Kitabı oku: «Дина должна умереть», sayfa 2
– Секунду… – На лице Дины промелькнула сдержанная улыбка. – Я ведь ВАМ звонила сегодня?
– Да, кажется, теперь я узнаю ваш голос. Он у вас характерный для курильщика. Я не ошибся?
– Это не имеет отношения к делу.
– Хорошо, – пожал плечами Антон. – По крайней мере, разговаривал я именно с вами. Но как же так вышло?..
– Очевидно, произошла ошибка. Я сейчас прокрутила в голове наш разговор – вроде бы я не обращалась к вам по имени. Просто сказала, что передам вам деньги, и назначила встречу.
На пару секунд задумавшись и при этом сосредоточенно сдвинув брови на переносице, Антон кивнул.
– Да, вы сказали: «Добрый день, с вами говорит Дина, подруга…». Вы ведь сказали «Кати»!
– Я сказала «Нади».
– Видно, я просто ожидал услышать «Кати», вот и показалось… Эх. Когда позвонили вы, я прямо приободрился – у вас был уверенный голос и деловой подход, и появилась надежда, что я все-таки получу обратно свои деньги…
– Для этого вам стоило бы связаться с Катей, а не с Надей, – терпеливо дослушав собеседника, отметила Дина и слегка замерзшими пальцами вытащила из кармана пальто пачку. – Курите?
Антон машинально кивнул и, взяв у нее сигарету, озадаченно проговорил:
– Так, я пока не разобрался… вы перезванивали мне на телефон, который дала ваша подруга. А она дала тот, с которого я звонил утром. Звонил я Кате на новый номер, который она мне продиктовала. Я не понял, что со мной говорит не Катя, а ваша Надя не переспросила, действительно ли я… как там, Руслан?
– Роман.
– М-да… столько совпадений сразу.
Несколько секунд они молча курили, потом Антон произнес:
– Значит, она дала мне неверный номер. Сказала, что старый телефон потеряла. А что, такая ложь в ее духе.
– Найдите ее через знакомых, через социальные сети. А лучше позвоните на ее «старый» номер. Наверняка он вполне рабочий. Если только вы не в «черном списке».
Антон вздохнул.
– Сам виноват, что одолжил ей. Знал же, что она такая… но она умоляла…
– Видимо, сейчас поветрие такое – одалживать сомнительным личностям и у сомнительных личностей. Не убивайтесь так, вернутся к вам ваши деньги.
– Мне бы вашу уверенность…
Он стряхнул на землю пепел и констатировал:
– Мне всегда не везло.
Прозвучало это не как жалоба – скорее как факт.
– «Раз в жизни Фортуна стучится в дверь каждого человека, но он в это время нередко сидит в ближайшей пивной и никакого стука не слышит», – отозвалась Дина слегка насмешливо.
– Очень точно замечено.
– Не мной, Марком Твеном.
Антон слегка прищурил и без того чересчур маленькие для крупного лица глаза.
– Ваш любимый автор?
– Уважаю его, но любимым не назову.
– Просто подумал – раз вы его наизусть цитируете…
– У меня память такая – что только в ней не задерживается.
– Хотите сказать, что не заучивали специально?! – поразился Антон.
– Если мне что-то показалось интересным, оно в тот же миг впечатывается в память.
– Поразительная особенность…
– Спасибо.
Дина выглядела рассеянной и вроде бы думала о своем, а Антон пребывал в непонятном оцепенении. Казалось, он должен что-то еще сказать или сделать, но не понимал, что именно и зачем. И они уже докурили свои сигареты, вместе с которыми затухла беседа.
– Ладно, Антон. Приятно было познакомиться, мне пора.
– Ах да, конечно. Своя жизнь, свои дела. Государственной важности. – Сам не заметив, он произнес это вслух.
Она смерила его коротким оценивающим взглядом. Антону сделалось не по себе – и дело было не в осознании того, что он не может похвастаться привлекательной внешностью, а в стойком ощущении, что Дину волнует что-то более глубокое. Ему почудилось, что она вот-вот вынесет ему вердикт вроде: «Человек вы так себе». Хотя и это он тоже подозревал.
– Вы так и не привыкли, что у всех вокруг своя жизнь? – спросила она с интересом.
