«Территория» kitabının incelemeleri, sayfa 4

Иногда нужно читать такие романы. Чтобы помнить, что существуют люди живущие работой и умирающие за нее. Настоящие крепкие мужики, которых розовые ледяные рассветы на краю света согревают больше обычной жизни, больше семьи и любви. Которые вгрызаются в промерзшую землю в поисках золота не ради самого золота, а ради тяжелого, пьянящего азарта поисков и нахождения, ради самой сути Работы и Призвания.

Станция "Территория" переживает трудные времена: золотые россыпи в разведанных местах иссякли, а открытие новых почти ничего не приносит. Отсутствие перспектив грозит закрытием поселка и потерей смысла и мечты для сотен разведчиков. Каково это - покинуть родину, Север, который сделал тебя героем, железным, несломленным; который замораживает и обессиливает тебя, чтобы согреть и наполнить внутренней силой?

Герои "Территории", геологи на Дальнем Севере - настоящие, насквозь живые; их характеры прорисованы выпукло и рельефно. Жесткий и прямолинейный Чинков, руководящий лагерем, который готов бороться с природой, прячущей золото в самые недра, до конца, до смерти. Баклаков, молодой геолог, набирающий обороты, отказывающийся от всего ради Севера. Сомневающийся Монголов, подорвавший здоровье, насмешливый Гурин, даже в походах через реки и леса не теряющий лоска и едкого чувства юмора, мудрый как сам восток оленевод Кьяе, выдающий настоящую философию.

Все эти герои существовали на самом деле и, хочется надеяться, борются за мечту и сейчас, где-то там, далеко, в самом сердце холода. Может, в этот самый момент, они мчатся на тракторных санях и их лица обжигает февральский морозный ветер, пока мы, читатели, читаем об этом труде, этой настоящей опасной и полнокровной жизни, согретые теплом дома.

Если бы я прочитала эту книгу в школе, я бы пропала, полюбила, ушла в геологи.

Ах, как это прекрасно:

"Управление Поселка, куда он переходил, было знаменито одним: геологи его считались старообрядцами геологии. Ноги — средство передвижения, геологический молоток — инструмент познания, все остальное от лукавого."

Как прекрасен хитроумный, таинственный Будда, восседающий у костра, как огромное нэцке. Прекрасны все молодые геологи и даже некто, по прозвищу "Некто юный", о котором почти ничего и не сказано. Прекрасны мужчины - яростные, злые до работы мужики.

Но увы, я прочитала эту книгу сейчас. И когда я читаю о настоящих мужчинах, добывающих золото для страны, зарабатывающих себе ревматизм, потому что всегда в ледяной воде, сажающих сердце, потому что иногда приходится существовать на допинге, чифире пополам со спиртом, лишь бы только золото послужило открытию новых заводов, строительству пароходов, самолетов и больниц, я... до слез... понимаю, что время написания романа - 1975 год. Пройдет 10 недолгих лет и они, все эти герои, сгоревшие на работе, узнают что такое "золото партии" и что такое "исчезло не знаем куда"... Увы, я прочла эту книгу сейчас и, уже в силу возраста, замечаю, что абсолютно все женские персонажи романа несчастны. Несчастны и не устроены. Кроме одной горе-журналистки, да и та несчастна, просто ее не так жаль.

А все-таки книга мудра.

«Думать до конца никогда нельзя... Надо где-то быть ограниченным человеком. Веруй в свою работу. Дальше не думай. Вот успех полноценной личности».

Да, делайте свою работу. Вот единственный ответ.

Кстати, кто почитывает современных женских авторов, нет ли у вас ощущения, что Татьяна Устинова прочитала "Территорию" и написала такую версию-лайт, включающую лавстори "Где-то на краю света", ммм?

Отпуск. Лето. Куваев.

«…если месторождение требуется, оно должно быть обнаружено».

«С 1958 года начата добыча россыпного золота, с 1996 года – рудного золота… . За 50 лет произведено более 900 тонн».

