Kitabı oku: «Невидимый рубеж. Книга первая. Операция начнется в полдень», sayfa 2
Глава администрации области Алексей Иванович Медведев был избран на этот пост всего четыре месяца назад. Этот зрелый мужчина в возрасте с густой седой шевелюрой, твердо сжатыми губами и недобрым прищуром глаз, сам себе напоминал битого волка, умудренного жизнью и закаленного производственными сражениями.
Он не принадлежал к клану старых партийных руководителей, но в то же время и не так уж далеко отстоял от них, поскольку был директором крупного подшипникового завода. Их называли «красными директорами», так как считалось, что они руководили производством старыми управленческими методами и всячески тормозили приватизацию. Как независимый кандидат Медведев обошел на выборах секретаря обкома КПРФ, кандидатов от ЛДПР и «Выбора России». Особенно обидно это показалось последним, считавшим себя партией власти.
Получив большой пост, Медведев не отдалился от привычного для него окружения, друзей и знакомых. Один из таких друзей сидел сейчас у него в кабинете. Они пили кофе с коньяком и разговаривали за жизнь. Друга Медведева звали Аркадий Соколовский. Тот походил на типичного инженера. Ранее такие в великом множестве болтались по коридорам какого-нибудь завода с ватманом и рейсфедером в руках и с очередным анекдотом на губах. Инженер-очкарик, словно синоним неудачника, явление по тем временам достаточно заурядное.
Только у Аркадия жизнь сложилась по–другому, и ему удалось поймать бога за бороду. В горбачевские времена он ушел в кооператив, а затем открыл свое дело – у него было несколько оптовых баз по торговле спиртным и сеть магазинов в городе.
– Вот, Леша, ты и попал в эшелон власти, – посмеиваясь, заметил Аркадий. – Кто бы мог подумать тогда, двадцать лет назад?
– Не эшелон, Аркаша, а этаж власти, – Медведев говорил густым басом, который звучно раздавался в его просторном губернаторском кабинете. – Этаж, можно сказать, полуподвальный, цокольный, но по ступенькам, которые ведут наверх, я думаю, мне хода нет.
– А что так?
– Да вот сомневаюсь, что буду ко двору на верхних этажах. Ты же меня знаешь, я, как Ельцин в молодости, могу правду-матку в глаза врезать. А сейчас не приветствуется то, что было модным еще несколько лет назад. Помнишь всех этих бунтарей против номенклатуры и партократов? Языкастые такие, от трибун не оттащишь. И куда они все подевались? А сейчас только в мемуарах пишут, какие они раньше были смелые, отчаянные – не боялись ЦК, могли КГБ послать куда подальше. Борцы за справедливость! Ну да ладно, что это я разговорился, словно на предвыборном митинге. Как у тебя идут дела, какие проблемы?
– Да пока ничего, тьфу-тьфу, – Соколовский постучал рукой по деревянному столу. – С нашей жизнью поневоле станешь суеверным. Вроде пока все срастается, бизнес развивается – все путем. Я тут задумал прикупить спиртзавод, а то, понимаешь, торгую привозной водкой, а ведь можно и самим ее делать. Областной казне опять же будет прибыль от налогов.
– А что, уже назначили торги?
– Да, муниципалы. Городское Управление подготовило к продаже завод, ну ты знаешь, он в Сельмашевском поселке. А Фонд имущества через две недели проведет конкурс.
– Значит, будешь участвовать?
– Конечно, буду.
– Удачи тебе, Аркадий!
Медведев налил по рюмке армянского коньяка, и они выпили. Губернатор взял шоколадку, закусил. Потом вдруг спросил:
– А что бандиты, братки, не достают тебя? А то жалуются мне некоторые бизнесмены на криминальный беспредел, который мой предшественник не замечал. А может, и замечал, да закрывал глаза, имел свой интерес.
– Ничего, – помялся Соколовский, не зная, что можно рассказывать Медведеву и надо ли рассказывать вообще, – мы находим общий язык.
Он снял очки, нерешительно повертел их в пальцах.