– Вся эта «своя жизнь», тайны мадридского двора – сплошная показуха, – неожиданно резко заговорил Антон. – Истина в том, что у всех все одинаковое, как ни крути. Учеба, работа, личное, хобби, друзья, депрессии… да и чувства – они тоже, в общем-то, не уникальны, они напоминают простейшие рефлексы. Когда нам делают больно – нам больно, когда нас обижают – мы обижаемся, когда все хорошо – нам хорошо… куда уж проще?
Антон усилием воли прервал собственную речь, речь озлобленного циника, каким он никогда себя не чувствовал, а Дина опять смотрела на него в упор, каким-то образом вынуждая его выворачивать перед ней все потайные карманы. Странно. Он ведь совсем ее не знал.
– То же самое я уже слышала, – сообщила она и снова полезла за сигаретами.
«Как ни в чем не бывало», – почему-то подумал Антон.
– И кто это говорил?
– Глубоко несчастный человек.
– А вы, значит, считаете, что все мы разные?
– Я считаю, что «своя жизнь» – это произведение, которое каждый создает по собственному вкусу.
– Произведение? Хм… книга?
– Может и книга. В любом случае, у кого-то это романтическая комедия, у кого-то драма, а у кого-то и триллер.
– От чего же это зависит, если живут все приблизительно одинаково?
Дина достала из кармана мобильник, проверила время, несколькими затяжками прикончила сигарету и сухо отозвалась:
– От человека и его восприятия. Простите, надо спешить. Дела государственной важности.
– Извини, если задел.
«На "ты"? С какой стати вдруг? И откуда это ощущение важности и неповторимости происходящего?»
– Ничего. – Казалось, Дина не заметила перемены, хотя Антон был убежден в обратном.
– А можно я тебе как-нибудь…
«… позвоню?? Стоп!»
– Что?
– Нет, ничего. Пока.
– До свидания.
Он уходил медленно, неохотно, но потом все же прибавил шаг и быстро скрылся за поворотом. Дина подошла к остановке, снова проверила время и задумалась.
Купить книгу для работы. Позвонить Наде, сообщить о недоразумении, успокоить, спросить, как она. И… встреча. А Степа ждет, что она вернется. Степа не знает, что творится у нее в голове. Это хорошо, он и не должен ничего знать.
Дина углубилась в свои мысли, ее взгляд подернулся дымкой, но, увидев подъехавшую маршрутку, она стряхнула с себя оцепенение – выгребла мелочь из кармана, еще секунду взвешивала что-то в уме, а потом впрыгнула-таки в раскрывшиеся двери.
– Привет, извини, сегодня ничего не выйдет. Мне жаль, – проговорила она в трубку, уже проехав пару остановок.
Мужской голос обеспокоенно отозвался:
– Что-то случилось?
– Нет.
Пауза.
– Скажи, все дело в том, что… ты больше не хочешь меня видеть?
– Меня ждет друг.
– Знаешь, в прошлый раз я отказался выпить пива с пацанами, потому что знал, что наша с тобой встреча того стоит… – В голосе молодого человека ощущалось напряжение. – Ты сейчас приведешь мне какой-нибудь афоризм, он будет складен и уместен, а мне останется только согласиться, да?
– Не говори со мной так, будто знаешь меня. Мы виделись всего три раза, – холодно заметила Дина, глядя из окошка маршрутки на заснеженные улицы города.
– Ох, прости, я ведь тебе не друг. Завидую твоим друзьям – им явно везет больше, чем… остальным. – Уже не скрываемая обида сочилась из каждой фразы Дининого собеседника.
– У меня такие приоритеты. Не принимаешь – дело твое.
– Ладно. Пересечемся, когда твои друзья позволят мне украсть тебя на часок. То есть, чую, нескоро.
– Договорились.
– Ну, пока, Дина.
Парень резко замолчал, ожидая ее реакции.
– Пока. А, кстати…
– Что? – встрепенулся он.
– Раз уж ты ждал афоризма, не буду разочаровывать. «Жар дружбы согревает сердце, не сжигая его». Ларошфуко.
– Прекрасно, спасибо, что просветила.
– Теперь пока.
– Пока.