«Севвостла́г (Се́веро-Восто́чный исправи́тельно-трудово́й ла́герь)т— структурная единица системы исправительно-трудовых лагерей ОГПУ—НКВД—МВД СССР, существовавшая на территории «Дальстроя» (Северо-Восток СССР) как его производственное подразделение. Организован в 1932 году, действовал в структуре ОГПУ—НКВД—МВД до 1951 года, после ряда переподчинений в 1957 году реорганизован в Магаданское управление ИТК МВД РСФСР. Максимальное количество заключённых — св. 170 тыс. человек (1951 г.)".

Я всегда думал, что произведения, подобные «Территории», создавались с целью зажечь романтический порыв в душах советской молодежи. Как-то надо привлечь трудовые силы в районы Крайнего Севера. Ведь даже бешеные деньги, которые можно было там «зашибить» не всегда привлекали. Надо было что-то еще, чтобы увлечь человека бросить уютную жизнь, бросить родные места с нормальным климатом и уехать туда, где почти нет солнца, где летом заедают комары и страшная влажность, а зимой загибаешься от пронизывающего холода.

И вот оно: «Он понял, что жил как-то не так. Что дом, квартира, гараж и машина заработаны напрасно, что он так и не узнал жизни по-настоящему, не узнал, как прекрасна просыпающаяся тундра, не понял, что это такое настоящая дружба в коллективе, занимающемся тяжелым грязным трудом. Он наконец осознал, какие возможности дает ему Крайний Север. Папиросы «Норд» или «Север», резиновые или кирзовые сапоги, брезентовая штормовка, сырые барачного типа общежития… Там некоторые умеют сачком ловить хариуса в реке, там лица опухают от укусов комаров, но не приемлем вопрос «как ты себя чувствуешь, не устал ли ты?». Там необходимо соблюдать неписанный кодекс: уметь жить в коллективе, ежечасно быть готовым к труду и преданным вере в то, что это единственно верная жизнь на Земле. Они делают дело, после чего в те места, где трудились эти люди государство направляет тысячи рабочих, колонны тракторов, караваны судов, флотилии самолетов. Госбанк выделит миллионы…».

Я не могу обвинять О. Куваева в неискренности и коньюктуре, кто его знает, как все было. Однако в этой «рваности», неровности его повествования, в не сочетаемости иронии и патетики, в самой его придуманной романтической утопии Территории, где живут люди, терпящие лишения, но нашедшие смысл жизни, в том многом, о чем автор умолчал и даже в раннем трагическом инфаркте видится мне то, как вынужденно исковеркал, изрезал Куваев свой роман, чтобы соответствовал «генеральной линии». Не давали просто так премии имени Магаданского комсомола, ВЦСПС и секретариата правления Союза писателей СССР за лучшее произведение художественной прозы о современном рабочем классе…

Автор, по-моему, явно промахнулся с названием «Территория» - блекло, сухо. Книга должна называться «Месторождение».

Каждому в этой жизни нужно найти свое месторождение. Кому-то это удается сразу (о, счастливчики!), им достается поверхностная жила и с юных лет они разрабатывают ее всю жизнь, проходя уверенно и спокойно. Кому-то достается «ныряющая россыпь» и найденное было драгоценное месторождение внезапно исчезает, вильнув хвостом, как капризная жар-птица. И снова человек, не потеряв надежду, ищет, ведет свою крупную разведку…Может повезет и во второй раз… Кто-то оказывается достоин долгие годы искать свои «залежи глубокого залегания», упорно добираясь до нужных полезных ископаемых, и лишь к концу жизни находит свое счастье. Многим так и не везет. Ищут, ищут и не находят… .

А другой ищет, ищет золото и алмазы, но находит кварцевый песок и решается на «хватит». Потом всю оставшуюся жизнь продает песок самовывозом на строительство…

      «...Золото - прекраснейший из металлов. Что происходит с драгоценными камнями, за которыми едут на край света? Их продают и превращают в конце концов в золото. С помощью золота можно не только делать все что угодно в этом мире, с его помощью можно извлечь души из чистилища и населить ими рай...»       Христофор Колумб. Письмо королю Фердинанду.

      «Металл он и есть металл. Но {этот} - глупый металл. Из железа паровоз, или трактор, или башню какую. Из алюминия самолет, из меди провод. А из {этого} сплошная судимость».       Безвестный шурфовщик.

