с ее мордой. Я поперхнулась смехом, а она посмотрела на меня как на отсталую. Ну и на фиг всех их, что я, хуже что ли?
– Бедный фурренок, – повторила Кларисса, роясь в куче журналов на столе и перебирая карточки с номерами телефонов для экстренных ситуаций. Наглетура она, конечно, но все-таки в этой ситуации были и свои плюсы. Например, заветный угол наконец-то полностью принадлежал мне…
– Ни к чему не прикасайся! – лиса набрала какой-то номер и дождалась гудков в трубке. – За тобой скоро приедут…
С противоположной стороны какой-то не менее гадкий голос поинтересовался случившимся.
– Сиди смирно! – «напутствовала» меня Вуд, а затем полностью переключилась на телефонный разговор и поцокала своими каблуками к выходу. – У телефона…
Я насуплено прошла к свободному месту под общими взглядами. Как всегда… Так все получается, когда хочешь как лучше, не так ли? Этакий закон подлости, что проявляется как раз тогда, когда ему это удобно.
Сверху раздался какой-то грохот, на который я не обратила должного внимания, как я потом поняла, совершенно зря. Я не заметила исчезновения кошаков, зная их стремление находить повсюду не только приключения, но и неприятности, а потом выбираться из них целую вечность. Не заметила, как они ушли не в сторону другой комнаты или столовой, где бродили в свободное время чаще всего, а свернули теперь к лестнице, ведущей на третий этаж. Именно там существовал от момента нашего приезда тот пролет, с которого можно было пробраться на чердак: люк там никогда не закрывался на щеколду и был наиболее хлипким, только облегчая задачу. Я никогда не страдала тем, что упускала из виду важные детали и всегда могла похвастаться тем, что могу восстановить в памяти их все, даже вместе с самыми мелкими и невзрачными без помощи. Может, сейчас дело было в моем смятении? Раньше я бы сделала вывод раньше, чем у потолка раздался бы этот грохот и заблаговременно приготовилась бы морально к новой проделке близнецов. А ныне я просто поглядела бесцветно, как смотрят на свои будни, из которых теперь образуется вся однотипная приютская жизнь, многие здесь, и замерла, не думая ни о чем. Где-то в коридоре кто-то соскочил с топотом с лестницы и побежал прямо туда, где находилось главное помещение со всеми нами. В следующую секунду в комнату ворвался вихрь.
– Гитара… ГИТАРА!!! После стольких лет поисков! – заорал Тей, поднимая свой трофей высоко над головой. – Мы нашли ее! Мы нашли гитару!
– Угу, не зря всю грязь с этого чертова чердака на себе перетаскали, – согласился с братом Митци более сдержанно.
Я, как раз размышляя о том, что прыгать с третьего этажа и бежать через Мраморный Лес – не лучшая идея, даже не заметила, что кошаки в обнимку с музыкальным инструментом выросли по обе стороны от меня. Когда успели?
– Хай, Коробка… Ой, конечно! Прошу прощения! То есть, редчайшая аномалия-ноль-ноль-один! – с особо выразительным акцентом поздоровался один из котов, а второй просто взялся за струны.
– До фига умный что ли? – передразнила я, пожалуй даже слишком резко для тех, кто еще хоть как-то поддерживает со мной общение, не оставляя в полном одиночестве, от какого слишком просто окончательно слететь с катушек.
– Ты че, обиделась? Прикол! Митц, не видишь что ли, на тебя обиделись! – Тейлор отпихнул брата подальше. – Ты из-за этого дебила такая кислая? Или из-за того, что тебя ошибочно… или нет… кхм-кхм… назвали умалишенной?
– Отвалите, – я отвернулась. Препираться с позитивным настроем мне сейчас абсолютно не хотелось. – Не до вас.
– Тебя послали! – впервые за долгое время Митци заржал.
