Kitabı oku: «Невидимый рубеж. Книга первая. Операция начнется в полдень», sayfa 3
О том, что чекисты имеют на него большой зуб, губернатор своевременно узнал от заместителя Алексеева полковника Кислицына, с которым вместе ездил на охоту.
Тогда начались подковерные игры. Алексеев поручил оперативникам Шумилова достать расписки чиновников областной администрации. В свою очередь, Бузников позвонил Егоровой и потребовал вернуть все компрометирующие бумаги. Та пообещала, но прежде созвонилась с полномочным представителем Президента России по Уральской области господином Шарыгиным и рассказала обо всем.
В результате подлинники получил Шарыгин, а в Управление ФСК попали только ксерокопии расписок. Алексеев, в связи с этим, устроил разнос Шумилову присутствии Кислицына, который с деланно безразличным видом что-то рисовал в своем блокноте.
Однако больше всех, как ни удивительно, пострадал в этой ситуации безвинный Шарыгин. Желавший показать себя активным борцом с коррупцией, поскольку еще свежи были в памяти митинговые страсти девяносто первого года, господин Шарыгин собрал документы и полетел в Москву, в Администрацию президента, сделать слив компромата. Увы, на дворе было другое время, дули другие ветры. Вместо губернатора сняли самого Шарыгина, и представителем президента в Уральске поставили бывшего учителя истории демократа Дергачева.
Но коррупционный скандал все-таки выстрелил на выборах. Эта неприглядная история во время избирательной кампании вдруг выплыла наружу в газетах и листовках оппозиции, и население отказало Бузникову в доверии. Финал хоть и закономерный, но не типичный.
Новый глава области Медведев Алексееву импонировал. Это был достаточно самостоятельный человек, не зависящий от мнения разных политических сил и пользующийся безусловной поддержкой простого населения. Алексеев знал, что Медведев не был замешан в незаконных сделках с недвижимостью, как Бузников, или замаран связями с криминалом.
При появлении в кабинете генерала ФСК Медведев тяжело поднялся с места, крепко пожал ему руку, а потом по селектору вызвал секретаря и попросил принести две чашки чаю. Алексеев положил перед собой папку с документами. По комплекции он был под стать губернатору: плотный, ширококостный, высокого роста. Серые его глаза изучающе смотрели на собеседника, а сильный волевой рот казался всегда плотно сжатым.
Медведев начал разговор сразу, без долгих предисловий, его басовитый голос растекался по кабинету.
– Владимир Георгиевич, ваше ведомство отслеживает ход приватизации? Я имею в виду возможное мошенничество, воровство и другие нехорошие вещи. Меня, конечно, в первую очередь интересует наша область. Дело в том, что сейчас выставляются на продажу крупные предприятия, заводы, на которых работают люди, много людей, и если мы отдадим их судьбу в руки сомнительных типов, жуликов, то завтра они все окажутся за воротами собственных заводов. А эти заводы, созданные руками всего народа, будут просто-напросто распроданы по частям под склады и офисы. Вы понимаете, какое недовольство и возмущение ждет нас, если мы не предпримем строгих мер контроля?
– Алексей Иванович, то, что выговорите, совершенно справедливо. Мы пытаемся держать этот процесс под контролем, – ответил Алексеев, выдерживая прямой взгляд губернатора, – но и мы не всесильны, особенно если учесть, что некоторые лица федерального уровня вставляют палки в колеса.
– Вы имеете в виду Дергачева? – Медведев отвел свой взгляд от генерала. – Но он вроде далек от процесса приватизации, занимается только общим контролем. Вот Плотников, тот руководит всем этим безобразием как председатель комитета.
– Есть и другие лица, – уклончиво сообщил Алексеев, и губернатор подумал, что генерал ФСК не будет с ним до конца откровенным. Глава области, конечно, не знал, что несколькими месяцами ранее, в начале февраля, Алексеева вызывали в Москву на аттестационную комиссию, которую после упразднения Министерства безопасности в декабре 1993 года создали при Ельцине либеральные демократы.