      Это два отрывка из «Всестороннего описания предмета», которым начинается роман «Территория» Олега Куваева - писателя, столь редко вспоминаемого в последнее время. Его произведения, наполненные романтикой и героизмом трудовых будней, не вписываются в реалии нашего времени – времени, превратившего слово «мерчандайзинг» в более понятное, чем слово «романтика».       Какие мысли возникнут у современного человека, наткнувшегося на старенькую книгу из серии «Тебе в дорогу, романтик»? Неужели он решит, что это специальная книга для чтения в самолете по пути на отдых, где «All inclusive»?       В самом деле, если от понятия «романтика» вычесть то, что связано с «романтическими отношениями», типа «романтический ужин при свечах», то что останется от понятия «романтика» в современном мире? - Пшик! Ну, разве что – потешный Джек Воробей...       А ведь совсем недавно (или это давным-давно?) было с чем ассоциировать романтику. Всего 60 лет назад поиски золота в низовьях Колымы были не менее авантюрными, чем приключения героев Джека Лондона на Юконе еще на 60 лет раньше, да и выпускник Московского геолого-разведочного Сергей Баклаков, попавший по распределению в никому не ведомый «Северстрой» (где белые пятна на карте и неограниченные возможности для карьеры, работы и прочего), мог бы дать сто очков вперед Смоку Беллью.       В 1974 г. журнал «Наш современник» публикует «Территорию» и знаменитый романтик Клондайка – отдыхает!

      Романтизм— явление европейской культуры, представляющее собой реакцию на Просвещение и стимулированный им научно-технический прогресс… Характеризуется утверждением самоценности духовно-творческой жизни личности, изображением сильных (зачастую бунтарских) страстей и характеров, одухотворённой и целительной природы. (из Википедии)

      Поверьте мне, вот уж сильных-то, бунтарских страстей и характеров, одухотворённой и целительной природы - на Территории предостаточно. Слабых там просто не было и не могло быть – не выживали. Населяли Территорию такие, как Малыш:

      Именно ровная вежливость, а не умение разнимать драки двумя движениями пальцев, создали Малышу авторитет среди вольных людей, не боявшихся ни финки, ни лома, ни расправы многих с одним.

      А откуда там другому-то населению взяться, если (географическое) место и время действия почти те же, что в «Колымских рассказах» Шаламова.       Основное место в романе отведено действию, описанию, размышлению, а диалогов не много, они достаточно просты и естественны:

      - Вы Баклаков?       - Да.       - Садитесь, - Чинков в упор разглядывал Баклакова, скинувшего рюкзак. Лицо у Баклакова было некрасивое, нос уточкой, лицо деревенского простяги-парня.       - Устали?       - Нормально, - с недоумением сказал Баклаков. Вопрос по экспедиционной этике был неприличным. Как всегда после комариного дня, его слегка лихорадило. Он хотел чая, хотел спать и сильно робел.       - Что бы вы думали об одиночном маршруте дней на пятнадцать - двадцать?       - Можно сделать, - сказал Баклаков и снова не удержался. - Нормально.       - Нормально его выполнить невозможно. Маршрут по гранитным массивам, с большим количеством образцов для анализа. К реке Ватап, через нее и далее в Кетунгское нагорье. Пятьсот - шестьсот километров. Ориентировочно.       - Сделаю, - сказал Баклаков.       - Вы действительно уверены в себе?       - Уверен в себе. Нормально.

      {Невольно вспоминается отважный капитан (актер - Машков) из фильма «Охота на пиранью» с его присказкой: «Это - нормально!»}       Надо читать роман, чтобы проникнуться атмосферой пятидесятых, чтобы понять и оценить логику Чинкова (Будды) - главного инженера управления, который в нарушение всех инструкций по технике безопасности посылает молодого специалиста в одиночку в невыполнимый (даже «ненормально») маршрут.       А уж «атмосферности» роману не занимать! В нем всё – настоящее и искреннее, как впрочем, во всех произведениях «предпоследнего романтика» Олега Куваева!