Дина всегда чувствовала себя на высоте, когда ей удавалось быстро сделать непростой выбор. Но в этот раз удовольствия ей это не принесло. Нет, отмена свидания с новым знакомым явно была правильным решением (не стоило вообще с ним связываться – надо же, сразу права качать начал), а вот очередная поездка к Степе и вся ситуация с ним…
В последнее время она слишком много ждала от жизни. Скоро должно было случиться нечто судьбоносное. Это было не предчувствие, а щемящее осознание, и оно не давало ей покоя уже… неделю, две? Как бы не целый месяц.
Иногда Дине казалось, что это будет связано со Степой. Почему бы нет? Может, она поймет, что любит его. Не только как друга. Сколько можно бегать от отношений?
Хотя… пожалуй, все было сложнее, куда сложнее. Она хотела бы в этом разобраться, но пока не могла.
Глава 4. Степа и Дина
«Ум всегда в дураках у сердца».
Франсуа де Ларошфуко
– Нигде мне так уютно не курится, как на твоем балконе.
– Он всегда ждет тебя. Как там Надя, у нее были проблемы?
– Бедняжка вывихнула лодыжку. – Дина перегнулась через перила.
– Осторожнее, – содрогнулся Степа и на всякий случай обхватил ее за талию.
– Да успокойся, не упаду. Я на людей смотрю, наблюдаю…
– И какие выводы сделала?
– Думаю, все выводы о человечестве давно сделаны за меня – сейчас начну сыпать афоризмами и наскучу тебе.
– Сильно сомневаюсь, что это возможно… Ой, у тебя же еще встреча была назначена, – вроде как «вспомнил» Степа.
– Была.
– Прости, что лезу не в свое дело…
– Да ладно тебе.
– … но ты ведь не из-за меня ее отменила?
– Почему же…
– Что, серьезно?? – Взгляд Степы был даже больше растерянным, чем счастливым.
– Я всегда выбирала друзей.
– Конечно. Любовь для тебя всего лишь сентиментальная мишура, – вырвалось у него.
– Как знать.
Несмотря на то что на сей раз, выходя с ней на балкон, Степа накинул верхнюю одежду, он мгновенно почувствовал себя продрогшим до костей. «Зачем я заговорил о любви? Какая глупость».
– Может, в дом? – произнес он. – Ты уже докурила…
– Да. – Дина внезапно притянула его к себе и крепко обняла. – Пошли. Замерз?
– Нет, это я просто…
– Я вижу, ты напряжен.
– По-моему, ты тоже. Ничего не случилось?
– Уходишь от темы.
– Тебе показалось.
– Вряд ли. Что тебя тревожит? Или так: чего тебе не хватает?
– Да все хорошо. – Степа нервно рассмеялся. – Просто… да, просто… мне не хватает тебя. Наверное. А это то, чего ты не можешь мне дать. Как ни парадоксально.
– Себя лучше оставлять при себе, – резонно заметила Дина.
– Да, но что делать тем, кому нужна именно ты?
– Для начала – научиться довольствоваться собой. Осознать свою ценность. Все мы неповторимы, – задумчиво проговорила она, усевшись на диван и закинув ногу на ногу.
– Теперь ты уходишь от темы. При чем тут моя ценность и неповторимость всех нас? Дело в тебе – и только, – выпалил Степа с досадой.
– Дело во мне, – повторила Дина с едва уловимой вопросительной интонацией, побуждая его продолжать.
Парень помолчал несколько секунд, то сжимая, то разжимая ладони, после чего довольно спокойно произнес:
– Ты умная девушка. Сама все поймешь.
Происходил разговор, в результате которого все могло измениться коренным образом – когда-то он должен был состояться, и теперь Степа ощущал его своевременность, но от волнения был будто слегка оглушен. Пожалуй, даже реши Дина уйти навсегда и больше не общаться с ним, он не почувствовал бы боли сразу.
– Позволь узнать, что для тебя значит получить человека, который нужен? Ограничить его общение с другими? Знать каждую его мысль, контролировать каждое действие? Заставить его мир замкнуться на тебе одном?
– Да нет, что ты, – не сразу отозвался Степа. – Ты поставила меня в тупик.
– Дело в сексе?
– Не совсем.
– Так скажи, чего ты хочешь.
Степа замолчал. Мимо него проплывали тысячи мыслей, но он не мог удержать ни одной. Признаться ей в любви? Она ждет конкретного ответа на свой вопрос, а не излияний. Да и не готов он к ним. Что же сказать?
