Kitabı oku: «Парус», sayfa 3

Марии Стюарт

 
Королева поэтов, твои паладины
Поднимают мечи и щиты.
За тебя они бьются с отвагою львиной,
Сочиняешь сонеты им ты.
 
 
Раздувается гордое, жаркое пламя
Твоей сильной и дикой души.
Добела раскаленная в сердце страстями,
Ты любовью напиться спешишь.
 
 
И до капли последней ее выпиваешь,
Сладкий, красный, заманчивый яд,
Холодеешь от яда, в душе остываешь,
Остается лишь пламенным взгляд.
 
 
И бронею тебя защищают поэты
От коварных и хитрых зверей,
И тебе сочиняют во славу сонеты,
Королеве Марии своей.
 

О любви

«Пора любить нам и смеяться…»

 
Пора любить нам и смеяться,
Пора о горе позабыть,
Все с нами в жизни может статься,
Но с наслажденьем будем жить.
 
 
Возьмем и грусти позабудем
Под слоем пыли черепки,
Вином в наполненном сосуде
Омоем засуху тоски.
 
 
Друзья, когда еще случатся
Часы неповторимых дней,
Пускай колеса их кружатся
И медленнее, и быстрей.
 
 
Пускай под ясным небосводом
Никто из нас понять не смог
Сокрытый смысл от нас природы,
Все ж с нами вечно будет Бог.
 

Маме

 
Мое слово первое, Мама,
Я тебе с душой говорю,
И за жизнь, чудесную драму,
Я тебе все благо дарю.
 
 
И дарю тебе я все зори,
Все восходы утренних солнц,
И дарю тебе я все море
Теплых и раскатистых волн.
 
 
Чтобы ты в любви не скучала
У цветущих зеленью древ,
Чтобы ты с душой напевала
Сердцу очень близкий напев.
 
 
Ты прими подарок на счастье,
Музыкальных несколько строк.
Пусть тебя минует ненастье,
Много лет хранит тебя Бог.
 

«Когда меня к себе зовет моя любовь…»

 
Когда меня к себе зовет моя любовь,
Я к ней бегу, про все забыв на свете.
В груди сердечный жар и разогрета кровь,
И лишь любимой прелесть на примете.
 
 
Все дорого тогда и сладок каждый миг.
Во взглядах и словах мы ловим наслажденье.
И вот уже к устам любимой я приник,
И чувствую в груди приятное томленье.
 
 
Что нас сейчас от всех несчастий бережет,
Чья сильная рука хранит от злого рока?
Нам не дано узнать, но чувство знать дает,
Что нас хранит любовь невидимого Бога.
 

«На твоих волосах жемчуга…»

 
На твоих волосах жемчуга,
Завиваются локоны нежно.
То близка ты, а то далека,
То в движеньях строга, то небрежна.
 
 
На коралле чувствительных губ
Чуткость чувства и жар обладанья.
Я на месте стою и бегу
За тобой от беды расставанья.
 
 
Я пленен твоей грацией ног,
Гибким станом и рук красотою.
Ты мое наслажденье и бог,
Я тебе свою душу открою.
 
 
И когда безрассудная страсть
Разбалует нам чувства не кротко,
Мне к тебе лишь губами припасть
И ума я лишаюсь, красотка.
 
 
Только чувство утихнет во мне,
Я всем сердцем любовь ощущаю,
И тебя наяву и во сне,
Как родную свою, обнимаю.
 

«Я в цветущем июне тебе подарю…»

 
Я в цветущем июне тебе подарю
Ароматный жасмин и цветочек ромашку.
Лепестки отрывая, семь раз повторю,
Что тебя полюбил и не плакал в рубашку.
 
 
А потом зачирикают птицы, галдя,
Будто нам говоря, что на свете все – просто,
И закапают капли грибного дождя,
И найдем мы под деревом маленький остров.
 
 
Ты мне скажешь: «А помнишь, как в прошлом году
Мы сидели на лавочке в месте укромном
И на небе нашли голубую звезду,
А она вдруг упала из чаши огромной».
 

«Я люблю твоих губ ало-розовый цвет…»

 
Я люблю твоих губ ало-розовый цвет
И жемчужные ночи волос,
Я люблю твоих глаз изумруд-самоцвет
И хрусталь твоих утренних слез.
 
 
Поступь ног твоих стройных воздушно-легка,
Твои речи – весенний ручей,
Ты волной увлекаешь в любви берега,
Предрассветной звездою очей.
 
 
Нарисует восток твоя гибкая бровь.
Ты меня ожиданием волнуй,
И в шатре среди летних цветов приготовь
Твоих чувственных губ поцелуй.
 
 
И как розы ласкаю бутоном бутон,
Лепестками касаться любя,
И как землю обнимет в дали небосклон,
Обниму я, мой ангел, тебя.
 