Однажды, бродя по кинопоиску наткнулся на трейлер к фильму "Территория". Еще по стоп кадру понял, я просто обязан посмотреть этот фильм. От трейлера я был в восторге, от нарезки кадров с красивейшей природой, от которой захватило дух, взгляд было отвести просто очень сложно. Мне. Плюс актерский состав шикарный: Лавроненко, Бероев, Гриша Добрыгин, фильм с участием которого давно уже записанный в любимые - "Как я провел этим летом". Пересматриваю его раз в год обязательно. Потому что мне нравятся фильмы главным участником которых является природа, а также, обожаю неспешное развитие сюжета. Территория оправдала все мои надежды, а уж какое удивление словил, когда узнал, что есть еще и книга. Заказал долго не раздумывая, наплевав на правило: "не умею читать книги после просмотра экранизации". Это правило выросло не на пустом месте. Брался за Хоббита Толкиена после просмотра трилогии и ни черта не получилось уйти даже дальше 30ти страниц. Знал, с книгой Куваева такой проблемы не будет и не ошибся. Персонажей в книге не мало, но благодаря киноленте, запомнить всех на лицо присваивая образы киношных людей было довольно просто. Да, конечно, эта книга не совсем о природе, она еще и о людях, о чертах и свойствах характера оных. О дружбе, стойкости, мужестве, стальном характере, нравственности, философии и конечно же о работе, о долге. Но Олег Михайлович раскрывает нам этот долг не таким простым и обыденным методом. Он это делает профессионально и без промашки, после чего фразочки вроде "да никому я ничего не должен" - не работают. Ты либо здесь и сейчас выполняешь то что положено, либо убираешься ко всем чертям. Выбирать только тебе. Им. И вот они выбрали. Суровые условия или, как любят говорить на каналах дискавери и нешнл джеографик, экстремальные условия. Мороз, рыхлый снег и сухая корочка льда, ледяные ветра и июльский снег - вот малый список того, с чем сталкиваются персонажи данной истории. О чем эта книга, если рассматривать её в более обыденном, привычном нам варианте? Вообще она о геологах. Есть такая профессия, родину золотишком снабжать. На севере найдена золотоносная точка, а там где есть работа постепенно обустраивается и жизнь, вырастают поселки, затем превращаясь в города и плевать, что север, мы - русские, нация, в которой есть свои люди-изумруды, готовые сделать все, выполнив этот долг. Перед кем? Перед родиной? Наверное. Но как вы прекрасно знаете, что-то хорошее, оно ведь не вечно и когда-нибудь этому приходит конец: территория начинает выкаблучиваться и отказывается делиться золотом. Для этого приходится на свой страх и риск, а также, обязательно и только полагаясь на интуицию, искать новые золотые места изучая локацию в суровых условиях. В чем страх и риск? В расположении и убеждении себя и государства, что для поиска золотишка, нужно выделить огромную сумму денег. Круговорот бабла в природе - выпросить у страны деньги для того, чтобы найти деньги для страны. А что если деньжата будут потрачены в пустую? Вот это еще одна составляющая всей истории книги. Она рассказывается Куваевым для читателя. Другая же составляющая - пейзажи нашей страны, можно взять и масштабнее, планеты, рассказывается для мечтателя. Когда речь заходит о природе, я беру оба флакона и стараюсь мечтать во время чтения.

- Ты, Сережа, сейчас героически работаешь на севере, летаешь на самолетах и открываешь месторождения. Не тянет домой? Я помню, ты же был страшный охотник. В леса не тянет? Твоя родина здесь. Или сейчас у вас везде родина?

На самом деле, есть одна очень грандиозная, на мой взгляд, мечта. Хочу сплавать в Антарктиду. В роли фотографа, кого угодно, не важно, лишь бы взяли на борт. Уже узнавал у друга мореплавателя, из Петербурга ежегодно туда отплывает стальной гигант Академик Федоров, кому интересно, про него есть документальная передача вышедшая на ранее упомянутых каналах. Сказать по правде, не совсем про него, а про Антарктиду, про станции разбитые на этом белом материке. Вы знали, что в Антарктиде лето длится всего два месяца - декабрь и январь? За этот период, Академик Федоров должен успеть доставить на все российские базы людей и провизию, при том, вставать на якорь ему нельзя, ибо не застрять потом во льдах. Мне сообщили, что нужно для подобной поездки, а также, какая компания этим занимается. Недостает только одного: духа :) Точно знаю, что пока рано, да и оптикой не владею необходимой, я же все-таки, не фотограф. Но мечта такая есть. Либо на Север. К Новосибирским островам, или же куда еще. Одно известно наверняка, в стране еще столько мест, которые очень хочется посетить! Сибирь такая необъятная и красивая!

- Зря вы насчет героики. Это не героика, а несправедливость. Работа наша легче работы любого колхозника. Денег мы получаем в несколько раз больше. Я за месяц получаю столько, сколько мать получала за полгода. Справедливо? Еще вдобавок про нас песни поют, книжки пишут, по радио говорят. А насчет родины, так вы поставьте меня какой-нибудь латиноамериканской страной заведовать - я все равно вятским останусь. От этого не уйти.

Знаете, во время чтения, подмечал, что по сюжету практически нет отличий с экранизацией, но зато колоссальные разлшичия в описании внешности героев. В книге, например, Илья Николаевич Чинков с брюшком, Баклаков мускулистый и сильный, а Монголов с первого же появления был гладко выбритым. В киноленте же сплошные "антиподы": Лавроненко сыгравший Чинкова в свои 55 лет достаточно крепко сложен и без живота, Бероев сыгравший Владимира Монголова с первого появления в кадре с бородой, а Добрыгин, которому досталась роль Баклакова имеет не сказать, что мускулистое сложение )) Тем не менее, восприятию текста это никак не мешало, чему я несказанно рад. Из книги я понял, как же все-таки опасен север. Если поразмышлять, то люди на нем гибнут чаще, чем на Эвересте. Лед такая ненадежная хреновина, столько жизней загубила.

- А зачем уходить-то, Сережа? Стыдиться тебе нечего. Москва и то на вятской земле стоит. Только я не понял: ты профессией своей не гордишься? Я школьникам объясняю: вот за этой партой сидел Баклаков Сережа, ныне полярный геолог. Покоритель льдов, так сказать. - Этого я и стыжусь. Незаслуженной чести. Я ни черта не сделал еще. Но уже "полярный геолог". Звучит? - Ты об этом не думай. Ты лучше помни, что я говорил и буду говорить ученикам про полярного геолога Баклакова. Родители твои были незаметные люди. Как все. Таким, как они и я, памятники не ставят. Вот ты и будешь нам живым памятником. - А если не получится памятник? - Живи честно. Получится из твоих детей. Это великая, главная линия в жизни, Сережа. Не нравится мне, как ты говоришь о работе. Гордыня в тебе появилась. Или ошибаюсь?

Как вы, наверное, поняли, цитаты, которые я вытягиваю из текста составляют один идущий подряд диалог. Дело в том, что этот момент меня тронул. Это сильный диалог. Я не стану вам рассказывать на какой почве он был построен, но слова могучие. Трогательные. Правильные.

Этот отзыв было очень сложно печатать, я три раза начинал и потирал текст, начинал и потирал. Надеюсь, все-таки мне удалось хоть что-то вам передать о полученных эмоциях от прочтения этой потрясающей книги. Спасибо. Удачи всем!

Я читала эту книгу с каким-то немыслимым удовольствием. Она попала мне в самую точечку, как раньше попали Конецкий и Санин. Я ощущала себя с автором на одной волне, мне нравилось его чувство юмора, мы совпадали в оценках… Мы могли бы стать хорошими друзьями. Мне очень нравятся его герои, самые главные и самые неглавные, иногда неглавные куда симпатичнее главных. И он их любит. В книге вообще нет отрицательных персонажей. То есть нет негодяев, предателей, подхалимов, трусов. Есть нормальные разные люди. И свое отношение может выразить буквально парой фраз. Вот Бог Огня, замурзанный работяга, истосковавшийся по нормальной хорошей семье, до такой степени, что придуманных детишек Мишку и Тоську считает настоящими. Да что семью, простая немудреная забота Салахова о простуженном Боге Огня - и

Морщины на лице Бога Огня разгладились, носик блестел. Он держал обеими руками кружку, прихлебывая чай, и расцветал на глазах от заботы.

И сам Салахов, размышляющий о жизни, и пришедший к очень важному выводу

Среди множества человеческих коллективов есть, наверное, только один, который твой. Как в армии своя рота. Если ты нашел его - держись за него зубами. Пусть все видят, что ты свой, ты до конца с ними. И что у тебя все на виду. Одна крыша, одна судьба, а об остальном пусть думает государство.

Безалаберный трепач Кефир, «настоящий северстроевский кадр», нежно заботящийся о суслике-евражке Марине – и тот нужен Территории

Чтобы сюда устремились за той самой романтикой, требовался работяга по кличке Кефир. Биография его не годится в святцы, но он честно делал трудную работу. В этом и есть его святость. Нет работы без Кефира, и Кефир не существует без трудной работы.

Кстати, о романтике. В книге нет романтики. Вернее нет той, слегка искусственной, когда «пять ребят о любви поют чуть охрипшими голосами» (Простите, поклонники Дулова) Больше того, автор явно посмеивается над романтикой - « За день до этого легкомысленным пионером убежал в Кетунгское нагорье Баклаков». Вот так-то, «легкомысленным пионером», потому что это не песня, а жизнь, суровая и реальная, и сам Баклаков явно взрослея на глазах ругает себя за это пижонство

Его нынешняя переправа через Ватап была упражнением туриста, который сам выбирает трудности и сам их преодолевает. Коэффициент полезного действия мал. Два дня он переправлялся, десять дней валялся в яранге Кьяе и десять был в рабочем маршруте. Больше половины времени ушло на бессмысленную героику. Как ни крути, но это по меньшей мере нерациональное использование времени инженера-геолога. И еще глупее то, что их профессия прославлена именно за эту нерациональность; костры, переходы, палатки, бороды, песенки разные. А суть-то профессии вовсе в другом. Не в последней спичке или патроне, а в том, чтобы взглядом проникнуть в глубины земли.

Где-то в комментариях я увидела – «очень советская повесть». Вот не согласна. Ни разу не согласна. Нет черт советской литературы. Вообще. Это и удивительно. Для меня это в меньшей степени книга о геологах, в большей – о людях. Секретарша Лидия Макаровна, вся прокуренная и суровая, нежно пекущаяся о «мальчиках»

- Придет осень, вернутся мальчики, выберу я себя в местком. И объявлю я вам, падишахам, войну на взаимное уничтожение. Великие планы! Пр-р-оекты! Банкеты и лауреаты. А выбрать мальчикам сухой барак некому

(Кстати, вот в упрек автору, кроме суровой Лидии Макаровны, остальные женщины - никакие. Люда-Голливуд, кроме красивой внешности ничего не увидела. Журналистка Сергушова мающаяся не на своем месте – зачем автор с ними так?) Никак не могу перейти к Чинкову, а наверное и не перейду. Он хорош, он блистателен, не спорю. Но он – там, на пьедестале. Уважаемый до мозга костей, удачливый и везучий, упрямый и упертый, деспотичный и требовательный, он – Будда. Но он – там, он не тут.

Из "Северстроя" уходят лишь неудачники, те, кто слаб. Что в принципе одно и то же. Если ты неудачлив и слаб, ты - ничтожество в рядах "Северстроя". Если удачлив, но слаб, ты - все-таки личность. Если ты силен и удачлив, ты - личность вдвойне. Он, Чинков, и есть такая личность. Следовательно, он создан для "Северстроя".

(У меня был такой начальник. Съели)

Хорошо, что начался этот МФМ. Хорошо, что открылся такой писатель

Север, воля, надежда, страна без границ! Снег без грязи, как долгая жизнь без вранья. Вороньё нам не выклюет глаз из глазниц Потому что не водится здесь воронья!

Сразу оговорюсь – на Севере я был, за Полярным кругом шабашил. Хотя и не на Чукотке, но на Ямале, хоть и не геологом, но поваром, однако арктическую пустыню видел, в тундре в буран попадал, оленей с руки кормил, песцов гонял, из озера воду пил. Поэтому более-менее понимаю о чём речь идёт в книге.

«Территория» - это книга про Север. Про суровый, удивительный и прекрасный край, по сей день хранящий много тайн и загадок, сохранивший в себе, первозданном и неизменном , часть тотальной, вселенской, безразличной к мелочам Вечности. От которой пахнет нефтью. Завораживающее чувство, когда ощущаешь колоссальное величие, гигантский масштаб, сравнения с которым ты сам не выдерживаешь ни в коем разе, но понимаешь, что являешься его частью. Как жёлудь по сравнению с вековым дубом. Страшно это, ошеломительно, унизительно даже, но, осознав своё место в этой системе, становишься спокойным, сильным и таким же безразличным. «Территория» - рассказ об уникальном периоде в жизни Чукотки, когда доказавший свою экономическую неэффективность ГУЛАГ ушёл, а полноценного профессионального, технического и инфраструктурного обеспечения ещё не было. Не пришло ещё туда государство со всеми своими механизмами, проводами, шарнирами, коленчатыми валами и зубчатыми колёсами. Чекист с автоматом ушёл, а комиссар с папочкой ещё не приехал. Свободы и независимости было много больше, чем в среднем по палате. Тундра – закон, Северстрой – хозяин. Ещё не было «как надо» и «как положено». Зато были белые пятна на карте, были неизведанные недра, были экспедиции в одиночку на лыжах по оледенелой пустыне, был девиз «сделай или умри!». Умри не за рубли, не за награды и почести, не за положение, не за честолюбие и гордость, а за какую-то титаническую, но при этом эфемерную субстанцию, понятие или идею… Вот всё вертится на языке слово, но не даёт себя назвать и обозначить это непонятное что-то, что гонит людей от огня, тепла и удобства в туманы, торосы и топкие болота. Причём люди, которые были там тогда – это люди вроде бы самые простые, обычные, тривиальные, но при этом есть в них какой-то стержень, какое-то несгибаемое качество, из-за которого подбивает лукавый отнести их к совершенно неопределённой категории «настоящих людей». Это вовсе не научно-фантастические солнцеликие сверхчеловеки без страха и упрёка, нет – это люди со своими слабостями, пороками, страстями, недостатками, присказками, прибаутками и дефектами речи. Но тем они и выше персонажей сказочных, потому что кажется, что они такие же, как ты сам. Или почти такие же? Но совсем не такие же! Хотя и разделяет-то, казалось бы, пара шагов и кажется, что и в твоей жизни найдётся место приключению, подвигу и победе.

Ещё эта книга о том, как фанаты и энтузиасты из самых лучших и благородных побуждений ковали для страны иглу, слезть с которой мы вот уже полвека не можем и не желаем. Благими намерениями… Эх. Лично меня порадовало, что в книге много моих земляков, хватских вятских мужиков. Не рязанских или смоленских, а именно вятских, из Котельнича, например. Может быть из-за моего сепаратистского эгоцентризма, но мне показалось, что эта целеустремлённая вятскость со всеми её простоватостями, самоуничижениями, лесами дремучими и говорами смешными выделена особо. Приятно) Благодаря этой книге я вспомнил Лондона, Киплинга, Высоцкого. По-хорошему так поностальгировал, снова проникся этим весьма здоровым и свойственным мужчинам пафосом и с удовольствием пережил свой детский восторг, когда я бредил Севером. С огромным удовольствием прочитал книгу, чего и вам советую.

Начинала читать, и походило поначалу на такой производственный роман в дикой природе. Но... поторопилась с выводами.

Тут героев не один и не два, можно даже слегка запутаться, но они далеко не только герои книги, а герои в истинном смысле этого слова, хотя каждый из них сказал бы, что они выполняли лишь свою работу или следовали велению сердца. Пусть так, но это не умаляет ни того, что они делали, ни своих человеческих качеств, да, и не надо забывать, что этот мир настоящих мужчин (чуть пафосно, но по другому не сказать) делает таким любого, кто попадет в сферу их влияния. Настоящие мужчины - это ведь не брутальные мачо. Это, в первую очередь, те, у кого что-то есть за душой, и немало, и это что-то требует выхода, требует пищи, такой, которая и заведет к какому-нибудь Правому или Левому Эльгаю... Эх, а названия-то какие!... В таких местам мелкому человечишке не место.

А вот правда, кого ни возьми из них, каждого можно сделать главным героем книги, у каждого и судьба - у кого изломанная, кто - только потрепанный жизнью, но из таким изломов и перепутий выплавляются небольшие, но ощутимые дары, которые уже от человека никуда не денутся, останутся с ним навсегда, и это-то ценно. Каждый со своей философией, читаешь, и прямо хочется наизусть заучить, потому что нам порой такие вещи тоже бы ой как пригодились бы.