На мгновение у Степы мелькнула абсурдная идея предложить ей руку и сердце. Ага, только зачем это ей?
– Я хочу провести с тобой несколько дней. – Он хотел сказать «неделю», но потом сжалился и произнес:
– Три полных дня. Но больше никого, только мы. А потом… думаю, потом многое станет ясно.
«Что станет ясно? Что я делаю, зачем пытаюсь привязать ее, удержать, когда между нами даже не…»
– Ты просто хочешь проверить, что из этого выйдет, – деловито уточнила Дина.
– Именно.
Уф, она всегда понимала все правильно. И не удивилась, не возмутилась, не посмеялась.
– Хорошо. Я предупрежу родителей, что буду у друзей. Сегодняшний день засчитаем за половину, следующие два проведем вместе полностью, а на третий днем я ухожу. Два плюс одна вторая плюс еще одна вторая. Идет?
– Ты расчетливая, – зачем-то ляпнул Степа. – Ох, прости, я не в обиду… Учеба и работа не пострадают?
– Завтра выходной. В понедельник универ без меня как-нибудь переживет, а во вторник мне к трем. Рецензию для работы отошлю по почте, как всегда. Если что-то понадобится Наде, поедешь со мной. Мне вполне удобно начать сегодня. Но если тебе нет…
– Ну… с учебой аналогично… работать мне теперь только в среду… в общем, удачно. – Ему, внезапно осчастливленному, хотелось схватить Дину и покружить – он с огромным трудом сдерживался и сохранял ровный тон. – Ты книгу купила?
– Разумеется.
– Почитаем?
– Еще бы.
***
– Слушай, я вроде спать рано не ложусь, но есть вермишель с сыром в три ночи для меня в новинку, – с улыбкой сообщил Степа, когда они сидели за кухонным столом.
– Извини, что поздно. Знаю, ты не выспался. Но должны же мы были закончить!
Голос Дины звучал еще более хрипло, чем обычно: они по очереди читали друг другу вслух толстенную книгу, главу за главой. В последние пару часов пришлось изучать ее уже молча, потому что у обоих заболело горло.
– Я и сам хотел закончить! Уже придумала, что писать в рецензии?
– Да, некоторые параллели родились. Помнится, у Фицджеральда был очень похожий сюжет.
– А в целом что скажешь?
– Думаю, эта книга в целом неплоха на фоне того, что появлялось в последние полгода. Сюжет увлекательный. Но художественные достоинства под вопросом… стиль простоват – от этого произведение не выигрывает, здесь скорее был бы к месту немного другой…
– Ой, я на такие вещи и внимания не обратил, – признался Степа. – Интересно, слух вроде ничего не режет, – и хорошо.
– Так и рецензию писать не тебе. Но это все подождет… Наелся, больше не будешь?
– Не буду. У нас шикарно получается готовить вместе.
– Если учесть, что мы оба этого толком не умеем…
– Так мы за сложные блюда и не брались.
– Тем лучше для продуктов, плиты и наших желудков, – справедливо заметила Дина, убирая посуду в раковину. – Утром помою.
– Я сам, – возразил Степа.
– Хм… посмотрим. Сейчас я собираюсь спать.
– О, я тоже. Я постелю тебе на диване и лягу на раскладушку. Не хочу больше, чтобы моя гостья спала на раскладушке, не спорь!
– Мы можем лечь в одну постель, – произнесла Дина, не поворачиваясь к другу. – Но это ничего не будет означать.
– Э… ну конечно. Мы ведь и раньше так спали.
– Раньше я не жила у тебя по несколько дней.
«На этом стоит остановиться. Сейчас она скажет, что и эти три дня вообще ничего не значат, расставит точки над «i», нет, не хочу…»
– Я ни к чему тебя не принуждаю.
К счастью, Дина молчала.
– В общем, я сейчас. – Степа стремительно вышел из кухни.
Той ночью они спали раздельно.
Утро началось без сюрпризов. Дина проснулась раньше Степы и, разумеется, успела помыть посуду, даже приготовила завтрак. В ответ на «Доброе утро!» друг протянул к ней руки, и девушка присела рядом с ним.
Холодные ладони, холодный свитер, слегка покрасневшие пальцы на правой руке. Видимо, только что выходила курить.