– Значит, у тебя есть крыша? – не отставал губернатор.
– Да зачем тебе это, Леш? Ты же знаешь, что в наше время без крыши шагу ступить нельзя. Что говорить обо мне. Возьми Москву. Все крупные фирмы, заводы, банки – все под бандитами. Говорухин недавно снял фильм «Великая криминальная революция». Смотрел?
– Нет, не успел. А когда его показывали, по какой программе?
Соколовский иронично усмехнулся.
– Жди! Разбежались они показывать фильм сами про себя. Телевидение тоже под криминалом, вместе распиливают бабки от рекламы. Вот так и живем. Впрочем, я думаю, что большинство уже привыкло, даже находит такое положение удобным. По крайней мере, ты знаешь, что к тебе по пустякам всякая шпана не будет приставать, а если кто начнет права качать, сразу вызываешь крышу и проблемы улажены.
– А милиция? Почему не оказывает помощь? Знаешь, я недавно летал в Китай, там бизнесмены чувствуют себя спокойно, практически никакого рэкета нет.
– Так у них могут и того, голову отрубить за воровство, это же Азия. Мы – европейцы, у нас правосудие должно быть гуманным. И потом опять же, чья революция совершилась? Революция криминала, он пришел к власти. Посмотри вокруг, музыка в транспорте почти вся блатная. В магазине дисков среди бардов одни бывшие зеки. Самое главное, раньше блатные сидели где?
– Как где? В тюрьме.
– Вот-вот, за окнами с решетками и стальными дверьми с засовами. А теперь это в каждой квартире. Потому что после ГКЧП они вышли на свободу, а мы все сели вместо них. И продолжаем сидеть. Такая петрушка!
– Ну, ты, по-моему, сгустил краски! – Медведев в сомнении покачал головой.
– Ничего, побудешь во власти, насмотришься, потом мы с тобой продолжим этот разговор.
Из динамика селектора послышался голос секретаря:
– Алексей Иванович, полномочный представитель президента просит вас в одиннадцать на совещание.
– Что за вопрос?
– Обсуждение хода приватизации федеральных объектов в области.
– Хорошо, буду!
Медведев беззлобно поругался.
– Черт, совсем времени нет, а тут еще тратить его на пустопорожнюю болтовню! Тем более слушать Дергачева, который говорит не лучше Черномырдина.
– Что, не ладишь с ним?
– Да, отношения, прямо скажу, не очень. Он хотел видеть в этом кресле своего человека, а я, Аркадий, получается, перешел дорогу. Вот оттого у нас с ним постоянные стычки. Ты же меня знаешь, я спуску не дам – кто на меня нападет, получит адекватный ответ.
– Смотри, Леша, настрочит он на тебя кляузу в Кремль, приедет комиссия, могут отстранить от власти.
– Руки коротки. А насчет кляузы? Он только этим и занимается. Сам строчит, и весь его аппарат занят этой работой. Мне уже ребята из Администрации Президента звонили, удивляются такому графоманству. Ну, давай, как говорится, на дорожку, да буду готовиться к совещанию. Надо цифры посмотреть.
– Слушай, Алексей, – Соколовский искоса глянул на приятеля, – ежели что, помочь мне чем-нибудь сможешь? Я имею в виду конкурс. Там, насколько известно, серьезных соперников нет, но в последнюю минуту выскочит инкогнито из Петербурга, и кранты.
– А какая тебе помощь нужна? Думаю, ты сам со всеми справишься, вишь какой молодец! – Медведев дружески похлопал Соколовского по плечу. – Я вообще-то не люблю вмешиваться в эти дела, могут пойти слухи, что губернатор помогает своим, а это лишний козырь у Дергачева. Но тебе, Аркаша, помогу, чем смогу. Только учти, в рамках закона.
– Конечно, конечно! – пробормотал Соколовский. – Я в долгу не останусь.
Медведев поморщился.
– Никаких благодарностей, конвертов и кейсов. Я старых друзей не забываю. Для меня деньги – ничто, люди – все. Так, кажется, говаривал светлейший князь Потемкин.
Уральск, Комитет по Управлению имуществом Уральской области, кабинет председателя комитета Плотникова М. Я., 10 мая, 11:30
Через несколько дней после совещания у полномочного представителя Президента, на котором присутствовал губернатор, Плотников – председатель областного Комитета по Управлению имуществом, собрал свое, сугубо ведомственное совещание.
Совещались в узком составе. Присутствовало несколько председателей муниципальных и районных комитетов, поскольку им были делегированы права временного управления федеральным имуществом, и заместитель областного Фонда имущества Екатерина Красовская.
Михаил Яковлевич Плотников принадлежал к бывшей комсомольско-партийной касте. К сорока пяти годам он успел отрастить чиновничье брюшко и обрести лицо человека, крепко выпивающего: с нездоровым цветом кожи, крупными морщинами на лбу и обвислыми щеками.
Сегодня Плотников был в ударе. Он долго разбирался с причинами медленной подготовки объектов к приватизации, кричал на нерадивых, делал замечания, ставил на вид. Короче говоря, Плотников был в полном упоении от возможности саморазрядиться, которую изредка представлял скучный бюрократический процесс.
Иногда он поглядывал на Красовскую, формально не подчинявшуюся ему, но любившую бывать на таких совещаниях. Екатерина Евгеньевна в свои сорок лет выглядела эффектно. Она была брюнеткой с правильными чертами лица, хорошо сложенной, длинноногой, любительницей носить короткие обтягивающие юбки. Лицо этой опытной дамы совсем не портили очки, придававшие ей вид девочки-отличницы, попробовавшей запретный плод.
Плотникова с Екатериной Евгеньевной связывали непростые отношения – они были любовниками, причем инициатором здесь выступила сама Красовская. Она соблазнила его в этом же кабинете, где проходило совещание, и отдалась прямо на рабочем столе посреди бумаг и планов приватизации, подписанных самим Чубайсом. Застигнутый врасплох столь неожиданной инициативой чиновницы, Плотников не смог сразу переключиться на интим. Обнимая ей, целуя, занимаясь сексом, он продолжал громко высказываться о том, как лучше провести приватизацию заводов Уральска, как больше заработать на этом. А Красовская только твердила в ответ: «Да, да, да!»
Со стороны казалось, что он вслух диктовал тезисы к выступлению на очередном производственном собрании, записывая их на диктофон, и секретарша, одиноко скучавшая в приемной, не смогла заподозрить шефа в непристойности.
Закончив совещание, Михаил Яковлевич отпустил подчиненных, попросив Красовскую остаться.
– Ну что, Катюш, пойдем в комнату отдыха? – ласково предложил он, когда все вышли.
Красовская невольно кинула взгляд за спину председателя, где в отделанной полированными древесными плитами стене едва виднелась дверь в кабинет, предназначенный для отдыха руководителя после утомительной работы. Там стояли кожаный диван с креслами, телевизор, в шкафу имелись чайный сервиз и хрустальные рюмки. Холодильник всегда был наполнен набором жаждоутоляющих напитков: минеральной водой, коньяком и водкой.
– Погоди, Миша, – Красовская не торопилась устраиваться на кожаном диване, – с этим успеется. У нас недавно проводился конкурс по продаже трех магазинов. Представляешь, вскрываю один из конвертов с предложением участника, и, думаешь, что нахожу?
– Доллары? – брови Плотникова прыгнули вверх.
– Какие доллары? Вскрываю конверт, достаю бумагу, а там фига нарисована.
– То есть как фига? Кукиш, что ли?
– Какой-то юморист вместо того, чтобы предложить свою цену, нарисовал нам фигу, мол, не дождетесь. Представляешь? – Красовская изобразила возмущение, хотя на самом деле ей было смешно, и она с удовольствием рассказывала знакомым об этом курьезном случае.
Плотников нахмурился, собрав морщины на лбу.
– Провокация! Недобитые красные хотят дискредитировать идею приватизации. Об этом Анатолий Борисович еще в прошлом году говорил. Но мы не позволим! Ты милицию вызвала? Надо провести следствие, проверить по бумагам, кто подавал заявку. А потом этих деятелей хорошенько прижать, чтобы другим неповадно было.
Он коротко и энергично выругался матом.
– Ты думаешь, мы не посмотрели, от кого поступила заявка? – хмыкнула Красовская. – Сделали в первую очередь! Фирму никто не знает, хозяин неизвестен.
Она достала ментоловую сигарету, картинно закурила, отставляя локоть чуть в сторону. Плотников повел толстым носом, вдыхая аромат сигареты – сам он бросил курить почти два года назад, осведомился удивленно:
– А деньги он заплатил за участие в конкурсе? Разве не жалко выкидывать их на ветер?
– Ты будешь смеяться, но произошла техническая ошибка. Как мы уточнили, он денег не вносил, но был допущен.
Плотников задумался.
– Странный случай. Надо, пожалуй, подключить наш отдел безопасности, чтобы все проверили как следует. Думаю, здесь не обошлось без помощи со стороны твоих сотрудников. Я договорюсь с председателем Фонда, чтобы он разрешил моим людям поработать. Милицию вы не вызывали?
– Нет!
– Пожалуй, правильно сделали. По городу сразу пойдут слухи, насмешки, докатится еще до представителя президента Дергачева.
– Может, в ФСК сообщить? – предложила Красовская, чтобы показать свою озабоченность.
Михаил Яковлевич недовольно посмотрел на нее и поморщился.
– Московское начальство их не любит, – многозначительно пояснил он. – Когда создавали отделы безопасности в структурах Госкомимущества, чекисты хотели прикомандировать своих сотрудников. Анатолий Борисович выступил резко против, и теперь мы сами себе хозяева, без ненужных соглядатаев. Хотя меня они все же обхаживают.
– В каком смысле? Хотят вытащить информацию или, как сейчас пишут, сделать агентом?
– Ты, Катюшка, начиталась всякого литературного мусора. Нет, хотят пристроить у меня своего человека, но я сопротивляюсь. С другой стороны, может, лучше согласиться? Все-таки стукач будет на виду, под моим присмотром, а то вычислять, кто именно тебя закладывает, дело непростое, хлопотное. Однако заболтался я с тобой. Пойдем, что ли?
– Подожди еще немного. Хотела с тобой посоветоваться. У нас скоро новый конкурс, на продажу выставлен спиртзавод.
– Знаю, в Сельмашевском поселке. И что?
– На него есть хороший покупатель…
– Погоди, погоди!
Плотников приложил указательный палец к губам и показал Красовской на дальний угол большого кабинета, где стояло два стула, а между ними столик с графином воды, двумя стаканами. Екатерина Евгеньевна затушила сигарету, и они сели там, продолжая дальнейший разговор вполголоса.
Уральск, зал администрации Уральской области, конкурс по продаже объектов недвижимости, 25 мая, 10:00
Аркадий Соколовский подъехал к зданию администрации области на праворульной «Тойоте», которую недавно приобрел в Новосибирске на авторынке. Машина была уже не новой, модель устарела, но Аркадий не спешил приобретать новую, более представительную, как говорили с недавнего времени – навороченную. Выйдя из машины и здороваясь с многочисленными знакомыми, попадавшимися в коридорах административного здания, он неторопливо, как подобает важному бизнесмену, отправился в зал, где должен был проводиться аукцион по продаже спиртзавода.
Соколовский всегда удивлялся разнообразной суетливой деловитости, царящей в администрациях всех уровней. Множество служивых людей, чиновников высокого уровня, рядовых сотрудников всячески изображали непрерывный процесс государственного управления, по большей части не вникая и не занимаясь своим непосредственным делом. Каждый раз при виде них у Соколовского возникало странное ощущение, будто у всех чиновников извлекли блок с заложенной программой и вместо него вставили демоверсию. Если заплатишь – программа заработает, если нет – продолжишь пользоваться демоверсией, но ограниченный срок.
В малом зале администрации, в котором обычно областной Фонд имущества проводил конкурсы и аукционы, уже начал собираться народ, разнообразные участники, сотрудники фонда, просто любопытные. Зал был небольшим. Кресла цвета слоновой кости, которые некогда, в советские времена, смотрелись нарядно и солидно, были уже потерты в некоторых местах, отбита краска, красные дорожки на полу протерлись. Впрочем, участников было немного, поэтому никто в должной степени не оценил этот закат советского ампира.
Как стало известно Соколовскому, всего приняло участие в закрытом аукционе пять претендентов, включая его самого. Из них он знал трех предпринимателей, составлявших ему конкуренцию в бизнесе и, вполне естественно, выразивших желание участвовать в мероприятии, проводимом областными чиновниками. Четвертый участник аукциона был совершенно неизвестен Аркадию. Какая—то фирма «Омега Групп», фамилии директора и учредителей ни о чем не говорили. Все они были из небольшого районного центра Краснокаменска, который в последнее время приобрел широкую известность в области криминальными разборками. Но эти люди, представители «Омега Групп», вроде были непричастны к криминалу. Во всяком случае никто не мог связать их фамилии с лидерами преступных группировок. Не было таких сведений и у Соколовского.
Он прошел в первые ряды, поздоровался со знакомыми бизнесменами—конкурентами.
Один из них, Юрий Геннадьевич Веселов, мужчина небольшого роста, с бритой лысой головой и подвижным лицом, небрежно развалился, положив руку на спинку соседнего кресла, где сидела его секретарь. Казалось, он обнимает молодую девушку и интимно ей шепчет скабрезные анекдоты. Он приветливо махнул рукой Соколовскому и тут же потерял к нему интерес.
Два других конкурента – мелкие предприниматели, недавно разбогатевшие на операциях с приватизационными чеками, совсем не интересовали Соколовского.
Гораздо большее любопытство вызывали молодые люди из «Омеги». Их было двое. Оба парня сидели в строгих двубортных костюмах, белых рубашках и дорогих галстуках. Первый, который оказался ближе к краю, положил на соседнее кресло черную кожаную папку и сверху небольшой пейджер. Увидев Соколовского, молодой человек вежливо поздоровался: «Добрый день, Аркадий Львович!»
Аркадий Львович удивленно кивнул в ответ и, отыскав удобное место, неторопливо опустился в кресло.
За столом президиума уже появились сотрудники Фонда имущества. Мужчина с молодым лицом и уже седыми висками раскладывал бумаги на столе. Рядом с ним яркая блондинка невысокого роста в деловом костюме извлекала из картонной папки бланки протоколов, в которые должны быть записаны результаты тендера. Аркадий знал, что девушка – начальник отдела Ирэна Истомина, фактически правая рука Екатерины Красовской. Несмотря на приближающееся тридцатилетие, она была еще не замужем и многие мужчины, в том числе Соколовский, подавая заявки на участие в конкурсе или аукционе, всегда осыпали ее комплиментами, дарили конфеты и шоколадки. Аркадий даже приглашал ее в ресторан, но Истомина отказалась, сославшись на занятость.
Ждали Красовскую. Она задерживалась и в зале раздавался нестройный гул голосов. Молодые незнакомцы – участники аукциона, на которых искоса поглядывал Соколовский, – негромко переговаривались друг с другом, вели себя абсолютно спокойно и, казалось, не обращали никакого внимания на окружающих. Такая самоуверенность выглядела подозрительно, отчего у Соколовского возникло ощущение, что их показное спокойствие основывалось неизвестных ему обстоятельствах. Например, на знании пока не объявленных результатов аукциона.
Он еще раз поглядел на молодых людей, вальяжно расположившихся в креслах. Словно почувствовав его взгляд, сидевший с краю, тот, что поздоровался с Соколовским, повернул голову и глянул на Аркадия. Глаза представителя «Омеги» смотрели настороженно, с вызовом, но это было лишь мгновение, потом он, словно вспомнив о чем-то, приятно улыбнулся и сообщил:
– Аркадий Львович, мы незнакомы. Вот моя визитка!
«Денис Белоглазов. Начальник юридического отдела компании «Омега Групп», – прочитал Соколовский. Адрес, телефон – все зарегистрировано в г. Уральске.
– А кто учредитель? – полюбопытствовал он.
– Это физические лица, – все так же небрежно улыбаясь, пояснил Белоглазов. – Их фамилии вам вряд ли о чем-то скажут. Они не из Уральска.
Кивнув головой, Соколовский показал, что принял информацию к сведению, и посмотрел в президиум. В это время открылась боковая дверь, быстро шагая, в зал вошла Красовская. Она немного нервно, напряженно оглядела зал, поздоровалась с несколькими знакомыми и особо внимательно посмотрела на представителей «Омега Групп». От Соколовского не укрылось ее внимание.
«Так! – произнесла Красовская, поправляя прическу. – Я извиняюсь за опоздание, была на совещании у полномочного представителя президента. Господа, начнем проведение закрытого аукциона. Ирэна Владимировна, – обратилась она к своей помощнице, – где документы?»
«Возьмите, Екатерина Евгеньевна», – Истомина передала несколько бумаг и конвертов.
«Я думаю, – продолжила уверенным тоном Красовская, – что процедура проведения закрытого аукциона всем известна, она четко прописана во временных правилах, и не стоит тратить время на ее озвучивание. Все согласны?»
Люди в зале промолчали, показав, что изучать порядок проведения аукционов им действительно не хотелось.
«Итак, – громко произнесла Красовская, надев очки, – проводится закрытый тендер по продаже спиртового завода, о котором, в соответствии с законом, было объявлено за три недели в областных средствах массовой информации».
Она назвала параметры продажи, давно известные всем сидящим в зале, огласила список пожелавших участвовать. Наконец, приступила к вскрытию опечатанных конвертов.
«Посмотрим, – заметила она, аккуратно отрезая ножницами краешек первого конверта, – что нам предложит первый участник… Это господин Юрий Геннадьевич Веселов. Он дает за спиртовой завод 30 миллионов рублей. Ирэна Владимировна, занесите результаты в протокол».
Листок с заявкой Веселова Красовская передала другому сотруднику фонда с седыми висками, скромно сидевшему справа. Затем она вскрыла конверты двух других предпринимателей и озвучила суммы, которые оказались значительно меньше, чем у Веселова.
Соколовский с любопытством ожидал, когда огласят его предложение и предложение «Омега Групп».
«А сейчас предложение Аркадия Львовича, – сообщила, чуть улыбнувшись, Красовская и взяла следующий конверт. – Итак, господин Соколовский предложил сорок один миллион рублей. Ставки растут, ставки растут!»
Как и предыдущие заявки, Екатерина Евгеньевна эту тоже предала своему сотруднику.
«И последнее предложение на сегодня. Товарищество с ограниченной ответственностью «Омега Групп» нам предлагает…– она выдержала паузу, интригующе поглядывая в зал, зашуршала разворачиваемая ею бумага. – Эта компания нам предлагает сорок два миллиона рублей. Что же, победителем закрытого тендера объявляется «Омега Групп». Представителей компании прошу остаться после торгов, чтобы мы договорились о сроках перечисления всей суммы в бюджет».
Услышав последние слова Красовской, Аркадий Львович ощутил огромное разочарование. Все это: торги, которые внезапно превратились из конкурса в аукцион, раскованное поведение молодых и напористых ребят из «Омега Групп», показная деловитость Красовской – все показалось ему невероятно подозрительным. Он не верил, что его неизвестные конкуренты могли так точно угадать сумму, которую он предложил за завод. Его грубо и нагло кинули. Им, конечно, кто-то сообщил. Только кто?
Ему стало душно, захотелось на улицу.
– Что, Аркаша, пролетел? – довольно хохотнул проходящий мимо Веселов.
– Не говори! – мрачно процедил Соколовский.