От реалий здесь тоже никуда не деться. Наряду вроде бы со свободой и вольной (это с чем сравнивать) жизнью мы оказываемся в самой гуще производственного процесса, потом откуда-то выныривает Госплан и Министерство. ...Да и бог с ними.

Потому что на поверку мы столкнемся даже с мечтами, взрослыми, конечно, но мечтами. Услышим, как, видя, что жизнь утекает сквозь пальцы, человек жалеет не о коварной судьбе, а том, сколько бы он еще успел сделать... Поучаствуем в безумствах молодости и силы одного геолога, бросившего вызов самой природе... И для чего все это? Чтоб узнать, что есть грань между до и после? До - это когда живешь так, как живешь, а после - когда ты понимаешь, для чего ты живешь, понимаешь не умом, не сердцем, а самим нутром, наверное, да только это понятие дается тоже не просто так.

Только пройдя огонь и воду, можно ощутить наконец, кто ты есть на этом свете. Или хотя бы, пройдя тропой испытаний, понять - не сломался ли? смог? осилил?

Р.S. А еще идет такое разграничение - есть Территория, есть Поселок, есть Город. Чувствуете? Такое ощущение, что шаг в сторону, и ты окажешься на Территории...Стругацких, что ли. А если сделать шаг другую сторону, можно оказаться практически в мире Джека Лондона с его персонажами, потому что их можно встретить и здесь... лишь чуть-чуть отмотается лента времени назад.

«Территория» - пожалуй, самый известный роман Куваева, эпос о первопроходцах, повествующий о геологическом освоении Чукотки, о поиске полезных ископаемых, прежде всего, золота, в котором страна особенно нуждалась после Великой Отечественной войны.

Но эта книга – не о золоте. Она о Работе. Той, которая заменяет веру и сама становится верой, потребностью насущной, мечтой, страстью. Которая «в мирное время есть устранение всеобщего зла».

«Территория» - место, где всё настоящее: холод настоящий, золото тоже. И люди настоящие. Вот о них, об их характере, их судьбах и написана книга.

Это сильные духом люди, у которых слово не расходится с делом, которые знают свое место в мире, знают, где они нужны. Те, которые восклицают:

"Горит душа по работе! Айда, что ли?"

По работе душа горит! А не от жажды наживы, ведь золото для них – всего лишь полезное ископаемое, презренный металл, символ пороков человека. Один из безвестных героев назовет его «глупым металлом»:

"Из железа паровоз, или трактор, или башню какую. Из алюминия самолет, из меди провод. А из этого сплошная судимость".

Казалось бы, суровая природа, отсутствие комфорта, неизведанность земель – идеальные условия для героизма. Но не будет здесь блестящих подвигов, о которых слагают легенды. Будет подвиг ежедневного, тяжелейшего труда. Да и не думают об этом эти люди. Они просто работают, потому что нутром чуют: только так жить и надо. Любуйтесь ими! Любите их!

Каждое предложение, можно сказать, каждое слово романа – пронзительное, глубокое, ёмкое:

"...гусиный крик, тревожный, как долг, и ясный, как жизненная задача".

А ведь это настоящие люди, если у них есть чувство долга, и оно тревожит, не дает покоя, пока не выполнишь дело, и это счастливые люди, если для них ясна их жизненная задача, а значит, не позволит сбиться с пути или разменяться на пустое.

Книгу эту нужно читать обязательно! Чтобы помнить, что любая вещь, которая нас окружает, является результатом чьего-то труда; что искренний и честный труд приносит радость; что честнее идти, открывать, искать, страдать и находить, а не брать без труда:

«Раньше мир захватывали Чингисханы, Тамерланы, Македонские или орды, допустим, гуннов. Атилла захватил мир. Теперь его плотно и неумолимо захватывают покупатели. Всюду. От озера Титикака до Можайска. Самое неумолимое и беспощадное завоевание".

Очень много тонких деталей, мудрых замечаний, мыслей, размышлений рассыпано по «Территории», через которые можно хоть чуть-чуть приблизиться к пониманию смысла мироздания и человеческой жизни. Приложи труд, и тебе откроется золото «Территории».

Книгу в любимые, обязательно перечитываемые… потом, спустя время, когда захочется вдохнуть морозного воздуха и глотнуть чистой ключевой воды, прояснить жизненную задачу, напомнить себе о долге, тревожном, как гусиный крик.