– Давно встала? – Степа погладил ее по волосам.
– Видела рассвет. У тебя с балкона очень удобно его наблюдать. Хотя деревья все равно немного мешают.
– Не спалось?
– Я отлично выспалась. Просто захотелось посидеть и подумать.
«Господи, знать бы, над чем таким она все время размышляет».
– Все придумала? – только и решился спросить он чуть насмешливо.
– Еще в процессе, – коротко отозвалась Дина, тоже с легкой улыбкой.
– А давай в кино сходим, – предложил он.
– Давай, – ни секунды не думая, согласилась она (это тронуло его).
– Что смотреть будем?
– Там разберемся. Что, ты ожидал другого ответа?
– Хм, предпочитаю формулировку «все равно, только бы с тобой».
– Тогда считай, что я сказала именно это.
«Но ты ведь этого не сказала».
– Я написала рецензию.
– Ого! Даже это успела. Дашь почитать?
– Если захочешь, то конечно. Теперь я расправилась со всеми делами и открыта к любым предложениям. Можно прогуляться после фильма и пофотографировать пейзажи. Вчера смотрела в окно автобуса, все-таки меня впечатляет зимняя природа.
– Отлично, я «за».
– Степ.
– А?
– Ты отличный парень.
Дина произнесла это без всякого выражения, скорее констатируя, чем восхищаясь, но он, никогда не слышавший от нее ничего подобного, на секунду потерял дар речи.
– О… ты тоже… очень… ты великолепна.
– Думаю, мы начнем собираться где-то через полчаса, да?
– Э… да, конечно.
– Ты выглядишь обескураженным.
– Я просто не понимаю… не ожидал… в общем, растроган.
– Ничего особенного я не говорила.
– Это я… я много чего тебе не еще не говорил, – сбивчиво начал Степа. – Я ведь…
– Согласно Горацию, «сказанное слово не возвращается», – предостерегла его Дина. – Впрочем, это понятно и без мудрецов.
– Я просто…
– В какой кинотеатр идем? – Дина взяла друга за руку.
– В первый попавшийся.
– Очень вероятно, первым попадется тот, что через улицу.
– Тогда туда. На ближайший по времени фильм. Фотоаппарат не забудь.
– Сейчас возьму.
Глава 5. Жизнь впереди
«Смерть не есть зло.
Ты спросишь: что она такое?
Единственное, в чем весь род людской равноправен».
Сенека Луций Анней (Младший)
Антону стало намного легче. И физически (вечером он отмечал с друзьями возвращение приятеля из армии, теперь похмелье понемногу отступало) и морально. Весь предыдущий день, особенно после того как он выпил, почему-то тянуло позвонить Дине, но наутро он удалил ее номер из списка последних вызовов.
«Вот и все дела, – сказал себе Антон, допивая стакан кефира. – Хватит страдать ерундой. Нам не о чем говорить, мы почти не знакомы, она давно забыла о моем существовании… подумаешь, зацепила слегка… Понятно, чем – непохожестью на других, уверенностью в себе… и эта аура таинственности и силы… Но что я мог знать о ней после нескольких минут общения? Да, думаю, человек, интересный. Но, опять же, это всего лишь догадки. Теперь нет смысла об этом размышлять. Я ей никогда не позвоню, даже если очень захочу. И хватит уже… у меня полно других дел».
Если говорить по совести, не так уж много их было. Учебу Антон бросил – не понравилась специальность, в армию его не забрали из-за плохого зрения, подрабатывал он от случая к случаю. С друзьями встречался нечасто – в основном все были заняты, некоторые даже успели обзавестись семьями. А Антон все еще жил с родителями и, периодически назначая свидания девушкам, не видел ни одну из них в роли будущей жены – они, впрочем, и сами не жаждали серьезных отношений.
В целом Антон мало чем отличался от большинства. Не совсем урод, но явно не красавец; того, что называют харизмой, в нем тоже не наблюдалось. Не особенно успешный в своих начинаниях. Людей вокруг него вертелось достаточно, но по-настоящему близких, кроме родственников, – никого. Человеком Антон был скорее хорошим – искренним, тонким, понимающим. Только кому все это надо? Кто вообще видел его таким? Родители да старший брат (он же и лучший друг), с которым получалось общаться не так часто, как хотелось бы.