– Заткнись, урод! Из-за твоего прибабаха эту дуру отсеют в лабораторию какую-нибудь!
– А чем эта «новость» тебе мешает?
– Ну, неужели не понятно?! – Тей закатил глаза. – И почему мой брат такой идиот?
– И вот прям сразу «идиот»? Всего-то пошутить хотел…
– Ха-ха, очень смешно, – почувствовала, что закипаю, а затем сорвалась на крик. – Какой замечательный конец этой истории! Надеюсь, я стану хорошим воротником на чьей-нибудь куртке!
– Не драматизируй, Коробка, – заступился за брата Тей чуть серьезнее. – Просто так сюда не попадают. Похвастаться тут нечем.
– Что-то не вижу у вас странного цвета глаз или неестественного оттенка шерсти!
– Ты, может быть, не заметила, но не ты тут каталась по полу с дикими воплями в судорогах, – коты многозначительно переглянулись.
– Вот ты где, как там тебя… – голос незаметно подошедшей Клариссы заставил нас подпрыгнуть от неожиданности. – За тобой приедут через два дня. А пока мы поместим тебя в «карантинную» зону, чтобы не спровоцировать эпидемию какого-нибудь бешенства. Не советую сопротивляться.
Митци, который явно вошедший во вкус подшучивания и ржача над любыми произнесенными словами, перехватил гитару. Выразительно посмотрев на меня, кот издал струнами самый печальный и сочувственный «трунь», на который только был способен старый, рассохшийся музыкальный инструмент. Оба брата синхронно подавились смехом.
– Оставшиеся дни ты проведешь на чердаке, – продолжила лисица, игнорируя близнецов. – О, и чуть не забыла…
Резким движением Вуд выхватила у ничего не подозревающего Митци гитару и шарахнула деревянным корпусом по стене, разбивая на мельчайшие щепки.
– Близнецы Айс пойдут со мной на дезинфекцию срочно.
Я с ужасом увидела, как зрачки кошака с челкой расширяются с опасной скоростью, но тот быстро предотвратил скандал, сильно куснув себя за запястье. Кларисса в сопровождении двух котов, одновременно подмигнувших мне, гордо покинула помещение, и мне не оставалось ничего, кроме как выйти следом за ними в коридор.
Стоило мне только ступить за порог, одна из ламп в конце коридора погасла и из темноты выступили две черные фигуры. Снова они. Пришли, чтобы вытянуть из меня последние силы, прежде чем я впаду в некое подобие транса в одиночестве на пыльном чердаке и больше не буду представлять никакой ценности. Один из черных «призраков» приблизился ко мне, и я узнала темные трещины на железной маске: это было именно то создание, которое я не впустила в свой разум еще в начале. Оно достало металлический ошейник буквально из ниоткуда, и все мое существо тут же воспротивилось. А стоило «защите» щелкнуть застежкой у меня на шее, как я едва не рассталась с той скудной пищей, что доставалась некоторым из нас очень редко. Еле-еле переставляя ставшие ватными лапы, я прошла чуть-чуть вперед, туда, где начиналась извилистая лесенка на чердак, и начала медленно подниматься, сопровождаемая лишь своим дыханием, шуршанием и шипением железных масок и неясным гулом нижних этажей. Я склонила голову, чтобы пролезть в заранее приоткрытый люк, и ошейник больно врезался в горло, заставляя меня задыхаться.
«Ха, посадите меня на цепь как одичавшую шавку?» – зловредно подумала я, и в ответ на мои мысли один из них достал цепь.
В этот раз вопль отчаяния подавить мне не удалось, и это только раззадорило «призраков» в их странных игрищах. Когда они ушли, я позволила себе заорать в голос и с грохотом швырнуть в стену кривоногую табуретку с паутиной и толстым слоем пыли. Наверное, не сделай я этого, вместо меня тут произошел бы взрыв. Итак, мне предстояло провести в этом треклятом месте еще долбаные двое суток…
