Kitabı oku: «ТАРОфон-22. Сборник рассказов», sayfa 6

Тема 16. Звезда. Псевдосвяочная история

(Поскольку никто не покаялся)

Димочка Красуля в гостях у Нафика

Расскажу-ка я о панк-группе «Братья-Утюги». Они же «Утюги-БротХерз». Команда из семи человек, главным образом, гиперборейцы. Группа «Утюги» каждый раз планировала уложиться с выступлением в подвале клуба Гипербореи примерно в сутки. Ну, в двое суток. Через неделю после начала концерт все-таки закончился. Праздновали хорошо. Самогон был разлит в чугунные батареи-гармошки. Пить его можно было через четыре краника. Публика тепло воспринимала каждую композицию группы «Утюги» – жгла, одним словом. Зажигалки, спички. Один фанат даже самовоспламенился. Ему – хоть бы хны, веселился дальше, а вот соседи забеспокоились. Его быстро потушили. Благо, пива тоже было вдосталь. «Утюги» пели известные хиты: «…и вдруг погасли две звезды, но лишь сейчас понятно мне, что это были я и лай-лай!», «и молодая не узнааает, какой у парня был…», «Песец» и «Полный Песец». После окончания концерта, оконные стекла были не только заплеваны, но и, пардон, заблеваны. Уборщики откопали под одной из пустых батарей так и не выползшего фаната, в полусне бормочущего «Утюги – кул!»

***

– Так где папа? – спросил опять Нафанаил, распаковав громадные сумки с инструментами и аппаратурой.

– Он в отъезде. Скоро вернется уже. Ну, и какой репертуар?

– Мы готовимся писать альбом «Клей и рыжие муравьи». Как раз работаю над аранжировками. Слова еще сыроваты. Но, потерпи, – сейчас тебе представим улётную вещь! Итаааак, новая песня “Утюгов-бродхерз”! Пааааехали!

Пришло время рассказать о Нафанаиле Хой-муслиме Аль-Хаззрэде. Часто Дима нет-нет, да и помянет: «Нафик! Мальчик мой!» Нафик в курсе, что его усыновили. Папаша воспитал чадо в свободной манере. Он ничего не запрещал ребенку, кроме восточных единоборств и китайского языка. Честно признаюсь, есть версия, что Нафанаил – один из детей семейства Глюков, спасавшихся некогда на бревне близ Приозерска (об этом есть отдельная легенда). Потому что он кучерявый такой, востроглазый и любознательный. Так как и аффтар, и Майор по жизни сильно заняты, нашего сыночка мы вынуждены были отдать в детский сад, а потом – в языковую школу-интернат. Со временем, предоставленный сам себе, малыш-самородок Нафик увлекается культурой Востока, учит арабский и едет в Палестину, где принимает ислам, ибо это лучшая религия для мужчины – воспитывает дисциплину и гигиену.

***

– Как сын?

– Который?

– Нафик.

– Ужасно. Заперся в студии и ревет как больной мамонт. Решил доказать собутыльникам. Пардон, коллегам-музыкантам, что их песни (будто и так не понятно) конкретная лажа. Вчера играет четыре ноты на ритм-гитаре, молотит по барабанам и поет таким-твою-мать-гроулом “Носки!!” И так три часа. Я попросил, чтоб он играл потише или сменил пластинку – так он, поганец, назло мне, не заботясь о сне и отдыхе, всё в том же духе стал петь нечто вовсе запредельное. Нет, не последний хит Братьев-Утюгов "Отсосите, я – звезда". Он вопил ээ скримил? “Хочу в Тюмень, в Тюмень!” Это было нечеловечески жестоко.

***

С кем еще можно трепаться полночи о звукоснимателях и новинках тяжелой музыки?

Открыл один глаз – его толкал в бок раздосадованный и гневный Нафик. Дима пробудился, щурясь из-под ладони на яркую лампу.

– Я подхватил чужой сон. Твои сны – они должны сниться только тебе, Иблис их забодай. Страшно подумать, его могли увидеть дети!

– Извини. Хотя мне редко снятся оперные сны. Но ты прав: ария Амелии была просто ужасна. Обычно мне снится война, и под утро меня расстреливают.

Дима взял гитару и забренчал: "В небо поздно смотреть – там горят облака…"

– Тише ты, Настю разбудишь.

Нафикова жена Катя возникла в дверях:

– Фу, блин, три часа ночи, тебя, блин, долго ждать еще? Накурили, блин. Нажрались, блин. Чтоб щас же всё убрали. А вам, дедушко Мустис Нергалович, раскладушка под тентом постелена. Ясно? Чтоб через пять минут!

– Видал? Это моя КатЮ. Вот что с женщиной делают замужество и рождение ребенка. Теперь ей даже Аллах не авторитет.

Сын выставил его вон. Седьмого января встречать, лежа в пустыне под звездами, в Вифлееме. Когда-то он был бы потрясен, считал бы это знаком, вызовом. Теперь всё перегорело. Было лишь немножко обидно.

***

Народ приходил и уходил. Кого только ни перебывало в группе «Братья-Утюги». Патлатые любители косух, кто в ковбойских шляпах, а кто – в дредах и кедах. Шшшшшантрапа. Состав утрясли. Последнее время их стало девять. Клавишник без имени, наверное, уже пятнадцатый. Каждый раз предыдущего теряли после афтапати. Он напьется и уснет – они сорвутся и уедут. Орава дикая, косматая, но симпатичная. От слова "орать".

Дима – ударник "Утюгов"! Не знаю, после какой бутылки Нафик, мальчик мой, уговорил его, но фак-ты. На стареньком кассетнике со щелчком отключилась запись. В пепельнице дымился пятый окурок, а они всё сидели. В комнате было душно даже с открытым окном. Нафик внимательно слушал отца, чьи сухие слова вымученно падали в темную духоту помещения, глухо шлепались на пол. Выпили половину бутылки, не разбавляя. Попустило.

– Чё, всё так хреново?

– Приезжай к нам зимою на «Виллу Ваниллу». Детям полезен морской воздух. Дом всё равно пустует, а летом – сдаем. А?

– Вообще я часто вывожу семью на море. В Эмираты. Не то что твоя черная лужа. Но, может, и заглянем к тебе в гости на недельку. Если пообещаешь, что там не будет твоих …котов.

Взял ключ из рук бати.

***

Нафик Глюк трудился. Пока в перерывах между репетициями и тусовками ребята пили пиво, он успевал за десять минут на каких-то огрызках бумаги нацарапать пару-тройку стихов и ноты будущей мелодии. На распевках-сборах они всегда настраивали гитары и ниже, и ниже, и ниже.

– Такими темпами мы к февралю альбом уже выпустим! И он будет мультиплатиновым. Немного панк, немного блэк. Вот, я набросал тексты. Тут и на пару би-сайдов хватит. Подумываю запустить дум-проджект чисто на двоих, с отцом.

Настенька играла пустыми гильзами и колечками от гранат. Ползунки её были сшиты из маскировочной пятнистой ткани. Люлькой служил ящик от ручного гранатомета, вероятного, советского или американского производства. Нищета.

– Выгонишь – поеду электричкой до Содома.

– Чё те там делать? Всех твоих там божий огонь давно спалил. Лучше автобусом до Иерихона. Мы там как-то в одном клубе…

И опять до утра.

На шее повязан красный платок на манер пионерского галстука. Нафик улыбнулся:

– Странно, почему не синий заветный платочек?

– Потому что труба зовет, ей вторит сердце.

– Иииии, начали! Уан, уан, уан, ту, фри!

Ворвались четверо в шлемах и бронежилетах, с автоматами, начали крушить всё подряд, перебрасываясь отрывисто командами.

– Вы кто?

– Мы – миротворцы. Ой, мы вагончиком ошиблись. А у вас, случайно, оружие, наркотики?..

– Спасибо, не жалуемся, – Нафик привычно выпроводил героев. – И так каждый день. Не одни, так другие. Вот они, издержки жизни на границе.