В начале студенчества брата настигла такая любовь (а его пассия с детства так хотела красивую свадьбу), что он, никого не слушая, бросил университет, чтобы освободить время для работы, быстро скопил денег… и в девятнадцать лет влюбленные стали мужем и женой. Естественно, брат съехал от родителей – молодая пара сняла квартиру. Теперь у них уже был двухлетний сын.
Вероятно, над мужчинами в семье Антона довлело какое-то особое проклятье, не позволявшее им задерживаться в высших учебных заведениях – его отец сменил место учебы целых четырежды. Но у него это шло от неспособности заниматься чем-то одним, желания успеть все сразу. Брату Антона надо было обеспечивать семью. А сам Антон… просто думал, что будет интересно, а оказалось – не его.
Он давно привык так ошибаться – и в людях, и в занятиях, и в привычках, и в суждениях… Несмотря на недовольство родителей, парень не спешил поступать в другое место – решил какое-то время подумать. И пока взял паузу. Курил. Читал книги. Иногда развлекался с друзьями. Иногда работал – кем попало, просто ради денег. Торчал в социальных сетях. Слушал музыку на большой громкости, когда никого не было дома. Существовал в своем ритме. И ждал.
В тот день к нему наконец пришло чувство, что – дождался. Но чего?
«Когда-нибудь я все пойму. А сейчас главное, что мне легче. Я выпил кефир. Голова проходит. И той девушке я не позвоню. И нечего слишком много размышлять о жизни. У меня все впереди, и все, что не получается, я исправлю…»
***
Похожие слова в то же самое время произносила Дина Степе, выходя с ним из кинотеатра:
– Подумаешь, убили его в конце… это просто фильм. Ты что так переживаешь, у тебя-то вся жизнь впереди.
– Могли бы и не убивать. Слезогонка какая-то, – отозвался Степа довольно резко. Он еле удержался от того, чтобы уронить пару слезинок над судьбой героя фильма – взял себя в руки только благодаря невозмутимости сидевшей рядом Дины, – и теперь ему было стыдно за эту слабость.
– Люди любят красивые трагичные истории. Все, переключайся. Мы оба живы, и жить тебе еще долго. Остальное – ерунда.
– И тебе – еще долго.
– Ну, это никому не известно. – Дина достала сигарету и, щелкнув зажигалкой, закурила. – Не так уж плохо уйти в начале пути. Или в середине.
– Эй, ты что, хочешь умереть молодой?!
– Не знаю. Иногда мне кажется… а иногда я почти знаю… прости, я не на ботинок тебе пепел стряхнула?
– Да какой пепел, подожди. – Степа тревожно заглянул ей в глаза. – Ты… чем-то больна? Только честно.
– Надеюсь, нет. Просто ощущение. Я и курить поэтому не бросаю. Впрочем, какая разница. Пока живы, надо жить. Только с умом.
– Ничего с тобой не случится, – уверенно проговорил Степа. – Потому что я уж точно этого не перенес бы, а у меня линия жизни длинная. Понятно тебе?
– Ты очень мил.
– А уж ты-то как. Можно тебя сфотографировать?
– Меня зачем. Такие следы на снегу причудливые. Такой у неба цвет странный – пепельно-серый… и черные голые ветви на его фоне… тут явно есть что снимать, раскрой глаза.
– А у меня они все равно только на тебя смотрят, – простодушно признался Степа и обнял Дину.
Нужны ли после этого другие признания?
– Ладно. Посвяти мне пару кадров – и хватит. Не жди, что я стану позировать. Как получится, так и получится.
Они вернулись довольно поздно – уставшие, замерзшие, но вполне довольные собой. Разувшись и даже не успев снять верхнюю одежду, Степа прошел в комнату, чтобы включить ноутбук и посмотреть получившиеся фотографии на нормальном экране.
– Ого, сколько мы нащелкали! Триста кадров! – изумился он.
– Ничего себе. Пойду чайник ставить, нам надо согреться… о, мне кто-то звонит. Судя по мелодии, это… Надя! – Дина бросила взгляд на часы. – Господи, что стряслось?! Если что, маршрутки еще ходят… – Она нащупала в кармане пальто сотовый и, нажав на кнопку, быстро поднесла его к уху. – Алло!
