«Жена путешественника во времени» kitabından alıntılar, sayfa 27
Генри исчез вчера в восемь утра, и я начинаю бояться. А что, если роды начнутся, а его не будет? А что, если ребёнок родится, а его так и не будет? А что, если он ранен? А что, если он умер? А что, если умру я? Эти мысли носятся в голове по кругу, напоминая меховые воротники на старушках, эти шкурки, вцепившиеся зубами в собственный хвост, и так без конца, и я больше так не могу ни минуты.
Кендрик поворачивается, и я поражаюсь произошедшей в нем перемене. Опустошен - не то слово. Он уничтожен; в нем не осталось ничего, что было. Защищенности, убежденности, уверенности. Я так привык жить на метафизической трапеции, что забыл: другие люди привычны к постоянству.
- Но зачем вам генетик? Или, может, вы обратились ко мне как к философу?
- Это генетическое заболевание. Хотя будет приятно поболтать с кем-нибудь о глубинных проблемах этого недуга.
- Что будем дальше делать? - спрашивает Гомес.
Мы с Генри переглядываемся.
- "Книжный переулок", - хором говорим мы.
- О боже! - стонет Гомес. - Только не книжный магазин. Боже, Матерь Божья, сжалься над своим жалким слугой...
- Значит, "Книжный переулок", - радостно констатирует Генри.
Пару дней после этого я на него дуюсь. Генри ведёт меня есть суси.
- Tchotchka. Amorta. Душа души моей. Поговори со мной. Безделушка (идиш), Любовь-смерть (ит.)
Мы пытаемся купить дом. Выбирать дом - это потрясающе. Люди, которые ни под каким соусом вас и на порог не пустили бы, широко распахивают двери, разрешают заглядывать в кладовые, щупать обои, задавать язвительные вопросы о водосточных желобах.
Мы скатываемся вниз по лестнице. На улице великолепный весенний вечер. Мы стоим на тротуаре напротив нашего дома, Генри берет меня за руку, я смотрю на него, поднимаю наши сплетенные руки, Генри кружит меня, и вот мы уже танцуем на Бель-Плейн-авеню. Вместо музыки - шум проезжающих машин и наш смех. Запах цветущих вишен, засыпающих мостовую лепестками, как снегом. Мы кружимся под деревьями.
Дождь хлещет по лицу. Моментально промокаю насквозь. Медленно шагаю по Мейпл-стрит. Работа предстоит нелегкая; борюсь с ветром и никак не могу набрать скорость. Прохожу мимо женщины, которая стоит у тротуара со своим бульдогом. Она смотрит на меня с изумлением. Это не просто пробежка, мысленно говорю я ей. Это безысходность.
- Ну, когда почувствуешь упадок сил, вспомни обо всех часах, которые я провел рядом с маленькой тобой. Математика и ботаника, правописание и история Америки. В смысле, ты можешь обругать меня по-французски, потому что я сидел и пытал тебя французскими глаголами.
- И то верно. Il a les défauts de ses qualités. Но думаю, всему этому учить проще, чем мне научить тебя быть... счастливым.
- Но ты делаешь меня счастливым. Трудно быть достойным такого счастья.
Мне приходит в голову, что его волосы - это одна из многих вещей, напоминающих Клэр, что я - не совсем тот парень, знакомый ей с раннего детства. Я - близкое подобие, которое она тайно направляет ко мне другому, существующему в её воображении. Каким бы я был без неё?