– Что это за молодцы, такие лихие? – прищурился Веселов, отчего его толстое лицо сделалось похожим на печеное яблоко. – Интересно было бы узнать. А может, ты знаешь? Ну, колись!
– Нет, Юра, пока не знаю. Но узнаю! – бросил он с угрозой в голосе.
– Потом поделишься тайной? Меня разбирает бабское любопытство.
Веселов кивнул на прощанье и пошел к поджидавшей неподалеку секретарше. Выйдя за ним следом в коридор, Соколовский подошел к дежурной, сидевшей за небольшим столиком. Возле нее стоял телефон. Аркадий Львович поднял трубку и набрал номер приемной губернатора Медведева.
– Это Аркадий Львович Соколовский, – представился он. – Запишите меня на прием.
Уральск, УФСК по Уральской области, кабинет подполковника Усольцева Л. П., 27 мая, 09:50
Усольцев, в который раз просматривал папки дела, связанного с Забелиным и Цыганковым. Материалы наружного наблюдения и прослушивания телефонных переговоров были подшиты в двух разных папках, листы пронумерованы.
Он внимательно изучил каждую букву этих документов, поднял и проверил все связи, о которых упоминали оперработники, установил номера телефонов, по которым они звонили, однако итоговых результатов не было. Не с чем было идти к полковнику Кислицыну, не о чем докладывать.
Самое большее, в чем можно обвинить сотрудников отдела Шумилова – это в ведении неслужебных разговоров по телефону, только многие оперативники грешили этим, в том числе и сам Усольцев. Требовалось найти более серьезные проступки, более весомые или закрывать проверку. Но заканчивать проверку Усольцеву не хотелось. Проверка – это серьезный шанс прижать хвост Шумилову, показать этому всезнайке, этому высокомерному субъекту, который так носится со своей порядочностью, где его настоящее место.
Усольцев задумчиво барабанил пальцами по картонной обложке дела, в котором были подшиты листы с расшифровками телефонных разговоров. Он снял трубку и вызвал к себе в кабинет капитана Иванова, одного из подчиненных, которого частично посвятил в план проверки. Иванов был молодым, подающим надежды оперативником, но не по годам серьезным, уже имеющим опыт в подобных разбирательствах.
– Миша, – спросил Усольцев, – ты уточнил имущество, принадлежащее Забелину и Цыганкову? Что у них есть, так сказать, за душой?
– Ничего особенного, товарищ подполковник, – Иванов заглянул в блокнот, где делал записи. – Оба живут в неприватизированных квартирах. У Забелина есть машина – ВАЗ—2106.
– Новая? – заинтересовался Усольцев.
– Нет, пять лет в эксплуатации. Машина приобретена в советское время по очереди в нашем Управлении.
– Что еще?
– У Цыганкова имеется металлический гараж без машины. Крупных покупок в последнее время ими не делалось. По месту жительства оба ведут себя тихо, ничем не выделяются.
– Да, ситуация! – недовольно засопел Усольцев. – Вот начальство, понимаешь, ставит задачи, как в сказке: «Иди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю, что». А нам выполнять!
– Об этом еще Мюллер говорил Айсману.
– Любишь «Семнадцать мгновений весны»? – удивился Усольцев, которому в глубине души польстило, что его сравнили с Мюллером.
– Смотрю периодически. В газетах писали, что этот фильм нравился Андропову.
– Да, я тоже читал об этом. Есть соображения, в каком направлении двигаться дальше?
– Может, подвести агентуру? – после минутного раздумья предложил Иванов.
В ответ Усольцев отрицательно покачал головой.
– Это оперативники, а не простые объекты. Вряд ли они будут делиться с посторонними. Если кто-то из них и слил информацию бандюкам, то самое реальное – установить их связь с ними по телефону или при личном контакте.
– Но мы наблюдаем за ними уже несколько дней, и ничего подозрительного.
– Значит, плохо наблюдаете, – раздраженно бросил Усольцев. – Не забывай, Миша, что это опера со стажем. Впрочем, мы можем разыграть оперативную комбинацию…
Усольцев заходил по кабинету, заложив руки за спину, поскольку так лучше думалось. Мысль, пришедшая к нему в голову, предполагала организацию действий, которые вполне укладывались в концепцию проверки.
– Ну что, Михаил Евгеньевич, – продолжил он, весело улыбнувшись широким лицом, – разработка оперативной комбинации за тобой. Подготовишь план, определишься с силами и средствами. Я доложу Кислицыну и особо отмечу твое участие. Так что, думаю, без поощрения не останешься.
– А в чем заключается замысел комбинации? – озадаченно поинтересовался Иванов, которому показалось, что часть разговора он упустил, задумавшись о чем-то своем.
Усольцев хитро взглянул на него, но с ответом не торопился. На столе зазвонил телефон прямой связи с Кислициным.
– Да. Есть! – коротко ответил Усольцев. Он положил трубку и сообщил Иванову: – К начальству вызывают. Сиди здесь и жди, когда вернусь, обсосем наш план. Есть у меня, понимаешь, задумка подставить нашим операм агентуру из уголовников. Выдадим их за сбытчиков стволов, торговцев оружием.
– Под чужим флагом? – уточнил Иванов. – А зачем?
– А затем, друг ситный, если Цыганков или Забелин связаны с криминалом, то на нашу подставу будет совершен налет теми бандами, которым оружие нужно до зарезу. Так мы узнаем, что информация ушла.
– Но агентуру ликвидируют во время налета, – засомневался Иванов. – Начнется расследование, и нам настучат по голове за такую инициативу.
– Ну-ну, мы тоже не лыком шиты. Чтобы не получить по шапке, устроим засаду и захватим нападающих. Так все яйца будут в одной корзине. Смотри, мы задержим бандитов – раз, выведем на чистую воду кого-то из наших – два. Классически используем агентуру – три. Возможно, нашу операцию еще будут изучать, попадем в учебники…
Усольцев самодовольно улыбался, а Иванов скептически глянул на окрыленного своими планами начальника, но промолчал.
– И сконцентрироваться, я полагаю, надо на Цыганкове, он вероятная наша цель! – продолжил между тем подполковник.
– В ваших словах есть логика, – согласился Иванов.
Усольцев подмигнул ему:
– В словах начальства всегда есть логика!
Он взял дела с подшитыми оперативными материалами по Забелину и Цыганкову и в хорошем настроении отправился на доклад к Кислицыну.
Уральск, Администрация Уральской области, кабинет главы администрации Медведева А. И., 30 мая, 11:00
Начальник Управления ФСК России по Уральской области генерал-майор Алексеев приехал в здание областной администрации по просьбе губернатора к одиннадцати часам дня. С прежним главой администрации Бузниковым отношения у него не заладились из-за коррупционного скандала, разразившегося благодаря вмешательству Алексеева.
Дело в том, что по сообщению оперативных источников, некоторое число областных чиновников вместе с Бузниковым покупали в филиале «Мега-банка» доллары, но не просто покупали, а по индивидуальному курсу, который им лично установила управляющая филиалом госпожа Егорова. Подлинники заявлений чиновников на обмен валюты управляющая прятала в личном сейфе, чтобы можно было ими воспользоваться при случае. Было также известно, что именно она организовала узкому кругу приближенных Бузникова поездку в Австрию и Италию вместе с женами за счет банка, якобы на банковский семинар.
Генерал видел программу поездки, рассчитанной на три дня. Программа была разнообразной: от слушания лекций об особенностях банковской системы в Австрии до катания на гондолах по ночной Венеции.
Конечно, в свете необузданного передела собственности, многочисленных мошеннических схем, обмана, заказных убийств и прочих безобразий путешествие чиновного люда за счет коммерческого банка выглядело довольно безобидно и невинно. Допустим, поехали, чтобы расширить кругозор, получить новые сведения о банковском деле. Так-то оно так! Но со стороны все это дурно пахло, и этот неприятный запах для обманутого, недовольного населения мог явиться сильным раздражающим фактором.