– Привет, дорогая. Я тебя не разбудила? Впрочем, в такое время – вряд ли… У меня все хорошо, ты не волнуйся.
Судя по оживленному голосу, ничего жуткого и правда не произошло, но что-то странное все же было. Слишком оживленный голос.
– Как твоя нога?
– Уже лучше. Родители приехали, теперь я в надежных руках. Скоро спать будем. Я тут тебе кое-что скажу. Не знаю, убьешь ты меня или тебе будет все равно… хотя ты редко злишься…
– Говори уже, а, – призвала Дина.
– В общем, это касается забавного вчерашнего недоразумения с деньгами. – Надя смущенно хихикнула. – Мне опять звонил тот парень, которого я приняла за знакомого и который принял меня за… ну, ты поняла.
– Только не говори, что ошибся номером! Все имеет какие-то границы.
– Нет. Просил прощения за беспокойство и хотел узнать у меня… твой телефон. Мол, он его стер, а мой в памяти мобильника остался, вот он мне и звонит. Ему очень надо что-то тебе сказать. И… ну… я согласилась. Он был настойчив, но так галантен, все время извинялся… и голос у него ничего… а как он внешне, ты не говорила? А, да, для тебя это не главное… ну, все равно ведь не последнее дело…
Терпеливо дождавшись окончания речи, Дина коротко отозвалась:
– Я поняла. Спасибо, что предупредила.
– Что, все-таки не надо было, да? – всполошилась Надя. – Ты извини, я даже не представляла, как поступить, растерялась…
– Нормально, расслабься. Спокойной ночи.
– Вижу, болтать ты не настроена.
– Я просто занята слегка…
– А. Учеба – работа – чтение?
– Не совсем.
– М-м… это уже интереснее. Потом расскажешь?
– Да.
– Ну, до скорого. Целую.
– Целую, пока.
Дина положила телефон обратно в карман, явно не планируя больше на него отвлекаться. Этот жест понравился Степе.
– Все в порядке? – осведомился он.
– Ага.
– Ей поговорить захотелось?
– Вроде того.
Глава 6. Не лучшая тема
«Чем меньше слов, тем больше будет чувства».
Уильям Шекспир
Еще сквозь сон Степа слышал доносящийся из кухни голос Дины. Поначалу он улыбнулся: она здесь, рядом, впереди опять целый день вдвоем. А потом различил ее слова:
– Нет. Сегодня никак. Завтра вторник? М-м… боюсь, нет. Давай лучше в среду вечером, а то учеба… и по работе кое-что надо… Да ничего, переживу. «Работать не так скучно, как развлекаться». Шарль Бодлер сказал, знаешь такого? Почитай. Ладно, созвонимся. Ага.
Ее тон был лишь чуть более жизнерадостным, чем обычно, но Степа напрягся всем телом. Ему почему-то захотелось поскорее одеться, будто в дом вошел посторонний, нарушив их уединение.
«Что бы я ни делал, у нее все равно будет другая – и, что хуже, более интересная и насыщенная – жизнь», – мрачно подумал он, натягивая джинсы.
– Скажи, я тебе сильно мешаю? – неожиданно для себя произнес он вместо приветствия, когда Дина вошла в комнату.
– Ты? Мне? Нет, – сразу отозвалась она.
В ее честности он не сомневался никогда.
– Ты, наверное, встречи какие-то планировала на сегодня-завтра…
– Но у нас уговор, разве не так?
– Главное, чтобы тебя он не напрягал. Я не собирался запирать тебя в клетке. Я люблю тебя. Я хотел, чтобы тебе было хорошо со мной. Но если нет, то…
Степа продолжал говорить, но у него было ощущение, что самое важное он уже сказал, даже не заметив. Не заметив, потому что это было у него на душе и вполне естественно было заговорить об этом.
И все же, осознав, ЧТО произнес, он на секунду растерялся и попытался поймать взгляд Дины, ища поддержки. Но она смотрела куда-то в сторону. Правда, очень сосредоточенно, не моргая, – возможно, внимательно слушала. А может, думала о своем и вообще не слушала…
– Степа, все хорошо, – наконец произнесла она. – Тебе что, кошмар приснился?