 
Ты в прошедшем – ребенок, в грядущем ты – мать.
Юность, старость твоей красоты
Мне дают наслажденье в тебе наблюдать
И Мадонны, и Девы черты.
 
 
Для тебя мне не хватит восторженных фраз,
Я дарю тебе пламя очей.
Да прольет Ангел солнца в твой жизни алмаз
Благодатную радость лучей.
 

«Черно-бархатные ночи…»

 
Черно-бархатные ночи.
Голубые твои очи
Не забуду никогда.
Словно мягкая вода,
Твоя кожа шелковиста.
Ты светла и золотиста,
Как вечерняя звезда.
Смехом ласковым играя,
Мной свободно обладая,
Без оглядки будь моей,
Своенравней и сильней.
Гибкотелой, нежной кошкой
Помурлычь со мной немножко
И прижмись ко мне скорей.
 

«Было грустно мне и скучно…»

 
Было грустно мне и скучно,
Стал не милым целый свет,
И тогда благополучно
Вспомнил я про твой портрет.
 
 
Он стоит на верхней полке.
Взор твоих зеленых глаз
Под изящной черной челкой
На меня глядит сейчас.
 
 
Что в них скрыто – неизвестно,
Только видно ясно мне:
Ты красива, ты прелестна
В легких красок тишине.
 
 
Обнимает твои плечи
Голубой волны муслин.
Дайте мне в подарок встречу,
Я к тебе приду один.
 
 
Я приду через окошко,
И картина оживет.
Помолчим с тобой немножко,
Грусть и скука – все пройдет.
 

«Я ждал, и мне открылась тайна…»

 
Я ждал, и мне открылась тайна.
Мы – ветви дерева любви,
Мы – цвет и шум его случайный,
Мы – листья на его ветви.
 
 
Ростки надежд, цветы желаний
Мы поднимаем в небеса.
Мы – грозы ярости в тумане,
Мы – ветров сильных паруса.
 
 
И все казалось бесполезно:
Мы превращались в листопад,
Мы падали камнями в бездну,
Мы снова прорастали в сад.
 
 
Тянулись к небу одиноко.
Мы – вечности живая кровь,
Мы – выси пропасти глубокой,
Мы – все одно, одна любовь.
 

«Женщина. Ты на себя не похожа…»

 
Женщина. Ты на себя не похожа.
Узнаю змею по глазам,
По блеску скользкой, не сброшенной кожи,
По языку и губам.
 
 
Когда продавала ты робкое детство
И роскошь сулил разврат,
То утаила нежное сердце
В склепе чешуйчатых лат.
 
 
День изо дня среди разных безделиц
Пестрит твой роскошный наряд,
И душу теснит в вожделеющем теле
Лживости приторный яд.
 
 
Женщина. Ты в незаметной дрожи
Где-то внутри крови
Скользкую ношу холодной кожи
Брось на огонь любви.
 

«Моей души струна, печальная гитара…»

 
Моей души струна, печальная гитара.
Всему виной она. Внушает сердцу грусть.
Не ждал я от любви тяжелого удара,
Хоть я и побежден, но все так будет пусть.
 
 
Играй, звени, тревожь холодной нитью звуки.
Пройдет по телу дрожь горячею волной.
Меня как будто вновь коснутся твои руки,
Хоть это и мечта, но я любим тобой.
 
 
Бездушна тишина, туманен путь аллеи.
Ты мне нужна одна. Как горечь утолить?
Звучит моя струна сильнее и сильнее.
Я так люблю тебя, что не могу забыть.
 

«Воздушный поцелуй ловлю…»

 
Воздушный поцелуй ловлю,
Целую я твое дыхание.
Не разлучит нас расстояние,
Ты знаешь, я тебя люблю.
 
 
Ты напоследок обернулась,
Меня очаровал твой взгляд,
Я волновался, я был рад,
Что ты мне нежно улыбнулась.
 
 
Постой, теперь не уходи,
Вернись, любовь, не отпускаю
И, наслаждаясь, прижимаю
Тебя к взволнованной груди.
 
 
Не буду я собой владеть,
Ты станешь мне ночами сниться,
Давай с тобою торопиться
Разлуки плен преодолеть.
 

«Все звончей и звончей…»

 
Все звончей и звончей
Здесь поет соловей,
И прохладный ручей
Все быстрей и быстрей.
 
 
И всегда о любви
Здесь поют соловьи,
Для нее лишь живи,
И ее лишь зови.
 
 
И роса здесь чиста
На ладони листа,
Глубока и проста,
Велика красота.
 
 
С высоты здесь разбег
Начинается рек,
Здесь живет человек
На земле целый век.
 
 
Все сильней и вольней
Здесь поет соловей,
И объятья теплей,
И любовь горячей.
 

«Я закрою глаза. Глубина перед взором…»

 
Я закрою глаза. Глубина перед взором.
И обнимет мой слух тишина,
И окружит мой ум память легким узором,
Тонкой тканью прозрачного сна.
 
 
Из причудливых кружев, которые зыбки,
Из глухой и пустой черноты,
Просиявшая солнцем красивой улыбки,
Выйдешь светлая ты.
 
 
И когда о любви, о тебе вспоминаю,
По щеке моей льется слеза,
И тебе через память и сны обещаю –
Я открою глаза.
 

«Терракотовые бусы…»

 
Терракотовые бусы.
Нежно-розовые губы.
Ее брови темно-русы,
Белоснежны ее зубы.
 
 
Ее черные глаза
Смотрят хитро, колко, цепко.
Обаяньем светит вся
Пышнотелая кокетка.
 
 
Ее руки страстно грубы
Подбирают подол юбки.
И она сжимает губы,
Терракотовые губки.
 

«Любовь, рожденная звезда…»

 
Любовь, рожденная звезда,
Сияет с небосклона.
В ночи приходят поезда
К вокзальному перрону.
 
 
Подуют южные ветра,
Навеют сладкий сон.
Но мне давно уже пора –
Я вышел на перрон.
 
 
Часы. Час ночи. Фонари.
Светло и полумрачно.
Ты прождала минуты три,
В карманах руки пряча.
 
 
Глаза в глаза. Рука к руке.
Шаг к шагу. К вдоху выдох.
Пойдешь ко мне ты налегке.
Легко к тебе я выйду.
 
 
Дай руку мне, любовь! Как сон,
Сойди ты к нам, звезда,
На задремавший наш перрон,
Где встали поезда.
 

«Когда во мне рождается любовь…»

 
Когда во мне рождается любовь,
Слова к немому чувству подбираю.
Я губы от нее искусываю в кровь
И муки страсти знаю.
 
 
Она, мечта, всему, всему виной.
Легка, но с ней усталость.
Я становлюсь влюбленный и больной,
Хоть даже ее малость.
 
 
Когда же страсть мне голову кружит
И жар в груди пылает,
Напрасно ль сердце, радуясь, болит,
Когда оно желает?
 
 
Горячей кровью чувств обожжено,
Разбито кем-то в кровь.
Нет. Не напрасно сердце влюблено.
Оно найдет любовь!
 

«О той любви не промолчу…»

 
О той любви не промолчу,
В которой страсти принужденье,
Как мотылька в ночь на свечу,
Влечет мое воображенье.
 
 
Увы, я крылья опалил,
Изнемогаю от разлуки.
Холодный жар меня сгубил,
Когда я трогал твои руки.
 
 
Смотрел на юный, гибкий стан
Непозволительно и робко,
Как смотрит честный хулиган
На недоступную красотку.
 
 
Глядел на локоны волос,
Как они падали на плечи,
И на руках тебя я нес,
И говорил о чувствах речи.
 
 
А ты была то добротой,
То злою девой, то богиней,
То обвевала красотой,
То навевала грусти иней.
 
 
Застыла жаркая любовь
В холодном царстве отражения.
Но света солнечная кровь
Несет огонь воображения.
 

«А я люблю и жду твоей любви…»

 
А я люблю и жду твоей любви.
Живу тобой, исполненный надеждой.
Со мною будь, какой была ты прежде,
Меня своим единственным зови.
 
 
Зови меня единственным, но все же
Любить других людей не уставай,
Ведь на земле мы можем сделать рай,
Когда любовь нам черствости дороже.
 
 
А если рай не сделаем, так что ж…
Любить тебя такой не перестану.
Другой ты станешь, и другим я стану,
Но на тебя останусь я похож.
 

«Я руки твоей коснулся…»

 
Я руки твоей коснулся –
Зазвучал старинный вальс.
Дорогая, не волнуйся,
Эта музыка для нас.
 
 
Мы стремимся, торжествуя,
Словно бабочки в полет,
И кружимся, и танцуем,
Отмечая праздник нот.
 
 
Только счастье улыбнется
В этот час и навсегда.
Вальс когда-нибудь начнется,
С нами будет он тогда.
 
 
По зеркальному паркету
Застучали каблучки.
И тебе я солнцем лета
Подарю тепло руки.
 

«По красивым женским ножкам…»

 
По красивым женским ножкам
Нам слышны мужские стоны,
И Амур шалит немножко,
Только что же скажут жены?
 
 
От красивых женских глазок
Взор мужской вполне смущенный,
Страсть волнует, как зараза,
Только что же скажут жены?
 
 
В женском стане жизни сила
И мужчина им плененный.
Гибкий стан так гибок мило,
Только что же скажут жены?
 
 
Тяжела мужская доля.
Но на то мужчинам дали
С чувством к женщинам и волю,
Чтобы жены не сказали.
 

«Осенью город надел облака…»

 
Осенью город надел облака
И листьев бордовый жилет.
Город, намокший и грустный слегка,
Ищет заоблачный свет.
 
 
Он ищет его за оконным стеклом,
В лужах небесных глазниц,
И вытирает дожди рукавом
С веток дрожащих ресниц.
 
 
Он ищет его, где надежды просвет
Пронзает меж зданий проем,
И города листьев бордовый жилет
Мелькает в тумане густом.
 
 
Он ищет его по квартирам домов,
По самым забытым углам.
Лишь время, ожившее в ходе часов,
Повсюду находит он там.
 
 
Он ищет его, где живет человек,
В тайных местах души,
И чувствует, снами на сводах век
Тяжесть ночей лежит.
 
 
И город отчаян, и слезы льет.
Где же заоблачный свет
Серые стены лучом пробьет
И будет весь мир согрет?
 
 
Но весело дети ему кричат:
«Лови этот свет, лови!»
И солнцем сияет их ясный взгляд
И греет лучом любви.
 

«Если лучше все становится…»

 
Если лучше все становится,
Что ж хандра в душе моей?
Мне от мыслей не здоровится
Все сильнее и сильней.
 
 
Отчего прохладой вешнею,
Как стрелами, я пронзен,
Думой тяжкою и грешною,
Как цепями, отягчен?
 
 
Лишь одна причина ясная
Освещает мой туман:
Та любовь моя несчастная,
От которой столько ран.
 
 
У которой жар стеснения
И стыдливо кроткий взгляд,
И влюбленности волнения
О любимой говорят.
 
 
Как вода реки холодная,
Обожгла меня любовь,
И безумная, голодная
Искусала сердце в кровь.
 
 
Горяча девица гордая,
Не стыдлива и умна.
Хоть и страстная, но твердая
И в любви была она.
 
 
Были мы тогда так молоды.
Робкий юноша вздыхал
И, горя в груди от холода,
Ей одной стихи писал.
 
 
Отвечала мне красавица:
«Раз не любишь – черт с тобой,
Только парень мне понравится
Настоящий и другой».
 
 
Как бы жизнь моя ни ладилась,
Те печали без следа
Из души моей изгладились,
Словно тихая вода.
 
 
Но тогда, устав надеяться,
В небе я нашел звезду
И мечтал, что с этой девицей
Счастье вешнее найду.
 

«Солнце искру зажгло в тумане…»

 
Солнце искру зажгло в тумане,
Утро настало в прозрачном свете.
Оно прекрасно, а мир на грани
И к новой жизни проснулись дети.
 
 
Ракеты хранят покой на планете,
Сильны оружие, защита стражи,
Но мальчик Алеша девочке Свете
«Я так люблю тебя», просто скажет.
 
 
Заводы встали и небоскребы,
Роскошь города в небо брызжет,
А на окраинах люд трущобы
Пищу по черным помойкам ищет.
 
 
Зажглись по миру звезд миллиарды,
Возьмут от жизни все они бойко,
А где-то старушка больничной палаты,
Забытая всеми, лежит на койке.
 
 
Кто-то рубит холодным смехом
Душу тяжестью равнодушья,
А кто-то с радостью к нам приехал
Греть от счастья людские души.
 
 
И только солнца лучи коснутся
Мерзлых крыльев немого духа,
Птицей легкой они забьются
И запорхают небесным пухом.
 
 
Но если птицу потянет к тверди
И птица в землю сырую ляжет,
То вспомни, утром проснутся дети
И что друг друга так любят, скажут.
 

«Сердце юности, ликуй!..»

 
Сердце юности, ликуй!
Для тебя всего дороже
Долгожданный поцелуй
И любимой радость тоже.
 
 
Сердце зрелости, кипи!
С ожиданием счастья бейся,
Жизни тяготы люби,
У огня любимой грейся.
 
 
Сердце старости, живи!
Чувствуй Бога обещанье
Вечной радости любви
И с любимой целованье.
 

«Два брата спорили усердно…»

 
Два брата спорили усердно.
Искали правду они вечно.
И был один – жестокосердный.
И был другой – добросердечный.
 
 
Один другому скажет грубость.
И брат на брата хмурит бровь.
Один другому дарит скупо
Святую братскую любовь.
 
 
И братья спорили усердно,
Когда в их дом пришла беда.
Была судьба немилосердной,
Когда их матушка слегла.
 
 
Один другого обвиняет,
В сердцах им не хватает слов.
И вдруг… Брат брата обнимает
За материнскую любовь.