Эти молодые и старые представители либералов, многие из которых стали таковыми после свержения ГКЧП, заслушивали бывших генералов МБ и решали, кого оставить служить, а кого уволить по сокращению. Они задавали каверзные вопросы, прощупывали политическое нутро каждого, его лояльность действующей власти, преданность Ельцину. Они упивались этой сиюминутной властью, возможностью вершить судьбу некогда могущественных людей, еще недавно вызывавших у них страх и трепет.
После аттестации Алексеев стал предельно осторожен. Какая будет польза для дела, если его снимут с должности из-за доноса наверх очередного местного демократа? Нет, предстояло сберечь не только себя, за себя он не боялся, главным было Управление и люди, работавшие в нем. Губернатора он понимал, его обеспокоенность за приватизацию, за людей. Медведев, возможно, честный человек, но не до конца постиг какие угрозы для него могут нести аппаратные игры, подковерные интриги, неожиданные подставы со стороны близких людей.
– Алексей Иванович, – сказал генерал после некоторой паузы, – наша служба стоит на страже интересов личности, общества и государства, и мы сделаем все, чтобы не допустить нарушений, чтобы никто не смог выйти за пределы конституционного поля. Такова установка президента и нашего нового директора службы.
В ответ Медведев недовольно прищурился:
– Знаете, я не люблю ставшую в последнее время модной эту словесную триаду: личность, общество, государство. Вычленяя эти понятия из общего контекста государственности, мы противопоставляем общество государству, а личность – обществу, словно это не личности, а некие марсиане прилетели и создали нам государство. Это искусственная конструкция, перенятая от Запада. Она отдает анархизмом.
– Простите, Алексей Иванович, – генерал решил не вдаваться в теоретический спор и вернулся к началу разговора, – у вас есть конкретная информация о нарушениях в приватизации?
– До меня дошли сведения о недавнем аукционе по продаже спиртового завода, – Медведев вопросительно посмотрел на генерала. – Вам что-нибудь известно?
– Нет, информации на этот счет мы не имеем.
– Так вот, закрытый тендер проводила Красовская, она заместитель председателя областного Фонда имущества. Некоторым бизнесменам показалось, что она, скажем так, подыграла одному из участников торгов, некоей фирме «Омега Групп». Что за фирма, кто за ней стоит – совершенно неизвестно. Какая-то темная лошадка! Они и выиграли тендер. Я думаю, тут имел место сговор, и было бы неплохо, если бы ваша служба это проверила, так сказать, неофициально, как вы умеете.
– Понимаю, – медленно произнес Алексеев, – но все-таки точных данных у вас нет?
– Нет! – пожал плечами Медведев, – одни догадки. Знаете, мне кажется странным, что сумма, предложенная этой компанией, ненамного превышает цену, названную другим бизнесменом – Аркадием Соколовским. Я его давно знаю и, поймите меня правильно, не лоббирую его интересы, но все же…
– Добро, Алексей Иванович! Мы проверим как проводился последний аукцион, – сообщил генерал. – Если вскроются нарушения, будем действовать в правовом поле, законным путем, с возбуждением уголовного дела.
– Конечно, конечно! – согласился Медведев. – Я не сторонник прикрывать взяточников, главное, навести порядок.
После этого собеседники заговорили на другие темы. Алексеев сообщил о мероприятиях, проводимых его Управлением в сфере обеспечения безопасности, а Медведев рассказал о доставшемся после прежнего губернатора Бузникова упадочном областном хозяйстве. Они встречались уже не первый раз и с каждой встречей чувствовали друг к другу все большее расположение. Наверное, так проникаются симпатией люди, пережившие общую беду, к примеру, путешественники, плывущие на одном корабле и застигнутые штормом. Они оба были людьми ответственными, болеющими за дело, настоящими мужиками, на которых можно положиться. По этим или другим причинам, но они нравились друг другу.
– Владимир Георгиевич, – сказал в заключение, улыбнувшись, Медведев, – у меня тут намечается небольшое семейное торжество – день рождения жены. Если будете свободны в субботу, то приходите с супругой, посидим в неофициальной, так сказать, обстановке, поговорим.
– Спасибо за приглашение, Алексей Иванович, мы будем! – кивнул головой генерал.
Расстались они довольные друг другом. Алексеев немедленно поехал в Управление и, не откладывая, вызвал к себе Шумилова. Губернатор был абсолютно прав, следовало более внимательно отнестись к работе контрразведчиков в сфере приватизации.
Когда Шумилов появился в генеральском кабинете, Алексеев дал ему указание: «Передайте Забелину, пусть немедленно займется последним аукционом по продаже спиртового завода. Есть информация, что там дело нечисто».
Уральск, бар «Джон Сильвер», 31 мая, 20:30
К бару «Джон Сильвер», расположенному в центре города, поздним вечером подъехала белая вазовская «Шестерка», из которой вышли Цыганков и Забелин. По вечерам на Урале было еще прохладно, и они надели тяжелые кожаные куртки, джинсы, на ноги теплые ботинки.
Вывеска над баром горела красным неоновым светом, внося тревожащий отсвет в сумрак наступающей ночи. До встречи, на которую они приехали, еще оставалось время, и Цыганков закурил. Свет зажигалки на мгновение осветил его смуглое лицо.
– Серега, зачем тебя Шумилов вчера искал? – поинтересовался он, пуская струю синего дыма в быстро холодеющую тьму.
– Информацию надо проверить по одному аукциону. Срочно. Его проводили на той неделе и якобы результаты подтасовали. Но я сразу сказал Шумилову, что такой информации у меня полно, после каждого аукциона получаю сигнал на Красовскую. Только зацепить пока не могу.
– Понятно! А для чего тебя Шумилов отправил со мной? Эта Виккерс не опасна, зачем мне прикрытие?
Цыганков говорил о предстоящей встрече с той самой бизнесвумен, которая подала заявление о вымогательстве в начале мая.
– Так, на всякий случай! – усмехнулся Забелин. – Слышал, как Кислицын разговаривал, когда мы лажанулись с задержанием? Лишние проблемы нам не нужны. К тому же твоя Рита не такая уж и овечка, помнится, ты говорил, что она связана с динамовцами.
– Источник сообщил, он у меня из воров, проходит под псевдонимом «Горбушка».
– Сам придумал?
– А то! У него череп лысый, вот я и решил, что такое погоняло будет в самый раз.
Цыганков щелкнул пальцами, и недокуренный бычок, прочерчивая едва тлеющим огоньком пологую траекторию, скрылся в темноте. Забелин, чувствуя вязкую сырость холодного вечера, сунул руки в карманы куртки, поинтересовался:
– Твой Горбушка не сказал часом, почему динамовцы решили прикрыться нами, а не вызывать Матвея на стрелку?
Забелина всерьез интересовал этот вопрос; ему казалось, что здесь скрыта какая-то тайна, специальный умысел, призванный подставить оперативников ФСК.
– Не, не сказал! Боятся, я думаю. За Матвеем длинный шлейф тянется всяких дел, крови много… Маргариты не было в городе пару недель после нашего прокола. Сейчас приехала из Италии, и я сразу вытащил ее на встречу.
Глянув на часы, Цыганков бросил:
– Пора! Короче, ты иди к бару, возьми коктейль и оставайся там как Шарапов из «Места встречи…». А я за столик, так, чтобы контролировать вход. Да и тебя будет видно.
– А ты Глеб Жеглов, что ли?
– Думаешь, не похож? – Цыганков весело подмигнул и пошел в бар.
Забелин сначала понаблюдал за ним через стекло с улицы, а потом и сам пошел следом. Он устроился на высоком стуле у барной стойки, принялся медленно потягивать фирменный коктейль «Долина Бекаа», обладающий кисловато-сладким привкусом и запахом пряных трав. Он изображал из себя одинокого бездельника, не знающего, чем занять время. Никто его не интересовал: ни девицы легкого поведения, шляющиеся вокруг, ни мальчики-геи. Глядя на последних, он с иронией подумал: «Как все изменилось! К Шарапову геи не приставали».
Заметив, что Забелин отверг все возможности для развлечения на вечер, молоденькая барменша – симпатичная брюнетка с голубыми глазками, начала поглядывать в его сторону. Она, вероятно, представила, что этот молодой человек, по виду бизнесмен, ищет нечто особое.
Увлекшись то ли своими мыслями, то ли наблюдением за окружающими, момент появления Маргариты Виккерс в баре Забелин пропустил. Сам он заявительницу до этого не видел – с ней работали Шумилов и Цыганков, поэтому, когда Цыганков поднялся и галантно предложил стул подошедшей к нему молодой женщине, Сергей понял, что это и есть та самая Маргарита.
У нее был тот переходный возраст, при котором девушку под тридцать уже можно называть молодой женщиной. Лицо в это время теряет шарм беззаботной юности, а его место занимает опыт взрослой жизни с неудачными романами и обманутыми ожиданиями, опыт, накладывающий свой отпечаток на лицо, фигуру, манеру держаться в обществе.
Собеседница Цыганкова была привлекательной. Она имела правильные черты лица, большие карие глаза и пышные рыжие волосы, которые падали на плечи, отливая шелковистым блеском. На встречу с Цыганковым она оделась по-деловому – была в джинсах и скромной блузке, на руке сверкали золотые часики. Чувствовалось, что Виккерс деловито и инициативно умеет решать дела, никогда не теряет времени попусту.
– Итак, Санек, – сказала Маргарита Цыганкову, бросая пачку сигарет на столик и закуривая, – насколько я понимаю, вы облажались. Такая крутая контора3, и вся в дерьме. Хорошо еще в городе никто ничего не знает. Все думают, что я заплатила реальные бабки за новую крышу и ушла от динамовцев. Но уговор-то наш был совсем другим, не правда ли, Саня?
Маргарита выпустила струю дыма и жестом подозвала официанта:
– Дай что-нибудь, что сносно готовят в вашей забегаловке. Только смотри, туфту не неси, выкину со стола, потом будешь с полу подбирать!
Цыганкову было неловко оправдываться перед молодой женщиной.
– Случай, Рит, накладка вышла. Такое бывает в нашем деле, когда планируешь одно, а потом раз, и «листья клена падают с ясеня». Короче, ты права, мы лажанулись, наша вина!
– Самое главное, вопрос не решен, – разочарованно покачала головой Виккерс. – Эти козлы в следующем месяце ко мне снова заявятся. Все бы ничего, да клиентов распугают своим дебильным видом.
– Рит, а ты знала, что это люди Матвея?
– Не знаю я никакого Матвея. Здесь, в городе, сельмашевцы да динамовцы все поделили, ну есть Ваха с чеченцами. Что, еще кто-то пожаловал?
– Есть такой бандит из авторитетных. Недавно с зоны откинулся. Хочет подгрести под себя то, что плохо лежит.
– В таком случае город в ближайшее время получит маленькую войну, – обеспокоенно заметила Виккерс, – а нам это совсем ни к чему.
– Риточка, тебя мы в обиду не дадим!
– Ну-ну, – холодно улыбнулась Виккерс, прищурив глаза, обрамленные длинными ресницами, – уже дали. От вас пользы как от козла молока, надо было к ментам идти.
– Ну, и пошла бы! – обиженно заметил Цыганков.
– Да, пошла бы, если бы не знала, что меня там могут сдать этим же бандюкам.
Маргарита замолкла. К столику подошел официант, начал расставлять блюда. Когда он отошел, бизнесменша продолжила:
– Что теперь? Как в следующий раз будете решать проблему? Честно говоря, давать бабки этим уродам не хочется. Сейчас большие расходы: надо платить за отвод земли, за проекты, составлять смету. Так что думайте, как меня отмазать.
– Что-нибудь придумаем, – ободряюще заметил Цыганков, принимаясь за еду. – Знаешь, может, тебе на всякий случай охрану выделить?
– Ты серьезно? Нет, охрана мне сейчас не нужна. Попробую сама договориться через знакомых.
– Через динамовцев, что ли?
– Какая разница, мне пофигу!
Маргарита лениво потыкала вилкой в принесенный мясной салат. Было видно, что есть ей не хочется, что она о чем-то напряженно раздумывает. Цыганков в свою очередь решил, что предложение об охране все-таки ее заинтересовало.
– Нет, охрана мне сейчас не нужна, – словно прочитав его мысли, констатировала Виккерс и игриво добавила: – А если бы я согласилась, кого бы выделили, надеюсь, молодого и симпатичного?
– А я не гожусь? – засмеялся Цыганков. – Мужчина в самом расцвете сил, без вредных привычек. Как говорил Бельмондо в фильме «Чудовище»: «У меня взгляд орла, а тело барса, я им владею в совершенстве».
Маргарита оценивающе на него посмотрела:
– Да вроде ничего. Только ты наверняка женат, хоть и не носишь кольцо на пальце. И потом, у вас в конторе все такие правильные, положительные, дисциплинированные.
– Скучные, что ли?
– Типа того.
– Ну, это ко мне не относится.
– Серьезно? А ты особенный что ли? Не вешай мне лапшу, особенных у вас не держат! Это у ментов веселых раздолбаев дофига, они там почти все отвязные, но у вас вряд ли.
Цыганков с усмешкой заметил:
– Тебе, Марго, палец в рот не клади, оттяпаешь всю руку.
– А мы нынче все такие, выращенные в кооперативной заводи маленькие пираньи капитализма. Не будешь огрызаться, сожрут и не вспомнят, как звали. Официант, – позвала она, – принеси кофе с коньяком!
Забелин у стойки бара заказал уже четвертый стакан коктейля. Молодая девушка-бармен, на груди у которой висел бейджик с надписью: «Полина», спросила, подавая коктейль:
– Еще будете заказывать?
– Если только танец с вами, – пошутил Забелин, решив, что вид флиртующего у стойки бездельника ему подойдет лучше, чем человека, глупо пялящегося по сторонам.
– Я сейчас не могу, – улыбнулась девушка. – Только после смены.
– Ну, Поля, после смены, это долго, – так же улыбнулся в ответ Забелин.
Цыганков между тем попивал свой кофе и внимательно смотрел на Виккерс.
– Значит, Матвея не знаешь? – допытывался он, вернувшись к началу разговора.
– Кажется, я уже ответила на твой вопрос. Саша, к чему эти повторы? Ты мне не веришь?
Ее большие глаза смотрели без фальши, абсолютно честно и правдиво, даже с возмущением. Цыганков по опыту общения с женской половиной человечества прекрасно знал, что женщины могут великолепно притворяться, значительно лучше, чем мужчины.
– Как не верить? Конечно, верю! – доверительным тоном произнес он, невольно подыгрывая.
Виккерс, конечно, все знала. «Наверняка договорилась с динамовцами заранее, – размышлял Цыганков, – устроили спектакль с непонятками. Типа Матвея они не знают, я не я, и лошадь не моя. Все-то ты знаешь, дорогая Марго!»
Сам он лично знал некоторых лидеров этой преступной группировки.
Два года назад, когда криминальные бригады начинали в кровавых разборках делить город, в конторе было принято решение поддержать одну из бригад. В ней верховодили Боец, он же Костя Брагин, и Драный – Леха Неупокоев. Оперативники хотели их руками уничтожить бандитскую вольницу, а самих если не приручить, то хотя бы сделать предсказуемыми людьми, теми, с кем можно договариваться.
В эти горячие дни Цыганков несколько раз ходил на встречу то с одним, то с другим бандитским авторитетом, получал нужную информацию, а в ответ сообщал о намерениях других группировок. Это помогало руководителям динамовцев принимать верные решения, и дела у них круто пошли в гору. Вскоре мелкие бригады оказались рассеяны или вошли в состав этой внезапно набиравшей силу ОПГ4. Большая часть Уральска перешла под их контроль.
Потом Цыганкова послали на курсы повышения квалификации в Москву, и уже там он узнал, что Драный был убит автоматной очередью у себя во дворе дома, где проживал. На Бойца тоже было совершено покушение – бросили гранату в его автомобиль, но тот выжил. Сразу стало известно, что нападение совершили бандиты из сельмашевской, конкурирующей группировки, и война вспыхнула с новой силой.
Много полегло «пехоты» с той и другой стороны, много выросло могил на центральной аллее главного городского кладбища, словно пацаны уехали воевать в горячую точку на другой стороне планеты, и все полегли в боях за Родину. Но на самом деле они погибли не за свою страну. Эти молодые здоровые парни, которые могли иметь работу, семью, могли с пользой прожить свою единственную и прекрасную жизнь, были безжалостно вычеркнуты из списка живущих по воле тех грандиозных событий, которые назывались «Великий передел собственности». Точно так же, как были вычеркнуты тысячи их предшественников в 1917 году из-за тех же самых событий, только тогда они назывались Гражданской войной.
Вернувшись в Уральск, Цыганков, конечно, встретился с Бойцом, но прежнего понимания и желания сотрудничать не нашел. Боец был озлоблен, решил, что его сдали сельмашевским, и Александру стоило больших усилий убедить его, что контора тут ни при чем. Но он чувствовал, что Брагин так до конца ему не поверил.
Между тем, сообразив, что Виккерс могла прийти на встречу не одна, Цыганков украдкой осмотрел помещение бара. Среди прочей публики он заметил в углу двух сидящих подозрительных типов в черных кожаных куртках, из-под которых виднелись спортивные костюмы. Оба были бритоголовыми, с массивными борцовскими затылками. Как и Забелин у стойки, они нарочито делали вид, что культурно отдыхают, пьют пиво и увлеченно обсуждают прошедший футбольный матч.
Поймав взгляд Сергея, Цыганков глазами показал на сидящих в углу. Маргарита в это время повернулась к зеркалу, висевшему на стене напротив столика, начала аккуратно поправлять прическу.
– Ну, что мне с вами делать? – снова повернулась она к Цыганкову. – Договариваться через братков? Или как?
– Марго, мы все обдумаем, и я тебе сообщу. Торопиться не будем.
– Окей, Саша, тогда мне пора. Провожать не надо.
Когда Маргарита проходила мимо Забелина, на него пахнуло тонким ароматом французских духов. На мгновение они встретились взглядами, как встречаются случайные прохожие, через секунду забывая об увиденном человеке. Впрочем, Забелин тут же пожалел об этом – с объектом наблюдения нельзя встречаться глазами – таковы неписаные правила слежки. Минуту спустя заторопились и шкафоподобные молодчики, охранявшие Виккерс. Они быстрым шагом, насколько позволяли фигуры, вышли из бара, впустив прохладный вечерний воздух в помещение.
Нужно было оправляться следом. Забелин издали махнул Александру на дверь, а барменша Полина огорченно спросила:
– Уже уходите?
– Извини, Поля, мы с тобой потанцуем в следующий раз. Лады?
Он уже хотел было пойти к выходу, как внезапно услышал со стороны улицы частые дробные выстрелы. Звуки стрельбы были гулкими, совсем не такими, как из пистолета Макарова.
Полина вздрогнула, с удивлением и испугом посмотрела на входную дверь. Она много читала о бандитских разборках, когда в помещения баров и ресторанов врывались вооруженные бандиты и начинали беспорядочную стрельбу.
«Из ТТ5 мочат», – подумал Забелин. Цыганков в это время рванул к выходу.
«Вызови милицию!» – крикнул Полине Сергей, а сам поспешил за Цыганковым на улицу.
На ходу они оба выхватили пистолеты, но воспользоваться ими не пришлось. Неподалеку от припаркованного джипа лежали три тела. Два из них – телохранители Виккерс – не подавали признаков жизни. Маргарита была без сознания и тихо стонала. Ее кожаное пальто было прострелено в нескольких местах.
– Серега, давай быстро Скорую. Телефон в баре, – крикнул Цыганков, приподнимая девушке голову, чтобы ей было легче дышать.
Оперативные документы
1. Сводка оперативно—поискового отдела (ОПО)
Инициатор подполковник Усольцев Л. П.
Объект «Высокий» – майор Забелин С. П.
Объект «Смуглый» – капитан Цыганков А. И.
«Наблюдение начато в 20:00 от здания Управления ФСК.
Объекты вышли из здания и зашли во внутренний двор Управления, где стоял автомобиль ВАЗ—2107, закрепленный за отделом ЭК6. «Смуглый» поменял номера на машине, после чего они с «Высоким» сели в автомобиль и выехали на дорогу.
Дальнейшее наблюдение было продолжено с использованием двух автомашин ОПО.
«Смуглый» и «Высокий» выехали в центр города и остановились неподалеку от бара «Джон Сильвер». В 20:15 «Смуглый» зашел в указанный бар. В 20:20 в бар зашел «Высокий».
С 20:35 до 21:20 «Смуглый» встречался в баре с женщиной, одетой в черное кожаное пальто, без особых примет. «Высокий» за это время ни с кем не контактировал за исключением девушки-бармена.
В 21:25 женщина, с которой встречался объект «Смуглый», вышла вместе с двумя телохранителями из бара. В это время из переулка выехал автомобиль ВАЗ—2109 предположительно синего цвета, из которого раздались пистолетные выстрелы. Количество сидящих в машине установить не удалось из-за тонировки стекол. Номер автомобиля разглядеть также не представилось возможным, поскольку он был замазан грязью. Преследование преступников не осуществлялось ввиду уже имеющегося задания. Вместе с тем разведчики наружного наблюдения сообщили милицейским постам о произведенном нападении и направлении движения машины с нападавшими.
В 21:27 объекты наблюдения обнаружили потерпевших и вызвали скорую помощь.
После того как забрали раненую и тела двух сопровождавших ее лиц, объекты сели в автомобиль и вернулись в Управление ФСК.
В 22:00 «Смуглый» и «Высокий» вышли из Управления и направились каждый к своему месту жительства, откуда до утра не выходили».
2. Сводка прослушивания телефонных переговоров
Инициатор подполковник Усольцев Л. П.
т. 65—87—09 (домашний телефон полковника Шумилова).
Разговор начат в 22:23.
ЗАБЕЛИН. – Товарищ полковник, это майор Забелин.
ШУМИЛОВ. – Что случилось, Сергей?
З. – После встречи с Александром Виккерс была тяжело ранена, ее телохранители убиты.
Ш. – Что удалось установить? Каковы результаты поиска по горячим следам? Что сообщает милиция?
З. – Поиск результатов не дал. Машину обнаружили на одной из улиц в Сельмашевском поселке. Отпечатки есть, но чьи – вопрос.
Ш. – Следы вроде ведут к сельмашевцам? Но это слишком примитивно. Вероятно, сделано для того, чтобы сбить с толку.
З. – Я тоже так думаю. С наибольшей уверенностью можно сказать, что это дело рук Матвея.
Ш. – Что с Виккерс, она выживет?
З. – Думаю, да.
Ш. – Знаешь, ее надо охранять. Поезжайте к ней в больницу с Цыганковым и оставайтесь там на ночь. А утром я пришлю замену.
З. – Есть, товарищ полковник.
Ш. – Хотя нет, постой! Вы утром будете мне нужны. Я сейчас свяжусь с заместителем начальника ГУВД и попрошу выделить наряд милиционеров. Пусть посидят у дверей. А вы давайте отдыхать.
З. – Есть!
Разговор закончен в 22:25.
Уральск, металлургический завод, кабинет генерального директора Генералова А. Н., 4 июня, 11:05
– Михаил Яковлевич, смотрите, какой большой завод, – сказал удивленно управляющий чековым инвестиционным Фондом «Согласие» Геннадий Бондаренко, бывший у Плотникова одним из самых доверенных лиц после Красовской.
Они ехали по огромной территории металлургического завода, сделали уже несколько поворотов вдоль длинных цехов из серых бетонных блоков, и все еще не доехали до административного корпуса.
– Да, Гена, кусок приличный, – согласился Плотников, которого Бондаренко пригласил на встречу с директором завода Генераловым.
Накануне Бондаренко рассказал Плотникову о желании Генералова купить крупный, а еще лучше контрольный пакет акций. Однако закон не разрешал менеджменту делать это напрямую, закон выделял им всего лишь жалкие пять процентов акций, а остальное отдавал на откуп людям с улицы. И для того, чтобы заполучить реальную власть над предприятием, надо было провернуть операцию по обмену акций на ваучеры. Сделать это мог только человек, получающий приватизационные чеки от населения, то есть он, Геннадий Бондаренко.
Директор завода был деятелем старой закалки. Как и губернатор Медведев, он много раз избирался в руководящие органы областной партийной организации, был депутатом всевозможных советов. Его портрет все время висел на доске почета уважаемых людей области, висел при советской власти, висел и сейчас возле здания областной администрации.
Задумав хитроумную операцию, Генералов заручился поддержкой губернатора Медведева, объяснив, что такое крупное, почти градообразующее предприятие не следует отдавать в чужие руки, всяким там москвичам и петербуржцам. Они уведут деньги из области, а что еще хуже, могут ликвидировать завод, распродав по частям. Медведев согласился с доводами директора, и Генералов тогда связался с Бондаренко.
Обо всех деталях состоявшихся переговоров Геннадий сообщил Плотникову, и они заранее обговорили долю, которую будет иметь Михаил Яковлевич при осуществлении этой крупной сделки.
Чем был хорош Гена для чиновников, склонных к разного рода махинациям, – он умел делиться. Поэтому и вырос от заурядного преподавателя в политехническом институте до управляющего ЧИФом, превратился в незаменимого человека для Плотникова и Красовской. С подачи Плотникова на него уже положили глаз некоторые руководители федеральных организаций, расположенных в области. Например, представитель президента Дергачев подумывал о том, чтобы включить его в свой аппарат – ловкие люди ему были тоже нужны.
Административный корпус металлургического завода выглядел обветшавшим: серые стены с кое-где обвалившейся штукатуркой, запыленные окна в старых деревянных рамах. Генералов не хотел тратить деньги на косметический ремонт, пока не станет собственником. Никем не сопровождаемые, Плотников с Бондаренко поднялись на второй этаж и сразу уткнулись в приемную. Молодая симпатичная секретарша, только увидев вошедших, спросила:
– Вы из Комитета по Управлению имуществом? Вас уже ждут, меня Алексей Никандрович предупредил.
Едва они вошли в просторный кабинет с большими окнами, как навстречу поднялся генеральный директор, подошел к ним, поздоровался. Генералов – высокий мужчина с властным лицом и голубым ледком в глазах, дежурно улыбнулся, показал рукой на кресла.
– Садитесь, господа, так, кажется, сейчас говорят?
– Это неофициальное обращение, – заметил Плотников. – Но когда я был в Москве, то заметил, что оно уже широко применяется. Только в армии да милиции осталось старое «товарищи».
– А жаль! – недовольно покачал крупной лобастой головой Генералов. – Все-таки «товарищи» звучит лучше, как-то теплее, ближе. Не зря, если вы знаете историю, в царском правительстве заместители министров назывались «товарищами». А «господа»? Сейчас господ нет. Господ всех, к сожалению, иль к счастью кончили в Гражданскую.
– Ну почему же? – попытался с важным видом возразить Плотников. – Есть же еще потомки дворян, выходцы из благородных сословий.
– Михаил Яковлевич, я вас умоляю! Вот Ельцин, уроженец деревни Бутки, какой он господин? – властный, не привыкший, чтобы ему перечили, директор иронично приподнял брови. – Не было бы советской власти, он всю жизнь крутил бы хвосты коровам.
– И все-таки, – дипломатично вмешался Бондаренко, – я предлагаю оставить идеологические споры. Мы собрались, чтобы обсудить важную для всех нас тему, а не убить время.
Он удобно устроился в кресле – молодой, розовощекий, полнеющий. Он напоминал себе рефери на ринге, который судит матч между двумя столкнувшимися в жесткой схватке мастодонтами. Позиция достаточно удобная, нейтральная, дающая большое преимущество для маневра. Поэтому Геннадий был доволен и чувствовал себя уверенно.