«Я просто очень боюсь тебя потерять, обними меня», – хотелось сказать ему, но он, разумеется, промолчал. Дина прочитала все в его глазах, пересекла комнату и обняла. Но, как ему показалось, не нежно, а скорее так, как обнимают плачущих детей. Надежно, чуточку властно, успокаивающе…
А затем вдруг поцеловала – сначала будто вынужденно, после – увлеченно, в конце концов – почти страстно. Но опять же так, будто хотела заставить его замолчать… забыть…
Как бы то ни было, поцеловала. С другими его иногда не трогал даже секс, а с ней и поцелуй казался чем-то неземным, высшей наградой.
– Я люблю тебя, Дин, – выдохнул Степа. – Ты… чувствуешь ко мне хоть что-нибудь?
– Не лучшая тема для разговора, – неожиданно холодно произнесла она.
Чуть отстранившись, он глянул на Дину как-то недоверчиво и выговорил изменившимся голосом:
– Боже… ты должна была сразу мне сказать. Зачем было давать надежду?
– Ты ничего не понимаешь.
– Все я понимаю. – Отпустив девушку, он целеустремленно направился к балкону. – Сигареты там?
– Ты же в шестнадцать лет бросил.
– Плевать, хочу курить.
– Я с тобой. И накинь пальто.
– Нет.
– Я принесу.
Когда она вышла на балкон, Степа уже успел закурить. Дина набросила на него верхнюю одежду – он, кажется, не заметил этого – и тоже зажгла сигарету. Они впервые курили вместе.
– Послушай, – начала Дина чуть более хрипло, чем обычно.
– Не надо. Я же говорю – я понял. Я тебя ни в чем не виню, просто теперь мне видится полной бессмыслицей все, что происходило со мной… с нами в последнее время. Ведь я жил надеждой, которую ты усиленно подкармливала… а может, мне только казалось? Ты это ты. Для тебя дружба – это близость, а любовь… существует ли она для тебя? Ты вообще когда-нибудь любила? Не отвечай, я не хочу этого слышать.
– Влюблялась. Точнее, очаровывалась. Ненадолго, – перебила она. – Иногда хотелось полюбить по-настоящему… но больше всего хочется сейчас. Жизнь коротка.
– Глупости.
– Я же объясняла, у меня такое ощущение – грядет что-то масштабное. Понимаешь, это стало навязчивой идеей. Я просыпаюсь среди ночи в холодном поту, вдруг поняв, что все это совершенно беспочвенно… но это назойливое предчувствие… такое сильное, густое, едкое…
– Одна из таких ночей была в пятницу, я угадал?
– Да. Мне просто необходимо было побыть рядом с кем-то близким, с кем-то, кто не станет расспрашивать – просто подарит ощущение тепла и покоя. Представь, мне тоже бывает плохо. И больно. И странно.
Степа молчал. Недокуренная сигарета, зажатая между его дрожащими пальцами, постепенно тлела.
– Я не умею влюбляться по-настоящему, – продолжала Дина – как всегда, ровным, пусть и хрипловатым голосом. – А если вдруг кем-то увлекаюсь, он, скорее всего, неинтересен мне как человек, потому все длится совсем недолго. Это всего лишь красивый сюжет красивого романа, который наскучит мне после второй главы. Я научилась относиться к подобным играм снисходительно – не лишать же себя приятных поворотов сюжета, – но ни в коем случае не серьезно. Не допускала интимных отношений – я бы хотела этого с кем-то близким, а не с полуразмытыми образами принцев. А близкие мне люди мужского пола – их я любила, но мне никак не удавалось увидеть в них привлекательных молодых людей… да, это всегда были искренние, теплые, глубокие чувства, но…
– …дружеские, – невольно подсказал Степа, выбросив истлевшую сигарету и машинально потянувшись за другой.
– Именно.
– Так же и со мной?
– Нет, с тобой – не совсем. Просто… когда ждешь чего-то постоянно и с минуты на минуту, ты ловишь каждый намек, предчувствуешь и даже торопишь этот момент… и очень легко ошибиться, принять желаемое за действительное. Впрочем, желаемое ли? Может быть, я все истолковала неправильно и меня ждет не любовь, а смерть. – Дина шумно выдохнула дым. – Да, и то и другое – самое сильное, святое и непреложное, что есть на свете. А то, что я ощущаю, как раз…
Она прервала саму себя и заговорила уже иначе, слегка торопливо, будто сворачивая надоевшую беседу:
